Любить нельзя ненавидеть

По большой и просторной квартире Костенко раздались звуки. Кто-то непременно хотел попасть внутрь. Сергей Александрович очень удивился такому позднему визиту, а первые мысли были совсем недобрыми. Кто мог припереться в такой час? Ему некого было ждать. И все же, взяв с полки пистолет, для осторожности, он пошел к входной двери. Посмотрев в глазок, он сразу же открыл дверь. На пороге стояла заплаканная Аня. Голова Костенко сразу перебрала миллион самых худших вариантов, которые только могли случиться с этой юной и доброй девушкой. — Сергей Александрович, я…вообщем…я…я, — слезы предательски хлынули из глаз, а голос начал дрожать. Не зная, что произошло с девушкой, Костенко мог предложить ей лишь единственную защиту в эту непростую минуту — объятия. Аня приняла этот спасительный жест и утонула в осторожных объятиях. Ощутив возле себя крепкое мужское плечо, единственное, которому она могла довериться сейчас, Аня, более не сдерживая своих эмоций, разрыдалась. Костенко лишь крепче заключил в объятиях девушку. Не отдавая себе отчета в действиях, он начал бережно гладить Аню по голове, спине, снова по голове, приглаживая растрепавшиеся волосы и приговаривая: -Всё хорошо, сейчас ты в безопасности. Я никому больше не дам тебя в обиду. Никогда! Слышишь? Даю тебе свое честное слово. Аня обняла мужчину, который всеми силами старался помочь ей в эту непростую минуту. Его широкая спина была расслаблена, но сквозь футболку чувствовались накаченные мышцы. Чувствуя под своими руками эту теплую и сильную спину, она смогла немного успокоиться. Больше Аня не плакала. Просто стояла, молча уткнувшись в плечо и греясь в теплых объятиях. Костенко не торопил её, ждал, когда Аня придет в себя, гладил и гладил, пока всхлипы не затихли, и девушка не перестала дрожать. Когда же она сама отстранилась, Костенко счёл это за сигнал готовности начать диалог, но все же решил не давить и подождать, когда Аня сама начнет рассказ. — Будешь чай? А может что-нибудь покрепче? — решил спросить Сергей Александрович, чтобы развеять немного сковывающую тишину. — Я бы выпила что-то покрепче и побольше, — Аня отвела в сторону глаза. -Хорошо, сейчас все будет, ты можешь пока сходить в душ, полотенце и сменную одежду я тебе сейчас подам. Костенко подумал, что после расслабляющих процедур, Аня сможет более полно изложить все, что с ней случилось. Достав свежее полотенце, он немного встал в ступор с выбором одежды. Женской у него не было, а из мужских были только рубашки да футболки. Найдя самую длинную из всех футболок, Костенко любезно положил все в ванной комнате и позвал Аню. Не теряя времени даром, он отправился на кухню. По долгу службы у него было мало свободного времени, поэтому и готовил он редко и чаще всего что-то легкое и быстрое. Ему не составило труда за короткий срок, пока Аня принимала душ, сделать легкий салат и закуски. Когда она вышла из душа, на столе в гостиной уже стояла еда и бутылка виски. А рядом был разожжен камин, пусть и электрический. Пройдя и сев на диван, Аня скромно огляделась по сторонам. Дома у Костенко она была впервые, и только сейчас, отойдя от шока, смогла рассмотреть и оценить красоту и масштаб квартиры. Она была выдержана в строгих черно-белых тонах, с добавлением коричневого дерева, что придавало ей ощутимую дороговизну. В ней не было никакого хлама, нагромождения, даже вещей особо не было. Как будто в нее заселились совсем недавно, взгляд не останавливался ни на чем. Может, именно так и выглядит холостяцкий дом? Аня перевела взгляд на Костенко и смутилась, ведь он смотрел неотрывно прямо на нее. Чтобы немного разрядить обстановку, Сергей Александрович предложил выпить. После бокала виски, Аня расслабилась и смогла начать рассказ: — Это все Паша, он как будто с ума сошел, я никогда не видела его таким…таким… злым, даже не так, я бы сказала… разъяренным. Мне было очень страшно. Костенко заметил, как при воспоминании о недавних событиях руки Ани начали снова дрожать. Он сходил за пледом и бережно укрыл плечи девушки. Сел рядом, надеясь, что так она больше будет чувствовать защищенность, взял одну её руку в свои и, заглядывая в глаза, аккуратно спросил девушку: — Аня, что он с тобой сделал? Он ударил тебя? Почему ты оказалась в такой поздний час на улице? Она снова отвела глаза, ей было неловко рассказывать этому взрослому мужчине, что на самом деле пытался сделать с ней Паша. Но доверие, которое она чувствовала к этому человеку, взяло верх над смущением, и она тихо сказала: -Он чуть не изнасиловал меня, но я успела вырваться и убежать. Никогда не видела его таким. Он вбил себе в голову, что я уехала в командировку и там ему изменяла или не знаю что. Он так и не сказал мне ни слова. — Вот же урод! Мразь какая! Ну ничего, завтра он ответит за свои действия, я даю тебе слово, — голос его был очень серьезен, а взгляд сконцентрирован. Было видно — этот мужчина все уже решил. -Нет, пожалуйста, Сергей Александрович, не надо. Я попытаюсь сама разобраться, это наше дело, наш конфликт, я его попытаюсь решить сама. — Ань, послушай, а вдруг это зона? Ты об этом подумала? Если это и вправду она, то у всех нас большие проблемы, понимаешь? Она оборвала его на полуслове: — Точно не зона, я видела его глаза, они не черные. Он просто был сильно пьян и расстроен. Костенко капитулировал: — Хорошо, если ты в этом уверена… Я не буду лезть в это дело, пока ты не попросишь моей помощи, но я хочу, чтобы ты знала две вещи: первое — мне вся эта ситуация очень и очень не нравится, так быть не должно, в здоровых отношениях так не бывает, люди разговаривают, а не орут и кулаками машут — говорил ли это алкоголь в нем, или он решил пофилософствовать, никто так и не мог бы сказать- и второе — ты всегда, при любых обстоятельствах можешь рассчитывать на мою поддержку, где бы я не находился и что бы я не делал, поняла? Знай, что у тебя всегда буду я. — сказал он, уже расслабленно улыбаясь. Аня кивнула. На этом тяжелый разговор был закончен и они перешли на более легкие и приятные темы. Они пили и разговаривали ни о чем. И хоть Костенко нужно было вставать рано на работу, он не мог закончить эту прекрасную ночь, которая как будто вернула ему ощущение жизни, ощущение нужности его здесь и сейчас. Аня совсем расслабилась и отдалась этому приятному чувству спокойствия, подошла к панорамному окну, откуда была видна вся Москва, как на ладони. Костенко смотрел на девушку с дивана. Стоя возле окна, она показалась ему такой маленькой и беззащитной на фоне этого сурового и большого города. Под действием алкоголя, а может это и не будет оправданием, но в это застывшее мгновение Костенко ощутил внутри себя потребность находиться рядом с этой девушкой, защищать, помогать. Захотел показать, что мир может быть добрым и честным по отношению к ней. Аня, стоя спиной к мужчине, вдруг, неожиданно даже для самой себя спросила: — Сергей Александрович, а почему вы на самом деле решили переместиться в этот мир? Неужели только потому, что нам угрожает опасность? Извините, но мне в эту, пусть даже и складную версию, не очень верится. Никогда не поверю, что кто-то бы сделал также. Это слишком правильно что ли. Слишком бескорыстно. Так не бывает… Костенко ухмыльнулся, глаза его улыбались. Он подумал, что Аня могла бы стать успешным следователем или работником подобного рода, потому что она чувствовала людей, как никто другой. Алкоголь сделал Аню смелее, а его разговорчивее, поэтому он решил рассказать девушке правду, которую скрывал от других, ведь сильные мужчины о таком не говорят. -Ань… — произнес он протяжно — не знаю, какую бы ты правду хотела услышать. Я не идеальный, конечно, я поступил отчасти очень даже эгоистично. И в этот мир я попал, прежде всего, а я считаю, что подобное нет смысла скрывать, ради себя. Я знаю, что ты и ребята привыкли воспринимать меня как такого сильного, волевого человека, пуленепробиваемого и безэмоционального. Для всех я и правда такой, но это не я настоящий. Никакой человек не может быть таким на самом деле, это лишь очередная маска. Я по долгу службы просто обязан надевать эти маски каждый день, ведь на меня смотрят сотни подчиненных, а это большая ответственность. Я востребован и незаменим на работе, хотя это звучит очень высокомерно, я знаю, но это почти правда. Я всем нужен. Но когда я прихожу вечером в пустую квартиру, как думаешь, что я ощущаю? — Пустоту? — Именно, моя ты проницательная, — это вырвалось у него случайно, хотя и изрядно смутило, поэтому он решил не обращать особого внимания и просто продолжил рассказ, — Я чувствую пустоту. Каким бы важным человеком я не был в обществе, дома я один. Но когда в мире появились вы — подростки, оставшиеся без родителей и нуждающиеся в помощи, для меня как будто появилось место в мире, а жизнь обрела хоть какое-то значение. Я обещал вас защищать и я искренне пытался это делать, как умел. Не буду врать, ты знаешь, что из-за моей работы у меня нет ни жены, ни детей. Я бы просто не мог уделять им время, которое они бы, непременно, заслуживали. Поэтому я решил быть один. Но когда судьба мне подкинула сразу 5 детей, я понял, что остальное и не имело смысла. Пусть мы были не так близки всегда, но я относился к вам, как к семье. Черт, да, я был, как можно выразиться, плохим отцом, но я пытался. Когда вы пропали, мой смысл жизни тоже пропал. Работа — это пепел. Когда-то она была огнем, давала тепло, но после вашего появления она стала ничем. А после вашего исчезновения и весь мир стал для меня ничем, просто пеплом. Я отправился за вами, потому что рядом с вами я чувствую себя живым и нужным, хоть немного. Он замолчал. Аню, хоть и пьяную, очень поразили и тронули до глубины души эти слова. По её щеке скатилась соленая слеза. Она ни секунды не сомневалась в правдивости слов. Под действием такой доверительной обстановки, Аня решилась сделать то, что до этого не сделала бы даже под прицелом автомата. Она подошла тихонько к дивану, где сидел Костенко, обняла его со спины и одарила невесомым поцелуем его почти лысую макушку. Этот жест, такой чистый и наивный развеселил Костенко. Он посмотрел на девушку и искренне рассмеялся, так мелодично и по-доброму, его белые верхние зубы показались ровным рядком и пропали. Улыбка стала более сдержанной, но глаза, глаза по-прежнему продолжали светиться добрым светом. Аня впервые видела его таким открытым и впервые слышала его искренний смех, на душе у нее стало тепло. — Пойдем спать, шутница, уже очень поздно, а ты, я вижу, уже начинаешь засыпать на ходу. Он отвел её в гостевую комнату и напоследок сказал: — Если что, моя комната рядом, а это значит, что никакой бабайка к тебе не пройдет! Доброй ночи, Аня. -Доброй ночи, Сергей Александрович.