Сирена

Дейн оказался на редкость привлекательным: узкое лицо с острой линией скул, тонкий слегка вздернутый нос, серо-голубые глаза и длинные светло-русые волосы. Первый взгляд на Дейна заставил Эвву почувствовать призрачную надежду на возможное счастье. Ей показалось, что с ним все может изменится. Но стоило подплыть к вазури, как наваждение пропало. Вблизи широкая обворожительная улыбка показалась фальшивой, напоминая хищный оскал, а лучистый взгляд был пуст и похож на акулий. Всего за пару секунд нахождения в обществе избранника Эвва почувствовала, что за красивой маской скрывается хорошо спрятанная пугающая суть. Однако куда больше красивого лица сирен привлекало тело: крепкое, мускулистое, с сильными жилистыми руками и мощным хвостом. Каждое движение его обладателя сопровождалось восхищенными возгласами возбужденной толпы. Даже Венера, у которой был супруг, казалось поддалась всеобщему безумию и вилась вокруг избранника дочери как рыба-прилипала. Старательно скрывая смешанные эмоции, Эвва лишь сильнее начинала волноваться. И ниточка надежды, за которую она держалась, оборвалась. «И что они в нем нашли?!» — раздражаясь все больше, думала саири. Ей было больно от того, что она, как и все остальные, купилась на его красоту. И не важно, что это длилось всего мгновение. Ужасное чувство разочарования в собственных ожиданиях неприятно сжимало ее сердце. — «Всего лишь красивая мордашка с ма-а-аленькой кучкой мозгов!» Вновь посмотрев на шумящую толпу, саири вздрогнула от пронизывающих её взглядов сверстниц. В них, совершенно не таясь, плескалось море зависти и презрения. Но стоило сиренам отвернуться, как их лицах снова принимали дружелюбное и льстивое выражения с заискивающими улыбками. «Ну конечно, даже сейчас Венера не замечает, как все смотрят на меня. Хотя, чего я ожидала? Она никогда не изменится.» Эвва с непониманием и лёгкой злостью смотрела на широкую улыбку, украшающую лицо матери, и думала о том, что с того дня, когда призрак идеальной жизни рассеялся, она ни разу не улыбнулась ей также открыто и искренне, как этому чужаку. После знакомства и соблюдения некоторых формальностей наступило время трапезы. Сирены, отвечающие за добычу пропитания, собрали целую гору отменных устриц, и все, вооружившись осколками клинков, найденных в каютах затонувших кораблей, принялись за еду. Дейн, умело орудуя лезвием и не замолкая ни на миг, рассказывал разные забавные истории, и судя по тому, как его слушали, они были действительно смешными. Океанское дно стало на редкость шумным, но лишь Эвва среди всеобщего веселья ощущала себя как в противном сне, из которого было не выбраться. Лишь благодаря учащенному сердцебиению и ноющему от напряжения лицу, на которое была натянута улыбка, саири ощущала всю реальность происходящего. Радостные голоса и громкий смех Эвва слышала нечетко, приглушенно, словно кто-то накрыл её толстой сетью из водорослей. Однако ощущение чужой тяжёлой руки, опустившийся на талию и, казалось, впившейся в тонкую кожу, заставило полог упасть, а защитную улыбку померкнуть. Для всех этот жест выглядел безобидно, и даже мило, но Эвва так не считала: движение показалось собственническим, подчиняющим сторонней воле. Саири попыталась убрать руку Дейна и отодвинутся на безопасное расстояние, но вазури, видимо подумав, что она просто заигрывает с ним, только сильней прижал ее к себе и широко улыбнулся. Волнение и отвращение поглотили мысли, а к горлу неумолимо подступала тошнота. Изо всех сил стараясь справиться с паникой и придать голосу твердости, Эвва сказала: — Дейн, можешь пожалуйста убрать руку?! - негромкие слова прозвучали оглушительно: все разом замолчали и удивленно уставились на Эвву. Венера, которая секунду назад громко смеялась, изменилась в лице, гневно посмотрев на дочь. — Я не очень себя чувствую, — добавила саири совсем растерянно. «Что? Не очень себя чувствую? Я что, не могла придумать что-нибудь получше?» Ожидая, что рука опустится, Эвва метнулась в сторону, но встретила сопротивление мертвой хватки. Дейн, сверкая глазами, приблизил свое лицо к лицу саири, так что между ними осталось всего несколько сантиметров, и пошло улыбнулся: — Совсем разволновалась, бедняжка, — сказал он так, словно она — маленькая саири, которая без памяти влюбилась в него и теперь робела. Эвва, ощущая многочисленные взгляды, и вправду сейчас чувствовала себя маленькой и беззащитной, и от этого чувства становилось все хуже. Сирены клана Доры выжидающе смотрели на нее, остальные с нетерпением ждали, что она как-нибудь опозориться, а Венера испепеляющим взглядом давала понять, что за любую ошибку придется расплачиваться. Слишком важен для нее был союз дочери с вазури других краев — необходимость объединить кланы превратилась в навязчивую идею. Эвве казалось, что никакая сила теперь не в силах спасти ее от уготованной участи, что толща воды сжимает ее, лишая возможности дышать. Но вдруг сотни взглядов устремились вверх, оставив Эвву. Не понимая, что произошло, саири тоже подняла голову и замерла… Над ее головой виднелся корпус медленно плывущего корабля… Судя по размерам, на таком судне обычно перевозили большое количество людей… Толпа, накрытая огромной тенью, загудела и принялась готовиться к своему ужасному промыслу. Крепкая хватка Дейна на талии Эввы, наконец, ослабла, и он направился к вазури обоих кланов, которые собрались в кучку и вооружались острыми обломками потемневших от воды и соли клинков. Эвва в ужасе смотрела на оживившихся сирен, напрочь забывших о ее существовании. Многие из них, радостно переговариваясь или распеваясь, уже начали подниматься на поверхность. «Нет, нет, НЕТ! Только не это… Я не выдержу этого вновь!» За спиной раздался голос Венеры: — Эвва, милая, плыви севернее корабля и присоединяйся к нам. Твой голос настолько мощный, что ты наверняка справишься там сама, — слова прозвучали неожиданно мягко и ласково, от чего юная саири непроизвольно вздрогнула. Конечно, мать знала, что в той стороне никого не было, а значит никто не мог ее увидеть. — Так хорошо, что сегодня нам выпал шанс объединиться! Ярко улыбнувшись, мать поплыла к сиренам, ждавшим ее неподалеку. Венера специально выждала момент, когда сирены клана Доры уплывут, и на дне останется лишь небольшая часть ее соплеменников. Только так никто бы ничего не заподозрил. После прозвучавших слов Эвву охватила паника, и она замерла, не в силах пошевелиться. Сейчас ей придется притворяться, а после, по велению матери, помогать скармливать мертвые тела акулам. Опять акулы… Снова видеть окровавленные зубастые пасти с застрявшими в них кусками плоти было бы просто невыносимо. Перед глазами вновь пронеслись воспоминания далекого детства, а после к ним добавились картинки произошедшего во время трапезы. «Вот и все… Это моя жизнь.» — сейчас, как никогда раньше, Эвва осознала всю действительность происходящего. Саири поняла, что здесь она уже ничего не может изменить, ни на что не может повлиять. — «Я вновь стану свидетелем этого ужасного зрелища, увижу пустые глаза убитых моим родом людей… Мне придется пройти превращение с Дейном. С этим распущенным вазури, который уже считает меня своей собственностью? Как я могу оставаться рядом с ним, если каждая похотливая улыбочка и взгляд вызывают во мне лишь отвращение?! И мой клан… Я ведь для них ничего не значу, пустое место!» Эвва печально смотрела на приближающихся к поверхности сирен и оцепенение, охватившее ее тело, медленно спадало под действием зарождавшейся в глубине души уверенности. Она, словно бурлящая вода, поднимала внутри решимость, до этого пропавшую, как казалось, безвозвратно. «Я не виновата, что родилась здесь. Не виновата, что страдаю, что мучаюсь из-за близких мне людей, не виновата, что не умею петь. И…почему я должна смириться с тем, что происходит? Я просто обязана бороться за свою жизнь. Кто, если не я?» «Сегодня… Это мой единственный шанс…» Стараясь двигаться плавно и уверенно, Эвва опустилась ближе ко дну и вгляделась в песок: где-то здесь могли остаться острые обломки клинков, которыми сирены вскрывали устриц. «Не могли же они все забрать?! Должен же остаться хоть один!» Внимательный взгляд уловил тусклый блеск, и Эвва, подцепив пальцами узкий острый край лезвия, вытащила из мелкого песка небольшой кинжал. Аккуратно взяв находку за рукоять, саири поплыла к поверхности, севернее от остальных, как и велела Венера. Послышались первые звуки убийственной мелодии, и издалека Эвва увидела, как сотни сирен, окруживших правый борт корабля, замерли, полностью отдаваясь пению, а из синей глубины океана выплывали десятки огромных акул. «Сейчас!» — подумала саири и ринулась в сторону от обречённого на гибель судна. Послышался глухой всплеск, но зная, что увидит, Эвва не обернулась. Но кое-что все же заставило Эвву остановиться: краем глаза она заметила отдалившуюся от остальных сирен фигуру. Саири застыла. Это был ее отец. От страха быть раскрытой Эвва перестала дышать, но Онил не шевелился, лишь смотрел на нее. Во взгляде синих глаз саири увидела сострадание и печаль. Онил всегда хотел для дочери лучшей жизни, и теперь, слегка кивнув на прощание, уверил ее в правильности решения. Эвва поняла, что отец никому не скажет о том, что видел. Он отпускал ее из морского плена и желал удачи в земной жизни. - Спасибо, папа… - прошептала саири, и поплыла дальше, больше не оборачиваясь. И лишь до боли знакомая с детства песнь отдавалась эхом у нее в голове… «Я знаю жизнь твою чужак, и прибыл ты сюда, Чтоб каждый день нырять во мрак тяжелого труда… И в ночь темно, и днем темно, и бьёт озноб когда В дырявом небе жестяном не слёзы, а вода... Знаю, я знаю - Ты слеп, ты пьёшь надежды яд, и жажде нет конца... Знаю, я знаю - То сон, то явь, и жизнь твоя сомненьями полна... Игрок, напёрсточник и вор, ты вечно с бодуна, И жив на свете до сих пор, поскольку смерть страшна... Но знаю, что страшней всего не плен беды твоей, А день триумфа твоего, несчастнейший из дней...»

***

К тому моменту, как Эвва выплыла на прибрежное мелководье, земной и подводный мир окутали сумерки. Заходящее солнце проникало в воду особенными ярко-алыми лучами. Эвва часто всплывала близко к поверхности и наблюдала за теплыми лучами заходящего солнца, но такой красивый красно-малиновый оттенок света видела впервые. Сквозь воду она смотрела на небо. "Водоросли" Эвва вспомнила свое родное, укромное место, служившее ей защитой многие годы. У них был такой же красный цвет. Такое странное чувство... Сейчас ей ужасно страшно, плавники работают на износ, стук сердца гулом отдает в ушах, чувство тревоги накатывает с новой, еще большей, силой, но не любоваться такой красотой она просто не может. Чарующая красота немного успокаивает и дает надежду на лучшее. После долго пути сирена с облегчением опустилась на песок и позволила себе немного передохнуть. Каждая мышца напряжённого тела гудела от боли, а глубокие царапины, оставленные матерью, нещадно саднили. Повязки из водоросли не было, видимо она ослабла и развязалась во время бешенного заплыва. Страх того, что за ней может быть погоня, до этого не покидавший Эвву ни на секунду, наконец отступил. Но на его место пришли мысли, полные сомнения и неуверенности: правильно ли она поступила, не пожалеет ли об этом? И выдержит ли превращение, не дождавшись завтрашнего полнолуния, после такого долгого пути сюда? Эвва с трудом подавила нарастающую в теле дрожь – долгий путь и изматывающее чувство страха давали о себе знать. Единственная мысль, которая не позволяла сдаться и отступить перед решающим рывком, была о том, что все должно, просто обязано, закончится хорошо. Сделав несколько глубоких вдохов, саири подплыла ближе к берегу и с опаской выглянула из воды. Широкий песчаный берег был усеян камнями разных размеров и форм, но не было ни души. Едва заметно улыбнувшись самой себе, Эвва бросила на сушу клинок, рукоять которого непрерывно сжимала в руке, и на секунду нырнув, будто прощаясь с океаном, выползла на камни. Они сохранили в себе немного тепла, оставшегося после жаркого дня, и теперь приятно согревали холодную кожу. Чувствуя себя бесконечно свободной, Эвва лежала на берегу и смотрела в огромное темнеющее небо. То тут, то там зажигались крошечные яркие огоньки, похожие на светящихся в темной глубине океана креветок. С трудом сев, саири взглянула на огромный простор воды перед собой и увидела яркое красно-оранжевое солнце, уже на половину скрывшееся за горизонтом. Накатывающие на берег небольшие волны мягко перебирали песок и создавали приятный успокаивающий шорох. Но приятные чувства длилисьне долго: тело словно волной накрыла тянущая боль и Эвва упала на бок. Хвост тяжелел с каждой секундой все сильнее, а попытки пошевелить им заканчивались провалом. Затуманеный взгляд упал на руку: плавник медленно исчезал, оставляя вместо себя мелкие капли крови. «Нет, нет, нет, только не сейчас» - от осознания того, что превращение началось, с ужасающей скоростью нарастала паника. Кровавые капельки вскоре показались везде, где были плавники, и от этих мест по телу разносилась глухая пульсирующая боль. Чтобы отвлечь себя от неприятных ощущений Эвва попыталась глубоко вдохнуть, но поняла что не может. Она начала задыхаться. Жабры закрылись, воды вокруг не было. Грудь сильно сдавило. Хотелось кричать от переполнявших ощущений, но саири не могла даже этого, настолько сильна была усталость и боль. Сухая, противная среда, окружавшая её со всех сторон, давила, иссушала солёную воду на чешуйчатом теле. Эвва попробовала встать, броситься к родному морю, но тело не слушалось. Хвост потерял былую силу, каждая мышца онемела. Зрачки сирены в ужасе сузились - казалось будто ее лишили половины туловища. "Все будет хорошо, все…будет хорошо", - лихорадочно проносилось в мыслях. Она изо всех сил старалась унять неконтролируемую дрожь и успокоиться, но лишь чувствовала, как грудь прожигают холодные вспышки, а у горлу неумолимо подступает тошнота. Страх этого чувства на пару мгновений полностью поглотил ее, и Эвва заплакала. "Только не это, пожалуйста", - молила она. Её вырвало. А потом ещё, и ещё. Лёгкие окончательно избавлялись от ставшей чужой солёной воды, готовясь впустить в себя воздух. В моменты между рвотными позывами, словно находясь в бреду, Эвва видела фрагменты своей жизни. Светлое детство. Нет тягот и забот, лишь безграничная радость от мелочей, кажущихся великими открытиями. Встречи с друзьями, шумные гонки в морских зарослях. Мечты о будущем: "Мной обязательно будут гордиться! Я стану такой же красивой и мудрой как мама, и..и ооо, конечно же весёлой и доброй, как мой папа!" Впереди ещё столько всего интересного... Десять. Тот день. Тонущие тела. Дно в обломках корабля. Зеркала. Акулы. Яркие краски счастливой жизни меркнут, встретившись с ужасающей правдой... Двенадцать. Попытки понять, разобраться, исправить. "Что со мной не так? Почему до сих пор нет голоса? Почему именно я?" Четырнадцать. Бездарность, слабачка не умеющая петь! Разочарование для матери и всего клана! Взгляды презрения... Шестнадцать. Венера, Венера! Скрыться бы хоть на миг от её холодного острого взгляда. Спрятаться от осуждающих глаз толпы.. Восемнадцать. Она устала. Ненавидит мать. Ненавидит этих сирен. Их всех… даже себя... Двадцать. Новость о помолвке. Долг. Отвращение. Побег. Страх. Боль... Слезы катились по щекам. Зачем она решилась на это? Нет, она попыталась. Уж лучше погибнуть в попытке изменить свою судьбу, чем оставить все так. Она правильно поступила. Ведь все однажды умрут, да? Когда именно- уже не важно... Судорожно кашляя и выплевывая остатки морской воды Эвва чувствовала что её лёгкие постепенно наполняет воздух: свежий, прохладный и чуть солоноватый. Его непривычно легкая структура обволакивала, создавая внутри странное ощущение пустоты. Вдохнув и выдохнув пару раз, Эвва почувствовала как прохладный поток наполняет её, возвращая утраченные силы. Она дышала. По-настоящему дышала! Устало повалившись на спину, саири слабо улыбнулась. Боль наконец начала утихать, а оцепенение, охватившее тело, пропало. Казалось, прошло несколько часов, но солнце еще не успело зайти за горизонт. Измученное превращением тело не чувствовало ничего, кроме легкого покалывания в тех местах, где совсем недавно были плавники и чешуя, и прохладных дуновений вечернего воздуха. Эвва обессилено лежала на камнях, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. Телу постепенно возвращалась чувствительность, поэтому, чуть приподняв голову, она посмотрела вниз, туда, где должен был быть хвост. Но хвоста саири не увидела: он превратился в две тонкие стройные ноги. "Такие забавные! Особенно эти маленькие пухлые пальцы." Осмотрев новообретенную часть тела и немного пошевелив пальцами, Эвва попыталась встать. Едва удерживая равновесие она решилась на первый шаг. Но двинув одновременно двумя ногами, упала, больно ударившись о камни и песок коленями, разодрав их в кровь. На глазах снова выступили слезы. "Ладно, ладно, это я не продумала. Ноги – это не хвост, "- успокаивала себя Эвва снова садясь на песок. Тело ещё ломило, от усталости клонило в сон. Но спать было рано - саири вспомнила о своих длинных темно-русых волосах, которые сейчас бесформенной массой лежали на песке. Наблюдая однажды за гуляющими по берегу людьми, Эвва заметила, что у большинства волосы были короткими. Понимая, что длина её волос покажется людям странной, саири прихватила с собой кинжал, который сейчас лежал возле ног. Подняв клинок, весивший теперь намного больше, чем в воде, Эвва захотела рассмотреть его получше. Кинжал довольно хорошо сохранился: немного поржавевшая рукоять была покрыта небольшими соляными наростами, кое-где к металлу прикрепились водоросли, лезвие потемнело и тоже начало ржаветь, но при этом осталось острым - саири едва не порезалась. Немного наклонив клинок в свете красных закатных лучей Эвва заметила на плоской части лезвия небольшую витую надпись, но не смогла прочесть ее, ведь у сирен никогда не было письменности. Глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, Эвва собрала волосы сзади, и не зная точно насколько короткими они должны быть, решила отрезать их чуть выше плеч. Ей не было грустно избавляться от этого длинного недоразумения, которое словно олицетворяло ее прошлую жизнь. Отрезанные пряди тяжело шлепнулись на песок, а Эвва удовлетворенно выдохнула. Забавно, то, что в воде было легким, на суше становилось тяжелее камней. Не только волосы и клинок, но и веки, которые от усталости с каждой минутой закрывались все больше. «Вдруг меня найдет Венера? А если я снова превращусь в сирену? Надо уходить отсюда, слишком опасно находится так близко к воде…» Изо всех сил не позволяя себе уснуть, Эвва снова поднялась и попробовала двигать ногами по очереди. Сделав пару неуверенных шатающихся шажков она снова упала на берег. Мокрый песок больно впился в нежную кожу ладоней, забился в оставленные острыми камнями ранки на коленях, смешался с кровью. На глазах выступили обжигающе горячие слезы. Но решимость уйти дальше от воды заставила Эвву вновь встать. Так, ещё не раз падая и поднимаясь, роняя на мелкий песок крупные капли крови и слез, саири пересекла больше половины морского берега. Препятствием, едва не сбившим с ног ослабшую Эвву, стал край чего-то застрявшего в песке, но она успела напрячь дрожащие от усталости мышцы и устояла. В бледнеющем свете закатного солнца саири разглядела засыпанный кусок ткани. Эвва поежилась от прохладного ветра и поняла, что она сейчас совсем голая. "Нужно замотаться в эту ткань, чтобы не замёрзнуть ночью," - пронеслось в гудящей голове. Эвва наклонилась и потянула за торчащий край. Ткань с трудом поддалась - саири едва не упала на спину - и на поверхности оказался обрывок хорошо сохранившегося паруса. Саири накинула находку на плечи и завязала края вокруг шеи. Руки от этих простых действий заболели с новой силой. Почувствовав, что стало немного теплее, Эвва заметила впереди заросли прибрежных растений. Это были кусты гребенщика. Мысли то и дело путались, перед глазами плыло, но собрав все оставшиеся силы, Эвва почти ползком добралась до пушистого, очень похожего на родные морские водоросли, куста. Словно беззащитный зверек саири свернулась калачиком под густыми листьями, плотнее натянула на себя края паруса и заснула...