Эликсир

      

      — Ну, ты выдал! — с восторгом лил расплавленную лаву в уши архидьякона Жеан. — Заездил прекрасную Розину, хотя кажется она не в претензии.       — Уйди, заклинаю тебя! — священник стиснул голову руками.       — Да, чего ты! Я вчера впервые поверил, что мы родные братья! — школяр фамильярно похлопал его по плечу.       Священник сидел сгорбившись за столом, его тошнило, ломило поясницу и страдал изрядно натруженный орган. Клод проснулся сегодня в объятиях какой-то черноволосой девки, по-началу он обрадовался решив, что это Эсмеральда, но после разглядев незнакомку в ужасе отпрянул. Его лишила невинности какая-то непотребная девка! Хотя когда ведьма открыла глаза и призывно улыбнулась, он с мрачной обреченностью притянул её к себе. Чертенок Жеан влетел к ним в комнату в самый разгар действия и нимало не смущаясь предложил продолжать. Естественно у старшего брата пропало всякое желание, кроме одного поймать школяра и отходить его розгой. Будто прочитав мысли священника, юноша молвил с очаровательной улыбкой:       — Я, пожалуй, подожду тебя внизу! — после этих слов он выбежал из комнаты.       Девка потянулась рукой к его паху, но он перехватил её за запястье.       — Уйди, — потребовал священник.       — Это моя комната, — девушка насмешливо подняла брови. — Твоя ряса на полу, одевайся и проваливай.       Священник что-то бурча под нос принялся одеваться под бесстыдным взглядом этой развратницы.       — Как тебя зовут? — решил он узнать имя женщины покончившей с его тридцатишестилетним девством.       — Розина, — она улыбнулась щербатой улыбкой, в уголке рта слева не хватало одного клыка.       — Я буду молится за тебя, — сказал он уже в дверях.       — Почту за честь, — засмеялась чертовка.       Красный как рак Клод спустился по лестнице, где его замутило, подскочивший Жеан отвел его до собора. Сейчас священник желал только одного — покоя! Но брат продолжал терзать его напоминаниями о прошлой ночи.       — И вовсе ты не сухарь! — с одобрением произнес школяр. — Почему же скрывал от родного брата, что тоже человек, а не одна из каменных статуй на хорах.       — Прекрати меня мучить! –с мольбой обратился монах к школяру.       — Я бы с радостью, — негодник улыбнулся. — Но мне бы не помешало смочить горло. Братец, сделай милость, ссуди мне немного наличности.       Со стоном Клод достал ключ и открыл нижний ящик стола, но тот был пуст.       — Где золото?! — вскричал священник, поднимаясь по весь рост.       — Какое золото? — заинтригованный Жеан посмотрел из-за братовой спины на пустой ящик.       — Выкуп за наш лен! — внезапно он вспомнил как сам отдал ключ в смуглую ручку цыганки. — О, Господи!       — Что с тобой Клод?! — брат коснулся его плеча.       — Убирайся, пока я тебя не задушил, — не поворачиваясь к нему процедил священник.       Жеан тоже был Фролло, он знал когда надо было ретироваться, чтобы не попасть под горячую руку.       — Будь здоров, братец! — молвил он на прощание и поспешил уйти из собора.       Оставшись один священник сжал голову и попробовал еще что-нибудь вспомнить. Вчера они с Квазимодо украли цыганку, она кажется еще кричала на них, потом он вознамерился сделать её своей и выпил эликсир. А после все как в тумане, даже лицо той девки Розины ни разу не всплыло в воспаленном сознании. Теперь еще и обнаруженная пропажа, цыганка обокрала его, воспользовалась его состоянием и обчистила! Он подивился вероломству цыган. Но что же делать?! Деньги ему требовались к пятнице или придется просить об отсрочке. Была ли надежда найти цыганку и стребовать у неё своё? От невеселых мыслей голова стала еще тяжелее, священник дополз до кровати и рухнул на неё.              Эсмеральда с любовью прижала лезвие к подрагивающему кадыку Пьера, немного ранее она застала его подглядывающим за её переодеванием.       — Молю, пощади! — поэт взмок.       — Еще раз подобное повторится, и ты лишишься самого дорогого! — прошипела красавица.       — Жизни? — пролепетал Гренгуар.       — Яиц! — она убрала клинок.       — Понял, моя прекрасная Дама, — он отошел подальше.       Цыганка ухмыльнулась и принялась собирать на стол, это был очаровательный скромный завтрак состоящий их черствого хлеба, воды, сухой колбасы и лука. Голодный как волк поэт робко славил щедрость своей покровительницы, а та молча жуя рассматривала его. Худой, с длинным носом и усталым лицом, поэт не был похож на достойного кандидата в мужья, с другой стороны он был мужчиной, а ей давно пора было замуж, иначе в таборе выберут мужа, не спросив её.       — Женишься на мне? — в лоб спросила цыганка.       Поэт поперхнулся, но потом глаза его загорелись:       — Да, моя прелестница! С великим удовольствием, — он потянулся чтобы взять её смуглую ручку, но получил чувствительный удар. — Ой!       — Это для людей, будешь перед ними называться моим мужем и разбираться с теми, кто попробует приставать ко мне.       — Как это разбираться? — спросил он побледнев. — Видите ли, я не создан для драк.       — А для чего ты создан? — она прищурила на него свои огромные глаза.       — Для любви, — но встретив её взгляд, он поправил себя. — Вернее для поэзии!       — Не дури, тебе ведь некуда идти? Оставайся у меня, будешь моим мужем для окружающих, за это получишь кров и пропитание, только приставать ко мне не вздумай!       — Хорошо, — поспешил он согласиться. — Я понял!       Так они и зажили втроем, Эсмеральда представила его табору, за что получила осуждение, но королю Алтынному понравился поэт, вот почему все быстро успокоились. Жили они неплохо, правда, некоторое время цыганка не выступала, ей не хотелось случайно встретиться с попом, кошелек она пока решила не вскрывать. Но когда король в очередной раз поинтересовался, вернется ли она на улицы с танцами, красавица поняла что и дальше отказывать не учтиво. Она старалась держаться подальше от соборной площади, но в один из дней все равно заметила среди собравшихся рослую фигуру монаха. Стараясь не показывать страха девушка продолжила плясать. После выступления Клод подошел к ней, цыганка дерзко уставилась на него.       — Надо поговорить, — прошептал он сверля её взглядом.       — Пьер! — крикнула плясунья. — Иди разберись!       Гренгуар с упавшим сердцем повернулся к ним и ощутил, что сердце провалилось еще дальше, он узнал в монахе своего учителя. Нехорошо вышло, мэтр Фролло обучал его герметике и причем совершенно бесплатно, но поэт, почувствовав зов музы, покинул его толком не объяснившись. Теперь учитель нашел его.       — Неужели это мэтр Гренгуар? — спросил монах переводя тяжелый взгляд на бывшего ученика.       — Здравствуйте, дорогой учитель, — поэт попытался изобразить улыбку. — А мы тут с женой работаем.       — С кем?! — священник вновь посмотрел на цыганку.       Заметив как обескуражен монах, Эсмеральда повисла на шее у Гренгуара.       — Да, мы сочетались браком, — сказала он с милой улыбкой.       Клод почувствовал, что еще немного и он взорвется, мало того, что он еле-еле нашел эту воровку, так еще она смеет дразнить его. Греангуар смутился, но стараясь не упустить возможности, по-хозяйски положил девушке руку на талию.       — Это Эсмеральда, моя муза и прекрасная Дама! — сказал он с пафосом.       — Хм, — священник откашлялся. — Покажи, где вы живете.       — Это еще зачем? — нахмурилась девушка.       — Дорогая, это не учтиво, — поэт легонько хлопнул её по заду.       Клод сжал кулаки, а цыганка подумала, что позже все же пустит в ход нож.       — Дорогой мэтр, мы всегда рады видеть вас под нашим скромным кровом, — торжественно возвестил Пьер игнорируя молнии, которые метали прекрасные глаза Эсмеральды.       Священник шел позади них, держась подальше от острых рожек невзлюбившей его козы. Он совершенно не помнил того, как провожал цыганку. Вокруг становилось все более грязно и пустынно. Дверь в лачуге просто подпиралась поленом снаружи, Клод огляделся. Как он и полагал внутри было чисто, но бедно. Эсмеральда села за стол, Гренгуар показал учителю на колченогий стул, на который тот осторожно опустился. Цыганка испытала соблазн пнуть священника, но подавила этот полный человеколюбия порыв. Пьер между тем стал накрывать на стол, нимало не смущаясь присутствием строгого учителя, уж так было заведено в их семье, что бытовые вопросы решал поэт. Священник прочел короткую молитву и они приступили к еде. Молодые люди с аппетитом жевали какое-то рагу, закусывая черствым хлебом, священник без особого энтузиазма клевал свою порцию. Зловредная Джали не оставляла его в покое, ему пришлось отогнать её пинком, когда коза вздумала жевать край его сутаны. После еды, Гренгуар собрал плошки и унес их на крошечную кухню, где зачерпнув из котла воды стал старательно протирать деревянную посуду.       — Где мои деньги, ведьма?! — приглушенным голосом потребовал священник.       — Ты мне сам их отдал, чтобы я никому не говорила о похищении, -яростно зашептала ему цыганка.       — Немыслимо, я не мог тебе дать триста ливров только за молчание, — он сдвинул брови. — Самое большее тебя бы ожидало десять ливров!       — Это уже свинство, преподобный отец!       Они мерились взглядами, пока Гренгуар на кухне напевая мелодию из своей провалившейся мистерии, приводил в порядок посуду.       — Отдай мои деньги и я оставлю тебя в покое! — священник пнул Джали, которая вновь боднула его.       — Что не хочешь меня больше? — насмешливо спросила девушка.       Клод вспомнивший про прошлую ночь и решивший для себя, что тридцатилетнее воздержание было благом, отрицательно замотал головой.       — Хорошо, поп, — девушка встала из-за стола и прошла в соседнюю комнату, вскоре она вернулась с кожаным кошельком в руках. — Я взяла себе обещанные десять ливров и еще столько же за твою грубость.       Священник испустил вздох, но покорно принял мешочек, развязав который увидел блеснувшие огнем золотые. Гренгуар возникший на пороге кухни стоял с открытым ртом, Джали решила атаковать с другой стороны.              Выкупив фамильный лен, священник на время обрел душевный покой. Будущность Жеана обеспечена, осталось только подобрать чертенку добрую жену и дождаться племянников. С Гренгуарами он как это ни странно продолжал общаться, частенько священник заглядывал к ним по вечерам, чтобы разделить трапезу и побеседовать с Пьером о поэзии и искусстве. Цыганка первое время сердилась, но после заметив, что поп на неё не обращает внимания успокоилась. Она откровенно зевала под высоколобые разговоры, но Джали приструнила, теперь коза уже не бодала незваного гостя. Как-то вечером священник привел с собой Квазимодо, горбун навел ужас на обитателей лачуги, даже Джали куда-то спряталась. Но после того, как звонарь смирно просидел весь вечер поглаживая козу Пьер и Эсмеральда успокоились. Однажды, летней ночью мэтр предложил Гренгуару перебраться в свое небольшое поместье, дабы организовать за ним присмотр, жалование он озвучил вполне приличное. Оставшись наедине молодожены задумались, гарантированный заработок и сытное житье им бы не помешало, с другой стороны как все объяснить Клопену? А что тут объяснять решила цыганка, она увязала в платок десять ливров и отправилась на поклон к королю. Клопен вначале рассердился, но Эсмеральда так горячо молила и чистые слезы струившиеся по милому личику заставили его сердце дрогнуть. Из королевского упрямства он велел им донести еще пять ливров и благословил. Таким образом, к середине лета чета Гренгуаров и коза перебрались за город, священник время от времени навещал их, иногда он оставался на ночь.