Тяжесть положения

Независимость — главная ценность. Так не приходится оправдывать ничьих ожиданий.

Рождение новой жизни всегда радостное событие для каждого человека. Прекрасные лица новорождённых детей. Усталая мать с радостным осознанием того, что жуткая многочасовая боль окончилась рождением прелестного ребенка. Появление новой жизни — это всегда радостное событие в истории каждой семьи. Прекрасные лица новорождённых детей, растапливающие сердца родителей. Усталая мать, ощущающая умиротворение от осознания того, что жуткая многочасовая боль наконец окончилась рождением прелестного ребенка. Так, 14 апреля 1857 года в Букингемском дворце зародилась новая жизнь. — Господин Альберт, это девочка! — радостно сообщили повитухи, показывая уставшему от работы черноволосому мужчине сверток с драгоценным членом королевской семьи. В его лице читается бесконечная нежность, но нет уже той радости и желания как можно скорее взять дитя в руки: это уже девятый ребёнок, уже пятая дочь. Королевская семья разрослась довольно сильно, и королева Виктория в свои тридцать семь лет дала рождение очередному ребенку, пусть и не без помощи извне. Принцесса была как и все прочие новорожденные: не очень красивая, сморщенная и вообще не представляла из себя ничего особенного. В девятый раз Альберт уже не чувствует того же трепета, что поглощал его предыдущие восемь, да что восемь, думается, мужчина перестал волноваться уже на пятом ребёнке. Он, как опытный отец, теперь может просто радоваться рождению, а не переживать, что своими дрожащими руками не так возьмёт дитя или, боже упаси, уронит. Мать принцессы всё ещё пребывала в подвешенном состоянии и не была осведомлена о поле ребенка. Муж решил сообщить эту новость лично: «Это прекрасный ребенок, это девочка!» — произнес он, а Королева облегчённо вздохнула, измученная продолжительными родами, и на лице ее появилась счастливая улыбка. Сон смыкал веки, будто приказывая отдохнуть, и одержал верх — Виктория уснула. А Альберт передал дочь специально отобранной девушке, которая теперь будет заботиться о новорожденной. Сам же он ушёл — впереди ещё много работы, которая требовала немедленного рассмотрения. Через два дня принцессу крестили — «Беатрис Мария Виктория Феодора» — имя, которое будет всю жизнь сопровождать эту девочку. Разумеется, она лишь очередная принцесса Великобритании: в королевстве уже есть четыре такие же принцессы и именно поэтому рождение пятой не стало каким-то знаменательным событием. Хотя чем-то выделялась она на фоне остальных, что-то в ней было, чего не было у других отпрысков королевской семьи. До рождения Беатрис любимицей отца была Виктория, первый ребёнок королевы и принца Альберта. И, пока любимая дочь готовилась к свадьбе с иностранным дворянином, юная принцесса завоевывала сердца родителей, располагая к себе. Став чуть старше, она завораживала всех глубоким осмысленным взглядом больших голубых глаз, прекрасными золотыми локонами, и, кроме всего прочего, проявляла необычайную сообразительность. Альберт, ценивший в людях прежде всего умственные способности, разглядел в девочке признаки «светлого ума» и стал присматривать за ней, той, кого считал «самым забавным ребенком, что у них был». Королева же, всегда считавшая новорожденных уродливыми, испытывала невероятную любовь к Беатрис. Для неё юная принцесса стала самой привлекательной из всех её детей, что давало дочери некоторое преимущество перед остальными. В итоге, у Беатрис не было проблем с вниманием со стороны родителей, ведь она была младшей, а значит ей не было нужды с кем-то делить их любовь. Она занимала всё их свободное от государственных дел время, забирала на себя всё внимание. Однако ей всё равно придется проходить строгое обучение «практичным вещам» вроде ведения хозяйства и прочего «женского». Но это будет намного позже. Сейчас она – любимица своих родителей и предмет восхищения всех родственников. Несмотря на крайнюю привязанность к своим детям Королевская семья не изменяла своим принципам. И главным из таковых было правило не выделять себя и не ставить себя на пьедестал, принижая тем самым окружающих. Все их дети носили одежду непривилегированного среднего класса и спали в комнатах со слабым или в принципе отсутствующим отоплением. Кроме того, Виктория не позволяла им чрезмерно гордиться собой, ведь принцы и принцессы должны были стать достойными правителями, а не транжирить бюджет страны на костюмы и обустройство комнат. Так Королева учила своих детей быть сдержанными в своих нуждах и желаниях. Некоторые могли бы назвать такое воспитание крайне сомнительным, хотя кто может позволить себе упрекать королевскую семью в неправильности подхода? Шло время, с каждым днём принцесса становилась всё прекраснее: её голубые глаза все больше походили на сапфиры, волосы цвета золота отросли и начали завиваться. Внимание окружающих также привлекали белая алебастровая кожа, тонкая и гладкая словно шелк, и милые коралловые губы. Однако Беатрис растёт пухленькой девочкой со слабым здоровьем. Только вылечившись, она вновь простужается, не может засыпать ночами и теряет аппетит. Её постоянные недомогания уже перестали быть редкостью. Беатрис постепенно забывает как выглядит солнце. Ведь изолированная от окружающего мира в своей комнатке она борется за свою жизнь каждый день. Но даже это не освобождает ее от необходимости обучения наиболее важным для королевской семьи делам. Учителя приходили к ней в комнату и проводили уроки прикованной к кровати принцессе индивидуально. А Королева теперь была к ней строже, чем к другим детям, ожидая от больной Беатрис, проявившей признаки острого ума, феноменальных успехов. Вполне вероятно, что эта чрезмерная требовательность была излишней для трехлетнего ребенка- может болела девочка вовсе не от слабого здоровья и простуды, а от переутомления. Хотя Беатрис проводила достаточно много времени со своей семьей, она почти не двигалась, всегда лежала в кровати, слушая лекции учителей и наставления матери. И каждый следующий день был похож на предыдущий. Очередной учитель снова в её комнате, снова малышка должна что-то учить. Никого уже не волновало её самочувствие — она была любимой больной принцессой, от которой ждут гениальности: все ждали, что в три года она будет думать как надо, делать как надо, вести себя как надо. Можно с уверенностью сказать, что у нее не было детства. И хоть у нее была любовь семьи, было внимание семьи, но зачем ей все это нужно было такой ценой? — Ваше Высочество, Вы же не уснули? Это довольно важный материал, — беспокойно спрашивал очередной преподаватель, — Вы должны понимать важность пройденного, так почему Вы отвлекаетесь? Я могу понять, что Вам плохо, но, если мы будем всегда откладывать наши занятия, Вы останетесь неграмотной принцессой. Зачем растрачивать такой талант на болезни и прочие причины отлынивать? — Да, простите, — тихим голосом ответила Беатрис, — я внимательно Вас слушаю. К сожалению, постоянное давление со стороны преподавателей и семьи не давало возможности девочке проявить характер или хотя бы сформировать его. В ней нет стержня, она просто послушная принцесса, тихая и скромная. Не имеющая даже права на свое мнение. Испорченный холст, который с самого рождения должен кому-то что-то просто из-за того, что в её глазах когда-то давно увидели осмысленность и понимание. — Тч, проблемная принцесса, почему я должен… — шёпотом процедил мужчина. — Обратите внимание на этот момент, — продолжил свое занятие аристократ, — принцесса? — Да… Я слушаю… — устало пробубнила Беатрис, проваливаясь в сон. — Что ж, видимо занятие на сегодня закончено, в следующий раз постарайтесь быть внимательнее, а то в наших встречах не будет абсолютно никакого смысла, — вздохнув, проговорил мужчина и, сняв очки, поспешно покинул комнату. Жар не давал нормально мыслить, голова гудела. Поэтому, как только учитель оставил принцессу одну, девочка наконец смогла провалиться в столь необходимый больному организму сон. Проснулась Беатрис только к вечеру. Открыв глаза, она увидела образ матери: её взволнованные зелёные глаза и блестящие светлые волосы. Хоть она была немолода, но даже в свои годы оставалась крайне красива, настолько красива, что не передать словами. Беатрис восхищалась ей, такой сильной и волевой женщиной, одновременно заботливой и чуткой, немного строгой, но справедливой. — Дорогая, ты проснулась? Я слышала, занятие прошло ужасно. Ты не слушала преподавателя? Почему? Ты — моя любимая дочь, и я хочу, чтобы ты хорошо устроилась в жизни. Так почему же ты не ценишь моих стараний? Из-за твоего болезненного тела... — она прервалась, очевидно подумав, что перегибает палку. — Простите, мама, я… — слабым голосом пробормотала Беатрис. Но Виктория остановила её. — Не волнуйся, дитя, я всё понимаю. Я останусь с тобой сегодня, тебе, должно быть, одиноко, ведь мы редко проводим время вместе в последнее время, — с улыбкой промурлыкала королева и прилегла к принцессе, — засыпай, завтра будет тяжелый день. —Да, — покорно ответила Беатрис и закрыла глаза, пока мать поглаживала ее светлые волосы. Виктория часто жалела, что дочь не унаследовала столь нравившиеся ей черные волосы мужа. Темнота всегда успокаивала её: во сне она могла ошибаться, могла отказаться учиться, могла поболеть, остаться на весь день с семьей, — могла всё то, что невозможно в реальности. Ей часто снилось, что они обычные жители королевства. Будто у них деревянный дом около леса, отец весь день работает в огороде, а мать сидит с девятью детьми дома. Днем все играют вместе, а ближе к вечеру приходит отец и рассказывает, как прошел его день, говорит, что он скучал. И все смеются, все счастливы. Каждый раз девочка не хотела просыпаться, но как бы Беатрис не мечтала о том, чтобы этот сон длился вечность, впереди ее ждет новый день, новые ожидания. «Мне бы так хотелось… стать обычной. Не принцессой, а человеком.» — часто думала она, засыпая. — Ваше Высочество… Дом, лес, — всё начало расплываться, и снова перед глазами девочки появился столь знакомый и уже надоевший потолок. — Ваше Высочество, уже утро. Вам пора переодеваться, сегодня у Вас урок чтения, а после обеда занятия по чистописанию и этикету. — Ммм… — сон закончился, а в груди вновь появляется гнетущая тяжесть от осознания своей беспомощности. Королевы уже не было рядом и Беатрис осталась наедине со своими обязанностями. Снова. Она не способна выразить то, чего хочет, и не будет, видимо, никогда. Закончится ли это? Или её долг принцессы будет преследовать её всю оставшуюся жизнь? Сможет ли она сделать хоть что-то по своему желанию? На глаза наворачиваются слёзы, но девочка знает, что нельзя плакать. Беатрис успокаивается и идёт вперёд — учиться тому, что не любит, ради тех, кого любит. «Я справлюсь, всё изменится, когда я вырасту,» — раз за разом она повторяет себе и верит в это. Так проще. И вот, прошел уже год, принцессе четыре. Ничего не изменилось, она продолжает учёбу, встречи с семьёй стали редкостью, ведь времени как у родителей, так и у нее самой становится все меньше. Мать вечно пропадает в государственных проблемах. Отец постоянно в разъездах, ведёт активную политическую жизнь. Братья разъехались по учёбе, а сёстры, по большей части, вступили в выгодные политические браки. Остальные крайне заняты собой, у них нет времени на кого-то ещё. Да и, честно говоря, атмосфера в королевской семье никогда не была настроена на дружеские братско-сестринские отношения, скорее отношения между детьми были соревновательные. А с рождением пятой принцессы, Беатрис, всё только лишь усугубилось. В этот же год, 1861, королевская семья потеряла мать королевы, бабушку Беатрис. Виктория была сломлена горем и изолировалась практически ото всех своих детей ещё сильнее, чем прежде. Порой она общалась с Алисой, второй принцессой, исполняющей частично обязанности королевы. Но все же внимание матери в большей мере было приковано к любимой дочери, Беатрис, которая утешала Викторию лишь своим присутствием. Со временем обе принцессы нашли общий язык, иногда они даже обедали вместе. Ради таких встреч Беатрис специально вставала с кровати, несмотря на плохое самочувствие. Но это случалось редко, ведь пятая принцесса вместе со своим отцом, Альбертом, постоянно находилась рядом с Викторией. Королеву успокаивали голубые глаза её мужа и дочери, она будто проваливалась в океан, такой тихий и умиротворяющий. Она любила своего мужа и всех своих детей. Это помогло ей принять действительность. Спустя несколько месяцев она наконец начала выходить из комнаты, иногда улыбалась, хоть и имела весьма усталый вид. Однако в это же время из-за чрезмерных нервов у Альберта появились проблемы со здоровьем. Всю жизнь он страдал от хронической боли в зоне живота, но в последнее время это только обострилось. Мужчина, будто чувствуя, что ему осталось мало времени, и старался успеть как можно больше, как дипломат и политик. Он верил, что его дети смогут продолжить его дело, но хотел создать наиболее благоприятную почву для этого. Однако примерно в то же время, старший сын, наследный принц, известный своим ветреным нравом, увязался за очередной девушкой. Боясь незапланированной беременности любовницы сына и последующего шантажа с её стороны, Альберт принял решение поехать в Кембридж, где обучался его сын, дабы обсудить с ним эту проблему. Сразу после разговора состояние отца резко ухудшилось, он долго лежал в кровати и затем, не прошло и года, как произошло еще одно горе, которое Виктория не смогла спокойно пережить даже с утешениями дочери, — её муж, принц-консорт Альберт, умер. Диагностировали брюшной тиф. Альберт, мучавшийся два года от непрерывной боли, наконец смог обрести покой в обществе жены и пятерых из девяти детей. Сразу после похорон Виктория впала в отчаяние, облачилась в траурный чёрный цвет, символизирующий её тоску и вновь отдалилась от семьи. Она не могла смириться со столь тяжелой потерей. Ей стало противно видеть своих детей. Их черные волосы. Цвет, который она так любила, стал ей неприятен. Теперь Виктория была счастлива, что Беатрис родилась светловолосой. Но даже своей столь любимой дочери убитая горем королева уделяла самый минимум внимания. Виктория была вынуждена полностью погрузиться в управление государством, оставшимся на ее плечах. Беатрис же осталась предоставлена самой себе: хоть уроки продолжались, больше не было такого контроля как раньше, ведь её мать была на грани. Атмосфера в королевском дворе стала крайне мрачной и гнетущей..