Никогда её не отпускать

      Взгляд Маринетт блуждал по листве, очерчивал дорожки, поднимался к темнеющему небу, выхватывал серые клочки облаков и вновь терялся в кронах деревьев. Она замерла посреди аллеи, мысленно гадая, ушёл ли человек, что позвал её по имени, или так и стоит за спиной. Оборачиваться было страшно.       Маринетт и сама не знала, чего боялась больше – увидеть позади себя пустоту или того самого человека, из-за которого налаженная жизнь дала трещину. И совершенно не ясно, когда именно всё пошло наперекосяк. То ли, когда объект слепого обожания уехал работать в другую страну, то ли задолго до этого – когда Маринетт увидела на пороге кабинета в коллеже светловолосого мальчишку с абсолютно потерянным взглядом.       – Маринетт! Какая встреча!       В тишине парка сложно было не расслышать приближающихся шагов. Девушка чувствовала, что человек подошёл совсем близко, но повернуться и рассмотреть наконец его лицо не решалась. Почему сейчас? Что это за насмешка судьбы? Или... подарок?       Волна воспоминаний едва не сбила с ног. Такие искренние, не видевшие толком жизни зелёные глаза, что смотрели с рекламных постеров из каждого уголка Парижа. На всех смотрели, но Маринетт казалось, что на её одну. Бесконечные попытки поговорить о важном. Единственный до безумия неуклюжий танец. Нескладные и наивные стихи о чувствах. Милые подарки. Его зонт в дождливый день. И слёзы, от которых, казалось, Сена могла выйти из берегов. Голова от мелькающих с бешеной скоростью картинок закружилась. Сильные тёплые руки подхватили Маринетт, не давая ей осесть на асфальт.       – Адриан... – прошептала она, даже не оборачиваясь.       Маринетт пару раз зажмурилась, глубоко вдохнула и приложила к вискам пальцы. Картинка перед глазами вновь прояснилась. Одинокая скамейка, шумные голуби, раскачивающиеся на ветру ветви деревьев – всё прежнее. Только теперь вокруг неё хлопотал Адриан Агрест.       – Вот держи, станет лучше, – он протянул бутылку воды.       Маринетт сделала несколько жадных глотков, выровняла сбитое дыхание и робко подняла глаза на причину своего временного недомогания. Агрест суетился, не зная, чем помочь девушке, – искал что-то в сумке, обмахивал её лицо ладонью, оглядывался по сторонам, хмурился, уткнувшись в экран телефона. Увлёкся так, что и не заметил, как она, вполне бодрая, принялась разглядывать свои руки.       – Присядем? – предложила Маринетт, видя, что теперь не она, а Адриан не может совладать с эмоциями.       – Д-да... присядем, – растерянно пробормотал он.       – Странное время для прогулок в парке, – заговорила Маринетт после пяти минут молчания.       – Я пришёл сюда, чтобы побыть один.       – Я тоже.       Маринетт впервые за последние сутки наметила улыбку. Адриан скосил взгляд на её подрагивающие пальцы, сцепленные в замок. Она выглядела так, словно стремилась забиться в щель, спрятаться от реальности, запереться на все замки, сделаться незаметной. Он видел, что её переполняет боль. Она уже выплёскивалась через край и норовила разорвать душу на клочки.       Маринетт нуждалась в ком-нибудь, кто выслушает, но, судя по тому, что проводила вечер в темнеющем парке, уже оттолкнула каждого, кто готов был помочь. И в эту секунду Адриан решил, что с места не сдвинется, пока Маринетт не станет легче. Хорошим психологом Агрест себя не считал, но бросить в беде девушку, что когда-то помогла ему стать чуточку смелее, не мог. И уже приготовился заговорить, но Дюпен-Чен его опередила.       – Давно вернулся?       – Сегодня, – ответил Адриан, откидываясь на спинку скамейки. – И уже успел повздорить с отцом. Хотя, разве это удивительно?       – Он совсем не изменился, да?       – Ни капельки. По-прежнему считает, что он вправе распоряжаться моей жизнью. Вот только я уже не мальчик, которого надо оберегать. Умом я понимаю, что это лишь гипертрофированная и приправленная скорбью по маме отцовская любовь, но принять не могу. В общем, странный сегодня день. Ещё утром я был в Италии, а теперь вот сижу с тобой. В Париже. Дома.       Адриану, истосковавшемуся по дружескому общению, хотелось засыпать Маринетт вопросами. Чем она жила все эти годы? Смогла ли воплотить мечты? К чему теперь стремится? Поддерживает ли связь с общими знакомыми? Много всего вертелось на языке, но озвучивать мысли он не решался. Знал – что-то её гнетёт. А в таком состоянии банальное «как дела» обычно заканчивается неконтролируемым потоком слёз. Меньше всего он сейчас желал женской истерики. Но не оттого, что сам порядком вымотался за день и не готов выслушивать всхлипы, подставлять плечо и подбирать правильные слова. Нет. В голове пульсировала одна важная мысль – эта девушка, такая добрая и чуткая, не должна страдать.       – Я вспоминал о тебе сегодня, – понизил голос Адриан. – И очень рад тебя видеть.       – А я...       Прямо говорить, что думала о нём постоянно, Маринетт сочла плохой идеей. Не хватало только, чтобы он решил, что она навязывается ему. Хотя, если за годы дружбы он не смог разглядеть её влюблённости... И всё же, одно дело – изредка вспоминать близкого товарища, уехавшего за границу, совсем другое – признавать, что он прочно засел в голове и не покидал мысли ни на день, несмотря на присутствие рядом другого человека.       Маринетт тряхнула волосами и поправила пиджак. Чтобы пучина не самых приятных воспоминаний не поглотила её окончательно, нужно было срочно переключать внимание и менять тему.       – В Риме красиво?       – Да. Тебе бы понравилось, – подхватил нить разговора Адриан, тихо радуясь, что его собеседница не замыкается в себе. – Да и мне бы понравилось, будь со мной кто-то вроде тебя.       Он и сам не понял, зачем произнёс последние слова вслух. Вся его жизнь в Италии сводилась к бесконечной работе. Добрую часть дня он проводил в офисе, а после приезжал на съёмную квартиру и до поздней ночи сидел над документами. Рим манил отбросить дела и окунуться в атмосферу уютных улочек, но Адриан осознанно выбирал затворничество. Он и рад бы побродить по вечернему городу, но не в одиночестве. А сейчас воображение отчётливо нарисовало ему картинку шагающей рядом Маринетт с волосами, перехваченными лентой, в красном платье и с джелато в руках. Да, он определённо хотел бы, чтобы она была рядом с ним в Риме. Не кто-то вроде неё, а именно она.       – Я бы хотела побывать в Италии. Учёба, стажировки, работа... Мне не до поездок было, – заговорила Маринетт, разглядывающая зелень листьев, чтобы не смотреть на Агреста.       – Ничего невозможного нет, – пожал плечами Адриан. – Может, я даже стану твоим гидом. Хоть я и не планировал возвращаться к работе в Риме, но никто не мешает мне посетить этот город исключительно как турист.       – Это приглашение? – Маринетт чуть наклонила голову и наконец-то взглянула на собеседника.       Адриан смущённо опустил взгляд под ноги. Нужно было что-то сказать, чтобы Маринетт не сочла его человеком, не отвечающим за свои слова, или просто недальновидным парнем, не способным и шагу ступить без отца. Но голова, как назло, опустела.       – Расслабься. Я не напрашиваюсь, – отмахнулась Маринетт.       Краешки её губ потянулись вверх. На щеках обнажились милые ямочки. Адриан не смог сдержать улыбки. Ему хотелось дотянуться до её лица, убрать пряди, спутанные ветром, даже наклониться чуть ближе, чтобы почувствовать запах её парфюма. Но Адриан не двигался.       – Ты изменилась.       – А ты нет.       Она не обманывала. Маринетт видела перед собой всё того же Адриана, разве что чуть повзрослевшего, чуть более решительного. И она позволила себе помечтать. Найди он в себе силы пойти против воли отца раньше, её жизнь сложилась бы иначе. В многочасовых разговорах по телефону он бы жаловался ей на тотальную занятость в бизнесе отца, она ему – на сложно поддающиеся предметы в университете. Ходили бы в кино с Альей и Нино за компанию. Сбегали бы потихоньку из зала, если бы оба находили фильм скучным, покупали мороженое и медленно бродили вдоль набережной. А там, глядишь, он бы и заметил, что яркий румянец, сбивчивая речь и смущённые взгляды возникают не на пустом месте.       Но Адриан ослушаться Габриэля не посмел – сел в самолёт, что взмыл в небо над Парижем и унёс его в Рим. Маринетт тогда пыталась сделать вид, что всё в порядке. Продержалась от силы пару часов, а потом будто провалилась в небытие, откуда её вытащил Лука.       «Лука... Как ты там сейчас?»       – Неудачный день? – голос Адриана не позволил мыслям о Куффене полностью захватить сознание.       – А? Что? Н-нет. С чего ты взял? – отозвалась Маринетт.       – Поздно уже, а ты никуда не спешишь. И глаза... грустные.       Дюпен-Чен вздохнула. Считать её нынешнее состояние не смог бы только подслеповатый, глухой и бесчувственный эгоист. Адриан таким не был. Странно даже для человека, которого в детстве держали практически взаперти и осыпали богатствами.       – Я... кое-что поменяла в своей жизни. Теперь привыкаю. Это оказалось сложнее, чем я могла предположить.       – Говоришь загадками...       – Нет. Просто я пока не готова никому открыться. Дома мама тоже ждёт объяснений. Алья вон звонила несколько раз. А я здесь...       – Они за тебя волнуются. Так может, не стоит заставлять их нервничать?       Маринетт нахмурилась. Она и без Адриана понимала, что не сможет прятаться вечно. Но эта встреча подарила ей надежду, показала, что жизнь не окончена. Словно сама вселенная решила облегчить её страдания. Сейчас Маринетт видела в случайном столкновении с Адрианом лишь один смысл – она на правильном пути. Вот только преграды в виде неизбежных разговоров казались непреодолимыми, а мысли, откидывающие в прошлое, больно сдавливали грудь.       – Не хочешь возвращаться, да?       Адриан накрыл девичью ладонь своей – тёплой, широкой и такой уверенной. От этого нехитрого действия по телу Маринетт словно пропустили разряд тока. Она вздрогнула, вытянулась струной, но наконец-то расправила сгорбленные плечи.       – Не хочу. Но придётся.       – Проводить?       Адриан, не дожидаясь ответа, поднялся и протянул Маринетт руку. Она вложила в его ладонь дрожащие пальцы и, словно зачарованная, двинулась следом за ним. Происходящее казалось сном.       Дорогу к пекарне родителей девушки Адриан знал наизусть. Он шёл, не отпуская её руки, старался не слишком спешить, но и не замедлял ход. Маринетт же была готова остановиться в любую секунду. Столько слов так и осталось невысказанными. Столько самых разных чувств сейчас возрождалось из пепла в душе девушки. Столько раз она мечтала, чтобы он вот так легко взял её за руку.       Она ошиблась. Адриан всё же изменился. И эти перемены вселяли в неё надежду, что в этот раз они не потеряются, не разбегутся в разные стороны, не станут друг другу посторонними.       Адриан отпустил ладонь спутницы, лишь когда остановился возле знакомого крыльца. Маринетт подняла глаза. В окнах гостиной горел свет. Её ждали.       – Тебе повезло с ними, – грустно вздохнул Адриан, проследивший за направлением взгляда Маринетт. – Как бы тоскливо и тяжело тебе ни было, ты всегда можешь вернуться в родительский дом. Я лишён такой привилегии. Пойду искать отель со свободными номерами.       – Да, повезло, – кивнула Маринетт. – Спасибо, что проводил. Мне стало гораздо лучше, чем было.       – Рад, что ты в порядке, – прошептал в ответ Адриан. – И раз всё хорошо, то я... пойду?       – Д-да... конечно. Пока.       Адриан махнул рукой. Поводов задержать Агреста не находилось. Что сейчас могла Маринетт? Заваливать парня вопросами о работе, рискуя показаться абсолютно неадекватной, ведь времени поболтать было полно? Самой выкладывать всю подноготную и захлёбываться от новых слёз? Пригласить на чай и подкинуть матери новой пищи для размышлений? Нет, Маринетт ничего не могла. Но и допустить, что человек, живший в её голове, сейчас уйдёт, было бы преступлением. Она сжала кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони.       – Адриан, стой. Стой!       Маринетт бросилась следом, сама не понимая, откуда в ней столько решимости. Она бежала, на ходу откидывая назад пряди, падающие на лицо, и совершенно не переживая, что выглядит в глазах Адриана сейчас как минимум глупо. Ей было важно догнать его. Что дальше – Маринетт не загадывала, но, повинуясь сиюминутному желанию и совершенно наплевав на правила приличия, обвила шею Агреста руками.       – Маринетт? Что ты...       Он не успел, ни спросить, что она задумала, ни толком разглядеть её лицо. Она поднялась на носочки, прильнула к его губам и замерла, чувствуя обжигающее дыхание и не до конца понимая, что натворила. Осознание поцелуя пришло лишь в тот момент, когда на её тонкую талию легли тёплые мужские ладони.       – Я... П-прости меня. Не знаю, что на меня нашло...       Маринетт отпрянула и теперь пыталась невнятно оправдываться. Адриан внимательно смотрел на неё, будто бы изучая черты миловидного лица. Смотрел и не понимал, почему она решилась на то, что должен был сделать он. Очевидно, собственный запас смелости на сегодня он уже исчерпал в разговоре с отцом.       – Всё в порядке, Маринетт, – проговорил Адриан, медленно отстраняясь. – Ты... удивила меня.       Маринетт перевела взгляд с лица собеседника вниз на носки туфель, задумчиво накрутила прядь на палец, выдохнула. Теперь отпускать Адриана и возвращаться домой хотелось ещё меньше, чем несколько минут назад. Что вообще она сделала? Поцеловала его? Неужели исполнила мечту, что жила на задворках сознания с десяток лет?       Маринетт нахмурилась. Это и поцелуем то не назвать. Так, дотронулась до его губ. Но с этим невесомым касанием она почувствовала, как оживает. На миг пришла уверенность, что она не сделает ни шагу назад, как бы её ни тянуло в прошлое. А потом эта иллюзия развеялась без следа. В памяти по каким-то неведомым причинам всплыла картинка первого поцелуя с Лукой – осторожного и внезапного, тёплого и уютного, переворачивающего мир вверх дном. Маринетт прислушалась к ощущениям. Сейчас ей казалось, что она занесла ногу над пропастью.       – Теперь мне точно пора домой, – нарушила тишину Маринетт.       – Я не хочу упустить тебя снова, – невпопад ответил Адриан.       – Мой номер прежний.       – Значит, я могу тебе позвонить?       – Я буду ждать.       Маринетт улыбнулась и поспешила обратно к дому. Адриан медленно побрёл в сторону отеля, всё ещё ощущая на губах привкус недавнего поцелуя. Он никогда не смотрел на Маринетт, как на девушку. Она была для него другом – верным, надёжным, до безумия близким. Но об отношениях с ней он даже не пытался думать. Влюблённость казалась чем-то нереальным. В его вселенной не нашлось места романтике, зато отцовской строгости было хоть отбавляй.       Сейчас Адриан, освободившийся от оков, пытался понять, что побудило Маринетт его поцеловать – забота о её состоянии или та неосторожно брошенная фраза про прогулки по улочкам Рима. Поток мыслей нёсся всё дальше. Готов ли он впустить в своё сердце эту девушку? Не дал ли он ей сегодня ложной надежды? Неужели она что-то к нему испытывала и прежде?       Так и не найдя ответов, Адриан вошёл в холл отеля. Ему предстояло устроить жизнь с нуля – найти жильё и работу, возобновить общение со старыми друзьями, возможно даже уладить конфликт с отцом. А пока его душу согревала одна лишь мысль – номер Маринетт Дюпен-Чен сохранён в контактах. И даже если ничего у них не сложится, даже если они оба поймут, что им тяжело вместе, даже если обстоятельства будут против их намечающегося романа, дружбу никто не отменял.