Эликсир

      Девчонка пиналась как черт, но Квазимодо крепко держал её. Священнику пришлось зажать цыганке рот, но она все равно исхитрилась вцепиться ему в ладонь острыми зубами. Выругавшись про себя, он еще плотней прижал к смуглому лицу широкую руку. Передвигаясь неловко, но по возможности осторожно они с Квазимодо добрались до собора и через черный вход проникли внутрь. Девушка выбилась из сил, священник ощутил горячие слезы смочившие его вспотевшую ладонь. Они внесли её в приготовленную келью, священник убрал руку с её лица и комната наполнилась истошным криком: «На помощь! Спасите!». Клод позавидовал глухому горбуну, хотя кажется и он поежился от этих воплей. По знаку священника, горбун отпустил девушку, а она проворно вскочила на ноги и как козочка легко кинулась к двери, но была перехвачена священником.       — Отпусти меня, поп! — кричала девушка молотя его острыми кулачками.       — Нет! — рявкнул он на неё и она оторопело отпрянула от него. — Веди себя тихо!       — Вот еще! — и цыганка истошно заголосила.       Квазимодо поспешил убраться из комнаты, священник стоял у двери, девушка продолжая кричать попятилась от него.       — Глупая, ты ничего не добьешься, лишь голос сорвешь!       — Плевать!!! На помощь!       Священник захлопнул тяжелую дверь и запер её на замок. Из-под этой дубовой громадины не доносилось ни звука, глупая девчонка сорвет себе связки, если будет и дальше пытаться звать на помощь. Клод погладил поверхность двери, ничего, пусть девушка успокоиться, он позже еще навестит её. А Эсмеральда принялась громить все что попадалось ей под руку, она швырнула на пол тарелку с яблоками, раскидала стулья и в бессильной ярости вспорола брюхо пухлой перине. На столе коптила тусклая лампа, её и кувшин с водой цыганка трогать не стала. Выбившись из сил, она подняла стул и села к столу спрятав лицо в ладонях. Девушка узнала священника, она без труда догадалась для каких целей они её умыкнули. Непримиримое выражение появилось на прелестном лице, пусть хоть режет ножом или прижигает каленным железом, она не станет его! Пока же надо было немного восстановить силы, девушка отпила из кувшина воды, подняла яблоко с пола и, сочно захрустев им, стала обдумывать свое положение. Свое "жало" она пока решила не показывать, но, если поп полезет к ней, выбора не останется.       В это время монах пытался собраться с духом, чтобы предстать перед девушкой. Невозможно было и впредь терпеть муку, вызываемую юностью и красотой дьявольской цыганки. Девушка сегодня же станет его, конечно, он сначала попытается её завоевать золотом или уговорами, но если это не подействует, то придется прибегнуть к грубой силе. Тут мужество покинуло его, в районе желудка образовалась холодная пустота, затягивающая в себя как в воронку всю отмеренную Господом смелость. Мужчина ощутил слабость в ногах и легкую дрожь в руках. Что он собственно собирался сделать с ней? Получится ли у него? А вдруг она была уже опытна в постельных делах и просто начнет смеяться над ним. Он нервно сглотнул, нельзя было явить девчонке свою слабость! Священник подошел к шкафчику, где хранил различные снадобья и настойки, он достал флакон синего стекла в котором переливалась темная жидкость. Это был продукт многодневных опытов и перегонок, немного шпанской мушки, немного белладонны, бодрящих трав и мускуса. Сей эликсир обладал сильным тонизирующим эффектом, Клод проверил его на бродячем псе, который так возбудился, что попытался вскочить на каменную тумбу. На людях священник свое средство не испытывал, но разумом понимал, что эффект не должен сильно отличаться. Немного трясущимися руками он откупорил бутылёк с эликсиром и припал холодными губами к горлышку. Священник отпил жгучего зелья, которое обжигая пищевод упало куда-то вниз, немного отдышавшись он вновь отпил горьковатой жидкости. Сам не заметил как выпил почти половину. Набравшись мужества, священник закупорил бутылочку, убрал её на место и решительно покинул свою келью. Он не ощущал никаких изменений, только голова стала совершенно легкой, почти невесомой. На его душу снизошел покой, блаженно улыбаясь монах отпер дверь в комнату Эсмеральды. Цыганка ощерилась как кошка и отпрыгнула подальше от входа, а он продолжая улыбаться весело посмотрел на неё, не узнавая.       — Ты кто? — спросил он немного заплетающимся языком.       — Дева Мария! — зло ответила девушка.       — Какая ты красивая, — священник улыбаясь еще шире неуверенно вошел в келью. — Я такой тебя и представлял.       — Ты что рехнулся? — она недоверчиво посмотрела на него.       — О, святая дева! — он пал перед ней на колени. — Молю тебя, пошли покой в мою душу, — его язык нещадно заплетался, но движения были бодры.       — Слушай, — встревоженно произнесла цыганка. — Выпусти меня!       — А кто посмел тебя держать? — Клод воззрился на неё широко распахнутыми глазами.       — Никто, — она сообразила, что преподобный отец явно не в себе. — Пойдем, мне нужно идти.       — Пойдем! — радостно воскликнул священник, порывисто вставая на ноги.       И тут новая нечаянная мысль посетила Эсмеральду, что если можно стребовать с этого дурня некое возмещение за причиненный вред? Первым порывом было послать все к черту и просто сбежать отсюда, но внутренний голос настойчиво шептал. «Он ведь священник, у него денег куры не клюют, облегчи его мошну — это пойдет только на пользу!» Голос не уточнял кому принесет пользу оскудение монастырской казны, но Эсмеральда справедливо рассудила, что бедной девушке не помешало бы на некоторое время скрыться с улиц.       — Послушай, — она тронула его за плечо. — У тебя есть золото?       Он остановился и все так же улыбаясь произнес:       — Не знаю, а ты кто?       — Твой ангел-хранитель, — она сердито топнула ножкой. — Веди меня к себе.       — Куда?       Девушка сама потянула его к приоткрытой двери из которой исходил слабый свет лампы. Священник неуверенно зашел следом, цыганка принялась обшаривать ящики стола, пока не наткнулась на нижний запертый.       — У тебя есть ключ? — вновь обратилась она к священнику.       Но тот продолжая радостно скалиться смотрел на неё абсолютно пустым взглядом. Поджав губы она подошла к нему и сняла с пояса связку ключей, путем подбора удалось найти нужный. В ящике лежал увесистый кожаный кошель, раскрыв который цыганка вскрикнула от радости. Вот, оно! Золото! Не стесняясь блаженного монаха, она проворно спрятала кошель в потайном кармане нижней юбки. После решительно потянула священника к выходу.       — Пойдем, проводишь меня!       — С радостью, — он и правда, выглядел очень счастливым.       Они шли по темным улицам, проходя мимо того места где на неё напали девушка с тревогой шарила взглядом в поисках Джали, но той нигде не было видно. Недалеко от своей лачуги, цыганка велела священнику возвращаться, а сама быстрым шагом скрылась в темноте. Рядом с домом она нашла какого-то мужчину притулившегося к двери и сидящую подле него козу. Джали с радостным блеянием подскочила к хозяйке, а мужчина поднялся на ноги и неловко поклонился.       — Здравствуйте, сударыня, я рад что с вами все в порядке! Я бы позвал на помощь, но не вовремя упал, — вид он имел весьма огорченный. — Зато мы вместе с этой рогатой красавицей пришли к вам домой.       — Ты кто? — спросила она почти так же как недавно монах.       — Пьер Гренгуар, моя красавица! — отрекомендовал себя этот худой и носатый человек.       Девушка достала нож.       — Это видел? — грозно спросила она. — Меня учили работать пером самые ловкие испанские цыгане, так что если не хочешь встретиться с Богоматерью раньше срока, то без шуток! Захочешь распустить руки останешься и без рук, и без кое-чего другого!       — Да, мадам, — он даже начал заикаться.       Девушка открыла дверь и пригласила его войти, мужчина по виду был безобидный, может быть стоит выйти, наконец, замуж.              Священник куда-то шел, темные улицы были абсолютно неузнаваемы. На душе его было светло и радостно, как в самом раннем детстве после ночной молитвы, когда матушка благословив его перед сном запечатлевала у него на лбу поцелуй. Правда, сейчас он ничего такого не помнил, ему казалось, что он просто легкий и невесомый дух, парящий над землей. Толпа горланящих школяров попалась ему на встречу, один из дебоширов, еще хранящий остатки разума узнал его.       — О, братец, ты чего тут? — юноша похохатывал. — Как это тебя угораздило забрести в эти злачные места.       — А ты кто? — со светлой улыбкой спросил архидьякон.       — Я? — Жеан загоготал. — Ты что напился?       — Не знаю, — его язык все еще заплетался, школяры довольно засмеялись.       — А пойдем с нами! — предложил белокурый бесенок нежно беря его за руку.       — Пошли, — ему и самому стало ужасно весело.       Так они все вместе, толпой и вломились в один из борделей на улице Глатиньи. Хозяйка притона вздумала возмущаться, но школяры показали на архидьякона.       — Он с нами, — Жеан чмокнул брата в лысину, тот захихикал, затем несносный школяр снял с шеи Клода тяжелый золотой крест. — Вот бери, и зови нам лучших девок! А для моего брата-девственника подбери девочку почище!       — Все устроим, — сводня обольстительно улыбнулась. — Пойдемте ваше преподобие.       Клода отвели в какую-то тесную комнату, которая показалась ему настоящим дворцом, через некоторое время к нему пришла девушка еще молодая и смазливая. И тут началось основное действие эликсира, бедный священник оказался втянут в круговерть самого разнузданного разврата. Девушка была приятно удивлена, ей как дочери хозяйки доверяли только девственников, которые обычно изливаясь единожды быстро успокаивались. С монахом же они неплохо провели время. Жеан заказал себе трёх девочек и был так пьян, что совершенно забыл об осторожности. Когда он отключился развратницы еще долго потешались над ним, особенно всех веселило малиновое родимое пятно на левой ягодице, в виде сердечка. Они не знали, что знак этот был отличительной чертой всех мужчин в семействе Фролло, собственно, только по наличию этого пятна Клод убедился, что молодая мачеха не наставила отцу рога, родив хорошенького белокурого мальчика.