Wonder-land 4: Можем повторить!

      Голубая страна перед ним не склонилась. Что ж…       Урфин печально грыз кусок вяленой рыбы. Его могущество знатно померкло, в рядах марранов постоянно происходили мелкие стычки, а один раз Джюс едва не получил камнем в лоб, стоя на балконе. Он был уверен, что камень был пущен рукой маррана.       Джюс совсем сдал. Он прежнего дерзкого, уверенного в себе правителя не осталось и следа. Он пил настойку из орехов нух-нух, чередуя её с настойкой маков, постоянно боялся покушения и доверял только троим, не считая себя: филину Гуамоколатокинту, князю Торму и первосвященнику Краагу. Первый был голосом разума, который говорил Джюсу, что никого из тех, кого Урфин видит, в комнате нет. Второй охранял вход в тронный зал ночами — Урфин решил ночевать там, где есть место увернуться от клинка или камня убийцы. А третий был ушами и глазами Джюса в городе. На следующий день после того, как на приёме у правителя побывал Харт, Крааг доложил своему господину от другом визитёре — марране из Фиолетовой Страны. Заранее чувствуя себя нехорошо, Джюс приказал ему войти.       Марран вошёл. Под его глазом наливался сочный бланш, а по подбородку пролегала тёмная полоска засохшей крови. Джюс не мог знать, что это подравшийся с товарищами стражник, которого Крааг пообещал не наказывать за драку в обмен на небольшую услугу.       — Так, — процедил мужчина в алом, глядя на гостя. — И что же ты хотел мне сказать?       — Мигуны, — ответил марран, запинаясь. — Они… Они напали… Они взяли всех нас в плен, и я чудом сбежал…       — Сбежал? — Джюс вцепился в ворот старого фиолетового кафтана, встряхивая молодого маррана. — Сбежал? Позорно, как паршивая огородная крыса, удрал? Вон с глаз моих!       Он изо всех сил толкнул маррана, почти выбрасывая его в коридор, и отошёл к окну. Мигуны восстали! Не хватало теперь только восстания в городе. А этот кипящий котёл, с пока что плотно закрытой крышкой, без сомнения, рано или поздно рванёт. Убрать марранов из города? Отправить их усмирять мигунов? Но они не согласятся… Тут им тепло и сытно, а тащиться по полям и спать не земле не очень уютно.       — Крааг, как думаешь, стоит ли нам пойти вызволять этих слабаков, что сдались в плен? — спросил Джюс. — Или же это их вина и их проблема?       — Только вы вольны выбрать — жить им в плену или в свободе, которую мы им даруем, — Крааг поклонился. Джюс улыбнулся: верный первосвященник отвечал правильно, но, к сожалению, его ответы сейчас были бесполезны для Урфина.       — Оставь меня, — Джюс махнул рукой, надеясь, что получилось величественно.       Крааг удалился и вышел в богато украшенную гостиную, где гости Великого и Ужасного могли бы проводить вечера. Первосвященник опустился в кресло, в котором некогда сидел один седовласый волшебник, и проговорил негромко:       — Он поверил, что в стране Мигунов мятеж случился только что.       — Отлично, — раздался голос из пустоты, со стороны кресла, в котором в своё время сидела некая фея и внучка уже упомянутого волшебника. — Я более чем уверен — уже к обеду он прикажет готовиться к походу.       — Почему вы так уверены? — уточнил Крааг.       — Потому что недовольство копится, сомнения грызут. А если марраны «выпустят пар» на сторонних врагах, их псевдобог сможет продержаться на престоле ещё немного, — ответил голос. — На многих планетах эта схема превосходно работала по несколько столетий, и не вижу причин, чтобы Джюс не реализовал её здесь. Очевидная схема, но в этом и её беда.       — Вам лучше знать, Доктор, — кивнул Крааг. — Если это спасёт народ марранов от этой глупой тирании — да будет так.

***

      Джюс думал до самого вечера. И склонялся к тому, что стоит отправить тысячу марранов в поход, а остальных оставить в городе. Вдруг жевуны или рудокопы позарятся на город или пойдут его отвоёвывать по наущению изгнанных жителей. Пожалуй, так и стоит сделать. А чтобы марраны точно оставили свои уютные дома и сытую жизнь, мы их немного подтолкнём…       Огненный Бог собрал марранов и в свете заходящего за горизонт алого солнца вышел к ним.       — Мои милые, дорогие марраны, — говорил Джюс хрипло. Охрип он, в основном, от страха — а ну как бросятся на него с кулаками? Но рядом стоял верный Торм с дубинкой, и это немного обнадёживало. — Горе! Горе постигло нас! Пятьдесят смельчаков, что властвовали пустым городом в восточной части страны, убиты!       Крааг дёрнулся, чтобы подойти к Джюсу и спросить, что он мелет, но невидимая сила удержала первосвященника за локоть и шикнула на него.       — Убиты все они, даже ловкий Бойс не устоял, хотя и свалил с ног десяток их солдат. Но им этого было мало! — Урфин добавил в голос надрыва. — Они надругались над их телами, разрубив на части и скормив свинь…       Окончание предложения потонуло в негодующем рёве толпы.       — Как я и сказал, — раздался над самым ухом Краага голос. — Гнев направлен вовне и так подогрет! Меня начинает беспокоить личность Джюса…       — Отомстим! — надрывались марраны. — Разорвём! Кровь за кровь!       — Сейчас же выступим! — воскликнул Торм.       — Начинайте подготовку, — кивнул Урфин ему. — Выступим с рассветом и покажем наглецам, где их место!       Марраны не слышали этих переговоров. Специфика их народа была такова: все друг другу были роднёй. То, что для жителя любой другой страны было, как говорят за горами, «седьмой водой на киселе», для любого маррана было самыми крепкими семейными узами. Толкая с горы этот камень, Джюс не представлял, какого масштаба лавина будет им вызвана.       По словам Джюса, погибло и поругано целых пятьдесят человек. Каждый имел братьев или сестёр. У сестёр были мужья, у которых были свои братья и сёстры, и также у братьев были жёны, у которых были свои братья и сёстры… Сложные переплетения браков и семейных связей отозвались сейчас таким образом, что среди полутора тысяч воинов не нашлось ни одного, кому не приходился бы какой-нибудь погибший родственником. И все эти племянники троюродной тётки прабабки двоюродного тестя пошли бы в атаку сейчас же, но половина из них, та, что давно не принимала отвара из орехов нух-нух, по прибытии домой заснула на половине подготовки к походу, а вторая никак не могла собрать первую и привести в боеспособный вид.       Джюс, увидев, что его заявление дало такой эффект, что любые последующие реплики смысла не имели и услышаны не были, вернулся во дворец и приказал войти в Тронный Зал Торму и Краагу.       — Вот и всё, мои верные марраны, — проговорил Джюс, когда Торм закрыл дверь и встал рядом с Краагом в паре шагов от Урфина. — Завтра с рассветом мы пойдём в атаку. Я от вас прошу одного — не забывайте, на чьей вы стороне, за кого и за что вы идёте в бой. Враг силён, и мы должны быть безжалостны.       — Я не оставлю камня на камне от их жилищ, — пообещал мрачно Торм.       — Я сделаю всё, что должен, — Крааг поклонился.       — Спасибо вам, — Джюс улыбнулся. — Мне кажется, только вы по-настоящему верите в своего бога. Идите, мои марраны, и отдохните этой ночью хорошенько. Нам понадобится много сил.       Торм и Крааг шагали по скудно освещённым коридорам дворца к своим комнатам. Оба жили там, где некогда размещалась прислуга, потому у них было время немного поговорить в пути.       — Торм, я бы не был так категоричен в суждениях… — начал Крааг. Он не сомневался в том, что всё закончится хорошо, но что случится между текущим моментом времени и «закончится», боялся представить. — Настолько я знаю, вестник поражения говорил о том, что их взяли в плен. Возможно, Великий Бог ошибся…       — Кто его знает, — фыркнул Торм. — Он в последнее время здорово сдал в своём могуществе. Но это уже не объяснишь нашей молодёжи. К тому же от этих равнинных негодяев этого можно было ожидать. Помнишь ту битву в деревушке с фиолетовой тряпкой на крыше? Они дрались как настоящие воины, и, не будь нас больше в несколько раз, неизвестно, кто бы победил. Мы пойдём и проверим, что к чему. Если трусишь — останься здесь.       — Я не хочу лишней крови, — ответил Крааг. — Её и так пролилось достаточно.       — Можешь не волноваться, за неё спросят не с тебя, а с нашего огненного господина, — отрезал Торм. — Доброй ночи.

***

      Оставшись в одиночестве, Джюс раскрыл окно, чтобы свежий ночной воздух наполнял зал, и тяжело привалился к столу, за которым когда-то работал Страшила, а теперь исполнявшему роль чайного столика. Урфин брезгливо поворошил пальцем печенье и вздохнул.       — Приятного аппетита, — пожелал ему Доктор.       Столяр отпрыгнул за стол, оборачиваясь лицом к трону. Доктор сидел там, фривольно развалившись и забросив ногу на ногу. Он был видимым, судя по тени от светильников — достаточно плотным и, кажется, вполне живым.       Урфин открыл рот. Закрыл. Опять открыл. Слова оттуда почему-то не вылетали. Наконец, ещё пару раз подвигав челюсть туда-сюда, Джюс наконец смог вымолвить короткое:       — Ты…?       — Я, — кивнул Доктор. — Видишь ли, Джюс, я ошибся. Ошибся, когда отложил твой разгром. Ошибся, когда не освободил Керни в первые же дни вашей стоянки. Ошибся, позволив вам навести мост до конца. Но, кажется, ошибки всё равно не повлияли на итог вычисления. Как считаешь?       — Как… ты сюда попал? — спросил Джюс. Считать он, похоже, не собирался.       — Ну, у волшебников свои методы, — улыбнулся Доктор. — У настоящих, я имею ввиду. У тебя из методов только ложь. Ты лгал марранам в начале своего пути, солгал сегодня. У тебя, на самом деле, был шанс сделать так, как я тебе предлагал. Увёл бы их домой в горы, был бы для них настоящим правителем и богом, получил бы почёт и уважение…       — Я и так уважаем и почитаем, — ответил Джюс, медленно выходя из-за стола. Он нашёл на нём вилку и был готов пустить её в дело, если представится случай. Он был уверен, что волшебник пришёл забрать его жизнь. На меньшее он сам бы не согласился, будь он на месте Доктора.       — О, особенно своими приближёнными, — хмыкнул Доктор. — Краагом, который завёл дружбу с Балуолем и научился пользоваться спичками, и Тормом, который не стал наказывать дерзкого пращника, едва не убившего тебя пару дней назад…       Джюс застыл. Не может быть…       — Врёшь! — рявкнул он.       — Ничуть, — таймлорд покачал ногой. — Всё кончено, Урфин. Теперь, после твоих слов, армию не удержать. Они придут в Фиолетовую Страну. И будет резня. Гудвин не будет никого щадить, поверь. Он, скорее всего, уже переместился в Фиолетовый Дворец…       — Этот мошенник? — фыркнул Джюс. — Не думаю.       — То, что он торчал в подвале, как ящик с кабачками, было лишь частью нашего плана, — пояснил Доктор. Он блефовал — Гудвин пока что, действительно, торчал в подвале. Но уже сегодня Доктор собирался его оттуда вытащить. — Следующая его часть — возвращение города. Стоит твоей армии выйти за пределы страны — и мы займём каждый дом, каждую улицу. Дуболомы в своём полном составе присягнули на верность мне и готовы по первому же приказу войти в границы города. Можешь представить, что они сделают со своим главным врагом?       — Зачем ты мне это всё рассказываешь? — спросил Джюс, перехватывая вилку поудобнее.       — Затем, что я всегда выступал за свободу выбора для каждого живого существа, — Доктор встал с трона и сделал шаг к Урфину. — У тебя сейчас есть выбор — отправиться с марранами и встретить смерть в бою, с народом, который ты когда-то называл своим, или же остаться здесь и получить роковой удар дубинкой по голове или вилами в живот. Я не гарантирую твою сохранность при входе в город его жителей.       — Это просто игры, Доктор, — ответил Джюс резко. — Ты не можешь утверждать того, что случится.       — Есть третий путь, — продолжал таймлорд. — Сбежать, укрыться где-нибудь. Правда, я даже не знаю, где, тебя вся страна ненавидит. Да и две соседние тоже не очень любят. До Розовой Страны ты вряд ли дойдёшь живым, а в Жёлтой Стране Виллина былого разгула тебе не позволит и, возможно, выдаст тебя Гудвину при его возвращении на трон. Высокая политика, знаешь ли… У тебя есть три пути. Выбери правильный.       Доктор приподнял шляпу, чуть кланяясь, и надавил на рубин в тиаре. Судя по расширившимся глазам Джюса — артефакт сработал.       Он сделал здесь всё, что мог.

***

      Утром войска вышли в поход. Город покинули все марраны. Даже Крааг, в соответствии с планом Доктора, покинул границы Изумрудного Города. Джюс провожал их, стоя на балконе и опираясь на широкие малахитовые перила. Марраны уходили, и с ними, похоже, уходили надежды Урфина на долгое и славное правление.       Когда колонна воинов скрылась за горизонтом, мужчина вернулся в тронный зал, осмотрелся. Потом прошёл в свои покои, позаглядывал в шкафы. Пришёл к выводу, что там нет ничего интересного.       И, поправив измятый воротник когда-то алого кафтана, пошёл к выходу из дворца.       Как сказал Доктор, у него была свобода выбора. И он выбрал свободу.       Урфин шёл по опустевшему городу, шарахаясь от теней. На этих улицах всегда было весело и шумно, ну, или по крайней мере — грустно и не так пусто. А сейчас город был призрачно-пустым.       Ворота Джюс позорно пробежал. Он по-настоящему боялся, что в темноте каменного свода притаился убийца с кинжалом или дубинкой. Но всё прошло благополучно, и Урфин смог выйти в парк, а потом, по качающемуся наплавному мосту, перебрался на другой берег.       И пошёл к ближайшему лесу, надеясь отсидеться там до темноты и проверить, лгал ему Доктор или нет.

***

      Сонную тишину камеры нарушили ровно в полночь. Гудвин, сидевший, по своему обыкновению, возле самой двери, не спал и ждал, вслушиваясь в ночную тишь. По случаю мрачных новостей марраны-стражники ушли готовиться к походу. Убитые приходились им семиюродными братьями, потому охрана пленников даже не помыслила о том, чтобы остаться на посту.       Когда надёжные часы в башне дворца начали отбивать полуночный бой, в дверь едва слышно постучали. Причём стук очень напоминал мотив «Падает, падает Лондонский мост».       — Что это? — насторожился Страшила, вечно бодрствующий и в свете последних событий совершенно неспособный расслабиться.       — Ничего, — отмахнулся Гудвин. — Скучно стало, вот и постукиваю.       Он лгал. Это был Доктор.       Волшебство было крайне простым и заключалось в хорошо смазанных петлях и запоре. Мужчина опустошил кухню в поисках подходящего масла и извёл на смазывание двери полбутылки, но добился совершенно бесшумного движения запора и петель. Теперь, когда остальные пленники проснутся, Гудвин скажет волшебные слова, с максимальным пафосом толкнёт дверь ногой — и та распахнётся как по волшебству.       Ведь нужно поддержать имидж Великого и Ужасного, позволившего пленить себя? Доктору это почти ничего не стоило — а Гудвин в глазах трёх своих подданных и гражданина сопредельной державы вернёт если не всё былое могущество, то хотя бы немного волшебной силы.       Когда все необходимые манипуляции были проведены, Доктор повторил свой стук и отправился на крышу, где его дожидалась Кагги-Карр. Им нужно было скоординировать действия дуболомов на случай, если в городе кто-нибудь останется.       Утро началось как обычно — обитатели погреба проснулись, повздыхали о незавидной доле военнопленных и захотели есть.       Но еду не несли.       — Похоже, в честь бунта в Фиолетовой стране нас решили заморить голодом, — пробурчал Гиор.       — Эй, вы, там, спите, что ли? — крикнул Фарамант.       — Ну всё, хватит, — Гудвин встал на ноги, выпрямился, потянулся. — Надоело. Поиграли и будет. Пошли.       Он подошёл к двери, провёл рукой, словно рисуя пентаграмму, и проговорил:       — Exorcizamus te, omnis immundus spiritus omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica.       А потом аккуратно коснулся одним пальцем железной ручки и потянул на себя.       И дверь послушно поддалась, совершенно бесшумно открываясь.       — Вы всё это время могли открыть дверь? — ахнул Керни, присаживаясь на носилках с оглушающим скрипом.       — Я бы открыл, убежал — а нетранспортабельный пленник оказался бы в лапах Джюса, — ответил Гудвин важно. — Я, может, не похож на нежное безе, но и так подставлять друга не буду. А теперь пошли!       И первым вышагнул из камеры.       Дворец был пуст. Практически девственно пуст. Пятеро недавних пленников шли по пустым коридорам. Фарамант и Дин Гиор на свой страх и риск решили выбраться в город и посмотреть, не осталось ли где-нибудь небольшого отряда обороны. А вот Гудвин направлялся в свой любимый тронный зал, в котором, согласно догадкам Доктора, находился сейчас Джюс. За волшебником шагали Страшила, готовый пожертвовать второй деревянной кистью, но хорошо набить лицо столяру, и Железный Керни, своими тяжёлыми шагами железных ног сотрясающий своды дворца и ментальное спокойствие гипотетических охранников Джюса.       Каково же было удивление, когда троица вошла в абсолютно пустой зал!       — Куда он делся? — мрачно поинтересовался Керни, медленно сжимая и разжимая железные пальцы.       — Понятия не имею, — Гудвин подошёл к паре мест в зале, приложил ухо к стенам, послушал. Голосоводы должны были передать даже дыхание, даже шорох одежды, если только Урфин нашёл бы потайную комнатку и забрался туда. Волшебник подошёл к трону, отыскал дверцу и проверил хитрый запор. Запор был на месте. Стоит допустить, что внутри никого нет… Но не проверять.       — Напоследок, видимо, решил нас порадовать уборкой, — Страшила принялся подбирать с пола рассыпанные печенья, цукаты и помадки. — Кажется, уходил он в большой спешке…       — Может, он ещё недалеко ушёл, — Гудвин вышел на балкон и поглядел вниз: — Нет, не вижу… А, вон Гиор и Фарамант… Эй! — он постарался привлечь внимание пары товарищей. После пары окликов они обратили внимание на своего правителя, поглядели вверх… И почему-то захохотали, указывая выше Гудвина, на крышу дворца.       — Смотрите! — кричал Фарамант, переводя взгляд с Гудвина на крышу и обратно, разбрасывая солнечные зайчики единственным уцелевшим стеклом в очках.       — Ай да волшебник! — Дин Гиор указал на крышу пальцем, потом помахал крыше рукой, а потом на всякий случай дёрнул себя за бороду, чтобы убедиться, что это не сон.       — Что там происходит? — Гудвин прильнул к перилам, взглянул вверх, но не смог увидеть происходящего. В поле его зрения попадали только край крыши и верхушка острого шпиля.       А потом вдруг на шпиле появился флаг. Изумрудно-зелёное полотнище медленно ползло вверх, потом замерло, и свежий утренний ветер расправил шёлковые складки.       — Слава Изумрудному Городу! — крикнул Доктор с крыши.