Тлеющие искры

«Комната Уильяма. Не входить! Кроме Льюиса». Забавная табличка на двери всегда навевает улыбку. Раздаётся стук, но в ответ лишь тишина, поэтому Льюис осторожно приоткрывает дверь и заглядывает внутрь. Он уже хотел окликнуть брата, но не стал. Уильям обнаруживается на небольшом диванчике. Лежит на боку, поджав руки к груди, укутанный в белый халат с слегка ослабленным поясом. Ноги в домашних штанах неуклюже свешены с края, а мягкие тапочки вот-вот соскользнут с босых стоп. Только принял утреннюю ванну и сразу уснул. Льюис качает головой, но не может сдержать улыбку. Спящий Уильям это что-то запредельно очаровательное. Его аккуратно перекладывают головой к себе на колени и укрывают тёмно-синим пиджаком. Если Уильям уснул, его уже ничем не разбудить. Поэтому оказавшись у брата на коленях, он всё так же тих. Приподняв с его плеч белое полотенце, Льюис принимается вытирать мокрые волосы, опасаясь, как бы брат не простудился. Тонкие руки неторопливо промакивают махровым полотенцем чужие волосы, бережно вытирая каждый локон. В последнее время Уильям всё чаще проваливается в сон. Иногда причина в бессонных ночах, проведённых за рабочим столом, среди кипы бумаг и чертежей, пока он продумывает новый план перед очередной миссией. Иногда виной тому чрезмерно длительные и напряжённые размышления. Тогда Уильям может уснуть, где угодно. Таких случаев увеличилось вдвое. А ещё Уильям стал подолгу отрешённо глядеть в пустоту, напряжённо размышляя о чём-то. Иногда смотрит на младшего долго и задумчиво, будто спрашивая о чём-то без слов. Льюис тяжело вздыхает, мягко заправляя его волосы за ухо. Уильям прекрасен. В лучах утреннего солнца белокурые локоны отливают золотом и на кончиках ещё чуть влажных волос, словно россыпи жемчуга, сверкают капли воды. Светлые чуть слипшиеся после ванны ресницы едва заметно трепещут, но хранят глубокий сон. И тонкие нежно-розовые губы. Льюис прикладывает ладонь к его лбу и плавно проводит вверх, убирая волосы с лица. Хотел бы он знать, что происходит в голове брата. Обычно у Уильяма закипает голова, когда он чересчур долго обдумывает очередной план. Однако, что-то подсказывает, что сейчас дело не только в работе. Льюис готов выслушать, готов понести любую ношу лишь бы брату стало легче. Но на все расспросы Уильям только мягко улыбается, повторяя, что всё в порядке. В алых глазах словно тают искры, медленно и безвозвратно утопая в кровавой бездне. Запрокидывая голову назад, Льюис прикрывает глаза. Несколько глубоких вдохов. Блуждая взглядом по комнате, он останавливается на рабочем столе Уильяма. Среди груды бумаг и книг лежит непримечательное письмо, но стоит заметить знакомое имя, как тут же сводит скулы. «Шерлок Холмс». Взгляд, что прикован к письму, грозится тотчас испепелить жалкий конверт к чертям. Имя выведено размашистым неряшливым почерком и принадлежит, разумеется, самому отправителю. Значит он написал письмо Уильяму. Как бы сильно не вскипало любопытство вперемешку с ненавистью, он не станет читать то, что предназначено лично его брату. Льюис чувствует, как на коленях чуть шевелятся. Уильям сонно перекладывается на бок лицом к брату, прячась от света из окна. Он бессознательно цепляется пальцами за рубашку младшего, прижимаясь к нему лбом и тихо вздыхая. Взгляд Льюиса сначала смягчается, но постепенно в багровой радужке проскальзывают болезненные осколки. Уильям так близко, но так далеко. Почему именно Холмс? Этот вопрос мучает Льюиса ещё с того самого дня, как они высадились с «Ноева Ковчега». Стоит вспомнить о детективе, как внутри всё закипает. Мысли растекаются по венам шипящим ядом, отравляя разум и душу. Льюис не имеет ни малейшего права на этот гнев. Он знает это. Раз брат посчитал нужным вписать Холмса в их планы, значит так тому и быть. Льюис будет беспрекословно выполнять приказы старшего. И только если что-то будет угрожать Уильяму, он будет готов пойти против. Льюис не позволит никому навредить его брату. Он только сейчас замечает, что всё это время бессознательно гладил брата. Ладонь замирает, но затем всё же вновь опускается, нежно поглаживая по голове. Уильям пахнет душистым мылом и смесью полевых цветов, видимо из-за ароматических масел. Льюис медленно пропускает сквозь пальцы светлые пряди, мягкие, как шёлк. Вновь ласково гладит по голове, затем невесомо проводит по щеке, поглаживая. И застывает, заметив лёгкую улыбку. Льюис встречается взглядом с ярко-красными глазами. Они лукаво прищуриваются и смотрят до невозможности довольно. — Ам, — растерянно приоткрывает рот Льюис и тут же убирает руки. — Доброе утро, брат. — И правда доброе, — ухмыляется Уильям. Наступает неловкая тишина. Льюис поспешно берётся складывать полотенце, усердно растягивая данную процедуру, но через минуту всё же откладывает его в сторону. — Ты снова уснул, — негромко говорит младший, чувствуя острую необходимость хоть как-то оправдаться. Уильям всё так же смотрит на него, не отрывая взгляд. — И ты решил, что на твоих коленях я лучше высплюсь? Льюис цепенеет. Уильям с упоением наблюдает, как на бледных щеках расцветает румянец. Младший чуть отворачивается, не вынося этого взгляда, и неловко прикусывает губы. — Что ж, — хитро тянет Уилл, — ты угадал. На него бросают быстрый недоумённый взгляд и тут же отводят в сторону. Уильям вновь заглядывает в смущённые багровые глаза, всё так же довольно улыбаясь. После чего начинает расспрашивать что-то о планах на день и делах причём с совершенно невозмутимым лицом. Он, судя по всему, и не думает покидать своё законное место. Спустя пару минут Льюис всё же смирился со своим положением. А Уильям едва сдерживает улыбку. Разумеется, Льюису не обязательно знать, что последние минут пять он вовсе не спал. Когда приходит время завтракать, Уильям неохотно поднимается с колен брата, позволяя тому встать. — Кстати, — останавливает он младшего, который уже собирался идти готовить, — мистер Холмс звал нас на ужин. Так вот, что было в том конверте — приглашение. Льюис крепко сжимает ручку двери. Его будто окатили ведром холодной воды. — Ты не против? — спрашивает Уильям, выжидающе глядя на него. К чему этот вопрос? Кому, как не брату знать, как Льюис относится к Холмсу. Но младший ни капли не злится на брата. Его раздражает только перспектива провести сегодняшний вечер в компании этого неряшливого кретина. — Не против, — отвечает Льюис, стараясь сделать лицо невозмутимым. Уильям кивает, виновато улыбаясь.

***

Капители колонн упираются в высокий потолок, рассыпаясь под ним каменными узорами. Сквозь просторные окна льётся свет, отдающий рыжими оттенками заката. В зале довольно тихо, слышно только негромкие разговоры и стук столовых приборов. За одним из круглых столов разместились четверо. Судя по изысканности места, выбирал его, конечно, не Шерлок, а его верный напарник. За полчаса, что они здесь, Льюис не проронил ни слова. Лишь молча наблюдал за братом и Холмсом, не спуская пронизывающего взгляда с последнего. А бедняга Джон пытался рассказать что-то, но уже в который раз его перебивает друг. — Ну что, математик, — ухмыляется Шерлок, делая акцент на этом забавном обращении, — как дела в университете? Он вальяжно откидывается назад, оперившись локтём о спинку стула и медленно затягивается сигаретой. Джон, сидящий рядом с ним, тяжело вздыхает, что-то бурча под нос о том, что друг чрезмерно злоупотребляет табаком. После чего продолжает расправляться с бифштексом и кивает головой старшему Мориарти, в знак того, что тоже заинтересован вопросом. — Отлично, — Уильям, покончив со своей порцией, аккуратно кладёт вилку и нож на тарелку. — Сейчас проходит летняя сессия, поэтому всем студентам приходится посещать мои занятия. — Уу, — тянет Шерлок, выдыхая струю едкого дыма в потолок, — не повезло им. — Шерлок, — шипит Уотсон, бросая неодобрительный взгляд на развязное поведение друга. — Почему же? — улыбчиво возражает Уильям, не отрывая глаз от Холмса. — Смею предположить, я не так плохо преподаю. — В этом я не сомневаюсь, — усмехается Шерлок, постукивая сигаретой по пепельнице. Уильям почтительно кивает и медленно отпивает глоток вина из бокала. — Может мне посетить твои лекции? Льюис впивается ножом в стейк, одним резким движением разрезая тугое мясо пополам. Титаническим усилием воли он не поднимает глаз, продолжая сверлить взглядом тарелку. Если он хоть на миг взглянет на Холмса список совершенных им убийств пополнится. Уильям же выглядит слегка удивлённым, а потому отвечает собеседнику вопросительным молчанием. — Тебя устроит такой ученик? — самодовольно ухмыляется Холмс, ладонью заправляя тёмные волосы назад. Бокал, что только что поднял Льюис, с громким стуком опускается обратно на стол. Убить. Мысль вспыхивает в сознании призывным пламенем, охватывая разум ненавистью. В голосе Холмса столько вульгарности, что это ни идёт ни в какое сравнение с заигрываниями дам, которые пристают к Уильяму. Льюис поднимает взгляд на Шерлока. В тёмных глазах смешалось неприкрытое самодовольство и дерзкий вызов. Наглость. Никто не смеет так смотреть на его старшего брата. — Боюсь, вам не под силу моя программа по математике, — спокойно отвечает Уильям, складывая пальцы в замок. — Хэй! — недовольно восклицает Шерлок. — Это мы ещё посмотрим. Встретимся в Даремском университете на следующей неделе, Лиам. — Он занят, — резко отрезает Льюис, сжимая бокал. Взгляд потемневших красных глаз прикован к Холмсу. — Брат уже сказал, что занят сессией. Шерлок лениво переводит взгляд на него, приподнимая бровь. Льюис смотрит прямо в синеватые глаза напротив, на что Холмс отвечает полным равнодушием. — И его имя Уильям, — по слогам проговаривает младший Мориарти. — Потрудитесь запомнить. Уилл бросает на него слегка встревоженный взгляд и собирается что-то сказать, но его перебивают. Шерлок прикладывает пальцы к подбородку, глядя на Льюиса, и усмехается. — Так сильно ревнуешь? Хруст. Бокал, что с силой сжимал Льюис, лопнул. Острые осколки впиваются в ладонь, окрашивая белоснежную ладонь кровью, смешанную с красным вином. — Льюис! — вскрикивает Уильям, поднимаясь с места. Льюис застывает. Распахнутые глаза прикованы к Холмсу. Зрачки сужаются. Пара багровых глаз сейчас напоминают глаза покойника, что перед смертью взглянул в лицо своего убийцы. Он не слышит ни брата, ни мистера Уотсона, которые пытаются привести его в чувство. В голове пусто. Только белый шум. Встав из-за стола на ватных ногах, Льюис покидает зал. Уильям поспевает за ним только тогда, когда младший уже выйдя на улицу, садится в кэб. — Льюис! — вновь зовёт брат, останавливая его. Младший не отвечает. Он видит брата, слышит, но всё это слишком далеко. Льюис будто проснулся на операционном столе посреди процедуры вскрытия. Звуки отступают на задний фон, голоса слышно, как сквозь толщу воды. Тело кажется непосильно тяжёлым. В груди резко защемило, и Льюис до скрежета стискивает зубы, только бы на лице не промелькнула тень боли. Уильям смотрит на него не шевелясь. Рука, облачённая в чёрную перчатку, с силой стискивает открытую дверцу экипажа. Он коротко отдаёт кучеру приказ ехать, сообщив нужный адрес, и садится в кэб. — Дай руку, — быстро просит Уильям, как только садится рядом с ним. Льюис не реагирует. Тогда Уилл сам берёт его руку в свою. Положив её на колено и придерживая за запястье, Уильям принимается вытаскивать из ладони брата впившиеся в плоть осколки. Льюис мало по малу приходит в себя, продолжая наблюдать за осторожными действиями брата. Ему нет дела то собственной изуродованной руки, но он внутренне проклинает себя. Потому что руки в чёрных перчатках едва заметно дрожат. Младший наблюдает за тем, как брат внимательно осматривает его кисть, убеждаясь, что там не осталось кусков стекла. Блеклые губы сжимаются в плотную полоску, когда он видит открывшиеся порезы. Уильям достаёт из кармана пиджака чистый платок и аккуратно накладывает повязку на кровоточащую ладонь. — Не делай так больше, — шепчет он, бережно придерживая его кисть обеими руками. Его голос звучит слабо. — Прости, — сипло отзывается Льюис, отворачиваясь. — Я испортил вечер. Льюис правда сожалеет. Он не должен был так поступать. Нужно было сидеть молча, не влезая в дела брата. Но Уильям поднимает на него глаза. Тревожные и растерянные. — Я о твоей руке. Уильям задерживает на нём взгляд, а затем опускает вниз. Его пальцы заметно вздрагивают, когда он видит алые пятна, выступившие на белой повязке. Не в силах смотреть на кровь, старший накрывает его ладонь своей. Льюис молчит. Разве он не заслуживает наказания? Почему брат сейчас так нежно гладит его руку? Разве он заслуживает эту заботу? Приподняв вверх его запястье, Уильям прикладывает чужую ладонь к своей щеке, оставляя на коже смазанные красные пятна. — Что с тобой, Льюис? Тихий голос выводит из мыслей и заставляет сфокусировать зрение. Алые глаза смотрят беспокойно и внимательно. Брови едва заметно нахмурены, а губы плотно сжаты. Уильям ждёт ответа, но глядя в эти цепкие глаза, кажется, что он итак знает всё. — Я в порядке, — выдавливает Льюис. На губах Уильяма мелькает болезненная улыбка. Именно те слова, что он сам говорит брату, когда тот за него переживает. Эта игра в молчанку слишком затянулась.