Вы так влюблены

Смотрю на тебя, чуднóго, кричу: «Здесь тартарары!» И ты в них — чужой. Не создан для грязи, боли, вины — а я порожден чумой. (Зачем ты пришел?) Гнездовье мое — в сыром бетоне, на пепелище распустились цветы. Не заступай, здесь круг очерчен, здесь твари рыщут, и я во главе. Я тварь из земли.

(Ан-Намль 27:82)

Революция сверху — лишь пыль в глаза. Мы разделены чертой. Тебе не понять, хоть ты за нее заступил. Я брошен такими, как ты. Карталы Стамбула с рождения вязнут в крови, мой глупый герой. Ну-ну!.. Не хмурься, не осуждай. Я не убивал сейчас. Кричишь, мол, мой кош — топор войны, а я — вандал… (Ты пожелай. Я зарою.) Не знаешь еще: мой кровавый запал погас. В голове — только ты. Стоя плечом к плечу, вдвоем, мы разделены чертой. Мы дышим. Пора разойтись, но узы все туже, дыхание — тише. Боюсь спугнуть: уйдешь. Но ты просто смотришь. Но ты — молчишь. (Поверил? Я рад. Я не врал.) Гнездовье мое — в сыром бетоне; на пепелище распустились цветы. Здесь круг очерчен, здесь твари рыщут, но ты заступил. (Зачем не ушел? Как хорошо.) В сердце теплеет: поверил. Зарываю топор войны. И вдруг исчезает нуар. Расплываюсь в улыбке, смеюсь: «Вы так влюблены в меня, комиссар». Ухмылка в ответ. На пепелище — цветочное поле.