Тяжесть положения

Строгие учителя, отсутствие матери, смерть отца давили на малышку Беатрис, так ещё её единственная подруга — сестра Алиса — вышла замуж и уехала из дома. Так, юная принцесса осталась в полном одиночестве, запертой в золотой клетке. С ней была лишь её постоянная младшая няня — Мари Энн. В шесть лет она впервые за долгое время увидела брата — Альберта-Эдуарда — первого сына королевы и наследника престола. Его абсолютно не волновала ни ненависть матери, ни обособленность от семьи. Он не был скован какими-либо обязательствами, не работал, и, если говорить объективно, в государстве он абсолютно ничего не решал. Его не допускали до управления чем-либо, да и не похоже, что принц сильно хотел что-то делать: всё, что его интересовало, — общение с девушками, влюблёнными в него и наивно полагающими, что он действительно заинтересован в них. Любовный счет Эдуарда насчитывал шесть постоянных любовниц, и страшно представить со сколькими девушками он имел связь лишь единожды. Но детей у него не было, жена не интересовалась жизнью мужа и закрывала глаза абсолютно на все его прихоти, живя в богатстве и роскоши как кронпринцесса. Несмотря на незаинтересованность принца в общении с семьёй, он всегда обращал внимание на юную принцессу, любимицу королевы, испытывая к ней крайнюю степень неприязни. Он никогда не прикасался к ней, не называл по имени, не воспринимал младшую сестру как кого-то, кто требует к себе даже просто человеческого отношения. Встреча их была неожиданной. В один из дней Эдуард просто отправил одного из слуг к ней с приглашением прийти в его покои. «Может быть, он наконец-то принял меня!» — Предположила Беатрис, стоя у двери, ведущей в покои брата, и постучала, с нетерпением ожидая, что сможет наконец-то найти себе собеседника помимо репетиторов. — Добрый день, дорогой брат, — немного неуверенно и взволнованно поприветствовала его принцесса, — Это Беатрис, могу ли я войти? — Конечно, — коротко ответил Эдуард, радостно шагая к двери. И как только она отворилась, заключил сестру в объятья, — Я так рад наконец увидеться и поговорить с тобой, принцесса. Из-за моей учёбы я не мог уделять тебе достаточно времени, но теперь мы наконец сможем чаще общаться. Удивлённая Беатрис счастливо улыбнулась и обняла брата в ответ. Они никогда не были близки, но было так тепло и приятно находиться рядом с ним. Она почувствовала маленький проблеск надежды, её жизнь налаживается. Время шло, и не было ни одного дня, чтобы Беатрис не встретилась с принцем: они постоянно проводили время вместе, читая в библиотеке и играя во дворце. Всегда после занятий принцесса бежала к брату, который уже ждал её с чаем и вкусным печеньем. В это время Беатрис наконец была счастлива. Она была уверена, что никогда раньше не чувствовала себя настолько комфортно с кем-либо. Осознание, что у неё есть семья, наконец настигло её. В один из таких дней солнце на улице светило ярче обычного, дул легкий ветерок. Лето. Беатрис как обычно бежала к брату, ведь по его просьбе занятия на сегодня были отменены. — Доброе утро, ты уже тут? — ещё немного сонливо проговорил Эдуард. — Не ждал тебя так рано. — Доброе утро, дорогой брат. Простите, как только услышала, что у меня свободный день, который я могу провести с Вами, ноги сами привели меня сюда, — смущённо отвела взгляд Беатрис, заметив лёгкую усмешку на губах принца. — Ну раз такое дело, давай вместе позавтракаем и отлично проведем этот день, — с улыбкой предложил Эдуард, предлагая принцессе свою руку, которую она, конечно же, приняла. Они редко завтракали вместе из-за постоянных занятий Беатрис, но каждый завтрак в компании брата давал ей такой сильный заряд положительной энергии, что она уходила на занятия крайне воодушевлённой, активно участвовала в них. И, хотя для неразговорчивой принцессы это было необычно, она будто расцветала от внимания брата. Когда они бывали вместе, она без умолку болтала и не хотела прекращать разговор, а брат, в свою очередь, всецело её поддерживал в проявлении таких чувств. Он всегда был на её стороне, не уступая в этом прежде внимательной, но теперь закрывшейся в себе матери. «Вот бы мама была с нами,» — нередко думалось Беатрис, хоть она и понимала, что это невозможно. Виктория винила Эдуарда в смерти своего супруга, указывая на несостоятельность и ветреность сына, заставлявшие отца переживать. Их отношения испортились до такой степени, что уже два года они полностью игнорировали друг друга. Учитывая, что мать теперь не выходит на публику, а Алиса давно переехала в семью мужа, принц остался единственным, кто участвует в общественной жизни государства. Со временем он завоевал любовь и преданность аристократии, а среднее сословие может и сплетничает о его «подвигах», но несомненно уважает его как будущего правителя. — Принцесса… — неразборчивый голос прорезался сквозь мысли девочки. Вздрогнув, Беатрис посмотрела на раздражитель, прерывавший её размышления, и поймала взгляд зелёных нетерпеливых глаз. Глаз принца. — Ах, простите, брат, я задумалась и прослушала, — замотав головой, протараторила девочка, — что Вы говорили? — Так вот, ты всегда сидишь дома, в шестилетнем возрасте дети хоть раз, но выходят на улицу, ты же — ни разу не покидала дворец. Я думаю, что тебе пора встретиться с внешним миром, увидеть людей, которыми правит наша мать, и буду править я, — устало повторил принц, который явно был раздражён невнимательностью принцессы. — О, и правда, это было бы замечательно! — возбудилась девочка, — я же на самом деле никогда не выходила. С удовольствием, брат. — Отлично, тогда, раз мы закончили нашу утреннюю трапезу, собирайся и давай встретимся через час у твоей комнаты, — поднимаясь сказал Эдуард, и пошел к выходу из обеденного зала. — Да! — сказала Беатрис в след уходящему мужчине, захлопнувшему за собой дверь. — Ваше Высочество, идёмте скорее, осталось не так много времени, чтобы подготовиться к вашей прогулке, — буквально выталкивая из-за стола принцессу, сказала няня. В нетерпении девочка подскочила с места и нервным быстрым шагом побрела в сторону своей комнаты. «Платье! Я смогу выбрать платье! Но какое будет более подходящим? Они все довольно неплохие, но вероятно надо выбрать что-то менее выделяющееся,» — погрузилась в размышления Беатрис. — Ваше Высочество, для обычной прогулки по городу подойдет что-то такое, — нетерпеливо показывала Мари Энн, — оно не очень выделяется, но Вам же и не надо выделяться? Платье было темно-зеленого оттенка, совершенно обычное, без лишних украшений. Это было простое и удобное платье, но принцессе оно нравилось как раз этими качествами. В конце концов она не любила выделяться, да и сейчас ей могло понравится что угодно. Поспешно одев девочку в платье и аккуратно уложив её волосы в небольшой пучок, служанка отпустила госпожу, довольная своей работой. — Что ж, а теперь Вам пора! Думаю, Его Высочество уже заждался Вас. Беатрис кивнула с улыбкой и побежала к двери, около которой её уже ждал любимый брат. — Я готова! — сгорая от нетерпения вскрикнула Беатрис, на что принц отреагировал слабым кивком и тут же подал ей руку, которую она, несомненно, приняла. Эдуард решил провести прогулку без сопровождения: один на один с принцессой, объясняя это тем, что незачем им проводить их такой редкий совместный день с кем-то ещё. Улицы Лондона. Беатрис впервые пребывала в таком восхищении. Всё, о чем она читала в книгах, предстало теперь перед её глазами: лавочки с продуктами, бегающие и играющие дети, узкие улочки города и яркое солнце. Всё такое новое и интересное. На глаза девочки навернулись слёзы, ведь она впервые чувствует себя настолько свободной, будто она часть какого-то слаженного механизма, а не отдельная ненужная запасная деталь. Люди благодарно оборачивались и с благоговением смотрели на её брата, сияющего и восхитительного. Он являл собой такую силу и власть, что даже ей хотелось поклоняться и молиться в его честь. Он вполне мог заменить собой солнце. Но внезапно рука брата отпустила Беатрис, от неожиданности та опешила. — Принцесса, ах, нет, нельзя так тебя называть на улице до официального представления. Кхм, Беатр… Нет, так тоже не получится, давай я буду называть тебя на улице Мари Энн, красивое имя, правда? Но ладно, в любом случае, я должен встретиться кое с кем, посиди, пожалуйста, здесь и не уходи никуда. Я скоро вернусь, — сказал Эдуард и потрепал принцессу по голове. — Хорошо, брат, я Вас жду, ой, мне и братом нельзя Вас называть, верно? — растерянно спросила Беатрис, присаживаясь на свободное место у фонтана. — Верно, но ничего страшного, можешь звать меня Ваше Высочество, — проговорил принц, — я скоро вернусь, — шепнул он и быстро покинул поле зрение Беатрис. Она же спокойно сидела и ждала его, погрузившись в размышления: «Этот город так похож на муравейник. Он переполнен кучей обитателей, людей-муравьёв, которые трудятся на благо общества и постоянно чем-то заняты. Интересно, муравейники такие же как описываются в книжках? О, эти ребята бегают и пинают что-то? Что это? Какая-то игра? Надо будет почитать. Собачка подбежала. О. Мне нравятся собаки, они такие милые. Может она позволит мне себя погладить?» — увлечённо подумала девчушка, протянув руку к животному. Однако принцесса ошиблась и была укушена. Собака убежала, а на руке девочки начала проступать кровь. Больно. Такое непривычное ощущение. Думается, принцесса впервые ощутила боль. Слёзы навернулись на глаза, но следом за ними её настигло озарение, а мантры матери пронеслись в голове: «Ты не должна плакать. Нельзя. Надо скрывать эмоции, которые могут показать другим твои слабости». Однако, несмотря на старания Беатрис, ей было слишком больно. Красная жидкость обволакивала укус. И со временем, когда руки девочки уже полностью покрылись багряным цветом, рана перестала кровоточить. «Прошло уже довольно много времени, а брата всё ещё нет, может с ним что-то случилось? — невольно подумала девочка, но отгоняла от себя такие мысли, — не может быть, чтобы с ним что-то произошло,» — всё же она приняла решение продолжать ждать и наблюдать за жизнью города. Вокруг кружили люди, спешащие на важные встречи. Рядом с ней стоял продавец яблок, зазывающий прохожих купить сладкопахнущий товар. Вдруг ноги принцессы коснулось что-то, и она опустила глаза. Это был маленький мячик, а к ней самой уже подбежал мальчишка лет пяти. Девочка улыбнулась и слабо толкнула игрушку в его сторону. Мальчишка убежал дальше играть с друзьями, а принцесса продолжила наблюдать за жизнью города. Однако время близилось к вечеру, день подходил к концу, но брат так и не пришёл. Беатрис решила всё-таки встать и поискать его: волновалась. Она не была знакома с городом, но видела в какую примерно сторону ушел принц. Куча торговцев, детей, повозок. Весь этот шум теперь не поднимал в ней волну восхищения, а действовал на нервы. Она одна, в незнакомом месте, полном незнакомых людей, кажется, в неблагополучном районе, без каких-либо навыков выживания в мире, о котором знала только из книг. Стемнело, уставшая принцесса, очевидно не привыкшая к такой длительной активной деятельности, медленно передвигала ногами. Она не понимала, где находится и куда ей нужно идти. Непохоже, что брат где-то тут. Непохоже, что он вообще в этом городе. «Почему этот город такой большой? Почему я никак не могу найти брата? Почему я одна? Что если он бросил меня? Стоп… Я не могу так думать, но почему-то… А ведь и правда, он так неожиданно принял меня, начал ходить везде со мной, заботиться. С чего вдруг такое внимание? Мы с ним общались всего лишь месяц, а я уже решила, будто мы лучшие друзья, будто человек, который игнорировал меня шесть лет, вдруг решил измениться. Он же не принимал меня раньше! Что, если он специально оставил меня там? Что, если королевская семья решила от меня избавиться? Я была недостаточно хороша? Я не справлялась с обучением? Что не так? Почему? Я же так старалась? Я… Я… — принцесса уже не пыталась сдерживать слёзы, она рыдала и рыдала, она не могла ничего сделать, она была одинока, — нет, такое невозможно. Если я вернусь на то же место, то точно найду там брата!» Но вернуться она не смогла. Принцесса вдруг осознала, что потерялась. Она не имела понятия, откуда пришла и куда ей нужно идти. Волнение девочки нарастало, ведь уже ночь, а она совсем одна. Людей на улицах стало намного меньше, лавки уже закрыты, детей нет, только свет из окон ослепляет своей яркостью. Холодно. Легкое платье не способно спасти от замерзания бедного ребенка. Мелкая дрожь прошлась по телу принцессы. — Девочка, что ты тут делаешь? — обеспокоенный голос пожилой женщины выделился на фоне шума, — Ты здесь уже довольно долго. Уставшая от слёз, измотанная принцесса обернулась на голос и слабо прошептала: «Кажется, я потерялась». Обеспокоенное лицо старушки смягчилось, она накинула старый платок со своих плеч на плечи девочки и предложила переночевать у неё. У Беатрис не было выбора: лучше пойти с незнакомцем, чем остаться одной ночью на холоде. — Как тебя зовут, дитя? — неторопливо спросила женщина, в попытке начать разговор. — М…Мари Энн, — опасливо солгала Беатрис, вспоминая слова брата, — Меня зовут Мари Энн. — Хорошо, Мари Энн, я Джейн. Рада познакомиться, — улыбчиво представилась старуха. Разговор оборвался: принцесса не хотела его продолжать. Девочка не любила много говорить, а Джейн решила не напрягать испуганного и уставшего ребёнка лишний раз. Спустя некоторое время они всё-таки подошли к месту назначения — дряхлый дом, который вот-вот рухнет. Они вошли внутрь, и девочка смогла осмотреть помещение. Одна лампа, освещающая всё здание, скудная обстановка и скрипучий пол. Сырость. Затхлость. Неприятное жилище. Специфический запах. Беатрис ощущала нервозность и давящее на неё чувство тревоги. — Проходи, присаживайся, — бабушка отряхнула что-то похожее на стул и поставила поближе к девочке. — Сейчас я приготовлю что-нибудь горяченькое, согреться, — скрипя суставами, женщина потопала к печи и шкафчику с продуктами. Принцесса сняла с себя платок и настолько аккуратно, насколько могла, положила на стол. — Беда. Нету ничего, — охая запричитала Джейн, — Давай налью тебе водички, а завтра мы с тобой сообразим что-то покушать? — с мягкой улыбкой протянула бабушка, подавала принцессе стакан с прозрачной жидкостью. — Боже, я только заметила, что с твоими руками! — вскрикнула старуха, — Они же все красные! Надо помыть! Ты поранилась? Похоже на укус. — Она поднесла воду к рукам девочки и тряпкой промыла их. — Та-ак, где-то должны быть бинты, — задумалась старуха, и полезла в какой-то погреб. Через пару минут Беатрис сидела с забинтованной рукой и стаканом воды, которую залпом выпила. Старуха тем временем подготавливала спальное место для ночной гостьи. — Прошу, ложись. У меня тут не очень богато и удобно, но надеюсь, будет не слишком плохо, — смеясь, как ребёнок, проговорила Джейн, — а знаешь, у меня внучка есть, думаю, на пару годиков младше. Но она уже всё понимает, сообразительная девочка. Может подружитесь, через пару деньков, я думаю, получится познакомить вас, — мечтательно продолжила бабушка. — Спасибо, и да, было бы замечательно пообщаться с вашей внучкой, — пробормотала уже засыпающая Беатрис. — Хорошо, доброй ночи, Мари Энн, — сказала старушка, погасив последний источник света, и легла рядом. — Доброй ночи, мадам Джейн. После этих слов уставшая девочка провалилась в долгожданный и столь необходимый ей сон. Рассветало. Беатрис проснулась от шума на кухне и неохотно поднялась с кровати, постепенно осознавая, что находится не дома. Тело ломит, шея болит, ноги гудят — результат вчерашней прогулки и неудобного спального места. Но как можно жаловаться человеку, который приютил непонятно кого у себя дома, да ещё и место выделил. Беатрис не могла себе позволить такой грубости по отношению к этой доброй женщине. — Ты проснулась? Ну и соня. Кто рано встаёт… — было начала старушка, но тут о чем-то задумалась и не продолжила, — Знаешь, у меня есть идея. Я куриц развожу, для себя, яйца и мясо. Плоха я совсем стала, а сейчас у меня помощница такая есть, грех не воспользоваться! Сможешь поймать курицу нам к обеду? Боюсь, они бодро удирать будут, — хихикая, предупредила Джейн. Беатрис чувствовала себя обязанной и потому не могла отказать. Может, она никогда и не ловила куриц и вообще не дело принцессе этим заниматься, но она же хочет стать независимой, свободной, да и, как говорил брат, надо узнать, как живут люди: она ведь не знает ничего. Выйдя наружу, дом не показался девочке уже таким зловещим. Чуть в стороне принцесса заметила загон для кур. Их было немного. Ловкие, быстрые, изворотливые — отличительные черты куриц, которые Беатрис испытала на себе. Складывалось впечатление, что они были умнее девочки, раз за разом водя её за нос, а бедная болезненная принцесса проигрывала им по всем фронтам. Но случилось чудо, вымотанная курица всё же попалась ей в руки. Теперь вырываться было бесполезно. Железной хваткой Беатрис схватила птицу и изо всех сил старалась удержать мятежницу. Гордясь собой, она вернулась и передала добычу старухе. — Умница, я уж боялась, что не поймаешь! — облегчённо похвалила принцессу Джейн, — Так, ты умеешь готовить? — Боюсь, что нет, никогда не готовила, — слегка постыдно отвела глаза Беатрис. — Что ж, тогда я проведу тебе кулинарный урок, Мари Энн, — горделиво выпрямившись, сказала бабушка. Она взяла в руки что-то конусообразное и просунула туда голову курицы. Подвесила головой вниз. Та вырывалась изо всех сил, чем мешала старушке завершить начатое. — Подержи её, уж больно активная, — скомандовала бабушка. Без лишних вопросов Беатрис взяла туловище птицы, пытаясь со всей силы удержать куриную жажду жизни. — Смотри, ножом перерезаем здесь и вот так. Делаю тут надрез справа и слева. А теперь будем ждать, пока обескровится. Легко, правда? Беатрис застыла. Прямо на её глазах старушка ножом отрезала голову живому существу: перерезала яремную вену и сонную артерию, надрезала шею справа, чуть ниже ушной мочки и слева, симметрично. Такими выверенными движениями, так легко и привычно, будто всю жизнь отрезала головы. Из раны вытекала кровь, густая жидкость спадала в какую-то посудину, сейчас Беатрис это слабо волновало: кровь привлекла всё внимание принцессы. Мысли спутались, в голове не укладывалось, что для женщины это настолько нормально. Тело пробила дрожь. «Почему так страшно? Только что жизнь живого существа оборвалась. Оборвалась. Эта курица умерла. Кровь. Так много крови. Да что кровь! У неё же больше головы нет! ОНА ОТРУБИЛА ЕЙ ГОЛОВУ,» — неосознанно Беатрис ощутила покалывание в шее, будто головы лишилась не курица, а она сама. Девочка хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Пришлось прилагать большие усилия просто для того, чтобы дышать. По прошествии нескольких минут внимание Беатрис переключилось на окровавленный нож, которым только-только перерезали глотку. Приступ тошноты. Головокружение. Последним, что она увидела, были её окровавленные руки. Свет продирается сквозь закрытые веки. С тяжестью в теле принцесса поднялась и, не понимая, что произошло, начала оглядываться. Ничего не изменилось: неприятный запах, сомнительная обстановка, — она всё ещё в доме женщины. Она хотела было встать на ноги, но услышала странный шум. С неким подозрением она пошла на звук. Бабушка вовсю нарезала куриную плоть. Отвращение. Беатрис уже хотела развернуться, чтобы не видеть этого, как её позвали. — Очнулась! Как хорошо! Такая впечатлительная мадам, диву даюсь, как ты раньше жила, — начала причитать старуха, — крови никогда не видела или как курицу готовят? — Да, наверное, я не особо переношу такое, — полушёпотом ответила Беатрис. Тишина. Только звуки ножа прерывают её. Потом звук раскалённого масла. И в конце концов, на столе перед принцессой стоит куриное блюдо. «Как же не хочется. Не хочу. Но она старалась специально для меня. А эта курица всё равно уже умерла. Ничего же страшного, что я съем её?» — Заключила в своих мыслях Беатрис и укусила кусочек. Сначала небольшой, подготовиться. — Как тебе? Неплохо? — радостным тоном уточнила Джейн, — Ты такая бледная и болезненная, думаю, тебе лучше было бы питаться почаще, хотя в нашей стране… Если что, ты всегда можешь прийти ко мне, я всегда накормлю! Улыбка бабушки успокаивала, Беатрис молчаливо кивнула и продолжила есть. Кровь. В куске куриной плоти была кровь. Та самая кровь, которую специально выливали. Беатрис поняла, что не сможет сделать больше ни одного укуса. Более того, ей невыносимо неприятно от того, что она уже съела. Все мысли принцессы были о том, как не выплюнуть весь её обед обратно на тарелку. — С-спасибо, было очень вкусно, но мне надо возвращаться домой. — А где ты живешь, дитя? — спросила женщина, — Может, я смогу довести тебя. — А, не думаю, но, может, если вы доведете меня до определенного места, то я вспомню дорогу обратно? — с надеждой протараторила Беатрис. — Да, хорошо. Последним местом, которое Беатрис помнила был фонтан, площадь с фонтаном, где оставил её брат. Бабушка проводила её туда и сказала приходить в гости, когда будет время, дорогу девочка уже помнила. Единственной проблемой оказалось добраться до дома, но это тоже довольно быстро решилась: её няня, Мари Энн, не найдя девочку утром, да и вечером тоже, спросив у принца и не получив толкового ответа, отправилась на поиски. В итоге, принцесса добралась до дома в целости и сохранности. Повезло. Первая вылазка оказалась успешной, но крайне стрессовой. Полдень. Как раз примерно в это время Беатрис встречалась с матерью. Она ничего не успевала сделать и сразу по прибытии отправилась к королеве. Обычный разговор про учёбу. И ничего. Викторию ничто больше не волновало, и, если бы принцесса и хотела что-то рассказать, вряд ли бы получила какую-либо реакцию. «Должна ли я говорить про то происшествие? Про брата, нет, принца? Про старушку? И про то, что не ночевала дома?» — Задумалась Беатрис, пока из мыслей её не вывел мамин голос, призывающий быть более приземлённой и прекращать летать в облаках во время разговора. — Да, простите, — покорно склонилась Беатрис: «не думаю, что ей нужно это знать». Плановое общение с матерью окончилось. Она пошла на занятия как ни в чём не бывало. Оказалось, что Эдуард спокойно спал в своей комнате этой ночью. Сказав, что принцесса нашла друзей и осталась поиграть с ними и скоро вернется, потребовал вообще больше не трогать его. Сердце пропустило удар, боль. Как она и думала, он бросил её. Специально. Он хотел избавиться от надоедливой принцессы. И, если подумать, кажется, он никогда не называл её сестрой. Даже по имени. Встреча с «братом» была молчаливой, он проигнорировал её, или это она его, сложно сказать, но что-то изменилось. Больше не было желания бегать за ним, верить в него, в семейную любовь. В королевской семье каждый сам за себя. После занятий она часто начала выбегать на улицу, к старушке. Больше девочка не ночевала в доме женщины, но проводила с ней много времени. Бабушка стала ей очень близка. Ближе семьи. Наверное. Сложно было сказать, кого Беатрис могла считать семьёй. Внучка бабушки всё никак не появлялась. Они не пересекались, приходили в разное время, уходили до прихода друг друга. Никак не получалось встретиться. Внучка Джейн была очень активной, постоянно на улице и приходила только ближе к ночи. А Беатрис приходила днём и уходила ближе к вечеру. В то же время Беатрис начала читать известную сказку, «Гензель и Гретель», Братьев Гримм. Ознакомиться с ней посоветовал репетитор Беатрис, сказав, что надо просвещаться и, раз девочка любит читать, почему бы не начать со сказок. И это была сказка, которая больше всего бросалась в глаза. Да и принцесса о ней много слышала: её часто обсуждали на улицах, куда девочка периодически теперь выходила. Но сказка не оправдала ожиданий принцессы. Вместо хорошей истории с нормальным счастливым финалом она получила то, что напугало девочку до смерти. Старуха-людоедка, дети, которые сожгли её заживо, умершая сразу после этого мачеха — Беатрис пожалела, что прочитала эту историю. Да, там, кажется, даже был счастливый финал, но то, как он был достигнут… Неприятно. Ей несколько ночей снился тот самый дом со сладостями. Та ведьма и печка, в которой её сжигали. Счастливо убегающие дети и мачеха, которой больше нет. Раз за разом. Беатрис почти перестала спать из-за этого. Но спустя какое-то время, около недели, она успокоилась, пришла в себя, сон больше не волновал её так сильно. В один прекрасный солнечный день Беатрис пришла к бабушке Джейн. Ничего необычного. Всё, как всегда. — Знаешь, я сегодня видела на улице молодых девочек, с которыми моя внучка постоянно играет. Такие прелестные малышки, — мечтательно рассказывала бабушка, — так здорово иметь друзей своего возраста. Мои уже умерли все, но у тебя всё впереди, а ты сидишь тут, нянчишься со старухой. — Что Вы, мне очень приятно с Вами общаться, — резво опровергла высказывание бабушки Беатрис, — Вы тоже много мне внимания уделяете. — Да что там, куда мне его ещё растрачивать, внимание это. К слову! Я специально для тебя мяско подготовила. Беатрис вопросительно посмотрела на старушку. Та, в свою очередь, залезла в подсобку, и вытащила огромный клок плоти, упакованный во что-то… Девочка не разглядела. Не заинтересовалась. Мешок какой-то. — Смотри, свежее, сочное. У меня ещё ни разу не было такого! — мечтательно восхищалась бабушка. — А где Вы достали его? — с опаской уточнила Беатрис, на что получила возмущенный взгляд женщины, и замолчала. — Мало ли где, какое дело, сиди и ешь, коль дают. Да и где достала, там уже нет! — рассердилась старуха. — П-простите. «Неудобно получилось, свои опасения надо держать при себе. А не выплескивать их на доброго человека, который кормит и нянчится с тобой весь день, глупая Беатрис.» Джейн достала свой любимый нож, тот самый, которым отрезала голову курице. Сердце пропустило удар, больно. Принцесса скрючилась, держась за грудную клетку. Всё то время, которое Беатрис к ней бегала, она не доставала нож. При ней. Нечего и резать было. Она вспомнила кровь, голову мертвой курицы. Окровавленный нож. «Опять, то же самое снова. Мясо очень сочное, из него выливается кровь. Точно будет много крови, — на секунду мысли Беатрис остановились, — откуда у бедной старушки, живущей в разваливающемся доме, без денег, кусок здоровенного сочного мяса? Мяса, которое вот-вот свежее. Вот очень свежее! Откуда? У неё нет коров и всех подобных! Украла? Старуха? Где она его взяла? Оно явно больше крысы!» — Мозг пытался оправдать старуху, но это не давало покоя девочке. Кто-то постучал в дверь. Старуха оставила нож в окровавленной плоти, протерла красные руки теперь такой же красной салфеткой и пошла открывать дверь. Атмосфера накалилась до предела. Нервы сдали. Она внезапно вспомнила сказку. Ту ведьму-людоеда. Старуха с кем-то говорит. Мысли о побеге стали ярче и напористее. «Страшно. Очень страшно. Что, если всё будет как в сказках? Может убежать? Смогу ли я убежать? — Беатрис активно оборачивалась, ища пути к отступлению, нервы на пределе, — как же я так сглупила? Почему? Я должна бежать, мне конец, мне точно конец,» — глаза слезились, а мозг отказывался думать. Она увидела нож и плоть и нервно сглотнула. Ей нужно оружие, для самообороны, в случае чего. Осознание приходило постепенно. «Нож… Нож. В чем он? Почему он красный? Это кровь? Как кровь той курицы без головы? Такая же кровь как была у меня, когда укусила собака? Точно такая же? Нет, это же не моя кровь. Это ЧЬЯ-ТО кровь? Откуда у неё это мясо? Оно всё в крови! Где она его взяла? Что, если это человеческое мясо? Что, если она тоже ест людей? Что, если она специально чтобы откармливает меня, я стала таким же «куском мяса». Она убьет меня? Точно убьет. Нет времени. Я должна бежать, должна что-то сделать,» — крутилось в голове Беатрис, навязчивые мысли о смерти не давали ей покоя. Дверь захлопнулась, послышались шаги старухи. Время действовать! Нет времени на сомнения. Мозг не работал, а инстинкт самосохранения врубился на всю. Беатрис схватила нож и выбежала из дома, услышав только: «Куда ты, дитя?» Она выбежала, не оглядываясь, сжимая руками окровавленный нож. Она просто бежала, не знала куда, но знала, что должна выжить, спастись. Когда достаточно отдалилась, она остановилась, ловя на себе странные взгляды прохожих, что не было чем-то странным: девочка убегает, держа в руках нож с красными пятнами на лезвии, пятнами крови. Она решила всё же спрятать его. Они шепчутся, обходят её стороной, она же вздрагивает от каждого движения, от каждого взгляда. Боится. Внезапно она поймала себя на мысли, что находится около своего дома. Своего родного дома. Спасение. Облегчение, которое она почувствовала в тот момент, нельзя описать словами. Заливаясь слезами, она побежала домой, в надежде никогда не вернуться на эти улицы. Эти проклятые улицы. Она больше не удивлялась, почему её мать закрылась от мира, сейчас Беатрис больше всего хотела спрятаться. Уже в комнате она отмыла нож. Её руки были красными от крови, кажется, она вся была красной. Служанка вымыла её тело, но Беатрис слабо запомнила это, пребывая в шоковом состоянии. Лёжа в кровати, она начала осознавать, что возможно была неправа: «Я могла ошибиться в суждениях. Мало ли откуда она достала мясо, и ведь оно не обязательно человеческое, да и она была так восхищена, в предвкушении, не похоже, что часто ест такое, — уже более спокойно рассуждала девочка, — лучше вернуть этот нож, она никогда другим не пользовалась. Он, видимо, единственный». Светало, Беатрис не могла уснуть. На обед ей принесли мясо. Тошнота. Рвота. Кажется, она больше не может его есть, не было ни малейшего желания даже попробовать его. Принцесса решила не откладывать дела на потом и отнести нож хозяйке сейчас. Ей было очень некомфортно, не хотелось возвращаться в тот дом. Хотя раньше принцесса всегда с радостью ходила туда. «Верно, Джейн — очень добрая пожилая женщина, она простит эту незначительную кражу, тем более, я верну нож сейчас. Ничего страшного не произошло, так почему же…» — крутилось у Беатрис в голове, пока она не подошла к месту назначения. Всё тот же старый дом, но что-то изменилось. Она услышала детский плач, очень громкий, у здания стояла толпа. Неприятный запах стал ещё более мерзким. Пробравшись сквозь кучу прохожих, она обнаружила ужасную картину. Девочка на пару лет младше неё сидит в углу, бьётся в истерике и явно не в себе. Чуть отведя взгляд, она почувствовала резкое чувство тошноты. Этот позыв принцесса была не в состоянии сдержать. Она была не единственной, несколько особо впечатлительных людей, как и она, опорожнили желудок неподалёку. Рядом с плачущей девочкой лежал труп. Дырявый труп. Она должна была посмотреть, кто там лежит, кто погиб. Приблизившись, преодолевая страх и неприязнь, она попыталась разглядеть лицо. И обомлела. Лицо старухи, той самой бабушки Джейн, которая всё время проводила с принцессой. То самое, которое улыбалось ей, волновалось за неё. Она была мертва. Мертва. В голове Беатрис начали всплывать моментами утерянные, забытые воспоминания, воспоминания, которые она очень хотела забыть и забыла, пока не увидела результат своими глазами:

Кто-то постучал в дверь. Старуха оставила нож в окровавленной плоти, протерла красные руки теперь такой же красной салфеткой и пошла открывать дверь. Нервы Беатрис накалились до предела. Она внезапно вспомнила сказку. Ту ведьму-людоеда. Старуха с кем-то говорит. Мысли о побеге стали ярче и напористее. «Страшно. Очень страшно. Что, если всё будет как в сказках? Может убежать? Смогу ли я убежать? — Беатрис активно оборачивалась, ища пути к отступлению, нервы были на пределе, — как же я так сглупила? Почему? Я должна бежать, мне конец, мне точно конец,» — глаза слезились, а мозг отказывался думать. Она увидела нож и плоть и нервно сглотнула. Ей нужно оружие, для самообороны в случае чего. Осознание приходило постепенно. «Нож… Нож. В чем он? Почему он красный? Это кровь? Как кровь той курицы без головы? Такая же кровь была у меня, когда укусила собака? Точно такая же? Нет, это же не моя кровь. Это ЧЬЯ-ТО кровь? Откуда у неё это мясо? Оно всё в крови! Где она его взяла? Что, если это человеческое мясо? Что, если она тоже ест людей? Что, если она специально откармливает меня, чтобы я стала таким же «куском мяса». Она убьет меня? Точно убьет. Нет времени. Я должна бежать, должна что-то сделать,» — крутилось в голове Беатрис, навязчивые мысли о смерти не давали ей покоя.

Но что-то отличалось. Что же? «Дверь захлопнулась, я чётко помню. Но Джейн не вернулась. Точно. Я тогда выскочила. Нет-нет, я забрала нож и… Мужчина! Который постучал. Он… Он…» — Запинаясь в своих мыслях, она всё больше и больше осознавала произошедшее. Она убежала не сразу. Принцесса выбежала с окровавленным от мяса ножом, обернула той самой тканью, что оставила бабушка, когда вытирала руки, и спрятала в подоле платья. Она осторожно выглянула из-за угла и услышала чавкающие звуки. Тот мужчина, пырнул ножом старушку Джейн. Звук пронзаемой плоти, снова и снова. «Сколько раз он пронзил ножом её тело? Но времени не было. Надо убегать! Из этого дома только один выход? Только через дверь? Нет.» Беатрис точно видела окно. Но это будет шумно, надо действовать быстро, чтобы он ничего не понял. Решительными шагами принцесса преодолела кухонное помещение и аккуратно начала открывать окно. В ужасе она резко дёрнула его и, со скрипом, открыла. Прыжок. Она на улице. Нога пульсирует — приземление было не лучшим. Бежать. Она должна бежать. Беатрис не помнит, как добежала до дома. Остальные воспоминания те же, что и были. «Почему? Почему я забыла это? Это же было так важно! Как я могла забыть? Я даже не запомнила выражение лица того мужчины!» — преодолевая тошноту, Беатрис с ужасом осознала, что этот убийца может находиться здесь, где угодно — в Лондоне! Маленькая внучка Джейн может быть в опасности тут, на месте преступления. «Надо помочь, куда-то её…» — мысль прервалась. Куда слабая беспомощная принцесса может отдать ребёнка? Что вообще может пятая принцесса, которой едва исполнилось шесть лет? Ничего не может. Прохожие решили отдать ребёнка в приют. Он был довольно близко. Знакомства с этой девочкой не получилось. Но Беатрис обязательно с ней встретится. Встретится и подружится. Она обещала мадам Джейн. Принцесса сдержит это обещание. Обязательно.