Приключения итальянцев в Берлине

      Коралайн открыла иностранным гостям двери своей квартиры. Ещё на пороге ребята стали оглядывать помещение: светло-голубые обои с вышитыми цветками, мебель из красного дерева и абсолютный порядок. Четверо по очереди сняли обувь, не отнимая глаз от интерьера. — Любите голубой? — поинтересовалась Виктория, вытягиваясь, чтобы осмотреть остальные комнаты. — Не особо. — Коралайн сложила в комод запасные ключи, которые хранились под ковром. — Только на стенах. Спальная комната, например, отделана в белом цвете, но это никак не намекает на то, что мой любимый цвет — бордовый. Девушка попутно толкнула массивную дверь, доказывая правоту своих слов. Действительно, обои были белоснежными, как и постельное бельё. Выбивалось только тёмно-красное изголовье кровати и небольшой шкаф в точно таком же стиле. Пока ребята остались рассматривать, хозяйка направилась к кухне. Открыв холодильник она сама была приятно удивлена. Две поставленные друг на друга прозрачные дозы были наполнены рисом и макаронами. В отделении с овощами красовалась недавно сваренная кукуруза, которую оставалось лишь погреть в микроволновке. Девушка отодвинула массивные стулья с высокими спинками от круглого стола, чтобы всем было удобнее садиться. Когда она принялась готовить кофе и чай, гости вошли в кухню, вновь принимаясь за разглядывание, теперь небесного гарнитура. — Вы будете чай или кофе? — вежливо спросила она, набирая медный чайник водой из-под крана. — Кофе. С сахаром. — ответил Томас, отодвигая стул для Итана ещё больше. — Мне без сахара. А с молоком можно? — Виктория осторожно опустила Чили на пол, не позволяя отходить далеко от себя. — Можно. — девушка достала чашки с дальней полки. Дамиано помогал Итану садится на стул, подставляя под левую руку юноши сво шею, а под правую придерживая. Томас юрко забрал и облокотил костыли на ближайшую стену. Виктория прочистила горло: — Давайте я вам помогу? — Не надо… — напряженно выдавил Давид, всё же усадив барабанщика на стул. — Мы справились. — Спасибо. — Итан выпрямился на стуле, даже чуть придвинулся к столу, поправил запутавшиеся волосы. Вид его был невозмутим, но все понимали, что нога не перестала болеть, а скорее наоборот. — Можете ли сделать… Чай. Зелёный? — Торкио слегка призадумался, пытаясь сказать что-то ещё, но знания языка были невелики. — Могу. Дамиано, вы что будете? Тот промолчал. Он был в каком-то трансе, не реагировал. — Тебя спрашивают. — Томас осторожно толкнул его в плечо, усаживаясь трапезничать. — А? — очнулся молодой человек. — Что такое? — Что будете пить? — спросила Коралайн, обернувшись всем корпусом. — А… Пить я больше не буду. — он слегка улыбнулся. Шульц тоже усмехнулась. Потом это подхватили ребята, но их радость была более выраженной. — Давайте остановимся на крепком чёрном чае. — Без проблем. — девушка пожала плечами, вновь начала рыться на полках. — Вам помочь?.. — Дамиано сделал полшага к ней, пытливо заглядывая в периметр деятельности. — Не стоит. Садитесь за стол, я угощаю. — Ой, мы недавно поели, накладывайте только Итану! — забушевала Виктория, подаваясь вперёд. — Ты… Сама… В реку. — Коралайн не поняла и половины фразы скривившегося Томаса. Но Виктории, судя по всему, слова пришлись не по вкусу. — Неприлично, Томас! — замахнулась же Анджелис. В общем, Коралайн решила: накормить надо всех. Варёная кукуруза пригодилась. Всё было готово через две минуты. Погрев пластиковые ёмкости с едой, Шульц принялась раскладывать содержимое по тарелкам. Гости вновь разбушевались. — Зачем вы пачкаете посуду, мы и так съедим! — Итан замахал руками. — Неприлично. — выдавила Коралайн. — Очень даже прилично! — Виктория внаглую забрала из-под руки девушки дозу с рисом. — Мы никому не скажем, что попросили есть без тарелок! Коралайн вымученно улыбнулась. Затем достала ложки, положила перед каждым. Когда приготовился чай, поставила и его. Гости заулыбались, закивали. Сама девушка опёрлась на кухонный шкаф, принялась с хозяйской гордостью уставилась на завтракающих. — Присаживайтесь, я постою! — Дамиано со скрипом отодвинул я на стуле, встал с порцией кукурузы в руках. — Нет, я не хочу. Спасибо. — Вам спасибо! — он отпил из чашки, указал глазами на свободный стул. — Садитесь, я постою. — Мы насиделись. — мрачно ответила Шульц, вспоминая. Взгляд вновь утратил долю веселья. Дамиано растерялся. Его сочувствующий взгляд скользнул по сгорбленной спине девушки, руки беспомощно сжали чашку. — Тогда давайте стоя поедим. — предложил Дамиано, поставил на стол свой чай, разломил початок кукурузы на две части. Затем подошёл к Коралайн, протягивая тарелку. — Я не хочу есть. — её слова прозвучали как гром среди ясного неба. Дело было даже не в интонации, девушка сказала даже любезно, а в самой информации. Щеки Дамиано ввалились, глаза были направлены прямо на приятно улыбающееся лицо Шульц. Даже Итан, который сейчас за обе щеки уплетал кушанье, поднял голову. Юноша удивлённо рассматривал Коралайн, так и держа в воздухе ложку. Виктория и Томас сначала переглянулись, а затем тоже обратились к хозяйке квартиры. Сейчас она вся как-то сжалась, уменьшилась. Девушка даже не замечала, что её рассматривают. Пустой взгляд давно остановился на паркете. Дамиано засуетился, поставил тарелку на тумбу: — Тогда может кофе или чай? Коралайн отрицательно покачала головой. Оказывается, её пустой взгляд — ещё полбеды. Существует ещё улыбка — настолько обречённая, что жуть так и охватывает спину холодом. Дамиано взбудораженно прильнул к излучающей отчаяние девушке, предварительно поставив почти полную чашку. — Не думайте вы о плохом, прошу вас! — умоляюще шепнул он, приобнимая риэлтора за плечи. — Что вас гложет?.. Коралайн промолчала. Но глаза её оживились, переметнувшись на стену. Показалось — они неприятно сверкнули. — Не молчите. — юноша слегка хлопнул её по плечу, следя за эмоциями. — Говорите, всё что на ум приходит. Может, даже стихи свои припомните. Мы такое любим. Очень. — Сгорели все стихи. — прошептала девушка. Сложив руки на груди, она медленным, даже слишком, шагом, вышла из кухни. Все растерянно обернулись на неё. Никто даже не подозревал: что делать? Стоит ли в принципе сейчас её трогать? А девушка продолжала мерить квартиру шагами. Итан беспомощно глянул на Дамиано широченными глазами. Это вселило в Давида правильное направление. Молодой человек решительно пошёл за Шульц. Давид застал девушку около большого окна в гостиной. У неё в квартире не было балкона. Но этого большого, почти панорамного окна вполне достаточно. Девушка безразлично следила за бегущими по стеклу каплями. — Вы не должны нас бояться. — тихий хриплый голос юноши заставил девушку вздрогнуть. — Да, мы ограбили на двести тысяч евро несчастных людей. Хвалиться тут нечем — поступок бесчеловечный. Поймите, у нас другого выхода не существовало. А так — мы обычные люди. Ну, может, чуточку знаменитые. Чем больше он оправдывался, тем Коралайн становилось хуже. Этот человек извиняется перед ней за кражу, что она должна сделать, чтобы извиниться за убийство? А Если учитывать предательство собственной матери… Коралайн вдруг почувствовала себя мерзко. Глаза заслезились, лицо горело. Дамиано ещё что-то убаюкивающе шептал. Не желая прерывать свой рассказ, девушка начала себя успокаивать. -… И мы как минимум вам благодарны. Ничего, слышите, ничего плохого не сделаем. А про поездку… Плюньте и разотрите. Мы же сейчас не сможем отправиться домой, сначала в Данию… Потом по другим холодным странам. Когда домой вернёмся — вы уже поправитесь. Нет, правда, нам всем очень жаль, что вы не с нами… Мне тоже. Мне тоже обидно и грустно, что вы остаётесь здесь, одна. — он замолчал. Сделал пару глубоких вздохов. — Если вы думаете, что я был в бреду, когда… Вам звонил. То… Неправда. Пьяный но я знал каждое слово своё. Коралайн уже не могла сдержать слёз при всём своём желании. Её пронизывало честность этих людей, даже в такой момент. Девушка спрятала свою горечь, накрыв лицо ладонями. — Ну, чего с вами? — в следующую секунду она почувствовала окутывающее тепло и утыкающийся в голову подбородок. Дамиано стал её укачивать, обнимая всё крепче. — Вы верите в… прекрасное? — мечтательно прошептал он, гладя красноватые волосы. Девушка зажмурилась из-за нового потока собственный слёз. Она уже и забыла — какой вопрос задали? — Я вот верю. — Давид не торопил её с ответом, только медленно укачивал, превращая объятия в танец. — Мне кажется, что не существует красоты в глазах смотрящего. Она просто существует, имеется в виду, красота. Должен признаться: всё то, что в меру, красиво. Вот у вас в квартире немного вещей. Нет вычурности. Но здесь порядок, и она уютна. Поэтому красива. Шульц ощущала за собой надобность реплик. Но не могла и звука из себя выдавить, только слёзы, бесшумные и горячие слёзы. — У вас порядок в голове. В мыслях порядок, в квартире. Сплошная гармония, как же вам повезло. В моих мыслях всегда шабаш. «Просто у меня кроме разума ничего нет.» — мрачно признавала Шульц. — Мне интересно за вами наблюдать. Такое ощущение, что все ваши эмоции настолько уникальный и красочный, что я не могу их понять. Вы завораживаете. — Да нет у меня ничего… — прогудела она, чуть приподнимая голову. — Я не могу ничего… Сказать. Потому что я — обычная серая личность, в которой самостоятельно всё убито. Я не представляю ничего особенного, к чему эти восхищения? Дамиано слегка покачнулся, не ожидая такого натиска. — Не переубедили. — прошептал он, прижимая голову девушки к груди — Серая личность не обладает смелостью спасать людей. А также серая личность ни на что не решается. Она просто существует, как амёба, плывёт по течению. Вы ушли с маршрута, когда остались у нас. — И всё. На этом всё закончилось. — обречённо пробормотала Шульц, вжимаясь в мокрую от её слёз рубашку молодого человека — Нет! — буйно возразил он, отделяясь от девушки. Юноша присел, осторожно взял её за лицо. — Слышите, перестаньте так думать, перестаньте! Пусть этот город потонет иди сгорит, я вернусь за вами! Вы увидите все страны и города, какие только пожелаете, верьте… Девушка опустила опухшие красные глаза, вымученно, но искренне, улыбнулась. — Вот! Куда вы хотите? Горы, моря, мерзлота, пустыни? Что вам ближе?! — юноша чуть не подпрыгивал от своего энтузиазма. Он продолжал смотреть в её потухшие глаза своими, искрящимися и пестрящими. Коралайн чуть пошатнулась, губы её дрогнули: — Море. Хочу туда, где теплее. Дамиано заулыбался, вновь обнял девушку, закружив. Но потом приостановился: — Вам, наверное, трудно будет в это поверить, но у нас есть песня… Названная вашим именем. Вернее, имя никак не связано с послом, но теперь… Теперь я сомневаюсь в этом… Насколько же всё материально. Девушка мало понимала его лепет. Но заулыбалась. — Если есть какие-то страхи, делитесь. Мне вы доверять можете. А если нет — это просто прекрасно. Коралайн уже вдохнула побольше воздуха. Начала ставить свою речь. Наполнилась энергией юноши. — Я… — и тут же остановилась, закрыв рот. — Нет, пока не могу. — Не хотите. Человек может всё. Хорошо. В следующий раз обязательно поделитесь. А сейчас вы при нас же ляжете отдыхать. — Не могу вас просто так отпустить. Вам же нужна будет хоть какая-то еда с собой… — Опять еда. Ну кого она вообще волнует? Отдыхайте. — Отдыхать я точно не собираюсь. Я поеду с вами. Дамиано вновь отпрянул от неё, взял за руку. — Слушайте, Коралайн… Не нужно. — Нужно. Вдруг я вас больше не увижу… Никогда?.. — Что за депрессивные мысли? Увидимся. Все увидимся. И съездим на море. Девушка отвела взгляд. Ей все эти грёзы казались настолько успокоительные и эфемерными, что хотелось опять заплакать. Казалось, что её грубо обманывают. — Не расстраивайтесь, прошу… Не могу выносить ваших страданий. Мы вас не бросим, теперь уже, никогда. — уверял юноша, всё крепче сжимая её руку. — Вам всё равно нужно собрать еду с собой. Иначе не отпущу. — упрямо повторяла Коралайн. Дамиано рассмеялся, приобнял её за плечи, выводя из гостиной. — Мы найдём чего-нибудь. Не беспокойтесь. Отдыхайте, ещё раз повторяю. У вас домашний телефон есть? — Есть, вон… — девушка указала на комод, где стоял чёрный, напоминающий стационарный, телефон. — О, тогда номер мне напишите. И адрес свой, желательно. — Адрес-то зачем?.. — Ну, как… Подарки присылать. — Подарки… — иронично повтор да Коралайн. — Ну, а что? Разве плохо это? — юноша вновь лучезарно улыбнулся. Это была последняя суматоха, после которой началась мёртвая тишина в квартире. Ребята ушли, оставив после себя повторяющиеся в голове немки задорный смех. Ушли, унесли с собой кусок её безмятежности. Коралайн сходила в ванну, где увидела своё ужасающем отражение, после чего с кровати не вставала. Она держала рядом с собой телефон. Они позвонили ей. После чего — затишье. Шульц набрала отца, попросила, чтобы он привёз её в клинику. И всё. Затмение. За окном дождь. Девушка думала: а если бы другой конец? Может, она бы полетела с ними, если бы поехала в аэропорт? А вдруг, они оказались лживыми? Никто не узнает уже. Ей предстояло скучнейший и тоскливейший курс лечения в госпитале. И конец. По крайней мере, приключения итальянцев в Берлине теперь окончены.