The window to the soul

Разумовский встретился через зеркало горящим взглядом с Птицей. Пернатый пристально и жутко впился глазами в его, ещё румяное от горячей воды, лицо. Птица удобно расположился на крышке унитаза, положив ногу на ногу и подперев подбородок руками. Сергей ухмыльнулся. - Тебя не говорили, что врываться к людям в душ нехорошо? За такое могут и огреть чем-нибудь. Фраза была самозабвенно проигнорирована. - Знаешь, сколько смотрю – все никак не могу налюбоваться. - протянул Птица. – А ты закрываешь эту красоту под одеждой. Негодяй. Парень иронично поднял брови и покосился на него из-за плеча. - Да что ты. Бедненький, как же ты это терпишь. Вторая личность увлечённо разглядывала ногти, время от времени кидая короткие колючие взгляды в своего «хозяина». Серёжа делал вид, что не замечает, как пернатый подглядывает за ним. Он поспешно вышел из ванной комнаты, оставив его одного. Разумовский облакотился на подоконник, засовывая нос в щель открытого окна. Влажный и тёплый поток воздуха настойчиво ударил в лицо. В нем ещё чувствовалось смешение запахов сырых листьев деревьев и грозы. На ночной Санкт-Петербург давно опустилась тьма. Тёплая летняя ночь приятно ласкала лицо, заставляя мелкие мурашки пробегать по спине. Ветер ещё не утих до конца после бури, он беззаботно гулял между улицами и монотонно завывал свои песни. Звонок в дверь прервал беспечное наслаждение пейзажем. Сначала парень кинулся к двери, но вовремя сообразил, что ему не следует сильно коммуницировать с людьми ближайшие дня три. Он юркнул за угол в коридоре, пока Федор Иванович оттворял дверь. Все-таки он не безызвестная личность, а лишние свидетели ему не нужны. В квартиру зашёл Игорь. Невооруженным глазом было видно, что он порядком уставший и растрёпанный с их последней встречи. Парень незаметно выглянул. Он успел уловить блеск льдистых свето-серых глаз. Значит, и вправду работал. Или настолько сосредоточился на своих мыслях, что не заметил как окрасил свои глаза в утренний холодный туман. Серёжа незамедлительно кинулся к Грому, краем глаза он успел заметить тактично удаляющегося Прокопенко. Он мысленно поблагодарил мужчину. Программист поднырнул под руки Игоря и прижался щекой к широкой груди. Казалось, он хотел объятиями выдавить из него все, что только можно выдавить. Чувствительный нос Сергея сразу уловил лёгкий аромат кофе, каких-то старых затхлых бумаг и свежесть ночной улицы. Такие обычные, но такие родные мелочи заставляли его сердце сладостно трепыхать. Майор, слегка наклонив голову к уху Разумовского, прошептал: - Получилось. Парень молниеносно отпрянул, чтобы взглянуть ему в лицо. Он тщетно искал на нем признаки иронии, но увидел только спокойное и удовлетворенное выражение. Игорь с трудом сдержал смешок от того, каким по-детски удивленным и по-взрослому подозрительным он выглядел. Это его ещё рыжее спутанное гнездо на голове. И между тем, его безвозвратно затягивали проницательные синие глаза напротив. - Мы можем поехать домой прямо сейчас, только не сильно свети лицом. - Как скажешь. Я тоже не хотел бы стеснять Федора Михайловича и его жену. Столько бед принес с собой. Гром демонстративно закатил глаза и с силой развернул к себе Сережу за плечо. - Так, послушай, никого ты не стесняешь и никому не доставляешь дискомфорт в этом доме. Они все добровольно согласились на эту авантюру. – он заглянул ему в глаза. – Ну, подумаешь, проблемный немного. Если все ещё живой, значит не все так плохо. *** Двое мужчин бодро подходили к когда-то красивому, старому дому. Его спящие окна возвышались перед сонным городом. Мужчина, что пониже, в капюшоне слегка обвислой кофты, с неподдельный удовольствием вдыхал свежий и терпкий воздух. Он успел истосковаться по простым свободным улочкам Петербурга, где он так любил раньше бродить. Парень был готов прыгать вокруг Игоря от переизбытка эмоций, но тактично сдерживался. Они успели зайти во двор. Когда Гром взял его за руку, Серёжа неожиданно для первого, закрутился в неё и, за долю секунды, как бы случайно обтерся об мужчину бедром. Но быстро довернувшись, сверкнул зелёными глазами. Игорь не был таким же ловким. Он попытался подвинуться к Разумовскому. Программист споткнулся об его ноги и уже было летел вниз, как был подхвачен майором и удержался на ногах. Он откинулся назад, на держащих его за поясницу, руках и заливисто рассмеялся. Его смех звенящей сталью отражался от старых фактурных фасадов, ночь поглотила редкий звук. Гром с мягкой улыбкой смотрел на, озарившееся неподдельным восторгом лицо. Его глаза стали тёплого коричного цвета. Жизнь с асоциальным компьютерным гением(как оказалось, ещё и с раздвоением личности) обещала быть весёлой. Игорь понял это в первый час их «совместной жизни». Он обещал себе пристально наблюдать за изменениями в поведении Серёжи: не дай бог наделает глупостей. А положение пока и так шаткое, да и безопасность гражданских была важна. Прошла ночь, которую майор мирно проспал, пока выспавшийся у Прокопенко, Разумовский стянул у Игоря его ноутбук. Его идеям по поводу соцсети «Вместе», которые изрядно успели накопится, был просто необходим выход. Казалось, если он не систематизирует их в ближайший час, его голова разорвётся на мелкие кусочки. Парень преодолел соблазн залезть в папки с информацией о делах и интересными для него документами. Лакомый кусочек архивов Санкт-Петербургской полиции. Но хранить этот кладезь власти в простом ноутбуке, у которого даже пароль «пароль»! Каков идиот! Не будь Сергей Сергеем, это бы плохо закончилось. Он удобно расположился на диване, оставаясь в штанах, футболке и длинном халате, который доходил ему до икр. Время от времени его преследовали мимолетные образы из последнего сна. Они отвлекали, не давали сосредоточиться. Серёжа провёл рукой по лицу и взъерошил волосы. Он никогда не любил слишком короткие стрижки. Сейчас же рыжие пряди свободно спадали на плечи, иногда щекотя лоб. До его носа донесся металлический запах крови и пыльных перьев. Он замер. Разумовскому не нужно было оборачиваться, чтобы сказать кто стоит за его спиной. Птица наклонился через серёжино плечо и заглянул в экран. - Опять за свои циферки! Тебе самому не надоело? Сергей обречённо вздохнул и повернулся к нему с натянутой улыбкой а-ля «ещё слово и от тебя останутся только эти циферки». Последнего не оказалось в поле зрения. Он быстро огляделся в комнате, не смотря на явное присутствие второй личности, кругом было пусто. Внезапно он почувствовал характерную для проявления Птицы вспышку боли, помимо этого добавилась вялость и полная расфокусировка внимания. Он узнал это чувство. Птица завладел им, а он опять не справился. Он чувствовал его когтистые лапы, которые упрямо продолжали обвивать его полностью. Их сознания медленно сливались, вязко перемешивались. Мысль за мыслью, образ за образом. Сначала парень ощущал себя в не власти своего тела, но вскоре появилась определённость. Его движениями двигало нечто иное, тщательно замоскировавшиеся под его собственный решения. И все же, их контролировал он. Не зная зачем, Разумовсеий крепко зажмурился. Когда он открыл их, вместо пары сероватых глаз, горели два жёлтых огонька. Птица завладел им. Серёжа, который уже Птица, хищно улыбнулся, его передвижения и жесты стали резче и жёстче; его тело источало силу и уверенность, но совсем не те, которые были присущи ему на публике. Эта самоуверенность была скорее наэлектризованной, агрессивной. Она была бы способна запросто отпугнуть, незнакомого с ситуацией, человека. Он скучающе вышагивал по просторной квартире: Игорь спал, а руки так и чесались что-нибудь сделать. Он уже попытался докопаться до Грома, когда запрыгнул на кровать и дунул ему в ухо, за что получил не сильный, но увесистый удар ладонью куда-то в область шеи. Напуганный мужчина спросонья подскочил и, поддавшись рефлексам, сразу атаковал. Не просыпаясь до конца, он пробормотал что-то на подобии: «Серый, уймись» и снова погрузился в сон. Сергей недовольно фыркнул и пошёл самостоятельно обследовать жилье. Он заглянул в шкаф, успел порыться в нескольких ящиках на кухне и посмотреть с ненавистью на лица троих местных бизнесменов в новостной ленте, с 2 из которых, надо сказать, он общался лично. И он был в курсе их грязных дел и взяток, что бесило его больше всего. Не успел отомстить. Ещё бы немного времени и каждый получил бы по заслугам. Его внимание привлекла, одиноко лежащая зажигалка. Она скрывалась за «творческим беспорядком» у Игоря на столе. Птица в теле миллиардера подошёл к рабочему месту, сверкнув жёлтыми глазами. О да. Огонь всегда был его страстью. Его всегда завораживали дрожащие языки пламени; оранжевый свет, горячий воздух, едкий, но имеющий свой шарм, запах дыма успокаивали и очищали его разум. Так почему бы не очистить город праведным огнём от загнивших душ? Парень раздражённо дёрнул головой, в попытке откинуть медные волосы с лица, но это не увенчалось успехом. Он пустил в ход левую руку, пока правой тянулся за зажигалкой. Она было наполовину пуста: странно, Гром вроде не курил и всегда негативно высказывался о подобных занятиях. Разумовский подумает об этом как-нибудь на досуге, а сейчас неимоверно хотелось заполучить ее. Он быстро поднес ее к глазам, движением большого пальца зажёг и удовлетворенно улыбнулся; Сергей, не глядя, ищущими движениями нащупал на столе за собой несколько листочков бумаги и, с восторгом в глазах, задержал их над огоньком. Пламя сразу же перекинулось на бедные бумажки; парень заворожено наблюдал, как огонь пожирал листочки. Он не уследил момента, когда начало печь руки, опомнившись, он быстро отдернул руку и разжал пальцы. Горящий комок полетел на линолеум. Разумовский услышал шум со стороны спальни майора, он быстро зыркнул в ту сторону, подняв брови. Оттуда вылетел недовольный заспанный Игорь в пижамных штанах и с голым торсом. Когда до него дошло, что происходит, мужчина с непередаваемым выражением лица устремился к программисту. В нем смешались возмущение, недоумение, немного раздражения. - Твою мать, Серёга, ты чего устроил!? – он подбежал принялся затаптывать источник огня. – Ты чего творишь, нормальный вообще, ночь на дворе, а ты мне квартиру поджигать удумал! Ну, что стоишь? Тащи воду, потом разберёмся с тобой. – он поднял глаза на Серёжу и встретил отстраненные жёлтые глаза с лёгкой тенью безумства. Ох как они ему не понравились: в голове всплыла та злополучная ночь, прожигающий насквозь золотистый взгляд на фоне горящих восстаний почти революционного Санкт-Петербурга, рыжие взлохмаченные волосы, которые было идеально уложены ещё утром и стройная тёмная фигура на крыше. – Да хоть сделай ты что-нибудь уже, ради бога! – прокричал Гром. - Ладно, сам сгоняю. Он быстро побежал на кухню, слегка оттолкнув Сергея, и вернулся со стаканом воды. Игорь выплеснул его на тлевший пепел. Он поставил стакан на стол. - Что это было? Что же тебя натолкнуло именно сейчас поджигать эти несчастные листочки. – в его низком грудном голосе слышалась угроза. Он присел на край стола и сложил руки на груди. – Погоди.. Ты их взял со стола что ли? – он издал страдальческий звук. – Поздравляю, ты облегчил жизнь одному преступнику, с него причитается. Когда увижу его лично, передам, что своей задержкой в СИЗО вместо поездки в колонию он обязан Сергею Разумовскому. Серёжа с силой закусил губу и вскинул голову. - Перестань отчитывать меня! – воскликнул он. – Я не какой-то мальчишка, которым ты можешь понукать. Может, тогда сходишь, поддержишь своего чертового преступника, раз ты так печешься о нем. - Бегу и падаю. – вздох. - Ты чуть не сжег мою квартиру, уничтожил с пол десятка листов, на котором были важные документы за которые мне отвертят голову. Я понимаю, что ты миллиардер и все дела, но это не даёт тебе права разносить мой дом. Даже если для тебя она пустяковая, стоит копейки, то для меня она представляет ценность. Не материальную, так духовную. И я люблю ее. - Мне уйти? – ощетинился Птица. - Зачем ты привёл меня сюда, если ограничиваешь мою свободу не хуже санитарок старого кретина Рубинштейна. А знаешь что? Ты не лучше их всех. Такой же, прогнивший внутри, самодовольный эгоист. Он показушно развернулся и широким шагами пошёл в сторону двери. Серёжа с явным раздражением прикусывал щеки изнутри – новая привычка; его глаза ярко горели жёлтым: немного жутковато, но добавляли необъяснимые шарм и опасность его внешности. Развязанный халат то ли развивался, то ли мотылялся за его спиной. Игорь порывисто подался вперёд и крепко ухватил первого за руку. Снова наложал. Его здравый смысл и ясный разум перекрыла пелена злости, вымещая все остальное. Он прекрасно догадывался, что сейчас с ним разговаривал не Серёжа, а что-то нечто иное, как и тогда на крыше недостроенного ТЦ. И все равно повел себя резко с этим проблемным существом. Почему он разозлился? Гром, не задумываясь, ответил бы, что каждый на его месте повел бы так же, когда твоему дому угрожает опасность в лице второй личности гения. Но и это не было бы чистой правдой. Он боялся. Боялся потерять своего рыжего снова, только обретя его. Майор позволил выйти своей усталости и страху на Разумовского и чуть не поплатился этим. Нет ближе людей, которых мы невзначай отталкиваем. Сергей тщетно пытался выбраться из твёрдой руки. Он откинулся назад, тянул своё покрасневшее запястье на себя, сопровождая это все быстрым мотанием головы из стороны в сторону, парень скользил ногами по полу за своим мучителем и даже попытался его укусить. Гром перехватил его за плечи и усадил на диван, а сам встал напротив со скрещенными руками. - Так.. – мужчина потер переносицу. – Давай договоримся, ты не можешь просто брать и уничтожать чужие вещи без разбору, ага? И сжигать людей тоже нельзя. Да-да, не закатывай глаза, я все вижу. Никто не заслуживает такой ужасной смерти: ни люди, ни кошки, ни собаки..- он сделал паузу. - даже ты. Но если я увижу, как ты мучаешь каких-то бездомных котов в отместку за своих братанов ворон, я клянусь, я вмажу тебе. - Животные не подлые в отличии от людей. – негромко сказал Птица. – Я всего лишь хочу справедливости. Вся наша страна превращается в сплошную антиутопию, заметил? Если я доберусь до власти, государство будет процветать, как делало это двести лет назад. И тогда.. – он облизнул губы. – я создам идеальное общество из честных и порядочных людей. И это будет не каноническое «элита и аристократия", это нравственно посвящённые, как минимум народ, который добросовестно работает; сироты должны получать больше заботы и условия лучше, чем сейчас. Без смертей не обойтись. Эти зажравшиеся упёртые твари слишком держатся за свой лакомый кусочек. - Я безусловно поддерживаю твои искренние стремления, но..- майор с горечью усмехнулся. - ты абсолютный псих. *** Игорю уже становилось искренне жаль Серёжу. Бесконечно сидеть в четырёх стенах покажется мучением даже для него. Он-то набегался по просторам Санкт-Петербурга на работе, в то время как, последний имел связь с внешним миром только через интернет. Нечестно, но неоправданные риски им были не нужны. Разумовский мог привлечь к себе лишнее внимание; посадить его не посадят, но могут найтись индивидуумы, которые посчитают своим долгом его задержать. А это лишнее внимание, которое может подпортить эффект возвращения. Оставалось совсем немного времени до того, как все документы и бумаги будут оформлены; Гром, да и сам Сергей имели весомые связи в полиции и некоторых «своих» людей в Правительстве, одними из функций которых являлись осуществление мер по борьбе с преступностью и по правам и свободе граждан. Майор Гром был прославлен в полиции своими шумными успехами и методами. В то время как Разумовский был частым гостем топовых тусовок и светских вечеров России, имел честь общаться и даже завести формальную “дружбу” с влиятельным людьми. Все-таки с самым молодым российским миллиардером были желающие познакомиться. Посмотреть на него, как на обязъянку в клетке. Серёжа умирал от скуки. Спертый воздух в квартире давно приелся, безумно хотелось вдохнуть хоть глоток свежего прохладного ветра. В небольшой зал изредка заглядывали тёплые лучи солнца: в них хаотично танцевали маленькие пылинки, создавая причудливые движения. Парень по-детски ловил потоки света лицом, наивно думая, что его никто не видит. Игорь несколько раз ловил его на этом, но предпочитал тактично смолчать и улыбнуться себе под нос, чем прерывать сиюминутную идиллию. Разумовский даже решился снова взяться за карандаш. Несколько неуверенных штрихов и руки быстро начинают вспоминать былое; создание небольшого скетча воспроизводит забытые ощущения упоения и творческой вовлеченности. Он так давно не позволял себе этого делать, что его противно сковало чувство предательства своей души. Сердце сладко сжалось. Проникся, ностальгия с силой действовала на него. Зима. Скучный урок, за окном сумерки. Чуть тупой карандаш порхает на листочке в клеточку, вырванном из тетради по математике. Монотонный сварливый голос воздействует, как белый шум на фоне. Внезапно он замолкает и листочек дёргают вверх. Он встречается с гневным взглядом чёрных глаз учительницы, которая уже что-то говорит всему классу в духе: « Разумовский опять уверен, что его призвание рисовать на моих уроках»… Лагерь. 4 утра. Они с Олегом тихо выскользают из корпуса и бегут к через лес к местному озеру. Это была невероятно тёплая ночь, но предрассветная свежесть заставляет приятно озябнуть. Начинает светать; солнце только начинает прогонять густые сумерки, в воздухе стоит белый туман. На ногах остаются капельки росы, а в нос бьёт невероятный запах леса, травы, ила и чего-то ещё. Дурманящего и сладковатого. Вот показываются старые мостки. Волков бежит вперёд, по пути стягивая одежду, а тринадцатилетний Серёжа садиться на берег на мягкую траву и открывает свой блокнот. На лицо падают длинные медные волосы, пока он выводит милые ему черты. Тёмные глаза, прямой строгий нос, острые скулы и пухлые губы в хитрой и счастливой улыбке. Но он не успевает закончить рисунок, из-за Олега, который зовет его к себе. И он бежит и с разбега прыгает в воду. Озеро было прохладным и заставила все тело в секунду сжаться. Вода все же пробила нос, заставляя смешно фыркать и отплевываться. Рядом раздаётся весёлый смех друга и он чувствует его ноги под водой… - Серый, я пошёл. – крикнул Гром. Сергей вскочил с дивана и рванул к двери, скользя носками по полу. Он словил удивлённый взгляд мужчины. Голубые глаза на миг встретились; парень смутился и потупился в пол. Когда пауза затянулась, он словно очнулся: резко вскинул голову и порывался что-то сказать, но замолк на полуслове. Игорь поднял бровь: - Все нормально? - Да.. да, я просто хотел попросить.. Можно пойти с тобой? - Ты хочешь пойти со мной в магазин? - Ну да. – Серёжа почесал затылок. - И из-за этого столько драмы? Разумовский надулся, нахмурив брови. Это выражение лица придало ему вид недовольной белки, на что майор не выдержал и прыснул. - Иди собирайся. – выдавил сквозь смех он. Они неторопливо приближались к кассе. На сегодня им повезло: очередь была небольшая, так что можно не напрягаться. Игорь задумчиво держал в руках полупустую корзинку; им не требовалось много на двоих, но все же периодически нужно было выбираться за пополнением запасов. Серёжа стоял рядом и косил зелёные глаза на полочку с гематогеном. Он нахально потянулся ловкой рукой за одной упаковкой, положил в корзинку и самодовольно хмыкнул. - Детство в одном месте заиграло? – с мягкой улыбкой сказал сожитель. - Эй! – возмутился парень. – Имею право, у нас свободная страна. Хотя, я бы поспорил с этим. Он лениво наблюдал, как медленно работает кассирша, ее монотонные движения, казалось, могли усыпить даже спящего. Чтобы хоть как-то взбодрить себя, он складывал в уме цены товаров, как только они были пробиты. Под конец он напрягся: его результат был порядком меньше, чем зелёные цифры на маленьком экранчике. - Вы лжете. – ледяным голосом произнёс Разумовский. – Вы обсчитали нас на 25 рублей. Как вы смеете! И вы так с каждым? Должно быть к концу дня выходит кругленькая сумма, не так ли? Гром удивлённо поднял на него лицо. Его взгляд уцепился за глубокие глаза на точеном профиле, которые постепенно перетекают в ядовито-желтый цвет. Дело дрянь. Нужно поскорее увести его отсюда, пока он не натворил здесь чего-нибудь. -…и вся несправедливость должна караться. Подлым людям нет места в мире, подумай об том на досуге, милая, прежде чем опять встанешь на дорожку лжи и беззакония. – он сильно подался вперёд, оскалившись, и сверля дрожащую девушку безумным взглядом. Майор Гром легко взял Птицу за правое предплечье, параллельно извиняясь и оплачивая покупку. Он поскорее повел его к выходу, пока парень шипел и плевался через плечо в сторону кассирши. На улице вечерело. Мужчина вывел наружу взбунтовавшегося программиста и отпустил его. Он опустился на лавочку, в то время как Сергей мельтешил перед ним. - Относись терпимее к людям. Да, она поступила отвратительно, но это не повод запугивать ее до полусмерти. Мирные слова здесь подойдут больше. – Игорь усмехнулся: то, что он игнорировал всю свою жизнь, сейчас он превозносит для преступника, которого сам же освободил. Жизнь решила откровенно позабавиться над ним. – Не всех нужно сразу убивать, попробуй сдерживать агрессию. - Но они.. они.. кругом одна несправедливость. Она убивает меня. - А жизнь вообще несправедлива. Наступило вязкое молчание. Разумовский плюхнулся рядом с Игорем на лавочку. Неожиданно Птица начал говорить. Гром даже повернулся посмотреть ему в глаза: настолько его голос был пропитан горечью и безнадежностью. Но нет, глаза были жёлтые – говорил Птица. - Когда твои коллеги повязали меня, ты то спокойно пошёл домой. Непонятно сколько времени я трясся в тёмной душной машине. Я был один. Она давила на меня так, что хотелось раствориться, перестать существовать, лишь бы не ощущать этот спертый воздух в лёгких. Потом стало только хуже. – его голос нарастал, постепенно срываясь и подрагивая от ярости. – Они привезли меня в какое-то помещения, психиатрическую больницу, я думаю. – он встал и начал рассаживать перед мужчиной, махая рукой. - На меня набежало с десяток санитарок, более яростных людей я не видел, казалось, они ненавидят абсолютно все живое. Они раздели меня догола, не преминуя мерзко и пошло оценивать мою внешность. Их руки с острыми ногтями больно хватали меня за шею, щеки, они даже посмотрели мои зубы. Я помню холодный кафель на своих ногах, когда они втолкнули меня в пустую белую комнату и начали мощной струёй воды мыть, с упоением хохоча и бросая комментарии что-то по типу как меня в колонии пустят по кругу, вода остро впивалась в мое тело, они прошлись по всем ранам, синякам, сдирали корочки с кровоподтеков, специально подольше задерживаясь на них. Я стоял там полностью беззащитный, как на расстрел у этой ледяной кафельной стены. Я пытался прикрываться от их пронизывающих взглядов, за это я сильно огребал от этих женщин. Я стоял очень долго, они не разрешали мне садиться, мои ноги тогда так затеяли, что я кое-как держался на ногах. Сначала я молчал, потом попытался выйти на контакт, требуя нормального обращения. – он зло усмехнулся. – И знаешь, что я услышал в ответ, Игорь? «Заткнись, пока зубы целы, нормальные сюда не попадают». Ооо, думаешь это все? Когда меня отвели в палату, я думал, хоть там у меня будет некая свобода действий. – он рассмеялся. – Наивный идиот. Две санитарки навалилось на меня всем весом, оставляя чёрные синяки на моих запястьях. Вот, посмотри, они до сих пор есть. Они что-то ввели мне, сказали физраствор и только. Мое тело тяжелело, с каждой минутой мне было все труднее даже двинуть рукой; в конце концов мне стало абсолютно все равно на происходящее, у меня были силы только лежать, моргать и то с усилием. А еще очень хотелось спать, но спать - значит сдаться. И так каждый божий день, не считая тех, когда я был нужен Рубинштейну. Серёжа откинул волосы назад, которые упали на лицо во время эмоционального рассказа. Он тяжело выдохнул и повернулся спиной к Грому. На него растерянно косились люди, проходивших мимо. Похоже, он слегка переборщил. Сзади подошёл майор. Разумовский почувствовал его дыхание на своём ухе. Он слегка повел головой вбок, но сразу же вернул в прежнее положение. - Прости, я не думал, что так все будет. Я думал это все байки. - Слишком много думаешь. А что толку то? – поджал губы. - Я уже не буду прежним, Серёжа не будет прежним. - Почему раньше не рассказал? – хрипло произнес Игорь. - Да потому что Серёжа никогда бы тебе ничего и не рассказал бы, он же у нас герой-мученик, конечно. – в голосе ехидно слышится сарказм. – Это я тебе рассказал, я! Без меня он давно пропал бы. - Прости. – всё, что смог произнести Гром. Он понимал, что этого недостаточно, да и вряд ли он сможет когда-нибудь искупить вину перед ним. Его глаза окрасила темно-серая вина. Майор мягко продел руку под рукой Серёжи и за талию развернул его к себе. На лице Птицы лежала темная тень. Он аккуратно обнял парня, зарывшись носом в рыжий пожар, который, надо сказать, приятно пах. Первым желанием Птицы было импульствно оттолкнуть, как он считал, нахала, но вместо этого он прильнул поближе, положил голову на крепкое плечо и прикрыл глаза. Он хотел быть рядом. *** Серёжа нагло притянул к себе только что проснувшегося Игоря и вовлек в поцелуй. Он довольно промурчал в губы мужчины, когда почувствовал напористый ответ. Чуть шершавая рука мягко проскользила по бледной груди, ключицам, шее и, наконец, зарылась в мягкие медные волосы. Разумовский навис над сильным телом Грома, смотря на него глубокими карими глазами. Сбоку через них проходил солнечный свет из окна, отчего они становились янтарными. Парня сводил с ума запах и тепло находящегося под ним существа, так, что стой он на ногах – коленки рисковали бы подогнуться. Ему было мало простых поцелуев, ощущать на губах сладковатый вкус губ любимого мужчины - это конечно хорошо, но недостаточно. Сергей раздразнил майора до красных щёк и выпорхнул из постели. Он услышал разочарованый и душераздерающий вздох за спиной. Повернувшись к нему лицом, продолжая идти спиной вперёд он сказал полушепотом, покачивая головой из стороны в сторону: - Нет времени, Игорь. Сегодня важный день. – добавил он уже громче. Все счета разблокированы, права на соцсеть и башню “Vmeste” вернулись ко мне. Должен же я вернуть свой авторитет. Ты же будешь сегодня со мной? - Куда я денусь. Я теперь тебя нигде не брошу. Даже на твоём благотворительном вечере. - Прекрасно. – улыбнулся Сергей. – Кстати, завтрак будет скоро готов. Они быстро собирались, перешучиваясь и ловко помогая друг другу, как когда-то юные Серёжа и Олег готовились к своему выпускному, который означал для них разлуку со школой, родными стенами детского дома, может, даже друг с другом. Майор взъерошил уложенные волосы Серёжи, аргументируя это тем, что так он выглядит “ближе к народу”. Парень кинул на него скептичный взгляд, но не стал трогать причёску. Двое мужчин(один в смокинге, другой в вычурном, но элегантном костюме) сели в приятную на вид синюю машину. Разумовскому казалось, что последний раз он сидел за рулём целую вечность назад. Руки легко легли на руль и он завёл машину. Тонкие губы расплылись в довольной улыбке. Хозяин вечера может позволить себе немного потомить гостей, не приходя до начала, когда уже все собрались. Сегодня один из самых элитных ресторанов предоставил место для вечера, где будут присутствовать большинство из верхушки Петербурга и журналисты. Эта новость взъерошила все информационные сайты, новости и соцсети. Они с трепетом ожидали чего-то грандиозного, что надолго запомнится, ведь к жизни скандально возвращается сам Сергей Разумовский. Чумной Доктор был признан самым опасным человеком за последний год, что уже заставляло посмотреть на него с другой стороны, не только, как на богатого IT-гения, но и как на человека, представляющего реальную угрозу тем, кто встал на его пути. Сергей широким движением распахнул двери и уверенным шагом прошёл в зал. Чуть позади него следовал Игорь, с подозрением посматривая на толпу. Все разом замолкли. Он обвел знакомые и незнакомые лица пронзительным голубым взглядом, как бы усмехаясь над их реакцией. Он уже имеет власть над ними, едва зайдя в помещение. Любое его действие вызовет бурные эмоции. От стен отражается его звучный приятный голос: - Дамы и господа, рад приветствовать вас сегодня в этом прекрасном месте. Мне льстит, что нашлось столько неравнодушных людей, которые вместе со мной готовы помочь сиротскому приюту в одном из городов Ленинградской области. По совместительству, сегодня я праздную свое полное освобождение от последствий произошедшего всеми известного недоразумения. Мне будет приятно пообщаться с каждым. Даже с вами Антон Павлович, ну, не делайте такое лицо, обещаю ваша прелестная дочь не пострадает от моего обаяния. – по залу прошёлся смех. Игорь мысленно закатил глаза, но не мог не улыбнуться. Все становится на круги своя. Серёжа – эксцентричный миллиардер-филантроп, а он его честный майор полиции. Он сразу же заметил, что он начинает постепенно открываться, когда отметил присутствие иногда свойственной парню театральности, все понятно – работает на публику. Разумовский лавировал между колоннами и людьми в приглушенном свете, держа в руке фужер с шампанским, время от времени опрокидывая в себя содержимое. Он перебрасывался фразами с гостями, флиртовал направо и налево, это заставляло Грома напрячься; однако, закончив фразу он быстро скидывал какие-либо эмоции с лица. Майор испытывал необъяснимое доверие к нему, Серый ни за что бы ему не изменил. Он позволил себе свободно побродить по помещению. Среди журналистов смеялась Юлия Пчелкина. Серёжа поймал ее взгляд и мягко кивнул. Она пробралась сквозь толпу, словно кошка, и порывистым движением быстро поцеловала его в щеку. Его кожа пахла пьянящим дорогим одеколоном и шампанским; на щеке остался красный след от помады, который она стёрла рукой. - Рад тебя видеть. – программист искренне улыбнулся, он ищуще оглянулся и махнул рукой куда-то назад. – Сядешь? - Да нет, я на секундочку. Здесь много работы. – она демонстративно оглядела людей. – Хорошо, что с тобой все в порядке. - Вы здорово рискнули тогда, даже не знаю как вас отблагодарить. - Придумаем. – ее глаза хитро сверкнули. Серёжа хотел что-то ответить, но журналисты уволокли его за собой. - Иди. – посмеиваясь, разрешила девушка. Игорь сидел на стульчике у бара и слушал разговоры вокруг, изредка он просматривал на Разумовского, который в окружении группы людей, общался с девушкой диктофоном. Он прислушался: -…Есть ли какие-нибудь грандиозные планы по поводу вашей соцсети? - О да. Скоро выйдет поистине революционное в сфере платформ, обновление. Оно изменит ваше восприятие обычных соцсетей. «Vmeste» станет самой безопасной и продуктивной сетью. Произойдёт минимилизация бесполезных действий, которые отнимают лишние память устройств, время, и джоули. А нет ничего ценнее времени, господа! Сергей потер рукой глаза и лоб. Он облокотился на колонну, слегка ослабив ворот рубашки. На лбу появилась испарина, но он потряс головой и посмотрел на девушку перед ним. Она держала его руку, настойчиво пытаясь привлечь его внимание. - Сергей, Сергей, как вы можете прокомментировать.. В следующую секунду парень взглянул на нее с отвращением; чьи-то руки потянули его в сторону и он, запнувшись, прошел в сторону под напором этого человека. Он успел расслышать голос Игоря, как за ним захлопнулась дверь. Гром медленно потягивал виски за барной стойкой, когда увидел, что у Серёги пошло что-то не так. Он в мгновение ока оказался рядом с ним, по пути он успев перебрать множество вариантов развития событий. Одним из них было появление Птицы. Его догадка подтвердилась, когда он увидел желтеющие глаза и осклабившуюся улыбку. Плохо дело. Нужно было поскорее уводить его отсюда, пока кто-нибудь еще не заметил перемену глаз на цвет, который просто не может существовать в природе. Шансы, что Разумовский выкинет какую-нибудь фигню значительно увеличивались, а это последнее что им сейчас было нужно. Куча провокаторов вокруг, замкнутое помещение, хорошо нет огнеметов. Птица решил проявить себя именно сейчас, у них неожиданно появились большие проблемы. Игорь решил действовать самым действенным способом: взял вторую личность чуть выше локтя и повел его к уборной. Сергей умудрился споткнуться о пустое место, пока они шли, но Гром не мог осудить его, все-таки он был слегка под шофе и отрицать это сложно. Открыв дверь в уборную, он застал кучку угорающих мужчин, которые так были поглощены темой смеха, что даже не повернули головы в их сторону ; он резко захлопнул дверь и потянул Серёжу в сторону другой двери. Это оказалось просторное служебное помещение. Именно это ему и нужно было. Он с силой втолкнул парня в комнату, тот чудом не ударился спиной о стену; зарывшись рукой в волосы, майор тяжело вздохнул. - Игорь, Игорь.. – медленно промолвил Птица. – Что же ты собираешься со мной делать? Майор Гром подошёл к нему и взял в руки лицо, откидывая его голову назад. Рыжие волосы открыли чистое белое лицо. Разумовский выжидающе смотрел золотистыми глазами и водил кончиком языка по нижней губе. - Так. – Гром замолк, подбирая слова. И он начал. Не складно и неловко. – Послушай, Серёжа, я знаю, что ты слышишь. Ты сильнее Птицы, овладей им. Ну, подчини его себе, представь, что он исчезает, умирает – все, что угодно. Только вернись. Нельзя сейчас позволять все эти слабости. - Я не могу, не могу.. – кусает губы. – Они все такие мерзкие, столько лицемерия. Меня выводит из себя только их присутствие рядом со мной. Я хочу убить их, Игорь. Я хочу видеть как они страдают. - Тише, тише, успокойся. – сам не зная зачем, он воровато оглядывается. - Это невозможно терпеть. Ты понимаешь меня? Разумовский высвободил свое лицо из рук и отошёл от мужчины. Он зажмурил глаза и сел на какие-то коробки спиной к майору. Гром аккуратно присел рядом, его цвет глаз переменился на фиолетовый. Когда парень медленно открыл глаза, правый глаз окрасился в глубокий голубой, а левый остался ярко-жёлтым. Смотря в точку перед собой, он тихо проговорил: - Спаси меня, Игорь. Из левого глаза по щеке потекла одна-единственная прозрачная слезинка. Гром несмело положил руку на плечо и смотрел на поникшее лицо с разными глазами. Медные волосы окончательно разлохматились, губы покраснели от неосторожных терзаний зубами, на скулах появился розовый румянец. Он на секунду закусил щеку изнутри. - Ну, мне нужно вернуться к гостям. – натянул улыбку Сергей и вышел из кладовки. Игорь просидел некоторое время, смотря на свои пальцы в замке, и вышел следом. *** Пьяный Птица был личным кошмаром майора полиции Игоря Грома. Сережа-Птица, или кто они там, смешиваются друг с другом, так, что иногда не поймёшь кого из них бить тапком, а кому просто давать по жопе; вообще их различать довольно просто, но у Игоря сегодня честно ехала от них крыша. После окончания благотворительной вечеринки, в честь успеха, Разумовский нехило приложился к крепкому алкоголю, пока его молодой человек отвлёкся. Его глаза из зелёных снова стали ярко-жёлтые. Грому оставалось только ругнуться и самому сесть за руль. Весь путь до дома его сопровождал бессвязный бред, который лился из Птицы, как из ведра. Он фырчал мужчине на ухо, клал на него ноги, пытался пощекотать, гладил его шею, укладывался спать к нему на колени, но начинал смеяться, то уткнувшись Игорю в штаны, то смотря на него снизу вверх. Майору оставалось только внимательно следить за дорогой, не поддаваясь на провокацию. Через полчаса после этого, Птица сидел на стуле и, не отрываясь, следил за действиями мужчины. На нем осталась только белая рубашка, с закатанными рукавами и расстёгнутая на две пуговицы, не считая брюк. Он сложил руки на груди и сверлил последнего внимательным взглядом, пока он готовил себе чай. - Ну чего ты смотришь? – с ухмылкой сказал Гром. - Любуюсь. Разумовский стремительно встал и сократил расстояние между их губами до миллиметров. Он горячо выдохнул и с силой накрыл губы Игоря, прекрасно зная, что не будет отвергнут. Он запустил руку в густые волосы, слегка потянул назад. Щеку покарябала небольшая щетина. Он настойчиво прижимался к мужчине, пока удовлетворенно не хмыкнул, получив ответ. Игорь без стеснения полез холодными руками под серёжину одежду. Он обследовал худое тело, очерчивал чуть выступающие ребра, спину, скользнул по прессу и постепенно опускался все ниже. Птица в отместку прикусил и оттянул его губу. Гром болезненно выдохнул. Серёжа запрыгнул к нему на бедра; вечно ледяные босые ноги крепко обхватили стройный торс, а мужчина покрывал поцелуями его изящную шею и ключицы, пока первый в наслаждении откинул голову и выгибался в спине. Алые припухшие губы обрамляли чуть приоткрытый рот. Майор крепко сжал его ягодицы и понес в сторону спальни. По пути, Сергей дразняще провёл языком по скуле, Игорь перехватил инициативу и украл у него смелый поцелуй. Он углубил его, проникая языком внутрь сквозь сжатые зубы, но парень будто только этого и ждал: он переплел их языки, заставляя их двигаться в безумном и чувственном танце. Разумовский сладко простонал в рот партнёру. Грома окончательно накрыла волна возбуждения. Птица сполз с него, сверкнув жёлтыми глазами; он неожиданно толкнул мужчину на кровать и навалился сверху - пути отступления не было. Он грубовато опирался руками на его плечи, с чем-то хищным наклонился к его широкой шее и оставил лёгкий укус, после чего втянул его поцелуем – наверняка останется засос. Серёжа энергично покрывает мелкими укусами и поцелуями шею, потираясь пахом о дающую о себе знать эрекцию Игоря. Он слегка придушил мужчину, наслаждаясь своим доминированием. Острые белые зубки оттягивают нежную кожу, неглубоко вонзаются. Проступают крохотные капельки крови, похожие на маленькие рубины, через которые проходит рассветный свет. Сергей замечает, как Гром сжимает ладонями одеяло; момент промедления покарал его: его переворачивает на лопатки, мужчина оказывается сверху. Майор резко срывает рубашку с изящного тела, открывая вид на стройную фигуру. Не теряя времени, он сам, судорожными движениями, избавился от лишних атрибутов одежды. Он почувствовал, как под ним Серёжу от желания бьёт мелкая дрожь. Раскрасневшиеся щеки особенно выделяются на бледной коже, рот приоткрыт, откуда вырывается прерывистое дыхание. Его рука тянется к характерной выпуклости внизу живота, которой так тесно в брюках. Но Гром ловит ее за запястье и крепко прижимает к кровати. Парень приподнялся на локтях и прошептал ему на ухо с мольбой и яростью: - Так возьми уже меня.. Игорь кое-как справляется с ширинкой, освобождая от брюк его длинные ноги. Он кладёт руку на открывшийся взору упругий розоватый член. Словно нарочно, он удерживает ладонь без движения, позволяя себе поиздеваться над непредсказуемой второй личностью. Видя, что Птица уже не в силах терпеть, он начал развивать медленное движение; постепенно ускоряясь, он наблюдал, как Разумовский бессовестно широко расставил ноги. Он закатывал глаза, выгибался в спине, приподнимаясь над кроватью, закусив губу, он старался сдержать рвущиеся наружу стоны. Слипшиеся от пота волосы прилипли ко лбу. Майор почти довёл его до конца, когда перевернул Серёжу на живот. До мужчины дошло жалобное поскуливание. Птица, как сообразительный мальчик, встал на четвереньки, уже готовый отдаться, но Игорь пока ограничивался жаркими прикосновениями к его спине. Хотя страсть и сводила с ума, он держался, чтобы сразу не трахнуть его раздражающе сладкую задницу жёстко и без прелюдий. Он шумно что-то прорычал ему на ухо, почти нежно оставил влажную дорожку языком по линии позвоночника, его руки обсуждали по груди и животу Сергея, задерживаясь на темно-розовых сосках и оглаживая низ живота, мимолётно спускался до набухших яичек, задевая болезненно возбуждённый член. Наконец, Гром добрался до заветного отверстия; он слегка растянул его намоченными слюной пальцами. Ему определённо нравится дразнить Птицу, ему нравится, когда этот вечно бунтующий и огрызающийся парень извивается и стонет под ним, становится податливым и чуть ли не умоляет трахнуть его. Майор приставил влажный член к вмиг сжавшемуся анусу, смазки не было, оставалось надеяться только на свою природную. Он поводил половым органом вверх-вниз между ягодицами, пока не начал медленно входить, в горячего и узкого внутри, Серёжу. Он начал с медленного темпа, чтобы прочувствовать каждый сантиметр Разумовского; Гром откинул с бледной влажной шеи мокрые волосы, чтобы видеть его лицо, находившиеся в экстазе. Он крепко держал программиста за бедра, наверное останутся синяки, помогая нагонять ритм. Их тяжёлое дыхание смешивалось. Мужчина с силой вдалбливал последнего в кровать, которая жалобно скрипела под их напором. Сергей позволяет себе расслабиться в сильных руках, которые сильно сжимали тонкую кожу на бёдрах, а их владелец рискует проломить парнем их страстное ложе. Он чувствует боль и наслаждение одновременно, и, надо сказать, Птица всегда любил боль. Помогает почувствовать себя живым и реальным. Из его рта вылетают хриплые стоны, которые вторят Грому. Он находит рукой свой стоящий член и начинает судорожно дрочить. Тем временем, они оба почти доходят до пика. Серёжа успел кончить на себя, замарав руку и живот. Он не заметил момента, когда его придыхание начало срываться на крик, сопровождающий каждый толчок. Когда Игорь почувствовал конец, он вынул свой немаленький инструмент и, сжав зубы, вылил свое семя на поясницу партнёру. Он обессилено упал рядом с Разумовским и вскоре заснул.