Молчание

      Захлопнув за собой дверь, Не Минцзюэ на негнущихся ногах добрался до рабочего стола, прежде чем грузно упасть в кресло. Положив локти на стол и свесив голову, он холодными пальцами вцепился в волосы, болезненно дергая их.       В соседней комнате остался стоять разбитый А-Яо, с непролитыми слезами на глазах и дрожащими руками. Не Минцзюэ не сомневался, что признание стоило ему немалых сил, только одно непонятно, почему его парень, хотя мужчина не уверен, что имеет право использовать данное слово, молчал так долго. Ведь когда возникает проблема, особенно в отношениях между двумя людьми, ее стоит озвучить, чтобы затем найти решение.       У Не Минцзюэ были и есть проблемы с гневом, младший брат не ленился напоминать ему об этом каждый раз. И в своем безумии он может не осознавать, что переступает черту, пока на него не накричат. Но даже тогда далеко не факт, что слова будут услышаны. Не Минцзюэ верил, что его любовник подойдёт к нему после ссоры для беседы, как это делал Не Хуайсан. Если конфликт есть, его надо попытаться разрешить, чтобы дать надежду на будущие отношения.       Ему и в голову не могло прийти, что А-Яо может быть напуган его вспышками агрессии настолько, что даже мысль о разрыве приведет в ужас.       Какой же он монстр.       И даже сейчас он сидит и жалеет себя, вместо того чтобы помочь человеку, которого так сильно любит. Не Минцзюэ просто не знает, что делать. Он, конечно, мог бы попытаться успокоить или утешить Цзинь Гуанъяо, только велика вероятность, что его прикосновения вызывают не меньший ужас.       В прошлом он был уверен, что ни разу не ударил А-Яо, даже в приступе гнева он контролировал свои действия, и каждый раз, когда кулаки начинали чесаться, он резко уходил на пробежку или в боксерский клуб, чтобы проветриться. Но сейчас, увидев застывшего в гостиной любимого человека, он уже не мог что-либо гарантировать. Возможно у него есть провалы в памяти, о которых никогда не догадывался.       Злые слезы жгли глаза, а в груди стало не хватать воздуха. Ухватившись за край стола, он попытался глубоко вдохнуть, но кислород в комнате внезапно закончился. Вскочив, Не Минцзюэ пошатнулся на ногах; легкие сжимались, причиняя дискомфорт. Собственные волосы застелили обзор, и он сосредоточился на одной точке — неглубокой царапине от канцелярского ножа.       Мужчина догадался, что у него чертова паническая атака, коей страдал А-Сан с детства и вплоть до конца подросткового возраста. Не Минцзюэ точно знал, что есть упражнения, способы справиться с панической атакой, только в голове была звенящая пустота.       Он так облажался.

***

      Цзинь Гуанъяо следил за уходящей прочь спине с широкими плечами, впился в затылок, где отсутствовал высокий хвост из густых темных волос. Звук захлопнувшейся двери заставил вздрогнуть, подскочив на месте.       Был ли это разрыв?       Но он не хотел расставаться с Не Минцзюэ. Он заботился о нем, привык к присутствию большого и сильного человека, готового защитить от всего мира.       Так почему они поссорились?       Ах, да, точно. Потому что этот мягкий человек, которому он еле достает до груди, бывает очень грубым и резким, особенно в приступах гнева, участившихся в последние месяцы. Цзинь Гуанъяо давно привык к оскорблениям в своей адрес, они преследовали его на протяжении всей жизни. Сложно не научиться пропускать мимо ушей мнение незнакомцев, особенно зная, что в будущем их постигнет несчастье. Но, как оказалось, он все еще уязвим для мнения дорогих сердцу людей.       Не Минцзюэ был самым драгоценным из них, тем самым светом в жизни полной теней. Он терпеливо расчесывал его спутанные волосы по утрам, носил на руках по квартире, когда об этом просили, едва не ударил его отца, когда тот невежливо отозвался о незаконнорожденном сыне.       И этот же справедливый человек, для которого было важно жить по совести и чести, прибегал к тем самым словам, от которых же и защищал. Какое лицемерие.       Хуже всего, что после Не Минцзюэ вел себя как ни в чем не бывало. Словно ничего не произошло. Цзинь Гуанъяо не дождался ни единого извинения, хотя в повседневной жизни его партнер просил прощения даже за случайный и безболезненный толчок.       Цзинь Гуанъяо был обижен, он стал терять чувство собственного достоинства, при этом все еще глубоко любя.       Мужчина глубоко вздохнул.       Все хорошо, А-Цзюэ скоро успокоится и все вернется на круги своя.       Вытерев лицо, хотя оно и так было сухим, Цзинь Гуанъяо собрался пойти на кухню, чтобы заварить чай и проверить документы, но услышал странные звуки, доносящиеся из кабинета. Сделав шаг вперед, он остановился, не уверенный, стоит ли вмешиваться. Оглянувшись, он уже собрался отступить, как раздался глухой звук падения чего-то тяжелого на пол, а затем и страшный хрип.       Преодолевая собственное чувство к бегству, Цзинь Гуанъяо приоткрыл дверь и увидел сцену из худшего кошмара. Не Минцзюэ стоял на коленях в центре комнаты, одна рука смяла одежду на груди, а вторая до побеления вцепилась в край стола. Лицо мужчины было красным, волосы в полном беспорядке. Сам Не Минцзюэ буквально задыхался, не в состоянии издать иных звуков, кроме всхлипов и хрипов.       Упав рядом с Не Минцзюэ, он обхватил его лицо, силой подняв голову и перехватив панически бегающий взгляд. Попытка поговорить с А-Цзюэ с треском провалилась, поскольку тот его не слышал, а вдохи становились все короче и резче. Зажав рот и нос, Цзинь Гуанъяо перекрыл дыхательные пути, и мужчина, к счастью, остановился. Глаза с полопанными капиллярами осознанно смотрели на него несколько секунд, прежде чем ужас заполнил их.       Отпрянув, Не Минцзюэ неловко ударился об угол тумбочки, но все-таки создал дистанцию.       Так они и сидели напротив друг друга, оба в беспорядке и без малейшей идеи, как все исправить.       — Почему ты молчал?       Цзинь Гуанъяо поднял голову, не в состоянии играть безразличие, когда дорогой человек звучал столь изнеможденным. Опустив взгляд на растрепанные рукава белой рубашки, он попытался заново аккуратно закатать рукава, давая себя время на обдумывание ответа.       — Я не хотел ухудшать ситуацию. Все не так плохо, — и мужчина не лгал, потому что все было не так ужасно, как ему казалось минут пятнадцать назад. Это не был конец света, сейчас он тоже не чувствовал страха и бессилия, была бы нужда, он противостоял бы Не Минцзюэ.       — Ты, — Не Минцзюэ задохнулся, неверяще глядя на любовника, ради которого готов пожертвовать довольно многим. — Я тебя… Я тебя оскорблял, довел до такого состояния, что ты боишься говорить со мной об этом. Серьезно думал, что у нас все хорошо, и пока я жил счастливо, ты буквально терпел и страдал. Из-за меня. Моих слов. Действий.       Услышав слова парня, Цзинь Гуанъяо невпечатленно посмотрел в ответ, но смягчился, увидев, в каком беспорядке был Не Минцзюэ.       — Не драматизируй, — упрекнул он, а затем, игнорируя желания партнера, подполз ближе, сжав ладонь и переплетя пальцы. — Признаю, сейчас мои прошлые действия выглядят крайне глупо. И бестолково. В них нет никакого смысла.       Пока он говорил, то почувствовал осторожное шевеление Не Минцзюэ. От великолепного и статного мужчины, внушающего уважение и легкий страх, не остались ничего, только самый обычный изнеможденный человек.       — Ты был запуган. В ужасе.       Остановившись, Цзинь Гуанъяо фыркнул.       — Конечно, ты довольно внушительный, со всеми своими плечами, ростом и хмурым лицом, но не такой уж пугающий.       Не Минцзюэ недовольно поджал губы, да и весь выглядел так, словно его вот-вот стошнит.       — Ты боялся меня, потому что я бил тебя, — когда Цзинь Гуанъяо услышал своего парня, то испытал непреодолимое желание задушить его, мгновенно догадавшись, что стало причиной короткой панической атаки.       Богатая фантазия воспаленного сознания.       — А-Цзюэ, ты не трогал меня.       — Но…       — Да, твои слова ранят меня, но ты не издевался надо мной, — Цзинь Гуанъяо прервали внезапные крепкие объятья, а в открытый рот попали распущенные густые волосы. Для кого-то столь сильные объятья причинили бы дискомфорт или боль, но Цзинь Гуанъяо почувствовал умиротворение. Облегчение, которое не передать словами, спокойствие, когда кажется, что весь мир может подождать.       Обвив широкую талию Не Минцзюэ, он опустил голову на удобное плечо, вдыхая сосновый аромат туалетной воды. Придя к выводу, что они точно не расстаются, Цзинь Гуанъяо решил немного отдохнуть, потому что любые переговоры стоит вести на свежую голову. А то, что им придется все серьезно обсудить, не подлежит сомнению. И ему, возможно, следует также связаться с А-Саном, чтобы узнать, как тот справлялся с состоянием старшего брата.       — Прости, А-Яо, — А-Яо промычал, успокаивающе погладив сгорбившегося Не Минцзюэ по голове, решительно не желая поднимать сложные темы в том состоянии, в котором они на данный момент находятся.        — Все будет хорошо.