Between the Sheets

К тому времени, когда она наконец нашла свою комнату, её тело всё ещё болело. Чжоу предупреждала её о том, какую сильную боль может причинить браслет, но Гермиона обнаружила, что это нечто такое, что невозможно понять, пока не испытаешь на себе. Войдя внутрь, она закрыла за собой дверь и с ужасом поняла, что на двери нет замка. Ожидаемо. Он нуждался в том, чтобы она всегда была доступна – ещё одно напоминание о том, что она существовала просто для того, чтобы служить ему. Прислонившись к стене, она обхватила голову руками, её губы начали дрожать. Ей не хотелось плакать – ей хотелось забраться в постель и проспать невообразимое количество времени, но она знала, что это произойдет. По правде говоря, она не смогла бы побороть разбитое сердце, даже если бы попыталась, поэтому свернулась калачиком на куче тряпок, когда её тело сотрясли неконтролируемые рыдания. Она никогда не просила об этом. Она никогда не хотела этого. Она приехала в Хогвартс с мечтой учиться и подружилась с мальчиком, который изменил её дальнейший жизненный путь. Она не жалела о том, что стала лучшим другом Гарри Поттера, но она сожалела, что в прошлом они не приняли более разумных решений, чтобы помешать Волдеморту стать таким могущественным. Что вообще произошло? Этот вопрос она часто задавала себе. Как бы Гермиона ни старалась, она не могла точно определить момент, когда всё пошло не так, но это произошло так быстро. Временами Гермиона клялась, что в её памяти зияла дыра - мучительное чувство, что чего-то не хватает. Она вспомнила, как путешествовала с Гарри и Роном в поисках крестражей. Она знала, что они нашли один или два, но детали были туманны. Она также могла вспомнить нападение Беллатрисы. Иногда она ненавидела то, что помнила это, но её крики и сияние шаров пророчества запечатлелись в её сознании. У неё было такое чувство, что она, вероятно, никогда этого не забудет, и её шрам всегда будет с ней, чтобы служить напоминанием. Но это не имело значения, потому что после нападения был отрезок времени, который она просто не могла вспомнить, и чем больше она сосредотачивалась на нем, тем более размытым он становился. Следующим четким воспоминанием, которое она смогла вспомнить, было пробуждение в лазарете с кандалами рядом с кроватью, раскрывающее следующие шаги для Ордена. И вот так просто она согласилась скрыться, даже не успев попрощаться с Гарри и Роном. Это был первый раз, когда она по – настоящему задумалась об этом, но ей никогда не говорили почему их трио разделили- и это осознание было ужасающим. Чего ей не хватало, что могло привести к такому опрометчивому и судьбоносному решению? – Я что, схожу с ума? - сказала она пустой комнате. Никто не ответил. Может быть, она действительно сходила с ума, и она не сомневалась, что её пребывание в поместье Малфоев только ускорит погружение в безумие. Она перевернулась на спину и уставилась в потолок, её глаза следили за тенями, отбрасываемыми свечами, расставленными вдоль стен. В конце концов она перестала плакать, но у неё было чувство, что пустота, охватившая её, была чем-то таким, что не исчезнет в ближайшее время. Она никогда не просила об этом. На следующее утро она проснулась в том же месте, где провела большую часть ночи, плача, и не смогла удержаться от смеха. Её первая ночь в настоящей постели , и она все еще спала на полу – старые привычки умирают с трудом, подумала она, качая головой. Она оттолкнулась от пола и подошла к окну, обнаружив, что снаружи все ещё темно. Тем не менее, утреннее солнце медленно поднималось над горизонтом, поэтому она решила, что будет лучше не спать и начать свой день – независимо от того, насколько теплой и привлекательной выглядела кровать в данный момент. Гермиона повернула кран с горячей водой так сильно, как только могла, чувствуя легкую вспышку возбуждения. Прошло так много времени с тех пор, как она в последний раз расслаблялась в горячей воде. На конспиративной квартире они были вынуждены сменять график купания. Она могла мыть голову каждые несколько дней, и ей отводилось несколько минут каждый вечер, чтобы ополоснуться после долгого дня. Гермиона всегда предлагала идти последней, и вода всегда была холодной, поэтому она проводила большую часть своего душа, пытаясь двигаться как можно быстрее, холодная вода, как иглы, касалась ее кожи. Когда вода достигла верха, она устроилась в удобном изгибе ванны, вытянув конечности. Однако по мере того, как её тело расслаблялось, разум продолжал буйствовать. Глядя в большое окно, она не могла избавиться от навязчивого осознания. Как забавно, подумала она, что мир продолжает вращаться, а она просто, просто существует и ждёт смерти. Осознание этого укоренилось у неё под кожей, и её охватила волна беспокойства - она просто ждала смерти. По большей части Драко вёл себя на удивление разумно, требуя от неё только готовить. Она не могла не задаться вопросом, когда ему понадобиться что-то ещё. Что он планировал для неё? Зная, что она сделала с Драко Малфоем, она ожидала, что это будет ужасно. При этой мысли у неё сжалось горло, и рыдание угрожало вырваться наружу. Но она прижала ладони к глазам, отказываясь идти по этому пути. Если она чему-то и научилась из постоянной тревоги, которую доставляла ей война, так это тому, что играть в ситуации до того, как они произошли, было пустой тратой времени. Но все же ... Узел в её груди был неоспорим. Она боялась того, что будет дальше. Она задержала дыхание и погрузила голову под воду, позволив воде заглушить крик разочарования. Когда она наконец вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, то ахнула, увидев маленького домового эльфа, стоявшего рядом с ванной. – Немного уединения! - взвизгнула она. Эльф вздрогнул и быстро повернулся лицом к стене. – Силли сожалеет, мисс. Мистер Малфой, он ... он зовет мисс Гермиону. Гермиона застонала, разочарование, которое она чувствовала ранее, закипело. – Неужели он, черт возьми, не в состоянии позаботиться о себе? Напыщенный избалованный сопляк, он, вероятно, не имеет ни малейшего понятия, как даже - Она остановила себя, заметив, что крошечный эльф еще не аппарировал из комнаты. – Мне очень жаль, Силли. Я скоро соберусь и отправлюсь на кухню. – Мисс Гермиона, хотя мистер Малфой запретил нам, эльфам, помогать вам, вы должны знать, что Силли поможет, когда сможет. Без дальнейших объяснений эльф аппарировал из комнаты. Гермиона моргнула, её глаза наполнились слезами; она была тронута неожиданными словами эльфа. Силли только что за считанные секунды проявила к ней больше доброты, чем она чувствовала за последний месяц. Она попыталась сохранить тепло, которое предложил эльф, но как только она вышла из ванны, сквозняк и реальность быстро пробежали у нее по спине. Проведя расчёской по волосам, знакомая боль от утраченной магии затопила ее грудь. Прошли годы с тех пор, как она в последний раз занималась своими волосами без волшебной палочки. Она заплела волосы в косу, натянула белое платье и направилась на кухню. Несмотря на все её усилия сдержать беспокойство, она чувствовала, как оно нарастает с каждым её шагом. Она знала, что отрицать это было невозможно, но все же попыталась сосредоточиться на чём – то другом-предпочитая изучать прекрасные произведения искусства, украшающие стены Поместья. За каждым углом была еще одна бесценная вещь, и она задавалась вопросом, сколько Малфои потратили на свою коллекцию за эти годы. Её внимание привлекла картина; маленький кусочек, который на самом деле не соответствовал стилю других, которые она изучала. Это было красиво, но вместо приглушенных цветов и изысканных линий – эта картина была полна ярких оттенков и неровных углов. Она провела пальцем по неровным штрихам и поняла, что это была картина с изображением Поместья Малфоев – гораздо более красочного и счастливого Поместья, но все же. Она провела пальцем вниз по углу и увидела подпись художника. Драко Малфой. Сухой смешок сорвался с её губ. Что ж, есть кое-что, чего она никак не ожидала. Драко Малфой был художником. И хотя его стиль не обязательно соответствовал царственному тону искусства, украшавшего стены Поместья, он, несомненно, был талантлив. Она поняла, что потратила слишком много времени на изучение рисунков, и ей нужно было попасть на кухню, прежде чем браслет напомнит ей о её месте. Ускорив шаг, она вошла в столовую и с облегчением обнаружила, что она пуста. Открыв дверь на кухню, она обнаружила, что её ждет Силли. – Мисс Гермиона! Силли беспокоилась, что ей придется уйти до вашего прихода. Силли хотела дать вам краткий список того, что нравится мистеру Малфою. Она вскочила со стула и подошла к Гермионе. – Мастер Малфой предпочитает полный завтрак. Сосиски, бекон, запеченные бобы и помидоры, кусок жареного хлеба и два яйца-всё просто. Мистер Малфой будет доволен, если мисс Гермиона приготовит это. Гермиона недоверчиво уставилась на эльфа. Все это? Для одного человека? На конспиративной квартире им повезло, что у них была простая пышка, чтобы начать день. Она почувствовала, как её щеки вспыхнули от гнева. Конечно, он так ел. Конечно, Пожиратели Смерти жили роскошно, в то время как Орден изо всех сил старался сохранить жизнь своим членам, живя на деньги, которые оставили родители Гарри. Она почувствовала легкое прикосновение к своей руке. – Мисс Гермиона готова? Силли должна вернуться к своим обязанностям. – Да. Спасибо тебе, Силли. Я ценю твою доброту. Она вздохнула и улыбнулась, отворачиваясь, прежде чем эльф смог увидеть, насколько натянутым было выражение её лица. В конце концов она услышала знакомый треск аппарации и погрузилась в одиночество, к которому так привыкла. Она знала, что сейчас, вероятно, не время игнорировать благонамеренные советы, поэтому решила, что приготовит то, что сказала ей Силли. Но то, что она собиралась приготовить то, что хотел Малфой, не означало, что она приготовит это хорошо. Когда она начала готовить яйца, Гермиона поняла, что на самом деле ей не нужно было пытаться приготовить завтрак плохо – это было естественно. Но после нескончаемого потока ругательств, пережаренного бекона и волдыря на указательном пальце она наконец закончила. Блюдо действительно представляло собой зрелище с обугленными краями и обожженной колбасой. Может быть, дежурство на кухне не будет постоянным. Заглянув в столовую, она увидела, что он сидит во главе стола в мантии Пожирателя Смерти и читает "Ежедневный пророк". Он не заметил её присутствия; она прищурилась в надежде поближе рассмотреть заголовок, который привлек его внимание. Еще Один Побег Из Тюрьмы Вызывает Тревогу! Она вернулась на кухню и в шоке прислонилась к стойке. Еще один побег из тюрьмы? У неё не было никаких сомнений в том, что Орден вернулся. Легкая улыбка заиграла на её губах, когда она наслаждалась этой мыслью, и она почувствовала, как её захлестнула волна энергии. Орден сопротивлялся – так что для неё оставалась надежда. Она услышала, как Драко прочистил горло, и поняла, что с каждой минутой он, скорее всего, становится всё более раздраженным и голодным, поэтому она схватила тарелку и открыла дверь. Малфой резко обернулся и пристально посмотрел на неё, засовывая газету поверх зеленой книги, которую он, казалось, всегда держал при себе – Я действительно уже сожалею, что купил единственную чертову женщину, которая не прошла обучение хорошим манерам. Ты когда-нибудь слышала о том, что нужно стучать, Грейнджер? Растерянный смешок сорвался с её губ, и он стиснул челюсти. – Над чем ты смеёшься? – Мои манеры-не единственное, о чем вам нужно беспокоиться, сэр, - она поставила тарелку перед ним. – Готовка также может быть добавлена в список. Малфой с отвращением уставился на беспорядок на тарелке перед ним. Она прикусила губу в предвкушении, зная, что высказала свою точку зрения. Но он удивил её, стерев выражение со своего лица и вместо этого встретив её взгляд с холодным, скучающим выражением. – Это всё, Грейнджер. Возвращайся в свою комнату. На этот раз я не приду так быстро, чтобы спасти тебя, если твое любопытство собьет тебя с пути. Гермиона приподняла бровь, когда Драко продолжил читать газету, удивленный сухостью своего ответа. Она не могла не заметить, что сейчас он читает статью о предстоящем свадебном торжестве; статьи о побеге из тюрьмы нигде не было видно. Он бросил на нее еще один раздраженный взгляд, и она, извинившись, вышла. На этот раз она вернулась в свою комнату более легко, неторопливо прогуливаясь и любуясь неоспоримой красотой Поместья. Казалось, Нарцисса Малфой продумала каждую деталь – вплоть до вычурной отделки, которая украшала коридоры. В конце концов, она снова оказалась перед картиной поместья Малфоев. Было странно думать о Драко как о ком– то другом, кроме резкого и злого, но картина была чем угодно, только не этим. Она удивилась, как такой холодный человек мог создать произведение с таким количеством тепла. Но она потратила достаточно времени на тщательный анализ, поэтому продолжила идти по коридору. Оказавшись в своей комнате, она направилась прямо к кровати и рухнула на мягкий матрас, наслаждаясь его комфортом. Она задавалась вопросом, как будет выглядеть остальная часть ее дня, особенно учитывая, что было всего 9 утра, но, когда она лежала там, комфорт кровати овладел ею, она почувствовала, как ее веки отяжелели – и, как и в камере, она решила поддаться желанию поспать. Когда она открыла глаза, то обнаружила, что находится в большой комнате, которую не узнала. Это было великолепно, с высокими богато украшенными потолками и красивой деревянной отделкой, так что она могла только предполагать, что все еще в поместье Малфоев. Она остановилась, чтобы полюбоваться великолепной люстрой, и заметила, что она слегка покачивается. Как странно, подумала она. Она отвернулась от люстры, быстро заметив, что комната пуста – на самом деле жутко пуста. За исключением нескольких стульев и длинного стола, он выглядел так, как будто был полностью заброшен. Она подошла ближе к столу, заметив, что на полу валяются бумаги, и попыталась получше разглядеть, о чем они говорят, но внезапно на землю упала большая тень. У Гермионы перехватило дыхание, когда она взвесила свои варианты. Но ход мыслей быстро сошел с рельсов, когда жгучая боль пробежала по ее предплечью. Чёртов браслет. Это должно было стать её концом. Она подошла, чтобы схватить браслет в надежде, что это принесет ей столь необходимое облегчение, но вид её окровавленной руки первым привлек её внимание. Она попыталась закричать, смесь ужаса и боли овладела ею, но ни звука не вырвалось. Кровь не останавливалась. Она намочила её одежду и испачкала пол, и она понятия не имела, как это остановить. Большая тень продолжала приближаться. она крепко зажмурила свои глаза, чувствуя себя беспомощной. Гермиона быстро села в постели, вся в поту и сжимая предплечье. Это был кошмар. И все же, когда она посмотрела на свое предплечье, её шрам был красным и воспалённым. Она провела по нему большим пальцем и вздрогнула. Она ненавидела этот шрам. Беллатриса Лестрейндж не торопилась вырезать "Грязнокровка" на её руке, напоминая ей о её статусе в волшебном мире. Она умоляла и плакала, чтобы она остановилась, но казалось, что женщина была одержима потребностью пролить кровь, и Гермиона поклялась, что если бы Гарри и Рон не вмешались – Беллатриса бы резала её, пока она не истечет кровью до смерти. Но в тот раз им повезло. Как только они сбежали, Гермиона стала одержима идеей удалить шрам. Она прочитала каждую книгу, прочитала каждое заклинание и даже попробовала несколько вещей, которые, вероятно, не должна была делать, но шрам остался – постоянное напоминание о том, что она была меньше, чем те, кто её окружал. Стук в дверь вырвал её из темных воспоминаний, и она одернула рукав платья, чтобы скрыть раздраженный шрам. – Мистер Малфой отправил Джори с вашими заданиями. Пожалуйста, следуйте за мной. Гермиона уставилась на старшего эльфа, заметив, что он все еще отказывается смотреть ей в глаза больше секунды или двух. – И где же мистер Малфой? – Мистер Малфой никогда не говорит Джори, куда он собирается и надолго ли. Вы должны приступить к выполнению своих задач. Она вздохнула, когда поняла, что ничего не добьется от эльфа, и неохотно спустила ноги с кровати, вздрогнув, когда они коснулись холодного пола. Джори извинился и вышел из комнаты, позволив Гермионе взять себя в руки. Заново заплетя волосы и достав из шкафа новое платье, она уставилась на себя в зеркало. Кошмар принес беспокойные и неэффективные несколько часов сна, и мешки под её глазами доказывали это. Наконец, подойдя к двери, она обнаружила, что эльф ждет её. Он провел её мимо официальной столовой, через столовую и кухню и, в конце концов, остановился в задней части поместья перед небольшой комнатой, которая была заполнена до краев. – Это кладовая. В ней есть всё, что вам понадобится для выполнения сегодняшних задач. Вот список, подготовленный мистером Малфоем. Гермиона посмотрела на бумагу в своих руках, изучая ленивый, но элегантный почерк Драко. Список, казалось, никогда не заканчивался, и она задавалась вопросом, как она должна была закончить всё это за один день. – Джори, где бы ты порекомендовал ... Но, подняв глаза, она заметила, что эльфа нигде не было видно. Она прикусила нижнюю губу, пытаясь определить разумный план действий. И вот тогда она это увидела. Присмотри за садом. Она уже некоторое время не выходила на улицу и почувствовала легкую волну возбуждения при мысли о свежем воздухе. Это было единственное место, с которого можно было начать. Она собрала вещи, которые ей понадобятся, и достала запасной плащ из шкафа, прежде чем выйти через заднюю дверь. Сад Малфоев был прекрасен, и не было никаких сомнений в том, что он был посажен и за ним ухаживали с любовью. Гермиона снова поймала себя на том, что думает об отсутствии Нарциссы Малфой в Поместье и о возможной её фотографии в газете. Если бы ей пришлось гадать, сад был делом рук Нарциссы, и она не могла представить, чтобы та просто бросила его. Но это не касалось Гермионы, и у нее было более чем достаточно дел, которые ей нужно было сделать, чтобы занять себя. Итак, она начала пропалывать кусты роз и клумбы. Это был редкий, приятный день, и она позволила себе погрузиться в работу и тепло солнца на спине. Она даже не слышала, как он подошел. – Мисс Грейнджер. Какой сюрприз. Мой сын поручил вам ухаживать за садом? У Гермионы кровь застыла в жилах. Она знала этот голос, этот тон, сочащийся неудовольствием. Она повернулась, чтобы встретить холодный и неумолимый взгляд Люциуса Малфоя. – Это одно из многих заданий, которые он мне оставил. Она вернула свое внимание к выдергиванию сорняков – не в силах больше выдерживать его взгляд. Она хотела, чтобы он ушел, чтобы занимался своим делом, но в глубине души знала, что он этого не сделает. Люциус любил играть в игры, и эта возможность представлялась ему забавной. – Ну - ну, какая жалость, что ты не вычеркнешь это из его списка. Я знаю, что ты всегда была из тех, кто преуспевает. Видите ли, мисс Грейнджер, сегодня мне действительно нужны ваши услуги. Ее охватило дурное предчувствие. День с Люциусом Малфоем показался ей хуже, чем что-либо в списке Драко, и она обнаружила, что не в состоянии сформировать какой-либо ответ, поэтому она рассеянно продолжала выдергивать сорняки перед собой. – Мисс Грейнджер, я обращаюсь к вам. Конечно, они обучили тебя лучше, чем игнорировать своего хозяина. Гермиона повернулась к нему лицом и вытерла пот со лба. – Мне очень жаль, сэр. Но, как вы знаете, я служу только одному Малфою, и это ваш сын. Мне дали список заданий, и я боюсь его разочаровать. Она в последний раз повернулась, чтобы продолжить работу в саду, но прошло всего несколько секунд, прежде чем жжение пронзило ее кожу головы. Она вскрикнула от боли, когда Люциус схватил ее за косу, рывком поднимая на ноги. Он усмехнулся ей. – Ты поганая Грязнокровка. Никогда больше не проявляй ко мне неуважения. - он сильнее потянул ее за волосы. – Драко может быть твоим законным владельцем, но ты все равно будешь делать то, что я прикажу. Ты поняла меня? Гермиона уставилась на него, черные точки заполнили ее зрение. Нет, она не понимала. Она ничего из этого не понимала. И когда ярость вспыхнула у нее в животе, она прикусила язык, ощутив вкус крови. Она знала, что выход из себя не принесет ей никакой пользы, но чего он не понимал? Одним из первых правил Драко было то, что она могла подчиняться только его приказам. Так что, даже если бы она хотела сдаться, она не смогла бы. Слова вырвались у нее прежде, чем она успела даже подумать о том, чтобы остановить их. – Я думаю, что это вопрос, который вы должны обсудить со своим сыном. Она не удивилась, когда его трость коснулась ее колен сзади, заставив ее упасть. Он схватил ее за лицо, заставляя посмотреть на неё – последовал маниакальный смех. – Они говорят, что вы умны, мисс. Грейнджер. Я уверен, что это не будет ошибкой, которую вы совершите дважды." Последнее, что Гермиона помнила перед тем, как потерять сознание, была раскалывающая боль в голове.