Between the Sheets

Гермиона глубоко вздохнула и сделала последний глоток Оборотного Зелья. Прошло уже несколько недель с тех пор, как она в последний раз выходила на рынок, и их запасы продуктов питания и лекарств были опасно малы. Поэтому, как бы ни наполняла её страхом мысль о том, чтобы покинуть убежище, щеки детей с каждым днем становились все более впалыми - она знала, что у нее нет выбора Она попыталась не подавиться, когда зелье попало ей в горло. Не имело значения, сколько раз она пила знакомую смесь; она подозревала, что никогда не привыкнет к горькой жиже. На ее глазах ее волосы стали черными, ниспадая каскадом на плечи и обрамляя лицо. Ей хотелось бы поблагодарить магглу, у которой она в тот день взяла волосы на рынке. Ее добрые черты лица были чем-то, что Гермиона иногда хотела бы сохранить, но вместо этого она застряла со своими затравленными глазами и длинным шрамом, пересекающим ее щеку. Она выкинула эту странную мысль из головы, заставляя себя двигаться вперед. Учитывая быстро проходящий эффект Оборотного Зелья, она знала, что лучше не тратить время впустую. У нее было максимум полтора часа, прежде чем это действие пройдет, так что ей нужно было идти. Она глубоко вздохнула, прежде чем повернуть ручку двери, толкнула ее, и вздрогнула, почувствовав резкий, холодный воздух снаружи.. Мерлин, она ненавидела природу. Каждый раз, когда она выходила на улицу, ей это напоминало об их неудаче – ее неудаче. Это заставило ее желудок сжаться, и она подумала о том, чтобы вернуться в безопасность и тепло коттеджа. Но она напомнила себе, что только что проглотила последний глоток Оборотного, и отсутствие у них самого необходимого делало важным то, чтобы она отправилась на рынок. Она вышла под серое небо английской сельской местности. Прохладный деревенский воздух напомнил ей о другой жизни. Она скучала по Рону и Гарри - так сильно, что иногда тоска оставляла ее пустой. Но она понимала, что им слишком опасно оставаться вместе. Тем не менее, решение расстаться почти разорвало ее на части. Возможно, так было лучше для Ордена, но это оставляло ее в одиночестве, что временами было изнурительным. Вырвавшись из своего горя, она прошаркала вперед и закрыла глаза, готовясь к тошноте, которая пришла с трансгрессией. На мгновение она забеспокоилась о защите от аппараций, которая, казалось, увеличивалась с пугающей скоростью. Но когда ее глаза снова открылись, она обнаружила, что находится в переулке за рынком-именно в том месте, в которое она намеревалась. Охранник наблюдал за ней, когда она шла по улице, его темные глаза были видны под серебряной маской. Она поплотнее закуталась в плащ, надеясь, что он отведет от нее взгляд, и поспешила мимо него, опустив голову. Она отошла от него на семь шагов, прежде чем выдохнула, сдерживая дыхание, заставляя себя перестать хватать ртом воздух, чтобы не спровоцировать приступ паники посреди густой толпы. Дыши, Гермиона. Просто дыши. Последнее, что ты можешь себе позволить, - это привлекать к себе внимание. Она продолжила обходить рынок, беря вещи, которые им понадобятся на конспиративной квартире. Молоко, яйца и другие скоропортящиеся продукты, которые они не могли выращивать в саду. Она была благодарна Гарри за то, что он недавно присылал им деньги – товары на рынке становились все дороже с каждым ее визитом. Взяв самое необходимое, она посмотрела на свою сумку и увидела, что у нее осталось несколько монет, и решила отправиться в аптеку, надеясь пополнить запасы ингредиентов для оборотного зелья. Как бы сильно она ни ненавидела эту мерзкую жижу, она знала, что у нее не было выбора в этом вопросе. Дети в безопасном доме могли попасть в город незамеченными, но это было опасно без надлежащей подготовки. Хоть Гермиона и была склонна к паническим атакам, она все еще могла защитить себя, так что в конце концов ей предстояло позаботиться о них всех. Просматривая список, она снова почувствовала на себе взгляды, но заставила себя сохранять спокойствие. Война сделала ее параноиком, и ей, казалось, всегда казалось, что кто-то наблюдает за ней. Большую часть времени это был просто ее разум, играющий с ней злые шутки, и на этот раз, скорее всего, ничего не изменилось. Но, несмотря на то, что она знала это, она не могла избавиться от чувства, усилившегося от учащенного сердцебиения. Поэтому она позволила себе один маленький взгляд через плечо, чтобы убедиться, что ей не о чем беспокоиться. Но она ошибалась. Когда она повернулась, Пожиратель Смерти смотрел прямо на нее. Он был высоким, широкоплечим и смотрел так пристально, как будто точно знал, кто она такая. Она пыталась сохранять спокойствие, но его черная маска вызывала чувство ужаса, которое она не могла контролировать. Она была в панике и потянулась к медальону, висевшему у нее на шее, пытаясь сосредоточиться. Но ей это не удалось. Она собрала то, что, по ее мнению, могла себе позволить, и бросила оставшиеся монеты в руки торговца. Она проигнорировала крик торговца о том, что переплатила, - сосредоточилась только на том, чтобы вернуться в тот переулок.. Вернуться в безопасный дом. Однажды она захочет снова увидеть Гарри и Рона, но не смогла бы этого сделать, если бы ее поймали на кровавом рынке. И не говоря уже о том, что у ее соседей по дому не будет ни припасов, ни денег. Возвращение было единственным вариантом. Запихивая ингредиенты в сумку, она попыталась собраться с мыслями. Она должна была сохранять спокойствие. Пожиратели смерти были обучены улавливать всплески эмоций, опасения, даже бегающий взгляд мог кого-то выдать. Поэтому она бросила себе вызов вести себя так нормально, как только может человек в данной ситуации. Закинув сумку на плечо, она зашагала в том темпе, который сочла приемлемым, и направилась в переулок, куда пришла в первый раз. Она повернулась, когда приблизилась к месту назначения, и снова встретилась с его глазами. Он шел медленно, его размеренный шаг дразнил ее. Она наблюдала, как горожане инстинктивно переступают с ноги на ногу, отходя от него в сторону. Он отличался от остальных охранников - его маска была черной, а мантия-нетронутой. Отвернувшись от него, она попыталась проглотить тревогу, которая, как она чувствовала, грозила овладеть ею. – Еще несколько шагов, Гермиона, - прошептала она сама себе. Она знала, что это не так, но она снова оглянулась через плечо и увидела, что он стоит совершенно неподвижно, в то время как толпа кружилась вокруг него, его глаза все еще были прикованы к ней. Судя по его маске, этот человек был Пожирателем Смерти более высокого ранга, вероятно, одним из лейтенантов Воландеморта. Это были монстры, ответственные за убийство тысяч - и теперь один из них наблюдал за ней. От этой мысли у нее перехватило горло, ее прерывистое дыхание выдавало растущую панику. Трансгрессировать во время приступа паники было опасно, но она знала, что оставаться на рынке под пристальным взглядом сероглазого Пожирателя Смерти было еще хуже. Наконец добравшись до места назначения, она посмотрела вперед, чтобы сосредоточиться, и заметила, что он придвинулся еще ближе – его пристальный взгляд сосредоточился на ней, не дрогнув. Она могла бы поклясться, что знала его глаза. Но потом он сделал шаг ближе, и она перестала в этом разбираться. Она выбросила такие мысли из головы, сосредоточившись вместо этого, чтобы трансгрессировать в безопасное место целой и невредимой. Когда она открыла глаза, то выдохнула с облегчением, обнаружив, что снова оказалась во дворе их безопасного дома. – Как ты сегодня сходила на рынок, Гермиона? - спросила Джинни за ужином. Это была их первая сытная трапеза за неделю, и дом гудел от смеха. Джинни и Гермиона сидели у окна, скрестив ноги, наслаждаясь моментом уединения. – Всё прошло достаточно хорошо. Гермиона взглянула на свои дрожащие руки. Она задавалась вопросом, пройдет ли это когда-нибудь. Джинни внимательно наблюдала за ней. – Что случилось? - Рыжеволосая ведьма положила свою твердую руку на руку Гермионы. Гермиона вскинула глаза, пораженная вопросом. Как она узнала, что что-то произошло? Гермиона была так осторожна, чтобы не упасть, прежде чем войти в дом. Так старательно широко улыбаясь, она удивила детей тремя шоколадными лягушками и крепко обняла миссис Уизли, поблагодарив ее за то, что она выдержала холод. Откуда Джинни узнала? Прочитав ее лихорадочные мысли, Джинни ответила: – Твоя дрожь усиливается, когда ты беспокоишься. Ты сражаешься с ней уже три часа. Я знала, что это не могло быть обычной прогулкой. Гермиона прижала ладони к глазам, грубо потирая их. Конечно. Она надеялась, что никто больше этого не заметил - в конце концов, она прилагала все усилия, чтобы оставаться спокойной и уравновешенной. Было ощущение, что они находились в затишье перед бурей - все просто ждали, когда, так сказать, упадет другая туфля. Чтобы Пожиратели Смерти нашли их. Последнее, что им было нужно, - это чтобы Гермиона Грейнджер запаниковала.. Гермиона вздохнула. – Я ... я уверена, что это ничего не значило. Я воспользовался Оборотным Зельем и занялась своими делами. Но один из охранников...он довольно пристально наблюдал за мной. Я даже убедила себя, что это была слежка. Она неловко рассмеялась, как будто это было пустяком. Она хотела этого мгновения покоя, зная, что как только она расскажет Джинни о Пожирателе Смерти в черной маске, все изменится. – О, Гермиона, ты же знаешь, что они так делают. Они запугивают всех и каждого, кого только могут. Это то, что им нравится. Гермиона пошевелилась, зная, что достаточно задержала правду. – Это был не просто какой-то охранник Джинни. Это был один из высокопоставленных офицеров. Я могла бы сказать это по его маске. Джинни поднесла руку ко рту, подавляя вздох. Гермионе не нужно было спрашивать, о чем она думает - они обе знали, что у такого высокопоставленного Пожирателя Смерти не было веских причин появляться на рынке в маленьком городке. Так почему же он был там - на рынке, который часто посещали Гермиона и Джинни? Единственным объяснением было то, что они приближались к их безопасному дому. Слезы тихо текли по ее лицу. Ей не хотелось снова собираться и уезжать. Она не хотела искать новый рынок для покупок. Она не хотела перевозить детей, отвечать на вопросы и пытаться помешать им понять, что они всегда были в одном шаге от смерти. Она этого не хотела. Она уронила голову на руки. – Это моя вина. Мне следовало быстрее продвигаться по рынку. Я должна была ... - Гермиона подавилась рыданиями, которые отчаянно пыталась подавить. Она положила голову на колени Джинни, ее слезы намочили брюки девушки. – Гермиона, если он был там – они уже знали. Это не твоя вина. Ты должна перестать винить себя за каждую чертову вещь, которая происходит. Но она едва слышала ее. Она плакала. Всхлипывала. Она так давно этого не делала и так устала. Она не могла вспомнить, когда в последний раз спала, ее постоянно мучили изнурительные кошмары и постоянный страх, что в ту же секунду, как она заснет, на них нападут. Когда Кингсли принял решение “распустить” Орден и бежать – Гермиона согласилась. Им нужно было перестроиться и перепланировать всё после стольких потерь. Гермиона также согласилась скрыться без Рона и Гарри, позволив Ордену публично инсценировать ее смерть вместе со смертью Рона. Однако для Гарри было еще хуже; Ежедневный пророк сказал, что он сорвался после стольких потерь и исчез. Мальчик, который выжил, внезапно стал мальчиком, который убежал. После "смерти" Гермионы в переулке разразился праздник. Но они знали, что Пожиратели Смерти на это не купились - Темного Лорда не так легко было обмануть. Он был спрятан в Хогвартсе; школа, которую она так любила, превратилась в его импровизированное королевство, просто ожидая их следующего шага. Она покачала головой, напоминая себе, что не стоит так чертовски жалеть себя. Она была окружена людьми, которые любили ее. Гарри был один - он согласился на это на тот случай, если Волдеморт воспользуется их связью, чтобы попытаться найти его. На случай, если окклюменция Гарри не сработает и он найдет его. Волдеморт знал, что пока Гарри все еще жив, всегда есть шанс, что пророчество сбудется. Поэтому он согласился удалиться в небольшой безопасный дом, где домашние эльфы доставляли еду и время от времени приносили письма. Она знала, что ей повезло, что Джинни была здесь, чтобы гладить ее по волосам. Джинни любила Гарри. Рон был ее братом. Джинни от многого отказалась. И все же здесь Гермиона рыдала, как ребенок. Гермиона села, вытирая лицо рукавом поношенного свитера. – Мне жаль. Я знаю, что всем здесь больно. Я просто теряюсь, если сосредотачиваюсь на том, чтобы не позволить этому случиться. Младшая ведьма мягко улыбнулась, похлопав ее по руке. – Ты отдала этой войне больше, чем многие другие. Я думаю, это довольно смело, что ты даже встаешь с постели по утрам. Никогда не извиняйтесь за то, что просто испытываешь эмоции, которым большинство позволило бы съесть их живьем ещё много лет назад. Гермионе нужно было закончить разговор, иначе она могла разбиться вдребезги. Итак, она посмотрела на часы на стене. – Нам нужно немного поспать. Завтра будет нелегко. Джинни кивнула и бросила на нее понимающий взгляд, который говорил: "разбуди меня, если я тебе понадоблюсь", а затем она вышла из комнаты. Гермиона решила, что если они собираются уходить, то было бы проще, если бы на кухне было чисто. Она провела следующие два часа, вычищая, приводя в порядок и мысленно планируя, что взять с собой, а что оставить. К тому времени, когда она закончила, она почувствовала, что ее веки отяжелели, поэтому она потащилась вверх по лестнице в свою маленькую спальню. Она не знала как, но знала, что заснет. Чего она не ожидала, так это увидеть во сне эти серые глаза, которые так пристально следили за ней. На следующее утро она проснулась вся в поту. Зная, что они придут, она объяснила это тем, кому нужно было знать. Они провели большую часть дня, торопясь упаковать то, что не могли позволить себе оставить, и сжигая то, что могли. Детям удавалось держаться в стороне, пребывая в блаженном неведении о надвигающейся опасности, когда они играли на улице в умеренный зимний день. Старшие члены приюта аппарировали предметы в новое безопасное место, которое Кингсли установил для них. Они были измотаны, но у них не было выбора, чтобы продолжать пробиваться Она поймала себя на мысли, что задается вопросом, все ли будет хорошо. Оставалось всего несколько вещей, которые нужно было переместить. Но, как и большинство вещей в жизни Гермионы, оптимизм всегда не соответствовал реальности. Как бы то ни было, она никогда не могла знать, что они доберутся туда так скоро. Треск аппараций был оглушительным. И так же были слышны крики детей, когда они разбегались, пытаясь убежать от проклятий, которые сыпались в их сторону. Она запаниковала, когда выглянула в окно - совершенно не готовая к стене Пожирателей Смерти, стоящей всего в трёх метрах от нее. Защитные чары не сделали ничего, чтобы их остановить, и дом взорвался криками. Молли выкрикивала приказы, призывая к спокойствию с твердостью в голосе: – Хватай детей и уходи! Предметы можно заменить, тебя нет. – Не забудь захватить коробку, полную писем. Есть подробные приказы от Гарри и Бутствера. Мы не можем позволить им заполучит их в свои руки”. Гермиона застыла, как будто у нее отняли способность ходить, даже двигаться. Холодная рука Джинни сжала ее руку. – Мы должны идти, Гермиона! Ты должна идти! Ты незаменима. Джинни стояла перед ней и кричала, но она едва слышала ее. Джинни продолжала трясти Гермиону за плечи, умоляя ее уйти, пока не стало слишком поздно. – Они здесь из-за ТЕБЯ, Гермиона. Ты-та, кого они ищут. Пожалуйста. Голос Джинни сорвался, слезы потекли по ее лицу. Гермиона вышла из транса и посмотрела на Джинни. Она знала, что рыжеволосая была права, но потом она заметила что-то за окном. Через поле бежал мальчик помладше. Это был тот же самый мальчик, который стоял рядом с ней много ночей, пока она варила зелья. Он был любознательным и тихим, но Гермионе нравилось его присутствие. Она оглянулась и увидела приближающихся Пожирателей. Он не мог трасгрессировать – черт, он даже не мог использовать свою палочку. У него не было ни единого шанса. Она должна была спасти его. Она едва расслышала леденящий кровь крик Джинни, когда выбежала за дверь навстречу маленькому мальчику. Ей просто нужно было добраться до него, и они уберутся оттуда. Они будут в безопасности. Однако в глубине души она знала, что все будет не так просто. На самом деле, она знала, что был небольшой шанс, что она даже доберется до него живой, но она не могла оставить его. Поэтому она побежала так быстро, как только могла. Ее грудь горела от напряжения, и она увернулась от проклятий, которые сыпались вокруг нее, сосредоточившись исключительно на том, чтобы добраться до мальчика, пока не стало слишком поздно. Несмотря на отсутствие боевой практики за последние несколько месяцев, это было как вторая натура. Она легко накладывала заклинания и щиты и быстро обнаружила, что приближается к мальчику. Она видела страх в его зеленых глазах - так похожих на глаза Гарри. Она чуть не заплакала, когда добралась до него, но времени не было. Она положила руку ему на плечо. Она сделала это; они собирались выбраться отсюда живыми. Но потом она почувствовала это. Палочка, поднятая под ее подбородком. – Даже не думай об этом, Грейнджер. И вот он здесь. Серые глаза, которые преследовали ее всю ночь. Он нашел ее. А потом маленький мальчик рядом с ней был мертв. Пожиратель смерти справа от нее громко рассмеялся, уходя. Крик сорвался с ее губ, ее сердце разбилось о маленького мальчика с таким большим потенциалом, который сейчас лежал рядом с ней. Она собралась с духом, чтобы присоединиться к нему. Это было странно - скорее, чем страх, тот факт, что она вот-вот умрет, наполнил ее спокойствием. Она никогда не осознавала, насколько готова к тому, чтобы все это закончилось. Но это спокойствие было нарушено злобным смехом. – О, Грейнджер. Открой глаза. Я не собираюсь тебя убивать. Это было бы слишком просто. Ей хотелось рыдать, но она отказывалась доставлять Пожирателю Смерти в маске такое большое удовлетворение. Она открыла глаза и уставилась на него. Преодолевая всепоглощающий страх, она отказалась отступить, чтобы показать, как его слова повлияли на нее. Ее дни, скорее всего, были сочтены, и она уже однажды “умерла". На этот раз она хотела, чтобы ее запомнили правильно. Он снова рассмеялся, и она вздрогнула. – Самая яркая ведьма нашего возраста, черт возьми. Скажи мне, Грейнджер, ты меня не узнаешь? Она уставилась на него — что-то в нем было такое знакомое. Она знала его глаза. Но ее память в эти дни была такой же шаткой, как дрожь в ее руках. Проклятие Круциатуса оставило долгосрочные последствия, и она пострадала от слишком многих, чтобы сосчитать. Она присмотрелась к нему повнимательнее; несмотря на свою смутную память, она не могла забыть, каким знакомым он казался. Он сказал нашего возраста? И тут ее осенило — ее глаза расширились от осознания. Это было невозможно. Прочитав выражение ее лица, он издал отрывистый смешок и кивнул. А потом мир погрузился в темноту.