Внутри тебя - 3

МАЮ

34-я неделя беременности

             Встали пораньше, чтобы успеть как можно больше: как раз шло бурное обсуждение дальнейших планов. Маю еще не до конца проснулся и сонно пялился на свои несколько тарелок с завтраком: в ресторане был шведский стол и он набрал самой разной еды.       Рабия с Фреей, вместо того чтобы наброситься на еду, двигали по столу тарелки и подбирали кадры для съемки. И если Рабия снимала в основном сервировку, блюда и тому подобное для своего фуд-блога, то сестра вообще не выпускала телефона из рук, чтобы параллельно постить миллион фото и сторис из поездки.       — Хорошо спал на новом месте? — спросила Рабия, убирая телефон в сторону.       — А?       — Хотя бы бессонница твоя прошла, — сказала Рабия и сделала глоток морковного фреша со сливками из граненого стакана.       — Аа… ага.       Эваллё, с аппетитом поглощавший свою глазунью с горкой шпикачек, издал смешок с набитым ртом и едва не подавился, за что Маю наградил его тяжелым взглядом. Тина тоже не сдержала улыбку, глядя на его опухшее осоловелое лицо — да еще, видимо, от резкого похолодания прыщ новый выскочил на подбородке. Маю не представлял, откуда Эвалё черпает энергию, его самого покинули все силы, едва прозвучало слово «каникулы».       — И флава боху, но я все никак не моху отоспаться, — пробубнил Маю, откусив от сэндвича с яйцом и беконом — набрал всего буквально не глядя. Поджаристый хлебушек тут же захрустел во рту — Маю едва не прикусил язык от удовольствия. Сделал глоток вкуснейшего латте с корицей и карамелью и блаженно прикрыл глаза. Он в раю.       На следующий день после мюзикла он проспал до вечера, пропустил весь канун Рождества, не проснулся даже, когда приехали Сатин с тетей. Эваллё потом со смехом рассказывал, что он болтал во сне что-то вроде «я сплю, я сплю».       Маю оглядел лица родных: их компания из семи человек заняла один из самых больших столиков с диванчиками, за окном красовалась настоящая зимняя сказка: пуховые сугробы, вечнозеленые пышные ели и сосны в снегу, каменные дорожки и деревянные мостики вдалеке; ресторан находился в лесопарковой зоне по пути к коттеджам. Накануне они уже застали иллюминацию из множества огней; все общественные здания изнутри и снаружи украсили к Рождеству и Новому году. Маю взглянул на сестру, сидевшую между Валто и Тиной, — вот, кто обожал зиму, особенно, когда много снега.       Заселились они вчера в полдень, и остаток дня осматривали курортный городок, ели, отдыхали, а вечером пошли исследовать местный SPA-комплекс с бассейном, потом сидели общались в гостиной, после чего они хорошенько порезвились с Эваллё, в итоге легли спать в середине ночи. А с утра пораньше его разбудил Эваллё, умиравший с голода, и потащил на завтрак. Первый завтрак на новом месте, и, надо сказать, весьма достойный: несколько видов каш, молочный суп, запеканки, пудинг, вареная кукуруза, сырники, омлет, сосиски, оладушки, свежайшая выпечка, сладости, фрукты, даже ягоды, а, главное, картошка! (Маю не мог удержаться и ел свой любимый фри на завтрак, обед и ужин), множество видов соусов, топпингов (мед, сметана, джемы, сиропы, сгущенка); а напитков сколько… и конечно кофемашина! Маю теперь мог с чистой совестью наслаждаться любым кофе, пить энергетики — и никто не мог ему запретить! Как верно заметила Рабия: бессонница-то прошла. А то, что эта была не бессонница, по сути уже неважно.       До курорта добирались на трех машинах; с собой прихватили также алкоголь и некоторые продукты. Вчера вымотались абсолютно все: долгая дорога в снегопад, заселение, сытный обедоужин, исследование огромной территории (они обошли лишь малую часть), разбор вещей, еще один сытный ужин (кстати говоря, томатный суп готовили здесь не ахти) и так далее… ни он один сейчас выглядел потрепано. Маю глянул на сестру с ее парнем: тоже наверняка полночи развлекались в постели. Фрее даже было лень возиться утром с макияжем.       Им достался огромный двухэтажный коттедж, даже, скорее, вилла. Четыре спальни, где они прекрасно разместились всемером — тете досталась отдельная комната — пара уборных, просторная гостиная с камином и уютной кухонной зоной. К их приезду в гостиной поставили высоченную рождественскую ель, и запах хвои разносился на весь первый этаж. Тонированные с внешней стороны панорамные окна с видом на шикарные мохнатые ели и сосны, покрытые густым слоем снега, кругом сугробы. Вокруг коттеджа полная иллюминация, вычищенные дорожки, фонари, все украшено к Рождеству и Новому году. Такие же домики раскиданы по всей «спальной» территории, а чуть дальше: ресторан, административное здание, комплекс SPA, большой открытый бассейн с подогреваемой водой, каток, собачья ферма. А вокруг природа, деревья, снег, множество прогулочных тропок, развлечений, трасс для квадроциклов, снегоходов и тому подобного; тут и там крохотные санитарные домики, сувениры, горячие напитки и еда. Еще дальше, на вершине высоченного холма — ресторан, прокат, лыжные трассы и все необходимое для любителей экстрима. Курорт был рассчитан на отдых на свежем воздухе, поэтому внутри развлечений было немного, но Маю видел и бильярд, и настольный теннис. Еще круглосуточный ресторан и бар с диско-зоной. Сюда они выбирались впервые, публика оказалась самая разнообразная: от семей с детьми до пожилых пар; молодежь, парочки, спортсмены. Также на территории курорта проходила канатная дорога, фуникулер и еще много всего, о чем он уже успел забыть. И всем этим им предстояло наслаждаться целую неделю. Маю думал обо всем этом и голова кружилась от восторга. В следующем году, вероятно, они поедут на зимний курорт уже с Доминикой — вот это будут приключения на отдыхе с маленьким ребенком!       За завтраком они обсуждали маршрут на сегодня: старшие предлагали пойти покататься на горных лыжах и сноуборде, от чего Эваллё отказался наотрез.       — Как здесь не поправиться? — пожаловалась тетя, вернувшись с новой порцией на тарелке и дополнительной чашечкой кофе. Услышав их диалог, она тут же вмешалась: — Я зря, что ли, брала лыжный костюм! Давайте сегодня покатаемся, а на обед попозже сходим.       Валто с Фреей, которым не терпелось пуститься во все тяжкие, ее мгновенно поддержали. После чего Валто принялся за них с Эваллё:       — Парни, а вы чем планируете заниматься? Давайте с нами. Оторвемся по полной программе. Не в доме же сидеть.       Маю задумчиво поглядывал на Эваллё. В доме они еще успеют насидеться: у них и так на каждый вечер запланированы семейные посиделки с напитками и едой.       Маю знал, что у Эваллё фобия горнолыжных спусков, в чем он не любил признаваться, и поддержал своего парня:       — Мы, пожалуй, пас, — протянул Маю, ковыряя наклейку на прыще. — У меня еще акклиматизация не произошла, я не хочу взбираться на гору. Думаю, покатаемся на квадроциклах и чем-то таком…       Фрея прыснула, должно быть, представив, с какой скоростью он будет тащиться…       — Так, молодежь, тогда разделимся, — решил за всех Сатин, который не любил долгие рассуждения и решал все всегда быстро и четко. — Не хочет на горных лыжах, не надо, на территории полно обычных лыжных трасс.       — Хочу сходить на лыжах в парк, — подхватила Рабия. — Там отличное место. А потом можно объехать всю территорию.       Маю краем глаза покосился на Эваллё, мол, решай сам. Парень невозмутимо попивал чай с бергамотом.       — А завтра все вместе прокатимся на снегоходах и канатной дороге, — закончил Сатин.       — Осмотримся пока, — отозвался Маю, — с вами встретимся на обеде, а потом пойдет зависать в SPA. — Не сговариваясь, они с Эваллё ткнули друг друга костяшками кулаков.       — Мы хотели сходить на канатку на двойное свидание, — толкнул его коленом Эваллё (прям по синяку!) и указал на Фрею с Валто. — Я обещал устроить Маю свидание после мюзикла.       — Ну начинается, — рассмеялась тетя и вытянул свои пухлые губы. — Раз в году собираемся вот так все вместе… — Тина открыла сайт на телефоне. — Здесь есть еще собачья деревня, помните? Смотрите, кто там есть… маламуты, хаски, лайки…       — Мы с Фреей воздержимся, правда, Принцесса? — Валто глянул на свою подопечную, а потом усмехнулся своим мыслям. От улыбки на щеке Фреи нарисовалась ямочка.       Маю оглушительно зевнул.       — Я с вами солидарен, — рассмеялся Сатин. — Такие развлечения не для меня.       — А на каток когда? — поинтересовалась Фрея.       — Да вы нажретесь там! — Маю издал смешок, вспомнив прошлый раз и картину под названием «Череда падений Валто и Фреи на льду».       — Когда скажешь. — Сатин хлебнул кофе из крохотной белой кружечки и куснул сосиску с горчицей. — Мы здесь не на один день, все успеем.       Рабия забрала у Тины телефон и пролистала изображения.       — Раз никто не хочет, сходим с тобой в собачью деревню. Но на канатку я с животом не полезу! Это вы правда идите на ваше двойное свидание. А вот в бассейне я бы поплавала. — Она перевела взгляд на Сатина. — Принеси, пожалуйста, еще морковный фреш.       Латте закончился, и Маю загрустил. За компанию решил сбежать от бурного обсуждения и вместе с Сатином направился к столу с напитками и кофемашиной. Перелил эспрессо из чашки в стакан с апельсиновым соком, чтобы получился бамбл, и, прихватив тот, отправился за сиропом и трубочкой.       — Расскажи, что тебе подарили одноклассники, — попросила Рабия, когда он вернулся за стол.       — А! О! — мгновенно оживился он. Из-за резко наступившего Рождества и кучи других дел (фактически они только распаковали подарки и тут же пошли собирать чемоданы) он совсем забыл рассказать. — Короче, они снимали кусочки мюзикла и потом все это смонтировали в полноценное видео. Йолли все смонтировал. Без антракта вышло два часа сорок минут. Они прислали мне это видео на Рождество, чтобы я мог выложить на ютубе.       О своем канале он вспоминал редко — только чтобы залить туда записи с выступлений или просто выкладывал что-то рандомное, когда было настроение. В будущем планировал также сделать рубрику видеоподкастов.       — Можем как раз вечером посмотреть, — предложил Валто, и они переглянулись с Сатином. — У тебя с собой видео?       Маю сразу воодушевился:       — Конечно! На айпаде.       — А в школу тебе когда? — спросила тетя.       — Седьмого, — ответил Маю и впился губами в трубочку. — Вообще-то шестого, но у меня концерт. Каникулы две недели.       — И ты будешь выступать четыре дня подряд? — изумилась Тина. — Не тяжело? А потом на следующий день в школу.       Маю взглянул на Сатина, с улыбкой смотрящего в свою огромную тарелку, заполненную всякой всячиной.       — Ну я же не солист, я бэк-вокалист. Сольных номеров у меня всего два. Остальное я на клавишах.       — Ты на гитаре и на клавишах?       Дальше они минут десять обсуждали будущие концерты, растолковывая Тине тонкости, Сатин с Валто тоже подключились к разговору.       — У Маю много своих песен, — добавил в конце Сатин, — но мы не стали включать их все в программу, чтобы не слишком сильно ее менять: люди в первую очередь приходят послушать «Храм Дракона», Маю знают далеко не все, в основном по контенту из академии, или по последним видео. Ты же выкладывал наш видеоподкаст?       — Угу.       — С Маю мы пока полностью записали всего две песни, и в одной уже я выступаю как бэк-вокалист. Но и времени у нас было не так много. В будущем хотелось бы расширить программу. В этом блоке как раз посмотрим, как публика примет новый материал.       — Две собственные песни в рамках выступления с нашей группой — это не шутки, даже у Яри не было такого, — подхватил Валто, и Маю, улыбаясь, опустил глаза. — Слова и музыка — это полностью его работа. Мы лишь чуток помогли навести красоту, ну и соответственно записали в нашей студии. И будь я проклят, это чертовски годный материал!       Маю чувствовал, как горят уши. Бросил взгляд на Сатина, и тот ему подмигнул.       После завтрака все повалили гулять, а они с Эваллё пошли домой переодеться во что-то более подходящее для катания на квадроциклах. Маю переобул угги, надел варежки и шапку-балаклаву (взял специально на случай похолодания, особенно удобно с большими наушниками), а еще захватил гигиеничку для своих трескающихся губ. Между делом вспомнил про завтрашнюю онлайн-сессию с психотерапевтом — не хотелось забрасывать сеансы во время отдыха. Придется планировать следующий день с учетом созвона.       Во дворе он издалека увидал приметную черную куртку с глазами и направился в сторону Эваллё. Взявшись за руки, они двинулись навстречу приключениям — к счастью, передвигаться по хорошо расчищенным дорожкам было одно удовольствие.       Часа два катались по специально отведенным дорогам, в лесной зоне и в парке вокруг вилл, а в конце выехали на пустырь, где устроили гонки с другой парой, точнее, устроили остальные, а он объезжал их по кругу на черепашьей скорости. Эваллё уверял его, что трасса идеальна, а Маю, который подскакивал на несуществующих, по словам Эваллё, кочках и регулярно проваливался в невидимые ямы, было не до шуток: казалось, что вот-вот и он вывалится из квадроцикла. Затем часок они провели на катке — с коньками у него все обстояло иначе: Маю рассекал лед, несся сломя голову, не боясь ничего и никого, время от времени они с Эваллё прокатывались, держась за руки. Очень кстати: на катке почти никого не было. Эваллё все было нипочем, он даже ни разу не покачнулся, а вот Маю перестарался и вообще едва не перелетел через бортик. Проходя мимо, их заметили родные. Сатин зашнуровал Рабий коньки, и родители вышли на лед. Сперва Маю перепугался, что Рабия может упасть, однако Сатин усадил ее на опору для катания в виде голубого тюленя и под ее радостные визги покатил Рабию по льду. Сатин уверенно держался на льду, а вот Тина цеплялась за них с Эваллё, с трудом балансируя на льду, они вдвоем все время были рядом, чтобы подстраховать. Изредка кто-нибудь проезжал мимо, с интересом или недоумением косясь на их шумную компанию. Тина со смехом и воплями проносилась по льду, она расстегнула длинное стеганое пальто с огромными торчащими карманами, и оно развевалось от быстрой езды.       Каток помаленьку заполнялся, в том числе детьми, и они решили уйти. С собой они прихватили глёг (в холодном воздухе поплыл аромат пряностей и горячего вина): они с Рабией взяли детский вариант, остальные пили обычный, и Фрея с Тиной мгновенно напились с одного стаканчика. Прогуливаясь, прикупили еще выпечки, чтобы съесть по пути. У Маю весь его огромный шарф из мягкой пряжи был в крошках, и вельветовый пуховик, и варежки, но он был счастлив. В воздухе поплыл сигаретный дым от Рабии и Валто.       Еще вчера Маю убедился, что отдыхать вместе с блогерами — занятие сомнительное: то Рабия, то Фрея, а иногда и Валто начинали снимать все, что видели, и находиться рядом с ними становилось ужасно скучно. Поэтому после очередной совместной прогулки все снова разбежались; они с Эваллё обнаружили гамаки прямо в парке, забрались в один и целовались, пока не замерзли. Потом сходили в коттедж за пледом и комиксами про Рика и Морти, пару штук которых Эваллё взял с собой на отдых, и вернулись к гамаку. Маю курил электронку, а Эваллё читал ему комикс, правда, из-за мороза хватило их ненадолго.       — Он тебе писал? — спросил Эваллё на обратном пути, и Маю задержал вздох.       — Поздравил с Рождеством. — Маю понял все по интонации, не нужно даже гадать, о ком речь. — В феврале я заканчиваю учиться, потом только экзамены, и я больше его не увижу.       Эваллё ухмыльнулся:       — Рука, наверное, болит. Ему так нравится это тело, что он готов ходить со сломанной конечностью… Интересно, он пальцы вправил сам себе?       — Это тебе не вектор отрастить. — Маю тоже воодушевился, на губах возникла невольная улыбка. — Человеческие тела хрупки. Минус существования на этой плане. Если он вселяется в тело, то вынужден мириться со всеми его недостатками. Мне кажется, было бы логично, если бы особь выбирала более здоровое тело в качестве сосуда для себя. Но Цицерон слишком привязывается к обстановке вокруг.       — Это мы еще разберемся, к чему он там привязан… Если он сунется к тебе, я сломаю ему член. Посмотрим, захочет ли он оставаться в этом теле дальше.       Дым от электронной сигареты попал не в то горло, и Маю зашелся кашлем. От слов Эваллё, брошенных в шутку, у него мороз пошел по коже, а перед глазами возникло провокационное видео, заснятое Кариной и которое он до сих пор хранил на телефоне.       Вечером, переодевшись в купальники, все вместе пошли штурмовать бассейн. От воды шел пар, благодаря подсветке под водой и освещению в зоне бассейна было удивительно светло. Рядом находились лежаки и столики, однако зимой желающих не было. В двух шагах — раздевалки, сауна и душевые — чтобы успеть добежать, прежде чем превратишься в ледышку. Маю невольно позавидовал Фрее в черных трусах и таком же черном спортивном топе с длинными рукавами — такой купальник походил для купания зимой лучше всего.       Сатин помог Рабии забраться в бассейн: ее восьмимесячный живот с выпирающим пупком казался просто огромным; она по привычке поглаживала его и разрешала всем трогать, даже Маю не удержался. Когда он касался огромного твердого живота, внутри шевелилась маленькая жизнь, казалась, Доминика дает ему «пять» своих крохотным кулачком; она реагировала на его голос так же бойко, как на голос Сатина. Беременность несказанно шла Рабии, у нее даже волосы стали гуще и заметно длиннее, а кожа отливала шелком. Всякий раз, когда он думал о том, что Доминика скоро появится на свет, его охватывало такое дичайшее волнение, как будто это ему рожать. За восемнадцать с половиной лет своей жизни он не представлял, что в их семье появится младенец, казалось, он никогда не сможет осознать это событие в полной мере. Впрочем, как и Фрея — вдвоем с сестрой они с опаской поглядывали на Рабию, словно боялись, что она начнет рожать прямо на отдыхе. А вот Эваллё, наоборот, всегда с воодушевлением и нетерпением отзывался о Доминике, считал недели и предвкушал их первую встречу, гадал, на кого девочка будет похожа, когда подрастет. Маю прекрасно знал, что Эваллё всегда мечтал о большой семье, а маленькие дети его нисколько не пугали.       Маю отплыл в другую часть бассейна, подальше от родителей: Сатин с Рабией целовались, не обращая ни на кого внимания — эти двое с самого приезда Сатина из турне были неразлучны, постоянно целовались, держались за руки, обнимались, все делали вместе, Сатин помогал Рабии донести ее тарелки до стола, приносил ей напитки, исполнял каждое желание. Маю не мог понять: это так на него подействовала беременность Рабии? Или все дело в терапии? Или все вместе? Кто знает, может, их заслуга здесь тоже была: сначала из-за его отношений с Эваллё, которые Сатин был вынужден принять; из-за Валто, который приударил за Фреей; а потом, когда они записывали музыку с группой, Сатин стал чаще обращать на него внимание. В целом все это могло повлиять на отца. Маю не знал точно, какая из причин сказалась больше всего, но ему определенно нравилось, что Сатин готов был меняться ради них.       Отдых продолжался. Пользуясь тем, что в бассейне кроме их компании никого нет, Маю позволил себя поцеловать и даже пощупать в некоторых местах — все равно остальные были заняты, а над водой стелился пар. В конце концов, не выдержав, сам облапал Эваллё и зацеловал его до одурения. Даже губа треснула до крови.       Фрея со своим парнем дурачились: Валто сажал Фрею себе на плече, и она с радостными воплями плюхалась в воду, или подхватывал и бросал — в любом случае им было невероятно весело друг с другом. Эваллё принес колонку, зазвучала заводная прилипчивая музыка из его плейлиста, и парочки принялись отжигать, подпевая и танцуя прямо в бассейне.       Издав боевой клич, Эваллё нырнул в ледяную купель позади бассейна, за ним последовал Валто. Сатин, не горящий желанием застудить горло или бронхи, а потом свалиться с температурой и заразить Рабию, воздержался от подобных экспериментов. Маю тоже не рискнул.       Официант принес напитки, и вечеринка продолжилась. Валто с Сатином и Тиной пили крепкий алкоголь, Эваллё и Фрея — пиво, и только они вдвоем с Рабией — газировку. Рабия подтащила к краю бассейна пепельницу, бросила рядом зажигалку, устроившись поудобнее у бортика, она с наслаждением затянулась и обхватила Сатина за шею, а тот слегка откинул лицо, позволяя впиться в свои губы. Эти двое выглядели такими счастливыми и влюбленными. Под конец дня все ушли в такой отрыв, что совсем забыли про ужин. В ресторан завалились только в девять — Маю едва успел высушить волосы: следуя советам Кирси по уходу за осветленными волосами, он слишком ответственно относился к этому делу.       Погода в конце декабря радовала: температура не опускалась ниже восьми-девяти градусов, иногда вечером или с утра ощущался легкий морозец, но ветра не было совершенно. Маю надеялся, что так и останется до самого отъезда.       После ужина, разморенные и сытые, они устроились в гостиной. Рабия достала привезенное из дома печенье и рождественские слоеные булочки со сливовым джемом и пюре из чернослива, которые они с Фреей приготовили специально для поездки. За столом Маю объелся салатами, котлетами и картофелем, который взял в трех видах: фри, запеканку и пюре. Фрея наблюдала за ним, а потом предложила наряду с печеньками-прянями и коровами ему надо выпускать мерч с картофелинами — из-за огромной любви Маю к картошке. Кстати говоря, с собой на отдых он взял пару пробных моделей из своего будущего мерч-магазина: молочную утепленную толстовку потрясающего качества, с пряней, и черные в коровах джоггеры. Маю хотел, чтобы весь мерч сочетался между собой и был выдержан в стиле унисекс. Толстовку и джоггеры он как раз надел на вечерние посиделки с семьей и собирался так заявиться на завтрак. Также он хотел расширить ассортимент и добавить, помимо одежды и шоперов, еще и наборы стикеров, кружки и тому подобные приятные мелочи — собирался заняться этим в новом году.       Маю мог часами говорить о своих планах: о совместных проектах с «Храмом Дракона», о видеоподкастах с известными блогерами — у него уже имелась парочка идей, как это реализовать; о своем мерче; рекламе, сотрудничестве с популярными брендами и о многом другом — он распланировал уже на пять лет вперед. Кроме того, Рабия и Фрея, как два блогера-миллионника, согласились ему помочь в дополнительной раскрутке.       Рабии пришла идея, как еще больше увеличить фандом Маю, и предложила снять на отдыхе видео АСМР. Фрея могла бы снимать — поскольку из всех присутствующих, кроме самой Рабии, у нее это получалось лучше всего. Сама Рабия будет делать Маю АСМР-массаж, а потом они смонтируют и Маю выложит на свой канал под отдельной рубрикой.       — В кадре будет твой живот, — сказал Маю с едва заметным волнением. От самой идеи он пришел в восторг: многим ли популярным молодым блогерам их мамы делают АСМР-массаж?       — И что в этом плохого? Доминика мне пока не мешала снимать видео.       — Я сниму так, чтобы не было видно лица, — предложила Фрея. — Должно получиться безумно мило. К тому же многие захотят посмотреть на твою голую спину, — хихикнула сестра. — Твой будет не против? Может, лучше снять, где Эваллё делает тебе массаж?       Эваллё, разливающий на кухне напитки на пару с Сатином, как раз пропустил их разговор, но, услышав свое имя, повернул голову.       — Ну нет! — возмутился Маю. — Столь интимными подробностями я не собираюсь ни с кем делиться.       Остаток вечера они болтали, пили коллективно сваренный глинтвейн, угощались сладостями и снеками. Смотрели мюзикл Маю, обсуждали прошедший день, строили планы, много смеялись и отлично проводили время. За окнами падал снег. В камине потрескивали поленья, ароматно пахло дымом и хвоей. Рядом на диване улегся Эваллё, вытянув мускулистые ноги в облегающих спортивных белых штанах, Маю периодически поглаживал его бедро, просто не в состоянии удержаться. Сквозь кофту-сетку виднелись очертания мышц груди и пресса Эваллё — так нравилось просовывать пальцы в сетку и касаться его горячей кожи, исследовать татуировку на правом трицепсе. Маю выпил половину стакана глинтвейна — с него, пожалуй, хватит. Для себя он твердо решил, что не намерен возвращаться к прошлому, он не хотел подводить людей, которые поверили в него, ведь все благодаря им.       — Мне кажется, или в тебе зажегся Четвертый дух? — протянул Эваллё. Маю поигрывал его чокером. — Как в «Рождественской истории».       — Что за Четвертый дух? — рассмеялся Маю. — Их же всего три.       — Потому у тебя будет персональный.       — Полный бред!       — Я просто вижу, как он осветил твое лицо… впервые с тех пор, как ты вернулся из академии… Я же вижу.       Маю опустил подбородок на грудь Эваллё, и тот запустил пальцы в его волосы. Маю тихо вздымался вместе со спокойным дыханием Эваллё.       — Это все благодаря тебе. Ну и немного — всем остальным, — фыркнул Маю и уткнулся лицом в кофту Эваллё, пропахшую его парфюмом с бергамотом, как и вся остальная одежда парня.       В двенадцатом часу они наконец добрались до душа и постели. После вечерних процедур Маю с чистой совестью бросился на кровать, рядом упал Эваллё. Казалось, этот длинный невероятно насыщенный день никогда не закончится. Маю прильнул голым телом к Эваллё и прижался своим пахом к члену Эваллё. Днем он уже успел отсосать Эваллё, но этого было мало. Парень погладил его ягодицы и коснулся между, Маю слегка развел бедра и потерся об эрекцию Эваллё. Напрягшуюся шею соблазнительно облегал чокер; парень был полностью голым, только браслеты позвякивали на запястье.       Чтобы их не было слышно, Эваллё включил k-pop на колонке и сделал погромче; Маю зажег свечу с ароматом камина. С собой из дома они захватили анальную пробку и игровые карточки для однополых пар, чтобы испытать в деле. Растеряв остатки усталости, решили сыграть в игру; правила были элементарные: по очереди кидали кости, и у кого выпадало большее число — побеждал и тянул карточку из колоды с командами. К слову, карточки для взрослых подарили друзья Эваллё, а пробку купили сами, в коробке с колодой оказался еще набор белых, просвечивающих трусов с пуговкой на причинном месте и отверстием сзади — нужно будет как-нибудь опробовать.       В результате первого проигрыша пробка оказалась в его, Маю, заднице, Эваллё усадил его на кровати и запретил кончать раньше времени, а сам начал натирать свой член. На карточке так и значилось: мастурбировать на глазах у партнера — и соответствующая картинка. На карточке один из парней сидел с пробкой, пока другой наяривал свои гениталии: картинка была разделена по диагонали, как игральная карта: в одном углу была пара геев, в другой — лесбиянок. Маю никогда не видел таких карт и, когда они вдруг оказались дома под елкой в одной из коробок для Эваллё, едва не умер от стыда: подарки-то они открывали всей семьей!       Маю развел руки в стороны, цепляясь за изголовье кровати. Изнывая и весь изведясь, Маю хрипло дышал, наблюдая за Эваллё, который настолько отдался приятному занятию, что забыл обо всем на свете: откинул голову на подушку, прикрыл глаза и сладко постанывал. Между его разведенных ног торчала крупная идеально выбритая мошонка, длинный ствол влажно блестел в ловких пальцах. Выпуклость на пробке давила на простату, и Маю едва ли не терял сознание. По правилам, прикасаться к члену ему было запрещено, иначе во втором раунде он автоматически терпел поражение. Он слегка ерзал на попе, пробка еще больше раздражала простату. Маю медленно съезжал, липкие пальцы комкали простыню. К тому моменту, когда Эваллё кончил, Маю практически уже лежал без сил. Тело покрылось потом, челка облепила лоб. С конца обильно стекала смазка, щекоча невыносимо ноющий ствол. Вены в паху и на руках вздулись. Наконец, отдышавшись, Эваллё повалил его на спину, вытащил пробку, Маю застонал, член дернулся, на конце обильно выступила смазка. Не дав ему перевести дух, Эваллё нежно куснул Маю за левый сосок, наверняка услышав, как бешено стучит его сердце, что, наверное, сейчас выскочил из груди. Эваллё нырнул между его ног и взял член в рот, пальцы Маю тут же впились в его волосы. Движение языка вдоль кипящих вен — и тело подхватила блаженная волна. Маю громко крикнул под заводную музыку, кончая. Мощная струя спермы ударила Эваллё в рот, тот уже привык к подобному и с легкостью все проглотил. В следующее мгновение Маю обмяк и едва не отрубился, но не успел он открыть глаза, как Эваллё сунул ему игральные кубики.       — Ты на вкус как безе…       Маю нечленораздельно промычал в ответ; из его рта вырывалось хриплое дыхание, на губах еще не высохла слюна. Кадык судорожно подлетал вверх. Маю закинул руку за голову и зарылся ладонью в волосах, а потом глянул вниз: гигантская сколопендра, перетекающая черной лентой с живота на бедро, вздрагивала от частого дыхания; выжатый досуха член вяло покачнулся.       — Еще пару раундов, — весело предложил Эваллё. — Ну ведь охрененная игра! Ну, давай, Пряня!       — Так может, я теперь безе? — и оба, не сговариваясь, захихикали.       После третьего раунда, со счетом 2:1 в пользу Эваллё, Маю совершенно выбился из сил, он прижался к боку своего парня и перебирал карточки, а Эваллё изучал его многочисленные синяки, оставшиеся после репетиций и мюзикла. Синяки были даже на руках — да где их только не было! — Маю давно к этому привык. Они убавили громкость музыки и наслаждались уединением.       — Твой томатный суп гораздо вкуснее, чем здесь готовят, — заметил Маю, совсем разомлев от нежных касаний Эваллё.       В благодарность Эваллё нежно тронул его губы своими. В следующий миг Маю обхватил его лицо руками, всецело окунаясь в страстный поцелуй.              

* * *

      

ФРЕЯ

             После онлайн-сессии Маю они договорились отправиться на двойное свидание; остальные выдвинулись на склон — кто знает, может, она увидит родных с высоты канатной дороги.       Вместо того чтобы собираться, они с Валто сидели на постели и пили красное вино из бокалов — Маю застал их за этим процессом и слегка обалдел:       — Алкоголики! — А потом еще расхохотался: — Не представляю, на что будет похожа ваша семейка!       — Вот ты вошел, а если бы я была голая! — возмутилась Фрея, и Маю демонстративно постучал в распахнутую дверь, а потом прошел в комнату и свалил на кровать гору своей одежды. — Мы всего по бокалу, чтобы настроиться.       — На что ты там собралась настраиваться? Лучше помоги мне выбрать аутфит.       — Если сам бросил пить, другим не мешай!       Они дольше собирались и спорили, чем добирались до фуникулера. С Маю они надели одинаковые кожаные черные угги и одинаковые солнцезащитные очки — купили специально ради смеха. Эваллё и Валто разделили пополам поклажу, которую забросили в рюкзаки: посуду на четверых, алкоголь, газировку и снэки, Фрея также положила к Валто свою экшен-камеру.       При виде лиц остальных она расхохоталась. Парни напоминали банду: Валто и Эваллё в утепленных масках, скрывающих нижнюю часть лица, Маю — в шапке-балаклаве и темных очках.       С самого утра ярко светило солнце, несмотря на легкий морозец, все были заряжены на позитив. Фуникулер поднял их к началу канатной дороги; вчетвером они забрались в кабинку-гондолу. Фрея и Эваллё тут же начали готовить посуду, Валто взялся за бутылку шампанского. Глухо грохнула пробка, зашипела пена.       Вскрыв другую бутылку, Фрея вручила Маю голубой пластиковый бокальчик с детским шампанским. Она не могла без смеха смотреть на брата в балаклаве, да еще с этим бокалом в руке.       — Интересно, на что похож секс на высоте птичьего полета… — Эваллё чмокнул Маю в красный шмыгающий нос. Маю покосился на него как на больного.       — Давайте для начала выпьем, — усмехнулся Валто и передал Фрее оранжевый бокальчик с настоящим шампанским. Разобрав напитки, все дружно заорали и со стуком чокнулись бокалами. Шампанское пролилось, Фрея с Маю с визгом отскочили и покатились со смеха.       Кабинка скользила над снежными склонами с трассами для спуска. Увидев на вершине кого-то похожего на родных, все четверо закричали и заулюлюкали. Валто обнял Фрею одной рукой и прижал к себе, она потянулась за поцелуем, Валто со страстью ответил ей, его язык скользнул ей в рот, и она почувствовала привкус сигарет.       Ее шапка-ушанка чуть съехала, смеющиеся губы Валто обожгли ухо:       — Знаешь, а мне по душе, как мыслит этот парень.       Фрея опешила от такого поворота: она знала, что Валто ненасытен до секса и не боится ничего на свете, но она была слишком трезва для таких идей. Хотя от одной мысли о горячем пульсирующем члене по телу пробежала преступная сладкая дрожь и мучительно отдалась между ног, почувствовала, как выделилась смазка. Фрея невольно скосила взгляд вниз, на бескрайние белоснежные холмы, и сглотнула.       От панорамы дух захватывало. Под ними проносились умопомрачительные виды зимнего курорта, склоны с точками лыжников и сноубордистов, высоченные ели и сосны, разбросанные вдалеке уютные деревянные коттеджи, от панорамных окон которых отражалось солнце, огромное административное здание на возвышение. Фрея надела темные очки, чтобы уберечь глаза от яркого света, и достала камеру из чехла. Снег переливался алмазной пыльцой; они проезжали над катком, на собачьей фермой, над множеством крошечных домиков, над мчащимися квадроциклами, над склоном с бесконечной ледяной горкой. Рядом с полосой льда проносились снегокаты, снежный склон искрился в лучах солнца.       — Смотрите! — воскликнула Фрея. — Какая огромная горка!       — Где? Где? — тут же оживился брат. — Я сто лет не катался на горках!       Она успела отснять море контента — они корчили рожицы, дурачились и смеялись над собой. Маю сразу же разослал фотки своим друзьям.       Под конец пути Валто прижал ее к себе и уже не выпускал из рук. Абсолютно счастливая Фрея забывалась в его объятиях, она мечтала, чтобы это мгновение длилось как можно дольше. Но и эта поездка подошла к концу. На очереди был ресторан. Решили пообедать вчетвером, остальные все равно поедят в ресторане на склоне.       Ничуть не смущаясь, Фрея сняла куртку, под которой оказался тонкий слегка просвечивающий очертания груди и сосков сливочно-белый лонгслив. Он идеально смотрелся с широкими кожаными брюками на ремне. Скрыть парочку новых засосов на шее и груди не получилось, но когда ее это волновало. От внимания не укрылось, как Валто завозился на месте, пытаясь усесться поудобнее, даже миллион его мелких, почти сливающихся веснушек стал темнее. Ее густые распущенные волосы переливались блестками от миста, в ушах покачивались сережки-подвески, как у героя из любимого аниме — Валто положил их под елку на Рождество вместе с другими подарками. Окутанная ореолом сладких духов, она чувствовала себя легкой и нежной, как принцесса фей. Рядом был парень, который ей нравился, — еще никогда она не ощущала себя настолько привлекательной и уверенной в себе. И как она раньше не замечала, что среди моря девушек он смотрит только на нее!       Им подали здоровенные бургеры и принесли к ним перчатки; Валто и Эваллё взяли по бокалу пива, они с Маю — сладкие коктейли. Ее щедрый парень остановил Эваллё, заявив, что заплатит за всех. От заведения им принесли бонус — спец-блюдо от шеф-повара: четыре порции десерта, в каждом из них горело по крохотной бенгальской свечке. Когда официантка вышла с подносом, в зале приглушили музыку; икры от бенгальских огней разлетались во все стороны — и это было невероятно эффектно. Фрея не знала, спланировано ли это заранее, но от сюрприза пришла в полнейший восторг — и от подачи, и от вкуса. Между делом она записала краткий обзор для влога. После этого они еще сидели, общались, пили, смеялись; невольно она любовалась сидящими напротив братом и его парнем. Эваллё с невыразимой нежностью смотрел на Маю, постоянно его касался, впитывал каждое его слово и время от времени улыбался своим мыслям, Маю зеркалил его. Даже Валто заметил сумасшедшую химию между ними; не почувствовать ее было просто невозможно.       Они наелись до отвала бургерами и ребрышками барбекю, закусили десертом, а потом приступили к следующей части свидания.       Забежали домой, чтобы оставить рюкзаки и камеру, и тут они с Валто не удержались и набросились друг на друга. Пока Маю с Эваллё ждали их во дворе, Фрея по-быстрому стянула брюки с трусами и колготками, а Валто расстегнул ширинку и приспустил штаны с джоггерами. Мелькнула темная поросль в паху и внизу живота. Бросил упаковку на кровать и быстро раскатал презерватив. В следующую секунду ее спина прижалась к стене, Валто направил член, и горячая плоть скользнула в нее, заставляя задыхаться от остроты ощущений. Одной рукой Валто поддерживал ее, второй сжимал грудь через кофточку, мял ткань. Фрея откинулась затылком на стену, стонала, кусала губы, хватала ртом воздух, задыхалась… Выпуклый пирсинг на головке его члена терся о матку, одновременно и приятно, и чересчур сильно. У них ушло немало времени, чтобы она с ее узким влагалищем наконец привыкла к его размеру, и сейчас ей даже нравилось, как его член распирает ее изнутри. Дыхание Валто щекотало ее лицо, волосы, ее спутанная челка лезла ему в глаза; казалось, что она ощущает его пульс: между ног, в животе, в шее, у виска… Как заведенная она просила брать ее еще и еще. Валто толкался бедрами, рассеянно целовал ее лицо и волосы, ласкал ноющую грудь. Впав в полнейший экстаз, Фрея начала вскрикивать — к счастью, в доме никого не было. Валто задрал ее лонгслив и накрыл грудь ладонями, Фрея крепче обхватила его руками и ногами. Несколько стремительных толчков, Валто шумно втянул воздух, застонал и кончил. Она чувствовала, как его мышцы сокращаются, как пульсирует член, выплескивая сперму в презерватив. Фрея обхватила его лицо ладонями и впилась в сухие горячие губы, пару раз толкнулась бедрами и ахнула от накрывшего ее оргазма. Их сердца колотились одинаково быстро, живот Валто часто вздымался; Фрея пыталась отдышаться, колени дрожали, подмышками вспотело. Он аккуратно стянул презерватив, на конце блеснуло новое украшение, которое она подарила на Рождество, а потом Валто, все еще со спущенными штанами, прижался пахом к ее животу и притянул ее для поцелуя. Его язык жадно проникал в ее рот, губы сминали ее. Рука потянулась к его члену. На секунду они оторвались друг от друга, и Валто проследил взглядом за ее рукой. Через мгновение она ощутила, как его нос чертит на ее щеке сердечко. Мужчина хрипло дышал ей в губы.       Валто требовалось мало времени на перезарядку своей боевой пушки, сам он любил шутить, что рядом с ней он обрел второе дыхание. С самого первого дня на курорте они занимались сексом по два, а то и по три раза в день, не в состоянии насытиться друг другом, устраивали целые марафоны в постели. И как же им несказанно повезло, что поездка не совпала с началом цикла.       Во двор они вышли как ни в чем ни бывало. Она даже успела поправить макияж и накрасить губы карандашом. Судя по лицам парней, те давно догадались, чем они с Валто были заняты. У Фреи до сих пор слегка дрожали пальцы рук, кровь кипела, приятно согревая тело, между ног сладко ныло.       Уже стемнело, и на катке зажглась полная иллюминация — это было по-настоящему фантастическое зрелище, и Фрея достала телефон, чтобы запечатлеть каждый метр. К вечеру подморозило: руки в момент заледенели, пришлось поскорее надеть варежки и обмотаться шарфом до самых глаз. Эваллё накинул капюшон поверх шапки, и теперь, когда он шел впереди, его принт из глаз таращился на идущих позади.       В прокате они взяли коньки, и Валто помог ей зашнуроваться — у нее никогда не доставало сил сделать это как следует, зато Валто справился в два счета. Эваллё проделал то же самое с коньками Маю — в этот момент кто-то из посетителей сфотографировал их. Заметив это, Маю не растерялся и, поднеся руки к лицу, сложил ладонями большое сердечко.       Встав на коньки, всей гурьбой они смешно заковыляли из раздевалки на лед.       Они с Валто скользили по льду, взявшись за руки в перчатках, выделывали неуклюжие пируэты, смеялись до боли в животе, врезались друг в друга, падали, кружились и танцевали, как могли. Целоваться не получалось: ей мешал шарф, а ему маска.       Ради смеха Валто с Маю обменялись шапками: брат отдал свою балаклаву вместе с огромным шарфом из пряжи, а сам надел шапку Валто. На шее Маю болтались варежки на веревке, щеки горели от мороза. Эваллё черной фурией с глазами проносился мимо. Смеясь, Фрея крутилась на льду, снимая парней на камеру.       Чтобы согреться, Эваллё разжился горячим имбирным чаем и раздал стаканчики, они катались и пили прямо на льду, хохоча и пытаясь не свалиться. Фрея, давясь от смеха, все пыталась удержать стаканчик в огромных варежках.       Тина как будто знала, где их искать, она тоже выехала на лед, и ее тут же подхватили под руки Маю с Эваллё. Они так и катались втроем, а взрывы смеха разносились по всему катку. Остатки алкоголя давным-давно выветрились; в будке на льду взяли стаканчики с огненным глинтвейном и захватили горячих сочных хотдогов. Набрав всего, покатили к столику и устроили там пиршество. Стаканчики обжигали пальцы, от напитка шел пар, язык горел от горчицы и кипятка. Наверное, это был лучший момент дня. С аппетитом жуя, Валто наблюдал за тем, как она сняла крышку и дует на горячий напиток. Несколько секунд она завороженно глядела на его губы, не удержалась и слизнула с них полоску кетчупа.       Спустя час, уставшие, но довольные завалились в гостиную, где Сатин и Рабия уже собирались к ужину. Маю предложил надеть всем одинаковые зеленые новогодние свитера. Фрея, Маю и Эваллё нацепили похожие ободки со светящимися оленьими рогами, еловыми веточками и полосатыми леденцами — те самые ободки, в которых они встречали Рождество и открывали подарки под елкой. В таком виде все и выдвинулись в ресторан.       После двух часов катка Фрея все никак не могла привыкнуть к устойчивой поверхности, а от глинтвейна до сих пор ощущала себя пьяной.       Вечером мужская часть компании направилась в сауну, а они втроем с Рабией и Тиной остались на вилле. Зажгли камин, включили «Гринча» на огромном экране в гостиной, Рабия показала эскиз своей давней мечты — татуировки-рукава для левой руки, которую она хотела набить, как только появится возможность. Рисунок состоял из множества цветочных деталей, бабочек, стеблей, шипов, меча и короны, обвитых терновой лозой, рогов и ушей фейри, и едва заметных черт лиц главных героев, скрытых в листве. Фрея сразу же узнала одну из книжных фэнтези-вселенных.       Обсудили планы: в январе у Сатина и Рабия была забронирована фотосессию на последнем триместре, после которой они собирались сходить на свидание — когда у них еще будет такая возможность! В свободное время они записались на лекцию по уходу за новорожденным, кроме того у Сатина было персональное занятие по партнерским родам. Тина невольно отметила то, как изменился Сатин за последние полгода. Тетя была уверена, что на него повлияла беременность Рабии, но, казалось, за это время столько всего произошло, что едва ли дело в ней одной.       Рабия, сидевшая по-турецки на огромном мягком диване, поглаживала живот — Фрея улавливала, как резвится там Доминика. Фрея лежала на спине, и время от времени Рабия гладила и перебирала ее волосы. Она почти задремала, если бы не тетя, которая успела хорошенько выпить за ужином.       — А этот его… этот мужчина из Тампере.       — Аймо?       — С твоим общаются? Еще не? Зная твоего мужа…       — Изредка переписываются, — неохотно отозвалась Рабия. — Аймо придет на концерт.       — Что-то предчувствие у меня… Нет, я сейчас не про концерт… Но этот человек, зачем он вернулся? — Тина точно была пьяна, раз ей в голову лезли всякие странные мысли. Фрея поморщилась. Сатин ни за что не захочет проходить через все снова, он не наступит на одни и те же грабли дважды, она была уверена в этом.       — Он не получит моего мужа, — резко бросила Рабия, и Доминика запиналась в животе. — Один раз он уже вторгся в жизнь Сатина.       Фрея погладила живот под широким зеленым свитером — это отвлекло Рабию.       К счастью, тему удалось сменить. Они болтали о планах на вечер и о парнях, которые отправились в сауну, и как-то между делом разговор зашел про Валто и Моисея. Сидя в пижамных штанах и зеленых свитерах, они с самыми серьезными лицами обсуждали «за» и «против». Они даже отыскали карандаш с листочком, чтобы составить таблицу. Лист был поделен на два столбика по паре колонок в каждом. Сверху Тина написала имена и озаглавила колонки «за» и «против».       — Моисей. «За». — Тина принялась тыкать карандашом в столбик слева. — Привлекательный; самодостаточный; пес-пер… перпес… перспективный; хозяйственный; самостоятельный; неглупый (образованный); ответственный; умеет управляться с детьми; уравновешенный; надежный; есть собственное жилье и автомобиль; японец… японская культура…       — Нет, японская культура — это можно внести и в минусы, — вмешалась Рабия. — Восточная культура слишком отличается от нашей. Лучше сказать…       — Запиши просто «кавайный», — подсказала Фрея. — Это будет означать, что он олицетворяет собой японский вайб.       — А разве «самодостаточный» и «самостоятельный» не одно и то же? — заметила Рабия.       — Ладушки, — согласилась тетя, — тогда вычеркиваем «самостоятельный». Так, значит: умеет управляться с детьми, кавайный… обеспеченный, нацеленный на семью… — Тут она застопорилась и замолкла.       — Теперь я, — переняла эстафету Рабия и указала в левую колонку под именем Валто: — Валто. «За». Ходячий секс. Такой же темперамент, как у нашей Фреи. Схожие интересы. Они на одной волне. Легкость в общении. Одной национальности и расовой принадлежности — это можно в один пункт. Обеспеченный, зарабатывает больше Моисея. Живет в Финляндии. Не зациклен на себе. Дух авантюризма.       — Разве это плюс?       — Готов рискнуть ради Фреи — так лучше? С ним не бывает скучно, — продолжила Рабия. – Есть дом и автомобиль.       — Но живет-то с отцом. Так, а что по сексу? — поинтересовалась тетя, и Фрея закатила глаза. Невольно она вспомнила сегодняшний секс с Валто, по телу мгновенно пробежала искра, между ног сладко потянуло, и Фрея сжала бедра. До нее донесся нетрезвый голос Тины: — Вы хоть целовались с Моисеем?       — Вообще-то у меня уже есть парень, — напомнила она.       — Ну так познакомилась ты с Моисеем еще летом, а встретилась… когда мы летали на Хоккайдо? В конце августа-начале сентября? А с Валто вы начали встречаться на Хеллоуин — совсем недавно!       — Точно! — осенило Рабию. — Валто. «За»: знакомы много лет. И добавим: «идеальный секс».       Можно было сказать, что рядом с Валто она ощущала себя увереннее: не испытывала робости и не следила за каждым словом, как с Моисеем, — но Фрея промолчала. В присутствии Моисея она не могла вести себя так же раскованно, как с Валто. С ним она будто каждый раз погружалась в сказку, а с Валто все так реально…       — Моисей. «За». Занимает высокую должность.       — Да, но компания совсем маленькая, — заспорила Рабия, — и уже был пункт «перспективный». К тому же сколько там ему лет… сколько нужно проработать после университета, чтобы получить должность директора в японской фирме?       — Он еще финансовый консультант, — добавила Фрея и потянулась к пачке чипсов. — Что-то вроде частной практики.       — Короче, с деньгами обращаться умеет, — подытожила Тина.       — Не нужно заносить это в таблицу. — Рабия тоже захрустела чипсами.       — А теперь минусы. — Фрея закрыла глаза от удовольствия, пока Рабия перебирала пряди ее волос чистой от чипсов рукой.       — Моисей. «Против», — приступила тетя. — Живет далеко. Другой менталитет.       Фрея придвинула тарелку с фруктами, подхватила банан, почистила и протянула Рабии.       — Спасибо, детка. Вообще, то, что он азиат, можно расценивать одинаково как плюс, так и минус, — сказала Рабия. — Тогда не будем это учитывать. Непонятно, что с родными, как они воспримут Фрею…       — Родня под вопросом, можно так засчитать, — предложила Фрея.       — О’кей, — согласилась Рабия. — А в «за» к Валто можно добавить его отца. Помню, он тебе понравился. Запиши к Валто… Проверенная родня. Продолжим. Моисей, «против»… Другой национальности, сюда можно также отнести то, что вы говорите на разных языках.       — Но мы понимаем друг друга, и я могу говорить на японском, а он — на английском. То есть все упирается только в то, что он японец? — искреннее возмутилась Фрея, сгибая ноги в коленях.       — Ну давай подумаем, что еще, — сказала Рабия, жуя банан. — Ты мало его знаешь. — Помолчав, она добавила: — Нужно еще учитывать, что у Моисея уже есть ребенок от другой женщины и это навсегда, Химеко никуда не денется, а, значит, ты автоматически станешь приемной мамой. То есть у твоего мужчины уже есть ребенок, вот что я хочу сказать. Но я не думаю, что это надо сюда вписывать.       — С этим разобрались, теперь Валто, — отозвалась тетя. — «Против»: вредные привычки, разъездная работа, разница в возрасте, не готов стать отцом, сам как ребенок… инфантильность…       — Это еще почему? — удивилась Рабия.       — Ну ты только глянь, дарит игрушки, косметику, побрякушки… детский сад! Танцульки да гулянки на уме… а раньше девок сколько у него было! Он хоть справку показал, что не болен ничем? А это… Пипиську свою продырявил…       — Это же однозначно «за»! — рассмеялась Рабия. — Сатин бы точно на такое не пошел ради меня. Зачеркни. Не инфантильный он, скорее, дерзкий.       — Бросил университет. Хочу добавить «раздолбай».       Никто из них не оценил идею Тины, и Рабия сказал:       — А Моисей? Насколько мы вообще его знаем?       Раздался звуковой сигнал, и Фрея, все так же лежа на диване, поднесла айфон к глазам: сообщение от Маю.       «В сауне Валто показал пирсинг ;)» — и изумленный стикер.       Фрея принялась печатать, клацая длинными ногтями по цифровой клавиатуре:       «Рада за тебя. Теперь ты видел все» — и смайл с вытянутым языком.       «Красивый член, в жизни еще круче, чем на фотке», — пришло следом, и Фрея фыркнула от смеха.       В тот момент, когда они уже перебрали все возможные варианты «за» и «против», и подсчитывали общее количество, во дворе раздались мужские голоса и смех. Вернулись остальные. Распаренные и довольные. Сатин с Валто заметно набрались, Эваллё пока еще держался молодцом.       — Привет, мелкая! Как ты там? — Эваллё плюхнулся на свободное место рядом с Рабией и, протянув руку над лицом лежащей Фреи, погладил живот. Фрея оттолкнула его руку и села прямо.       — Ни хрена себе! — Маю подхватил листок и показал Эваллё. — Блять, а прикольно! — И оба загоготали.       — Вы все это время составляли список? — Эваллё забрал листок и принялся зачитывать пункты.       Фрея пихнула Эваллё ступней:       — Не ори на весь дом.       Маю с Эваллё ухахатывались до слез.       — Почему в «за» нет «красивого члена»?       — Нужно добавить еще что-нибудь ржачное!       — Смотри: «идеальный секс»! Ахахах!       — И кто в итоге побеждает? Давай сделаем ставки!       Рабия взяла листок у Эваллё:       — Валто «за» — четырнадцать. Моисей «за»…       — Точно! — воскликнул Маю. — Нужно добавить в колонку Моисей, «против»: секс под вопросом! А вдруг он извращенец!       — А я бы добавил, что Валто с ебанцой, — хихикнул Эваллё.       — Несомненно! — обрадовалась Тина. — Дай сюда листок!       — Что за Моисей? — вдруг раздался голос Сатина, и смех резко оборвался. Все взгляды устремились к вновь прибывшему. Сатин бросил взгляд на листок в руках Рабии, а потом оглядел собравшихся.       — Он что, еще ничего не знает? — изумилась тетя.       Фрея сделала непроницаемое лицо. Рабия коснулась ее волос и положила листок на диван.       — Это что вообще? — Сатин взял тот и пробежался глазами по списку. — Кто такой Моисей? — недоуменно повторил он.       — Это долгая история, — хмыкнула Рабия и переглянулась с Тиной.       — Мой друг по переписке, — подала голос Фрея. — Из Японии.       — Откуда? — удивился Сатин, потом еще раз пробежался по списку, вернул листок Рабии и провел по губам. — А Валто?       — А Валто — мой парень.       Сатин вскинул на нее глаза.       — Нет, я не про то. Валто знает о нем?       — Это просто друг.       — А судя по вашей таблице…       — Не бери в голову, — отмахнулась Рабия.       — Да мне-то что, — усмехнулся Сатин, — а вот если Валто узнает про этого вашего Моисея… Не уверен, что он оценит.       — Не говори ему, — взмолилась Фрея, садясь на диване, и Рабия погладила ее по распущенным волосам.       — Тебе мало одного Валто? Сколько ему лет-то?       — Пятьдесят.       — СКОЛЬКО?!       Фрея не сдержала улыбку, тут уже и остальные начали посмеиваться.       — Шучу.       — Так, ладно, допустим… Он моложе меня? Да? Уже неплохо. Женат? Дети есть?       — В точку. — Рабия взглянула на Фрею и обе прыснули.       — Еще лучше!       — У него дочь, ей всего три, — пояснила Фрея.       — Он окончил онлайн-курс Гарварда, — авторитетно выдала тетя, вытянув свои огромные губы. Фрея прыснула от вида ее поддатого лица.       — Мне от этого должно стать легче? — пробормотал Сатин, оглядывая лица. — Откуда он хоть взялся?       Маю издал смешок.       — О, это такая романтическая история!       — Я смотрю, все в курсе, кроме меня.       Сатин уселся в одно из кресел, всем своим видом демонстрируя готовность слушать.       — Да столкнулись в торговом центре, когда поехали выбирать мне платье на день рождения Эваллё.       — О! — изумился Сатин, он подался вперед и, опустив локти на колени, сложил ладони и коснулся ими рта. — И чем он занимается, кроме того что он японец?       — Мы были у него в гостях, — сказала вдруг Рабия и посмотрела на свою сестру.       — Он живет в поселке на Хоккайдо, — просветила тетя.       — Отлично… — Сатин хмыкнул и перехватил взгляд Фреи. — Моя жена и дочь ездили к черту на куличики, к какому-то малознакомому другу по переписке…       — Я с ним общаюсь уже полгода.       — Полгода и я ни разу о нем не слышал? Ладно, и что ты намерена делать? Весной ты собралась лететь в Японию. К нему?       Фрея забралась на диван с ногами и откинулась на его спинку.       — И да, и нет. Мы летим с подругами. Пожалуйста, не говори про него Валто. Он просто мой друг по переписке. Ничего не было, мы даже не целовались.       — Скажи, это ведь не от твоей увлеченности всем японским? — Сатин откинулся на спинку кресла.       — Нет, не из-за этого. Он действительно классный парень. Только глухой…       — ГЛУХОЙ?! Вы серьезно?! Какой-то незнакомый парень из Японии, глухой… — Судя по лицу Сатина, выпитого ему показалось мало. — Позволь спросить, и как же вы общались?       Сатин перевел взгляд на жену, видимо, ожидая, что объяснение Рабии окажется более информативным.       — Точно! — воскликнула она. — Вот что мы забыли добавить в «против»! Глухой!       — Он, видимо, такой обаятельный, чтобы вы забыли про эту ма-а-аленькую деталь! — прыснул Эваллё.       — Не говори ему! — снова потребовала Фрея у отца, бормочущего: «Что еще за имя такое? Разве оно японское?».       Сатин покачал головой и потер скулы и подбородок, наконец, после долго колебания он произнес:       — Ты себе же делаешь хуже.       — Да, но если Моисей узнает о том, что у меня есть парень и это Валто… вряд ли он захочет общаться дальше. А Валто все не так поймет.       — Да как же это понять?! Фрея, он — взрослый мужик, у которого есть ребенок! И ты лучше меня знаешь, насколько вы разные… ладно, о’кей, друг, говоришь… который живет черт-те где… — Сатин помассировал переносицу, как будто у него резко разболелась голова.       — The friend with a huge…       — Спасибо, Маю, — перебил его Сатин, не желая слышать окончание. — Вы двое сведете меня с ума, — бросил он взгляд на Маю, тот добрался до вазочки со сладостями и теперь громко шуршал, перебирая рафаэлки, шоколадки киндер и тоблерон.       — Сатин, мы обе общались с Моисеем, он — совершенно нормальный парень, — вступилась за японца Рабия. — Моя сестра с ним переписывается на Фейсбуке. Никакого криминала, уверяю тебя. А его дочь — чудно воспитанная девочка, я давно таких послушных детей не видела.       — Не расскажешь Валто? — Фрея выжидающе уставилась на Сатина. В конце концов, у Сатина был Тео, и он был отнюдь не другом по переписке. Имя Тео так и крутилось на языке, но она не хотела портить отцу настроение. Видимо, на ее лице что-то промелькнуло, Сатин прищурился, потом вздохнул и взлохматил волосы.       — Постараюсь. Но твою поездку в Японию мы еще обсудим. Сбрось мне его страницу на Фейсбуке, посмотрим, что это за тип. И насчет поездки весной… мне нужно все обдумать. Какой к черту Хоккайдо в марте… там небось еще снег не сойдет.       Фрея не успела расстроиться: вдруг Валто прислал стикерпак с Маю в гриме деда из мюзикла, пролистав стикеры, она покатилась от хохота. Вскоре к ее веселью присоединились остальные, за исключением насупленного Маю.       Через минуту к ним присоединился автор стикерпака и грубовато обхватил ее за плечи. От него тянуло никотином и перегаром. Не ожидав, что он с силой навалится на нее, Фрея вздрогнула и попыталась ослабить хватку.       — А не закатить ли нам тусу? — обдав ее ухо горячим дыханием, поинтересовался Валто у всех. Осоловело качнул лицом и ткнулся носом ей в щеку.       — Давай-ка ты немного протрезвеешь, — Сатин поднялся из кресла и отстранил друга от дочери.       — Все-все, — пробубнил Валто, отпуская Фрею.       — Кто за вечеринку? — Рабия подняла руку. — Эваллё тащи свою колонку! А ты смотри, — бросила она Валто, которого шатало, — все минусы у меня записаны.       — Какие к черту минусы? — не понял Валто, но его никто не слушал.              

* * *

      

САТИН

             В один из дней они отправились на ледяную горку для взрослых: широкая полоса льда длиной больше километра спускалась через весь склон, рядом проносились снегоходы и снегокаты. Сатин съехал всего раз на снегоходе Ямаха, а потом еще скатился по льду — подобные развлечения его интересовали мало. После горки было решено спуститься по горнолыжной трассе. Сатин с Рабией первыми забрались в подъемник, который поднял их на вершину. Погода явно благоволила; вокруг сверкал снег, легкие наполнял морозный воздух, шаги ободряюще хрустели, отовсюду доносились отрывистые голоса отдыхающих и скольжение лыж и сноуборда. Пока его жена, одетая в комбинезон и куртку для беременных, чтобы покататься на лыжах в лесу вокруг склона, делала сэлфи, Сатин обозревал панораму курорта. К концу отдыха память на телефоне была забита, но по привычке он навел камеру на цепочку холмов, не таких высоких, как горный массив в прошлом году, но поражающих своей первозданной красотой.       Дожидаясь остальных наверху, невольно отметил, что, за исключением Рабии, только Маю и Эваллё еще ни разу не спускались со склона. Валто несколько дней подбивал их на покорение высот, но ребята отказались наотрез. Сатин догадывался, в чем здесь дело, и вот, когда осталось пару дней до отъезда, впервые задумался об этом всерьез.       Эваллё не боялся экстремальных видов отдыха, всегда с интересом пробовал что-то новое, но даже не притрагивался к горным лыжам. Сколько бы раз они не выбирались вместе на отдых, Эваллё всегда избегал серьезных трасс. Понимая, что это бесполезно, мать даже не пыталась его заставить. Сатин не представлял, когда теперь будет возможность выбраться всем вместе на горнолыжный курорт. Так же он знал, что Эваллё не склонен выказывать слабость и не переносит, когда есть что-то, довлеющее над ним.       — Маю не спустится без Эваллё, и не потому что боится, а чтобы поддержать Эваллё, ты же знаешь, — сказала Рабия, и Сатин задумчиво оглядел все прибывающих туристов. Сегодня на склоне было оживленно.       Одетый в горнолыжный костюм Сатин свободной рукой поправил маску на глазах. Он уже забрал лыжи и ждал, пока соберутся остальные.       — Пускай разок спустится со мной.       Рабия хмыкнула и заправила прядь его волос под шапку.       — Если ты хочешь заставить его силой или предложишь еще один план, как тогда с Маю, я точно не собираюсь в этом участвовать.       — Да нет, зачем же.       Надо признать, он думал об этом уже давно, но только сейчас решил, а почему бы не попробовать.       После смерти отца, погибшего при спуске на опасной трассе, у Эваллё выработалась фобия, и с тех пор он избегал склонов. Лишь изредка Эваллё катался с Рабией и Тиной по лесу или в парке, предпочитая ровную землю. В школе, когда начинался сезон лыж, он заболевал или придумывал массу причин не кататься со всеми, один раз он нарочно повредил лодыжку, как подозревал Сатин, — только чтобы не выглядеть слабаком. Сатин всегда об этом знал, но не имел склонности давить на Эваллё, предпочитая, чтобы тот привыкал к самостоятельности и всегда брал ответственность за свои поступки. Но также он никогда не шел навстречу Эваллё.       Последними подъемник привез Маю и Эваллё, выбравшись из вагонетки, те сразу же принялись забрасывать друг друга снежками. Из здания проката вышла Тина с лыжами, следом — в полной амуниции — Валто и Фрея. Валто убедился, что камера на шлеме Фреи, закреплена как надо, девушка поправила его спортивный черный шарф, облегающий нижнюю половину лица до самых очков. Оба собирались снимать спуск на камеру и подготовились по всей программе.       Обрывок разговора услышала Тина, она подняла маску на лоб, впиваясь глазами в его лицо:       — Ты накидался, что ли? Ты что задумал? Эваллё ни за что не встанет здесь на лыжи. И не пытайся давить на него через Маю.       Сатин огляделся на парней: те, словно дети, с хохотом и криками носились друг за другом и кидались снежками. Сатин перевел взгляд на загорелое взволнованное лицо Тины.       — Под моим контролем ничего с ним не случится.       С лыжами в правой руке и палками в левой Сатин подошел к Эваллё. Разрумяненный, запыхавшийся парень, щурясь от яркого света, глянул на Сатина. Маю тут же возник рядом.       — Как насчет тебя? Окажешь мне услугу? — Сатин разглядывал удивленное лицо Эваллё. Он не был профи по части убеждения и переговоров, к тому же он понятия не имел, как заставить Эваллё спуститься со склона и избавиться от страха.       Эваллё настороженно осмотрел его лыжи, а потом, переменившись в лице, быстро отыскал глазами Рабию — видимо, испугался, что та хочет прокатиться на горных лыжах. Сколько мыслей могло возникнуть у Эваллё за каких-то несколько секунд — Сатин все это прекрасно видел и не сдержал улыбки.       — Прокатишься со мной? — Этот вопрос Эваллё задавали неоднократно, но ни разу его не спрашивал Сатин. — Выберем с тобой трассу попроще.       От потрясения Эваллё растерялся.       — Я не люблю эту фигню.       — Уверен, тебе понравится. — Хотел сказать: у тебя это в крови, — но промолчал. — Я поеду рядом и чуть позади. Ты ведь и сам знаешь, как управляться с лыжами. Верно? — Своим вопросом он не оставил Эваллё выбора, тому пришлось ответить утвердительно.       — Застряли? Долго еще? — раздался нетерпеливый голос Валто. Сатин махнул рукой, прося не ждать его, и Валто с Фреей, прихватив лыжи с палками, потопали к спуску.       — Перед тобой поедут они, — Сатин указал ладонью в толстой перчатке на Валто и Фрею. Дочь обернулась и обвела их озадаченным взглядом. — Я все время буду рядом.       Их с Тиной взгляды встретились, та сразу поняла намек.       — Я поеду за вами с Сатином, — подхватила свояченица, подходя к сыну. Короткое мгновение они о чем-то тихо переговаривались с Эваллё, в этот момент Маю насел на него с вопросами:       — Как он вообще спустится? Он сто лет не спускался с горы. И я не поеду с вами, я уж точно не ас, я первым же свалюсь.       — Я его подстрахую.       — А если он улетит куда-нибудь?       — Он знает, как управляться с лыжами. Если упадет, я остановлюсь.       Каждый из них хотел, чтобы Эваллё поборол свой страх, но до сих пор никто не озвучил это вслух.       Сатин приблизился к Эваллё и опустил руку ему на плечи:       — Идем подберем лыжи.       — Я в неподходящей одежде, — опомнился Эваллё.       — Сойдет для спуска, — отмахнулся Сатин, передавая Маю свои лыжи, и повел Эваллё в здание проката, тихо возмущаясь бредовости затеи, Маю увязался с ними. Он лично наблюдал за тем, как Эваллё выбирал себе лыжи, ощупывая и изучая их как в первый раз. Затем парень переобулся в горнолыжные ботинки и тщательно проверил застежки. А потом вскинул лицо на Сатина: его гладкие щеки горели румянцем, то ли от смущения, то ли от обычного притока крови, а, может, от мороза. Сейчас Эваллё как никогда походил на себя-подростка. Как-то они поехали компанией покататься на лыжах, Эваллё было лет семнадцать, он уже вышел на склон вместе с остальными и пристегнул лыжи, но так и не решился съехать — тогда его лицо пылало точно так же. Тогда Сатин ничего не сделал, оставив Эваллё одного на склоне ждать, пока накатается сам. В тот день Эваллё закрылся ото всех и молчал до самого вечера. Однако в этот раз он не собирался бросать парня одного.       Они подобрали для Эваллё шлем, маску, еще раз осмотрели и проверили лыжи.       Тина и Маю обступили Эваллё, словно боялись, что ноги перестанут его держать. Рабия ободряюще погладила парня по плечам.       — Тебе понравится, — заверила она, улыбаясь Эваллё.       Парень пристегнул лыжи и взялся за палки. Они не сдвинулись с места, пока Сатин не убедился, что крепление надежно. Для начала Эваллё проехался взад-вперед, раскатывая лыжи. Они справились на удивление быстро: тело Эваллё прекрасно помнило все движения.       Тина и Маю еще раз осмотрели Эваллё, сыпя напутствиями.       — Если все получится, завтра опробуем сноуборд, — шепнул он Рабии.       — Оставил бы ты его в покое, — отозвалась Рабия, похоже, не зная, радоваться или сердиться.       — Брось. Я же не на самую вершину его потащу. Здесь полно легких спусков для новичков.       Он будто чувствовал, что этот момент настанет, и еще пару дней назад узнал насчет спусков и подыскал пару со средним уровнем сложности.       — Ты молодец, — громко сказала Рабия, обращаясь к Эваллё. — В следующем году поедем с тобой вместе.       — Порядок? — Сатин не отходил от Эваллё, тот выглядел настолько уверенно, будто готов был сигануть вниз, не дожидаясь его.       — Да вроде бы неплохо, — пробормотал Эваллё, явно озадаченный. Совсем непохоже на Эваллё, на его уверенный тон. Сатин хмыкнул. А что здесь удивляться: он не баловал парня вниманием, а сейчас не спускал глаз и не отходил ни на шаг.       — Точно порядок? — переспросил Маю, и Сатин услышал голос Рабии:       — Оставайся со мной, они сами разберутся.       Эваллё поудобнее ухватил палки.       — В общем-то это не сложно, — коротко обронил парень, и Сатин указал в сторону:       — Сейчас проедем немного, оглядимся. Найдем трассу посвободнее. О’кей?       Парень кивнул.       — Отлично.       — Ты правда хочешь, чтобы я поехал? — вдруг спросил Эваллё, приспуская шарф. — Я ведь не особо катаюсь…       — Мне бы хотелось увидеть тебя на склоне, — честно признался Сатин, он был полностью искренен. Он понимал, что в глубине души Эваллё всегда мечтал избавиться от своей фобии. Парень был не виноват, что его отец погиб, так зачем ему нести этот груз на себе? — Для нас обоих это важно. Какой отец не хочет, чтобы его сын преуспел?       В маске Эваллё отражался склон и мелькающие фигуры лыжников. Сатин подошел ближе, заслонив обзор, и увидел собственное отражение в черной шапке с логотипом известной фирмы и горнолыжной маске.       — В случае чего — тормози. Я заторможу следом. — Сатин протянул руку в перчатке, и Эваллё ударил по ней своей ладонью.       Они двинулись нога в ногу на расстоянии двух метров друг от друга, в поисках места для спуска, где было поменьше людей. Эваллё слегка вырвался вперед и заскользил по раскатанному снегу с крохотной горки. Прокатившись поверху, вскоре они отыскали подходящее место: пологий склон, широкий спуск.       Эваллё замешкался, и тогда Сатин предложил парню поехать следом за ним, но тот отказался. Сатин подковылял к нему и опустил руку на спину Эваллё, но вместо того чтобы столкнуть, с силой обнял его, а потом потрепал по воротнику куртки. В воздухе ощущался аромат бергамота, такой яркий и свежий. На какое-то мгновение показалось, что губы и подбородок Эваллё дрожат, но тот быстро натянул шарф.       Сатин чуть съехал по склону, напоминая Эваллё, как тормозить и подворачивать ноги, как отталкиваться палками, пару раз прыгнул, резко поворачивая корпус. После краткого вступления он замер, ожидая, пока скатится Эваллё.       — Давай, не подведи меня, — протянул Сатин, стараясь, чтобы слова звучали легко, как что-то само собой разумеющееся. — Сделаешь меня самым счастливым отцом на свете. Идет? Окажешь мне эту услугу? Считай, что это подарок мне на Новый год.       Эваллё усмехнулся, скрывая истинные чувства. Сатин буквально почувствовал, как напряглась его шея, как судорожно дернулся кадык Эваллё, но, разумеется, под шарфом и воротником куртки этого не было видно.       — Поезжай с удобной для тебя скоростью, я подстроюсь. Не думай ни о чем.       Они с Тиной были неплохими горнолыжниками, но ни у одного из них не было той спортивной сноровки, которой мог похвалиться Эваллё. В глубине души Сатин хотел, чтобы Эваллё покорил этот чертов склон и дал всем фору.       — Детка, у тебя все получится! — донесся до них голос Тины, подъехавшей сзади. — Ты нам еще задашь трепку!       Следом за Тиной примчался Маю, сопя и утирая текущий нос, он подбежал к Эваллё.       — Хочешь, я поеду с тобой? — тяжело дыша, выдавил Маю.       — Да зачем? Со мной Сатин, — услышал он приглушенный шарфом голос Эваллё.       Маю легонько клюнул Эваллё в губы через ткань.       — Мы здесь все слабаки, по сравнению с тобой-то, — фыркнул Маю.       — Ой ну все, заливать!       — Ну что, намиловались?! — крикнула Тина. — Я уже начинаю замерзать!       Сатин подъехал к парню, они еще раз ударили друг друга по рукам в толстых перчатках, а потом Эваллё принял стойку и скомандовал:       — Погнали! — и помчался вниз.       Сатин тут же сорвался следом, и через короткое мгновение стартовала Тина.       Кровь забурлила в теле; лыжи со свистом скользили по искрящемуся снежному настилу, дыхание перешибало ледяным ветром.       Эваллё не рискнул сразу же набрать скорость, поэтому первое время они виляли из стороны в сторону. Сатин старался держаться рядом и чуть позади, он привычно переносил вес с ноги на ногу и при повороте отталкивался палками: он уже пару раз успел сойти по трассе с повышенным уровнем сложности, и этот спуск оказался намного проще. В какой-то момент Эваллё отвел палки назад и, подавшись корпусом вперед, устремился вниз. Сатин последовал за ним по прямой. Адреналин гнал кровь по венам, ветер хлестал по щекам, сердце заходилось от восторга. От панорамы склона дух захватывало.       Во время спуска, на адреналине пришла идея: а не показать ли Эваллё прыжок в следующий заезд? Чтобы уж точно избавить парня от всякого страха. Как говорится, клин клином. Отец парня разбился, неудачно прыгнув и вылетев с трассы, но с ним такого не произойдет: в случае чего он подстрахует себя векторами — раз уж от них никак не отделаться, пускай хоть принесут пользу. Забрезжил реальный шанс избавить Эваллё от фобии раз и навсегда, от этой мысли Сатин еще больше взбодрился и издал громкий клич. Эваллё отозвался ему восторженным воплем.       С каждым пройденным отрезком Эваллё двигался все смелее. Сатин не выпускал из вида его высокую фигуру в приметной черной куртке с принтом в виде глаз — это был своеобразный ориентир, который всегда находился в поле зрения.       — Все в порядке?! — закричал он.       — Все круто! — проорал Эваллё в ответ, и от радости в его голосе у Сатина разом потеплело в груди.       Сатин закричал.       — У-О-О-У!!! — На мгновение он вырвался вперед, а затем уступил трассу Эваллё.       Под конец скорость пошла на убывание, но по инерции их еще несло вперед. Впереди показалась широкая площадка и турникеты, ограничивающие трассу. Эваллё замедлился первым и, шумно дыша, отъехал в сторону, Сатин последовал его примеру. Следом показалась Тина. Они съехали с центра трассы и повтыкали палки в снег. Эваллё задрал маску и опустил шарф, он изумленно оглядывался, словно не верил собственным глазам. Вскинув маску на лоб, Сатин хлопнул его по плечу и притянул к себе, Тина навалилась на Эваллё с другой стороны. Адреналин все еще кипел в крови. Все втроем они закричали, затопали, сталкиваясь лыжами, а потом покатились со смеха. С красными щеками и текущими соплями, давно им так не было весело всем вместе. Подвывая от хохота, Тина отмахнулась от них и согнулась пополам. Эваллё сделал шаг на лыжах и, смеясь, покачнулся, все еще одурманенный поездкой. Сатин сам готов был повалиться в снег и хохотать не вставая.       — Давайте обогнем через лес в обход трассы, там красивые деревца… — Сатин сглотнул и сделал вдох, пытаясь отдышаться: — А затем поднимемся наверх на подъемнике. Готов к еще одному спуску? — Всмотрелся в сияющие карие глаза парня. Эваллё все еще тяжело дышал и улыбался совершенно счастливой восторженной улыбкой.