Тлеющие искры

Сегодня утром Льюис прибыл в Дарем. Город встретил его серыми тучами. Высокое здание поместья Мориарти возвышается каменной стеной за узорной чугунной оградой. Свет в окнах погашен, двери заперты. Сейчас вся команда в Лондоне, поэтому поместье пустует и оттого кажется мрачным. Отперев главные ворота ключом, Льюис медлит пару минут, после чего неспеша направляется в сад. Аккуратно выстриженный газон стелется под ногами зелёным ковром. Разбросанные повсюду кусты, усыпанные цветами, благоухают свежестью. Почуяв непогоду, пышные бутоны медленно закрываются, кутаясь в тонких лепестках. Щебетанье птиц разносится по округе звонкой трелью. Убрав руки за спину, Льюис ступает вглубь сада, вдыхая холодный воздух, смешанный с ароматом цветов. Будучи несколько дней прикованным к кровати, он с упоением прикрывает глаза, подставляясь порывам ветра. Хоть это немного остужает голову, руки всё равно вздрагивают от волнения. Льюис выходит на небольшую лужайку, скрытую невысокими тисовыми кустами. Идти в поместье не хочется, поэтому он останавливается здесь. Он чувствует себя ребёнком, сбежавшим из дома. И прекрасно знает, что Уильям быстро поймёт, куда уехал младший и обязательно приедет за ним. Это заставляет переживать ещё сильнее. Возможно, сбежать из особняка, никого не предупредив, было глупо, но Льюис не мог иначе. Он просто не смог бы смотреть брату в глаза. Под раскидистыми ветвями дерева одиноко стоит деревянная скамья. Присев, Льюис немного наклоняется вперёд, сцепив ладони в замок. Он только сейчас замечает следы чернил на белом рукаве рубашки. Не стоит и говорить о том, как сильно дрожали руки, выводя на бумаге три слова. Льюис пытается оттереть пятна, но только сильнее размазывает. Это напоминает следы преступления, которые никак уже не удастся скрыть. Признаться в чувствах брату было преступлением. Пальцы нервно сжимаются, впиваясь ногтями в кожу до глубоких впадин. На лице проступает тень страха вперемешку со смущением. Однако, это отнюдь не то лёгкое смущение, от которого улыбка лезет на лицо. Это стыд. Льюис ощущает прожигающий стыд и бесконечное сожаление. Он виноват перед братом. Он мог держать все мысли при себе и хранить молчание и сделать всё, чтобы не позволить Уильяму узнать. Но Льюис просто не выдержал. Сам позволил себе утопать в объятьях брата, таять от нежных прикосновений и глупо улыбаться в ответ на ласковые слова. Льюис знает, что Уильям воспринимает это иначе. Для старшего это способ выразить братскую любовь и привязанность, а для Льюиса это испытание. Он не хочет, чтобы брат отстранялся, но в итоге отходит сам. Потому что его чувства неправильны. И так будет лучше. Но в конце концов, Льюис не вытерпел и открылся. Вынес все потаённые чувства на обозрение брату, собрав все непроизнесённые слова в одном белом букете. Он знал, что от этого будет только хуже. Льюис всё испортил. Подорвал доверие и непорочные братские узы. Самое ужасное в этом — брат примет это. Уильям не будет злиться, не станет обвинять и допрашивать. Он примет младшего брата любым. Льюис знает это и от этого в груди противно колет. Уильям слишком добрый. Такую светлую душу не заслуживает этот чёртов мир. И Льюис не заслуживает. Шумно выдохнув, он покорно ждёт грядущий разговор, словно приговор. — Льюис! Собственное имя сеет в груди глухую панику. — Вот ты где, — Уильям наклоняет голову вбок. Льюис не смеет поднять глаза, даже когда брат садится рядом. Руки сцепляются сильнее, надавливая на костяшки пальцев до белых пятен. Внутренности опаляет холодом и сковывает лёгкие, не давая дышать. Он мелко вздрагивает, когда на плечи ложится ткань. — Холодно, — вздыхает Уильям, аккуратно закрепляя на шее младшего застёжку от своего чёрного плаща. — Снова заболеть я тебе не дам. Порыв ветра взъерошивает светлые волосы Уильяма и на губах его мелькает тихая улыбка, которой он старается успокоить младшего. Алые глаза глядят с обманчивой безмятежностью, но прерывистое тяжёлое дыхание выдаёт его с головой. Он знает. Уильям получил заветный подарок. Но вновь закрывает глаза на собственные переживания, беспокоясь только о младшем брате. Старший поступает так с детства — не даёт волю собственным чувствам. Боится показаться при брате слабым и скрывает все эмоции, лишь бы уберечь Льюиса. — Тебе уже лучше? — осторожно спрашивает Уильям. — Раз сумел добраться сюда. Младший несильно кивает. — Хорошо. Просто я… — Уильям с трудом переводит дыхание, — боялся, что ты сделаешь что-то с собой. Льюис бросает взгляд на брата, услышав в его голосе дрожь. Только сейчас он замечает, как трясутся чужие руки, сжимающие край скамьи. Уильям оцепенело смотрит в одну точку перед собой пустым взглядом. Сдерживая шумное дыхание, он опускает голову и прикусывает губы с внутренней стороны. — Прости, — сипло шепчет Льюис. Он не может выдавить из себя больше ни слова, когда слышит, как Уильям судорожно выдыхает. Отвернувшись, Льюис упирается взглядом в свои руки, медленно перебирает пальцы и снова складывает ладони в замок. Прохладный ветер скользит по волосам и лишь шелест листьев тревожит тишину. — Глупо было сбегать, — Льюис пытается выжать жалкое подобие усмешки. — Не делай так больше, — слабо просит Уильям. Младший отчётливо слышит, как ломается голос брата. Уильям прикрывает глаза и зажимает рот ладонью. Льюис стискивает зубы. Он чувствует себя полным ничтожеством, заставив брата так сильно переживать. — Прости. Льюис готов повторять это сотни раз. Вот только простыми извинениями этот грех не отмыть. Тот грех, в котором он признался брату сегодня утром, оставив в подарок белоснежные цветы. Он проклинает себя за то, что не сгорел в пламени того пожара четырнадцать лет назад. За то, что собственными руками посмел очернить их целомудренную связь. Его душит желание исчезнуть. Проснуться несколько дней назад, задолго до того, как совершил непоправимое. Забыть всё, как страшный сон. Но он здесь. И брат уже знает о его грешных мыслях. От этого под кожу пробирается холод, сотнями игл впиваясь в оцепенелое тело. Но Уильям ждёт объяснений. Поэтому Льюис собирает все силы, чтобы выдать самого себя с головой. — Я не хотел говорить тебе об этом, — сделав глубокий вдох, медленно начинает Льюис. Расправив плечи, он выпрямляет спину и смотрит прямо перед собой. Несколько холодных капель приземляются за ворот плаща. Льюис наблюдает, как нежные бутоны цветов колышутся от ветра, а по листьям начинает тарабанить дождь. В голове путаются сотни мыслей. Это похоже на исповедь, только сейчас перед ним не священник за деревянной решеткой. Перед ним его свет, его ангел, его бог — Уильям. — Я пытался подавить это два года, — произносит Льюис, краем глаза замечая, как резко сжимаются чужие пальцы о край скамьи, — но не смог. Дождь усиливается. Ветер раскачивает кроны деревьев, с силой треплет листья тиса. Сглатывая ком в горле, Льюис опускает взгляд вниз. Он невольно раскрывает правую ладонь, проводя пальцами по ещё незажившим порезам. Наверняка останется шрам, напоминающий о том злополучном вечере в ресторане и вспышке ревности. Льюис качает головой и криво улыбается собственной беспомощности. — Мне даже не хватило смелости сказать всё тебе в лицо. Вновь подняв голову, Льюис подставляет лицо бушующему ветру. Там, наверху, возвышается под мрачными тучами крыша поместья Мориарти. Раскинутый внизу благоухающий сад сейчас трепещет под гнётом косого дождя. По лицу стекают капли и Льюис чувствует, как подступают слёзы. Закрыв глаза, он поглубже вдыхает леденящий воздух. И сдаётся, ныряя в безвозвратную бездну. — Мне всегда хотелось быть рядом. Ближе, чем кто-либо другой. Я хотел быть тебе не только братом, я хотел быть для тебя всем, — сдавленно признаётся Льюис. — И быть твоим, без остатка. — Я тоже. Льюис разворачивается на голос. И замирает, ощутив тепло на губах. Сердце пропускает удар. Бережно заправив светлые волосы за ухо, Уильям кладёт ладонь поверх шрама на щеке и прижимается теснее. Пальцы младшего разжимаются и руки безвольно лежат на коленях, всё тело оцепеневает. Он с трудом закрывает распахнутые глаза, всё ещё не веря в происходящее. Не слышно даже собственного сердцебиения, мысли рассыпаются и всем своим существом Льюис ощущает только брата. Так близко, что это кажется сном. Уильям кротко прикасается к губам младшего, опаляя горячим дыханием. Младший жмурится, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Брат пахнет белыми лилиями. Тонкий цветочно-медовый привкус, оставшийся на губах Уильяма, сладкой волной перетекает на его собственные. Дождь стучит по плечам, стекая потоками по промокшей одежде. Крупные капли скользят по волосам и лицу, путаясь прохладной влагой в нежном поцелуе. От ветра по шее бегут мурашки, но в груди распаляется жар, согревая тягучей волной. Льюис нащупывает свободную руку брата, лежащую на скамье, и робко кладёт свою ладонь поверх его. Мягкие губы Уильяма касаются с таким трепетом, что заставляют младшего раствориться в этой блаженной ласке. Шум дождя не стихает, отзываясь в ушах эхом и сплетаясь тихой мелодией с дыханием родного сердца. Мир сжимается до размеров маленькой скамейки в безлюдном саду. Только они и ветер. Последний раз с нежностью прижавшись к его губам, Уильям плавно отстраняется. — Ты и есть мое всё, — приглушённо шепчет он, глядя в любимые глаза. Льюис забывает, как дышать. Не может пошевелиться, чувствуя только, как глаза снова начинает предательски щипать. За размытой влажной пеленой он различает тёплую улыбку. — Только не плачь, — качая головой, просит Уильям. Наклонившись ближе, он прикасается губами к алым щекам, заботливо сцеловывая слёзы. Льюис прикрывает глаза, позволяя мягким губам притронуться к трепещущим ресницам. Оставив едва ощутимый поцелуй на лбу, Уильям отклоняется и тут же распахивает глаза, когда на него резко наваливаются. Льюис крепко обнимает его за пояс, утыкаясь лицом в грудь. Старший прячет улыбку в светлых волосах и целует его в макушку. Аккуратно, почти незаметно, как и всегда хотел. Он с наслаждением вдыхает запах шёлковых волос, пропуская влажные пряди сквозь пальцы. Льюис пахнет ещё не выветривавшимися лекарствами, дождём и сладким ароматом его любимых цветов. — Глупый, — ласково произносит Уильям. — Я всегда был твоим. Льюис отчаянно цепляется за него, пряча заплаканное лицо в насквозь промокшей рубашке брата. Плечи его мелко дрожат и слышно приглушённые всхлипы. Уильям бережно гладит его по голове и счастливо улыбается, чувствуя, как младший доверчиво прижимается к нему. Льюис так давно не плакал при нём, что сейчас это кажется чем-то настолько сокровенным, что в груди приятно щемит от такой открытости. Уильям осторожно обнимает брата, притягивая к себе. Над ними шумят листьями ветви невысокого дерева. Дождь мало помалу стихает, лениво рисуя на лужах круги. Лёгкий ветер пробирается за шиворот и мокрую одежду, заставляя поёжиться и поглубже вдохнуть свежий воздух. Немного успокоившись, Льюис неторопливо отстраняется и ловит нежный взгляд брата. Младший смущённо поджимает покрасневшие губы и щёки его заливаются румянцем. — Поехали домой, — улыбается Уильям, беря брата за руку.