Избранные

Взгляд.  Проникновенный. Интригующий. Колющий.  Джейн кожей чувствовала внимание чёрных глаз, когда встала с кресла, что вновь звякнуло цепями. Когда вежливо — с насмешкой — чуть поклонилась изнывающему от проигрыша Фаджу и с уважением попрощалась с величественной мадам Боунс. Когда пошла за Гарри, который поспешил вслед за стремительно уходящим директором Дамблдором.  Солнечное сплетение жужжало непонятным чувством. Может… предвкушением? А, может, ей надо было выпить кофе. Вся эта ситуация вызвала у неё жуткое желание взять большую кружку, которую ей в первый же день выделил Сириус, залить туда ароматный напиток, разбавленный молоком и, возможно, бахнуть кучу корицы и сахара.  Джейн смогла выловить Гарри только у самой лестницы на восьмой уровень, где не было ни души — все участники слушания голодными собаками стартанули к лифту, жадно обсуждая произошедшее в зале номер десять. Гарри пытался вывернуться из хватки сестры чуть выше его локтя, но Джейн только дёрнула его со всей силы, оттаскивая подальше. Впрочем, брат даже не качнулся от этого. Насколько бы Поттер старше его не была, Гарри вырос парнем, превосходящим её и в силе, и в росте. Но всё же это действие возымело эффект. — Да он сейчас уйдёт! — выпалил Гарри, глядя то в глаза сестре, то осматриваясь по сторонам в поисках старца. Тот уже исчез.  Джейн возвела взгляд к высокому тёмному потолку, громко выдыхая. Она не могла сказать Гарри ничего из того, что узнала в прошлую встречу с директором. Для того, чтобы поведать неугомонному парню о начальных планах Дамблдора, в которые Джейн уже успела залезть, нужно было обговорить с ним уроки по Окклюменции. Поэтому в данную минуту ей оставалось только увести брата подальше из этого коридора с тёмными дверьми, что, вероятней всего, вели в рабочие кабинеты сотрудников девятого уровня.  — И что? — наклоняя голову вбок, цокнула она со всем пренебрежением.  Гарри застыл. Изумрудные глаза остановились на её недовольном лице.  — В смысле? — не понял он.  Джейн, вдохнув побольше воздуха, проигнорировала его вопрос и потащила на десятый уровень, к мистеру Уизли. И в той толпе, через которую Поттеры пробились, Артур, что одинокой фигурой горбился на мраморной лавочке, не заметил их. Он не видел ни Джейн, ни Гарри — взгляд мужчины, что до этого выискивал парня и девушку среди чужих макушек, был прикован к одному единственному человеку. Перси Уизли прошёл мимо своего отца, даже не повернув головы. Гарри и Джейн спешными шагами направлялись к отцу Рона.  — Доброе утро.  Жеманный голос, тянущий согласные и заставляющий Джейн до скрежета сжать зубы.  — Доброе утро, мистер Малфой! — жизнерадостным тоном сказала она, оборачиваясь к отцу слизеринского хорька и отпуская локоть Гарри.  Джейн поборола желание — очень сильное желание — сжать кулак и со всей силы втащить в идеальный, ровный нос Пожирателя. Сделать это грязно. По-магловски.  С натянутой вежливостью, которая с каждой секундой всё больше и больше походила на нарисованную, Поттер ткнула Гарри в бок, отчего парень, который всё ещё не отпускал надежду отыскать директора, дёрнулся, с упрёком глянул на сестру, а потом обратил свой взор на Малфоя. Брат лишь надменно — пренебрежительно… ха, неподобающе — фыркнул, а Джейн, не сумев удержать язвительную улыбку за маской доброжелательности, снизу вверх оглядела элегантный костюмчик Пожирателя. Мерзость. Он ещё смеет заговаривать с ними. Смеет смотреть на них с этой своей кривой ухмылочкой на тонких губах и пропускать смешки… после того, как лебезил перед своим обожаемым лордом. Мерзость.  — С победой вас. — Коротко сказал мужчина, ухмылка всё ещё цвела на его губах, а взгляд холодный-холодный. — Честно признаюсь, мистер Поттер, я был крайне удивлён, что вас вообще решили выслушать, после всех ваших слов на третьем турнире…  На последнем слове его голос едва заметно задрожал, несомненно подготовленная заранее язвительная речь резко оборвалась, а лицо скривилось в отвращении — боли — и превратилось в белую маску. Край левого рукава серебряной мантии дёрнулся.  Ехидный голосок, бушующий у неё на подкорке всё утро, громко захихикал: Чёрная метка…  Джейн оскалилась: — Хорошего дня вам, Люциус. Это звучало, как угроза.  Это была угроза.  *** Всё идёт по плану.  Просто восхитительно.  Он в предвкушении.  На его столе из тёмного дуба лежат неофициальные бумаги, посланный Амелией Боунс втайне ото всех её коллег. Справедливая, честная, порядочная… очень удобная ему. Женщина, порекомендовавшая его в Визенгамот. Она сыграла ему на руку своими идеалами. Надо было лишь притвориться увлечённым в чужих жизнях, построить глаза кому надо да говорить о тяжестях жизни.  Она ему доверяла, видела в нём большой потенциал. Именно из-за этого слепого доверия, когда Амелия узнала от министра о новом преподавателе по защите от тёмных искусств, чья кандидатура ни в коем случае её не устраивала, она прислала ему эти бумаги с просьбой. «Вам, как молодому специалисту, будет полезно…  …Работа, нацеленная на коммуникацию с детьми и подростками… …Вы многому научитесь под началом Долорес Амбридж…» А между строк, усмехаясь, он видел волнение о студентах, о Хогвартсе, о Дамблдоре и его двух маленьких подопечных. Боунс доверяла ему настолько, что решила поставить около Амбридж, в которой видела тёмную лошадку. У неё был принцип — врагов держи ближе… Что ж. У Тома Фелпса был такой же принцип. Размашистое согласие на пергаменте знаменует успешное начало его плана.  В ночи он выходит на крыльцо своего дома номер шесть по Тисовой улице, привязывает пергамент к когтистой лапе большой совы и зажигает сигарету. Великолепно. Руки вновь тёплые. Его новое тело наконец адаптировалось.  *** Середина дня самое спокойное и беспокойное время одновременно.  С открытого окна на десятом этаже дома древнейшего и благороднейшего дома Блэков открывался широкий вид на магловский Лондон, а парк перед Гриммо казался совсем-совсем маленьким. Тёплый ветер, влажный из-за протекающей рядом Темзы, но уже освежающий в двадцатых числах августа, уносил сигаретный дым далеко-далеко. Джейн свесила ноги с карниза, голая загорелая кожа тёрлась о каменную кладку, а плечо, приваленное к оконной раме, поднывало после ночи — утром она проснулась с болью в руке, отлежала во сне.  Удивительно, раньше солнечное сплетение давало о себе знать только в минуты, когда она близка к Волдеморту. Это всегда было больно. Очень больно. Она сгибалась пополам, словно её резали, выворачивали все внутренние органы и впихивали обратно, из раза в раз, из раза в раз. Теперь же все две недели, что пронеслись со слушания, под рёбрами тлело удовлетворение. Лишь раз оно сменилось пылким гневом, отчего в глазах Джейн темнело на протяжении двух дней, а желудок отказывался принимать еду.  Кофе, что остыл ещё полчаса назад, немного перебил горечь от сигареты.  Сразу же после слушания Джейн изъявила желание — нет, это был приказ… — о том, что Гарри начинает учиться ментальной защите. Практических уроков у них не было по простой причине невозможности колдовать вне школы, поэтому компенсировалось это тем, что Гарри часами напролёт сидел над книгами, которые выделила для него сестра. Он психовал, злился, высказывал Джейн своё мнение по поводу всех тех талмудов, что она в один день взвалила на его стол непоколебимой горой, и выдвигал свои мысли о плане настоящих действий.  Он не говорил, но ему очень не хотелось, чтобы Джейн копошилась в его голове.  Джейн это смешило. Она бы тоже не хотела бы, чтобы кто-то копошился в его голове.  Но ответ, что последовал на негодования брата был однозначным и заставил его заткнуться и понять.  — Научишься всему этому — будешь знать о делах Ордена.  И Гарри больше не возникал. Только продолжал озвучивать своё едкое мнение по поводу всех тех заумных словечек, что проскакивали в книгах.  Сириус смеялся над крестником, которого теперь частенько видел с книгой в руках. Заглядывал в название и насмешливо кивал — в серых глазах было понимание зачем Гарри это читает.  Реакция Блейза была похожей. Вообще Джейн часто видела их с Блэком сходство, но закрывала глаза на это. Теодор как был спокоен, так и остался, хотя доля переживаний из его глаз всё же исчезла. Гермиона наконец выдохнула напряжение. В последние дни она светилась от того, что Гарри и Джейн помирились. Рон успокоился — ему не придётся больше разрываться между друзьями.   Вообще последние двое её сильно веселили. Гермиона всё свободное время проводила в библиотеке Блэков, которую ей показал Сириус в один из дней. — Старик, ты совершил огромную ошибку… — простонал Рон тогда и поплёлся за Гермионой. Знал, что девушка не успокоится, пока не вытряхнет все знания библиотеки себе в голову. Верхние полки были ей недоступны из-за роста — Рон всегда помогал ей с этим.  Джейн смутно помнила то обещание Рона следить за Гермионой. Знала, что он выполнит его безупречно. Только вот Поттер, скорее, имела в виду не давать Грейнджер в обиду чистокровкам (Джейн поднимает руки в капитуляции — её подруга ещё та штучка и уж точно сможет постоять за себя. Вспомнить только ту драку на втором курсе. Мерлин, Гермиона же все волосы повыдирала Булстроуд. Но всё же это не отменяло того факта, что на том же втором курсе подругу застал врасплох Василиск…).  Рон же бегал за Гермионой по пятам. Где подруга, там и Рон. Где Рон, там и Гермиона. Грейнджер это вводило в непонимание, и она однажды поделилась мыслями с Джейн. — Ты представляешь? — широко раскрыв свои карие глаза, закончила Гермиона длинный рассказ о том, как Рон зашёл к ней в комнату посреди ночи и разбудил вопросом о самочувствии.  Джейн усмехнулась тогда, закрывая книгу по зельям и откладывая её подальше от себя — кажется, глаза уже сгрудились в кучку от множества талмудов, — и сделала для себя маленькую пометку о том, что Рон неспроста так ответственно отнёсся к её просьбе. Гермионе она сказала правду, которая успокоила девушку и ужаснула до предела: — Я попросила Рона следить за тобой.  И Гермиона сразу смекнула, в какой момент Джейн попросила Рона следить за ней. Подруга кивнула и, не поднимая глаз на девушку, просто обняла Поттер. Благодарно, с сожалением и с любовью.  Джейн тогда сдержала слёзы, которые обожгли глаза. Её понимают, ей верят, её любят.  Середина дня самое спокойное и беспокойное время одновременно.  Спокойное из-за таких моментов, когда Джейн могла с улыбкой и детской безмятежностью качать ногами над пропастью в десять этажей и думать о своей семье, о Хогвартсе, о предстоящей профессии. Она разрывалась между ликвидатором (специалистом по проклятьям) и мракоборцем. Хотя, думалось ей, это почти одно и то же. Будь она мракоборцем, то смогла бы с лёгкостью справиться с проклятьями. Учитывая, что для этих специальностей ей нужны три одних и тех же базовых дисциплин, то ломать голову над этим сейчас не было смысла.  Беспокойное из-за кучи гриффиндорцев, живших под одной крышей дома, насквозь пропитанного династией чистокровных безумцев. Да и один представитель факультета Слизерин добавлял огонька этому кипящему сборищу рыжего.  Внизу раздался оглушающий взрыв.  Джейн напряглась всем телом, левая рука оттянула белую майку, что прикрывала древко палочки, высовывающейся из-за пояса шортов.  Шипение, бурление, ещё один взрыв, чуть тише предыдущего, но не уступающий в своей оглушительности.  Возгласы Вальбурги Блэк перекрыл крик миссис Уизли, что с самого утра ходила в возбуждённом состоянии из-за письма из Хогвартса, где говорилось о том, что Рон и Гермиона с этого года назначены на должности старост. Кажется, в тот момент мать Сириуса сильно очумела от такой дерзости со стороны «предательницы крови» и заглохла.  А. Нет. Это просто миссис Уизли так сильно кричала, что заглушила Вальбургу. Во время того, как Молли поднималась по лестнице вверх в комнату Фреда и Джорджа, она молчала, и Блэк можно было легко услышать.  Бух! От звука трансгрессии Джейн вздрогнула и повалилась вперёд в открытое окно.  — Уоу! Уоу! Уоу! — вскрикнули два одинаковых голоса. — Куда! — четыре руки ухватили Поттер прямо перед тем, как она упала бы прямо в ту прекрасную безмятежную пропасть под её ногами.  Джейн затащили обратно в комнату. Фред, Джордж и Поттер с гулким грохотом увалились на серо-зелёный ковёр.  — Прикрой нас, — впопыхах взмолился Джордж, весь в саже и перламутровых блёстках. — Просим тебя, Джейн! — продолжил за брата Фред, точно такой же перепачканный и помятый.  Кончик его чёлки дымился, а лицо было блестящим чёрным пятном с прорезями для глаз. Джейн нахмурилась, выдохнула, прикрыла глаза, обдумала всё хорошенько и выдала: — С вас рассказать про ваши наработки для магазина. — Да! Да! — вскинулись они. — Всё расскажем!  — Только спрячь… — на выдохе, держась за её плечо, попросил Фред. — …нас от… — Джордж. — …мамы! — закончили они вдвоём. Джейн огляделась. Комната была когда-то жилой, поэтому к ней прилегал санузел, а дверь, что вела туда, виднелась только под определённым углом. План был прост. Сначала парни, по указке Поттер, очистили воздух от запаха жжённого табака и уничтожили окурки на подоконнике, потом протопали в туалет. — Сидите здесь, — она усмехнулась, — профи.  Кажется, Джейн уже была в такой ситуации, когда Фред и Джордж навлекли на себя гнев матери.  Они кивнули и были оставлены в тёмном углу ванной комнаты.  Джейн села в кресло и сделала очень увлечённый чтением вид, когда в комнату ураганом влетела раскрасневшаяся миссис Уизли. Поттер очень даже реально подпрыгнула (нрав этой женщины иногда пугал Джейн) и переполошено посмотрела на неё. — Миссис Уизли? — спросила она неуверенно. — Что-то стряслось?  Гнев Молли горел ещё пару секунд, пока она не уверилась в том, что Джейн здесь одна, а потом сконфуженно открыла рот.  — Я слышала взрывы, — говорила Джейн, словно сомневаясь в своих словах. — Это близнецы? Да?  Миссис Уизли улыбнулась, неловко ступая с ноги на ногу. — Да, ищу их по всему дому! Прости, что так ворвалась. Наверно, отвлекаю? Прости, но Фред и Джордж совсем уже ополоумели со своими розыгрышами… мы ведь в доме с кучей всякой гадости, а они в комнате устроили какую-то лабораторию! — она сильно сжала ручку двери. — Наверно, решили испортить пир в честь назначения Рона и Гермионы! Ну они у меня получат!  Она ещё раз улыбнулась Джейн. — Прости, моя дорогая, читай, читай. — Дверь плотно закрылась. Близнецы стали потихоньку вылазить из ванной, а Джейн выдохнула напряжение, когда Молли вновь высунулась из-за проёма. — Ужин уже скоро начнётся! Не засиживайся, милая.  Джейн дёрнулась. — Конечно, миссис Уизли! — улыбнулась она. — Подойду через полчасика.  — Всё, всё, ещё раз извини. — Дверь закрылась. Джейн откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Ванная так и осталась в приоткрытом состоянии, а две рыжие головы замерли в одном положении. Поттер открыла глаза и усмехнулась, увидев два напряжённых чёрных лица, — Фред и Джордж, совершеннолетние парни, на две головы выше матери, боялись её гнева до того сильно, что не смели шевельнуться.  — Вылезайте, — пропустила смешок Поттер.  Дверь скрипнула, и две туши близнецов увалились на пол, выдыхая ещё большее напряжение, чем Джейн до этого.  — Джейн, ты наша спасительница! — ликовал Фред.  — Лучшая на всём белом свете! — Джордж сложил ладони в молитвенном жесте.  Поттер усмехнулась, отводя глаза в сторону. Она вернула книгу на кривую полку, а потом вновь села в кресло, закидывая ноги на пыльный столик.  Джейн звонко цокнула языком. — Ну-с, господа, я жду ваши маленькие секретики, — она умостила локти на подлокотниках и соединила пальцы, заговорщицки улыбаясь парням.  Фред и Джордж одинаково хмыкнули и тут же трансгрессировали за её спину. Вообще эти двое, получив полное право на колдовство вне стен замка Хогвартс, постоянно упражнялись в пространственных перемещениях. Это неимоверно бесило их мать, а внезапные появления пугали всех жителей этого дома.  — Какие именно наработки тебя интересуют, о, добросердечная спасительница наших чудных задниц? — уточнил Джордж, переваливаясь за спинку кресла прямо над головой Джейн.  Поттер задумчиво хмыкнула, прислоняя пальцы к губам.  — Над чем вы работает прямо сейчас? — подняла голову на них Джейн. Два одинаковых лица улыбнулись ей. — О! — протянул Фред. — Тебе должно понравиться! — закивал рыжей головой Джордж. — В плохом смысле или хорошем? — выгнула бровь Поттер. — Самом лучшем! — фыркнули они. Джейн закатила глаза. — Говорите уже. Иначе я начинаю скучать… — Скучно не будет!  — Поверь нам!  Фред ухмыльнулся, глядя на брата.  — Если брать именно нынешнюю нашу работу, то это очень действенная вещь, которая поможет слышать даже через толстую заглушку… — Это в перспективе… — чуть сощурил свои зеленовато-ореховые глаза Джордж. — Ну да… — быстро согласился с близнецом Фред. — Мы пытались подслушать собрания. И не раз, поверь. Но над этим нужно ещё поработать… — И над прочностью проводника.  — И над магической защитой. — И над ёмкостью устройства. — И над этим тоже. — Но! — тыкнул в потолок Джордж. — Свою главную функцию Удлинитель ушей выполняет исправно!  Джейн поджала губы в улыбке. И оглядела их с хитрым прищуром. — Я бы добавила невидимость, — протянула она. Попытку подслушать собрание с помощью Удлинителя ушей Поттер уже наблюдала. Видимо, то был совсем сырой продукт. Близнецы хмыкнули. — Добавим это в пункт о магической защите, — сказали они вдвоём. Джейн довольно кивнула. — Что ещё? — спросила она. Они недолго думали над ответом: — В разработке находятся всякие штучки для девчонок… — По большей части просто косметические средства… — поправил Фреда Джордж. Фред неопределённо помахал рукой. — Ну да, — быстро сказал он. — Самое интересное в другом, Джейн!  Джордж на миг нахмурился, а потом раскрыл рот в беззвучном «а», а потом «о-о» и сказал: — Так ты об этом… — Конечно, Фордж! Я об этом! — и Фред устремил весёлый взгляд на Джейн. — На шестом курсе, когда мы проходили Амортенцию… это любовное зелье… то к нам в наши чертовски гениальные головы взбрела мысль… — Что, если чуть поиграть с дозировкой этой гадости…   Джейн читала про Амортенцию. Любовное зелье совершенно не вызывает любви в отравленном, только слепую привязанность. Он словно щеночек следует за человеком, опаивающим его, готовый сделать всё, чего потребует душа отравителя. Поттер отвращало это зелье настолько сильно, насколько интриговало. — И что у вас вышло? — вскинула брови Поттер.  — О-о, — протянули близнецы. Фред близко наклонился к Джейн, тихо заговорил: — Некоторые из них безобидны, просто привлекают внимание собеседника… — На основе малой дозировки мы сделали духи… — дополнил рассказ брата Джордж, который склонился над другим ухом Поттер. — А другие, где главные свойства Амортенции притупляются, стали настоящими афродизиаками, Джейн, — широко раскрыл глаза Фред, ухмыляясь Поттер прямо в лицо. — Ты прикинь, что ещё можно сделать, только чуть-чуть поиграв с дозировкой какого-нибудь… ну, не знаю… Веритасерума?  Джейн хмыкнула, подавляя першение в горле. Интересные, однако, наработке у близнецов.  — Можно сделать совершенно незаметную Сыворотку правды, — качнула головой Поттер. — Или же смешать с Амортенцией. Вы представляете эффект от такого убойного дуэта?  Фред и Джордж переглянулись. — А нам нравится твоя идея! — в один голос сказали парни, отстраняясь от неё.  Джейн пропустила смешок: — Ну, конечно. — Она обвела их хитрым взглядом.  — Какие ещё дельные идейки роятся в твоей голове, мисс спасительница? — спросил Джордж.  Джейн задумчиво приложила палец к губам:  — Возможно, вредилки, нацеленные на вред. Парни косо смотрели на неё, в глазах таилось сомнение, но оно легко перекрылось интересом, проскакивающим в искорках на лицах братьев. — Ты имеешь в виду боевые вредилки? — уточнил Фред, поглядывая на брата. — Да, Фредди, именно это я и имею в виду, — Джейн спустила ноги на пол и упёралсь локтями в бёдра. Твёрдость проскальзывала в её словах, что в следующую секунду грузным весом обвалились на Фреда и Джордж: — Вы оба знаете, что нас всех ждёт за стенами Хогвартса. Но никто из нас не имеет и малейшего представления, что именно ждёт нас там. Следовало бы подготовиться как можно лучше. И я знаю, это вам по силам, парни. — Она откровенно манипулировала ими… Хотя сама бы не призналась себе в этом никогда. — Я думаю, что несколько взрывоопасных вредилок не помешают. Возможно, не на продажу… так, для личного пользования. Фред и Джордж понятливо кивнули. Теперь точно можно расчитывать на их помощь. — Не хочешь стать нашим идейным соавтором? — выпалили они спустя время.  Джейн звонко фыркнула, вставая с кресла.  — Нет уже, увольте! — всё ещё посмеиваясь, сказала она. — Мне и так нормально. — Жаль! — покачался с пятки на носок Джордж. — Нам бы хотелось с тобой сотрудничать! — Фред охотливо кивнул.  — Но знай… — Джордж встал ровно и со всей сердечностью приложил правую руку к грудной клетке. — …ты навсегда останешься у нас прямо в сердечке! — с деланным стоном провыл Фред.  Джейн закатила глаза, следуя к выходу. Не оборачиваясь, она махнула рукой в воздухе. — Я пошла на праздничный ужин, а вы как хотите. С этими словами и улыбкой на пол-лица Поттер скатилась вниз, где вновь разгоралось что-то беспокойное. *** После беседы с близнецами настроение Джейн близилось к хорошему. Довольство всё ещё играло у неё где-то в солнечном сплетении, а сама Поттер перепрыгивала через ступеньки длинных лестниц, спеша на ужин. Тихий всхлип заставил девушку замереть на месте и с головы до ног покрыться мурашками.  На третьем этаже не было ни души.   Внизу, на первом, слышался лающий голос Сириуса, повествующий о чём-то весёлом. Скорее всего, крёстный вновь рассказывал о вылазках Мародёров в Хогсмид или на кухню Хогвартса. Смех Рона, Блейза и Гермионы пробивался через закрытую дверь в обеденную. Мягкий тон Ремуса дополнял рассказ Блэка. Тихий всхлип. Судорожный. Ненавязчивый. Он звучал из-за приоткрытой двери.  Уверенный шаг Джейн сбился у самого подхода к комнате. Поттер боязно приложила ухо к тёмному дереву, словно было каким-то кощунством застать слёзы этой женщины. Джейн неловко заглянула в крохотную щель между дверью и косяком.  Может, она ошиблась?  Нет. Ещё одна когда-то жилая комната окутана тенью задёрнутых штор, а на скрипящем полу, сгорбившись и содрогаясь от рыданий, сидела миссис Уизли. Палочка женщины буквально в паре дюймов от неё. Она даже не смела потянуться к ней — дрожащие пальцы прикрывали веснушчатое лицо.  Джейн, не думая секундой больше, распахнула дверь, делая всего пару жалких шагов к Молли. Ноги по собственному желанию деревенеют, когда перед собой Поттер видит свой же труп. Коричневое платье залито кровью, колени разбиты, шея и запястья в синяках, из носа тонкой струйкой течёт кровь. Длинный кудри налипли на грязное лицо, в глазах ни капли жизни.  Труп Джейн с тихим хлопком меняется трупом Гарри…  Зубы Джейн громко клацают. Она не замечает, как прокусывает щёку. Замогильный холод сковал, содрагая в жужжащей дрожи всё тело.  Гарри в той самой рваной форме Турнира. Весь в грязи и поту, из шрама-молнии течёт кровь, пересекая мёртвый взгляд… а глаза всё такие же изумрудные.  Хлопок. Рон… длинный, худой, в заляпанных грязью вещах своих братьев… Он тянется к матери, но у самых её ног издаёт тяжёлый хрип… последний хрип… синие, яркие глаза стекленеют.  Хлопок. Гермиона. Всегда идеально отутюженная одежда помята, а в некоторых местах висит лохмотьями. Каштановые волосы выглядят более взбитыми, чем обычно. Рука тянется… тянулась к палочке. Гермиона не двигается, она лежит в неестественной позе лицом в пол.  Со следующим хлопком Джейн оседает на пол, непослушными пальцами хватаясь за косяк. Дыхание ровное, сердце бьётся размеренно. Его стук оглушительно громко бьёт по ушам. Джинни. Малышка Джинни привалилась к стене, а в животе зияет кровавая дыра. Красная лужа вокруг неё уже пропитала подошву её обуви. Глаза закрыты. Ресницы не дрожат. Хлопок. Близнецы навеки повёрнуты друг к другу спинами. На кофтах каждого чернеют багровые пятна. Лица изрезаны осколками чугуна. Между ними взорвавшийся котёл, остатки всё ещё бурлят и издают шипение. Хлопок. На шее Артура синяк от невидимой удавки. Глаза неестественно выпучены, очки лежат рядом с его ногами. Даже яркие веснушки поблекли. Хлопок. Перси. Нож в спине. Хлопок. Билла не узнать. Обугленное тело поразило проклятие. Просто чёрный уголёк. Даже запах соответствует. Хлопок. Чарли… когти дракона разрубили его надвое. Ноги лежат у самого шкафа, верхняя часть туловища около его матери. Молли Уизли трясёт. Так сильно, что Джейн видит, как женщина начинает скользить по полу и заваливаться на спину. Она не может нормально вдохнуть, Джейн видит это. И Джейн не может себе этого простить.  Поттер не может встать.  Она ползёт на коленях, собирая всю пыль и грязь с деревянного скрипучего пола. Хлопки продолжаются, всё начинается с самого начала. Они оглушают Джейн из раза в раз, а запах крови становится только сильнее. Она останавливается только перед шкафом, что хранил в себе боггарта, только тогда, когда полностью закрывает собой миссис Уизли. Тварь уже успела напитаться страхом Молли. Тварь уже сильная. Настолько сильная, что Джейн сначала не смекает, что это всё иллюзия. Труп Перси исчезает с хлопком.  В темноте комнаты Джейн не видела ничего, что могло показать её страх. В пустоте, в тишине, в коротком тревожном спокойствии Поттер оборачивается к миссис Уизли. Та всё ещё бьётся в конвульсиях поглощающего ужаса. Джейн не достаёт палочку — ей нельзя колдовать. Джейн ничего не слышит.  Ничего, кроме шипения…     Возьми… это твоё… Джейн сглатывает.  Нет. Это не её страх.  Это её гнев. Ярость. Ненависть в чистом виде. Она заставляет Поттер закостенеть от свирепой волны эмоций, клокочущих на искрящихся кончиках пальцев. Джейн медленно поворачивает голову в сторону платяного шкафа. Там зияет чернота. Глубокая, леденящая. И, кажется, Джейн опять в том промёрзлом зале, где повстречала настоящего Тома Реддла. И Джейн очень не хочет опускать взгляд на ковёр. Она знает, что там будет. Она слишком хорошо помнит тот туман, что обрушивался на неё каждый раз, когда она брала это в руки. Она опускает ледяной взгляд вниз… Возьми же… он твой по праву…  Ты же так решила? Помнишь?  Джейн помнит. И Джейн ненавидит. Ненавидит всё, что связано с этим дневником. Мы похожи, Джейни… очень похожи…  — Заткнись. — Мертвецки холодным голосом говорит Джейн, смотря только на дневник.  Боггарт хохочет тем самым голосом. Высоким, бархатным, мягким. Язвительным.  Ты же знаешь, я убью всех, кто тебе дорог, Джейни.  Всех…  До единого. И тогда я приду за тобой…  Но вот только… Джейн закрывает глаза, глубоко вдыхая носом зимний воздух. Ярость бьётся в горле.  — Ты никогда не искал моей смерти… — шипит Джейн, договаривая за боггартом.  Тот вновь хохочет его голосом. Она его не боится… она его презирает. И это презрение, эти жгучие чувства всегда толкали Джейн на неизведанную храбрость.  И это роковая ошибка твари.  — Гарри! — кричит она во всю полноту лёгких.  Первый человек, что пришёл ей в голову. Брат.  И он врывается туда ураганом меньше, чем через двадцать секунд.  — О, Мерлин… — выдыхает Гарри. Теперь он закрывает Джейн своей спиной. Берёт на себя весь удар твари. Хлопок, и над ними струится чёрная мантия дементора. Запах разложения реален, струпья с рук падают влажными ошмётками на пол. Рваная дыра вместо лица смотрит им в души. Гул нарастает, а окна и пол мгновенно покрываются коркой льда. Джейн выдыхает горячий пар.  На лице Гарри только одна решимость и злость. Он не страшится дементора, только ближе подходит к нему, с огнём смотря страху в лицо и закрывает собой. Грубый голос Гарри зовёт дядюшек. Дементор протягивает свои руки к парню.  В комнату влетает Ремус, за ним Сириус.  Взмах палочкой и Ридикулус изгоняет тварь.  В гнетущей тишине комнаты раздаются только всхлипы Молли и тяжёлое дыхание Гарри. Джейн оборачивается к миссис Уизли со взволнованным лицом. Глаза пустые. — Вставайте, — просит она мягким голосом. Он не дрожит. Он ровный, как гитарная струна. Он бойкий, как колокола в церквях. — Это был боггарт, миссис Уизли. Он уже исчез.  Молли лишь мотала головой, прикрывая рот полной веснушчатой рукой, и мычала, мычала, мычала.  — Миссис Уизли, прошу вас… — вновь заговорила Джейн.  За спинами Сириуса и Ремуса столпились все жители Гриммо.   Дядюшка Лунатик оборвал Поттер. — Гарри отведи Джейн в её комнату, — мягким, но настойчивым голосом попросил Люпин.  Гарри кивает и поднимает девушку за руку. Она не противится, безоговорочно следует за братом. Только на выходе смотрит на Бродягу, который поджимает губы и ласково смотрит на неё. Они идут наверх, а за спиной Джейн слышится мычание, мычание, мычание.  *** Дверь тихо захлопывается.  Гарри знает, что после холода ненастоящего дементора сестру морозит. Он стягивает с её кровати поеденный молью плед и укутывает им Джейн, которую парень усадил в кресло. Девушка не противится. Она вообще ничего не делает, кроме того, что смотрит в стену.  Гарри снимает очки в круглой оправе и массирует переносицу. Голова побаливать от напряжения.  Все две недели, что промелькнули с их слушания, внутри него зрело довольство, что лишь единожды прервалось гневом. Недолгими, но горючими. Из-за мигрени, раздирающей его голову, он срывался на близких. Срывался на книгах, что сказала ему изучать Джейн. Но и до этой вспышки непонятная ненависть ко всему разгоняла его кровь и заставляла говорить то, чего он бы никогда не сказал, делать то, чего он никогда бы не сделал.  А этот день был абсолютом дерьмовости. Гарри не признался бы себе в этом ни за что.  Сегодня утром МакГонагалл принесла письма, адресованные Гарри, Джейн и их друзьям. Только вот Поттер ожидал получить два письма на своё имя. Одно стандартное, а второе с его назначением на должность старосты. Гарри знал, что он, как никто иной, подходит на эту должность. Но Дамблдор посчитал иначе. Гарри не мог смириться с тем, что директор в открытую их игнорирует. Отвергает его и Джейн. Это было нечестно.  И по всей видимости, он был ещё и дерьмовым другом. Потому что он считал, что Рон в роли старосты это нечестно по отношению к Гарри. Парень очень пытался подавить внутреннюю зависть.  Гарри знал, что он дерьмовый брат.  И состояние его сестры говорило об этом.  Он противоречил сам себе! Говорил, что Джейн для него всё, что Джейн для него исключение во всём, но по итогу не выдержал и накричал на неё, когда сестра была в уязвимом состоянии. Он врал ей в лицо…  Не строй из себя мою мать, Джейн! Она не строила. Он знал. Гарри знал, что стоит за таким отношением Джейн. И Гарри винил себя в том, что его сестра отдаёт всю себя ему. Безусловно, безгранично, нескончаемо. Полностью. И Гарри это бесило. Он был таким же.  Когда Волдеморт схватил его сестру…  Мерлин…  Если бы в тот момент у него выбили палочку из рук, и Гарри остался бы без оружия… Он бы без задней мысли ринулся в кулачный бой. Всё ради того, чтобы Джейн сбежала. На себя ему было плевать.  Джейн… только бы Джейн спасти… Тогда это была единственная мысль, что билась в его голове.  Кроме этого Гарри был ужасным, гадким, подлым парнем…  Спроси у этой чокнутой! Накричал, когда она была в таком же дерьмовом состоянии, что и он, а потом ещё с диким запалом ответил Сириусу, обозвав сестру.  Он был распоследним человеком, от которого Джейн такое ожидала, и он предал её доверие. Гарри знал, что он был отвратителен. Хуже всего, что в тот момент он хотел сделать ей больно, и по взгляду, по тому, как сестра сразу же закрылась, Поттер добился своего.  Он сразу же пожалел. И смотря сейчас на Джейн, что морщит лоб, понимает, что не уберёг, не спас, не помог. Опять. Он видел, чем был её боггарт. Он слышал шипение парселтанга. Он знал, что Реддл ей нашёптывал. И он безумно винил себя в том, что не смог спасти Джейн на втором курсе. Не пресёк это на корню. Может, тогда бы у его сестры было меньше проблем?  И теперь, когда Гарри садится перед Джейн на колени, когда берёт её руки в свои, переплетет их пальцы, он не может даже взглянуть в её глаза. Всё её внимание безраздельно направлено на него.  — Солнце, что-то случилось? — спрашивает она тёплым голосом. Голос здесь, но ему кажется, что мыслями она далеко-далеко. Джейн убирает волосы с его лба и проводит меж бровей. Как всегда заботиться о нём.  — Джей, хватит, — он поджимает губы, тон его решителен, но мягок. Эту фишку он перенял у дядюшки Ремуса.  Джейн убирает руку от его лица. Смотрит в сторону. Знает, что Гарри сейчас станет говорить о том, что случилось. О дневнике, о голосе Реддла, о том, что Джейн позвала Гарри на языке змей, а он бездумно ответил ей на нём же. Если бы в тот момент Гарри позорно не удирал с пира в честь Рона и Гермионы, то он бы ни за что не услышал бы её голос.  Он был плохим другом, он был плохим братом. И выдыхая с тяжёлым сердцем в груди всё презрение к себе, он решил, что не станет ухудшать второе. — Хочешь я принесу тебе сэндвичи и кофе? — спрашивает Гарри, он всё же отважился посмотреть в глаза сестре. Джейн не меняется в лице, но смотрит удивлённо. Благодарно.  С заминкой, но она положительно кивает. — Тогда я молнией вниз, — чуть повеселев, подмигивает парень.  Джейн совсем немного, но улыбается.  *** Гарри слушает сопение сестры, привалившейся к его тёплому боку. Вокруг раскиданы фантики от шоколадных конфет, которые парень стащил с праздничного стола, а две кружки из-под кофе нашли себе место под кроватью.  Он не давил на неё, прервал молчание только тогда, когда придумал хороший вопрос по поводу прочитанной книги. Спустя полтора часа, за которые сестра успела ему разъяснить многие детали магии разума, Джейн всё же рассказала о том, что стряслось с миссис Уизли. Но Гарри уже знал, что произошло с Молли, — когда забегал на кухню, то встретил хмурого Сириуса, который наливал себе стакан огневиски. Он-то и ввёл парня в курс дела, а потом подлил в кофе, что готовил Поттер для себя и сестры, добрую часть алкоголя.  Момент, когда появился дневник, Джейн опустила, а Гарри не настаивал. Поттер хмурился в тёмный потолок.  Он и не думал, что общение с этим ублюдком Реддлом так отразилось на его сестре. И он был решительно настроен отомстить.  Стоило начать с тех, кто был виновником проникновения дневника в школу.   Малфой и Нотт. Люди, замешанные в этом с головой.  В день слушания Гарри был готов накинуться на Малфоя-старшего, но подавил в себе это только из-за того, что находился в самом центре министерства. Чёрная метка, что воззвала Люциуса, заставила Гарри обрадоваться. Волдеморт ждал своего пёсика на ковре. Джейн и Гарри тихо глумились над ним, всю дорогу до Гриммо они перекидывались едкими взглядами, молча насмехаясь над Пожирателем. Над рабом своего повелителя. Идиот. Несчастный идиот.  Нотт-старший был тёмной лошадкой. Пока что очень непонятной, но очень интригующей. Гарри желал встретиться с этим человеком, заглянуть ему в глаза и спросить: «какого чёрта ты, мудила, смеешь влезать в жизнь своего сына?» Поттер не мог срастить тот факт, что его друг, живя с таким отбитым человеком, сумел вырасти нормальным. Он предпочитал думать, что Тео никак не относиться к тому Пожирателю, которого Гарри и Джейн встретили на кладбище.  Гарри опустил глаза к сестре. Та сладко спала, пуская слюни на его посеревшую от времени белую футболку, отчего Поттер удержал смешок внутри себя. Давно он не наблюдал за такой спокойной Джейн. Почувствовав ветерок с открытого окна, он прижал сестру ближе, растирая её плечо, чтобы оно не покрылось мурашками.  Гарри тяжело выдохнул, вновь смотря в тёмный потолок.  Петли тихо скрипнули. Кудрявая голова Сириуса просунулась между косяком и дверью.  — Как вы тут? — хрипло спросил дядюшка. Лицо его было размыто, очки Гарри лежали на тумбочке.  Поттер прочистил горло: — Джей уснула.  Сириус тихо закрыл дверь и прошёл в комнату, прихватив со стола пару шоколадных конфет, что Поттеры не съели.  — Ну и славно, — пережёвывая сладость, заключил Блэк. — А ты как? Готов к пятому курсу? Ну знаешь, С.О.В. и все дела.  Гарри усмехнулся.  — Да ничерта. Сириус хохотнул вместе с крестником. Но вскоре застыл, смотря в окно. — Знаешь, оленёнок, я очень надеялся, что вы проиграете в суде… — его голос охрип, а глаза забегали по комнате.  Гарри нахмурился.  — Почему?  Сириус выдохнул, тяжело опуская голову вниз. Чёлка с проседью упала ему на глаза. Эти всполохи белого в волосах Блэка неприятно покалывали сердце.  Одна ошибка Визенгамота, а сколько погубленных жизней… — Не хочу оставаться здесь один.  Гарри поджал губы. Он не осуждал крёстного. Понимал полностью. Оставаться одному в месте, где провёл не самое лучшее время, — стрёмно, а если ещё и в такой ситуации, как у него, то невыразимо отвратно.  — Мы будем писать тебе письма, Бродяга, — улыбнулся Гарри и заверил его: — На Рождество обязательно будем докучать тебе. Поверь, ещё устанешь от нас с Джей.  Сириус усмехнулся. Но улыбка была грустной.  — Ещё кто от кого устанет, оленёнок! — тихо сказал он.  Джейн что-то пробурчала. У неё была привычка болтать во сне, впрочем, это видимо семейное.  Спустя минуту Блэк заговорил.  — Я сбежал из этого дома, когда мне было шестнадцать, — он методично собирал и расправлял край своего пиджака, а Гарри внимательно слушал. — Моя мать была поехавшей чистокровной, а отец сильно не лез в нашу с братом жизнь.  — У тебя есть брат? — удивился Гарри, вскидывая брови. Подумать только, у их крёстного есть брат. Наверно, тот поступил в Слизерин, ибо ни Гарри, ни его друзья не знали ещё одного Блэка в Гриффиндоре. Возможно, он политик или во время предыдущей войны переехал за границу, и именно поэтому никто и не слышал о брате всеми известного Сириуса Блэка… — Был. — Отрезал Сириус. — Паршивец погиб в тот год, когда примкнул к Волдеморту. Видимо, даже в этом не состоялся.  Поттер был поражён и пристыжен своими же словами. Вероятно, парень только что задел не лучшие воспоминания крёстного. Его уши загорели, но в темноте комнаты этого не было видно. — Мне очень жаль… — тихо сказал Гарри.  Он неосознанно сжал плечо сестры сильнее. Что было бы если Джейн примкнула к Пожирателям? Он бы ненавидел её? Презирал? Вычеркнул бы её имя из своей жизни?  Нет. Никогда. Примкни она к Волдеморту, Гарри никогда бы не отрёкся от неё. Любил бы так же сильно, как и сейчас.  — Он не заслуживает твоего внимания, Гарри, поверь, — со скрытым презрением выплюнул Сириус.  — Он был твоим братом, Бродяга. — Спокойно ответил Поттер. — И всё же это что-то значит.  Блэк пожевал губами с минуту, а потом фыркнул как-то по-собачьи. — Да, пацан… ты вырос ужасно добрым молодым человеком. Гарри хмыкнул. Джейн закрутилась под его боком.  — Не то слово, Бродяга, — вытирая слюну с щеки и разлепляя сонные глаза, фыркнула Джейн.  — Хэй, это что за обвинения в мою сторону? — усмехнулся Гарри.  Джейн слабо тыкнула его в рёбра.  — Обоснованные. — Смеющейся хрипотцой ответила Поттер.  Сириус рассмеялся с них, закидывая кудрявую голову назад. Он смотрел на них тёплыми серыми глазами и, чуть погодя, с улыбкой сказал: — Его звали Регулус.  Гарри и Джейн всё так же лежали в обнимку и их внимание было приковано только к крёстному отцу.  — После моего побега, когда матушка выжгла моё имя с семейного древа, он даже не обращал на меня внимания в школе. Но помню день моего выпуска, когда Регулус всё же соизволил заговорить со мной… — И что он сказал? — вытягивая руку на груди Гарри, поинтересовалась Джейн.  Сириус усмехнулся.  — Что я полный идиот, раз хочу поступать в Академию мракоборцев!  — А ты ему ответил…? — выгибая бровь, спросил Гарри.  — Врезал ему посильнее.  Гарри и Джейн переглянулись и уставились на Блэка. — Не удивляйтесь, — просто ответил он. — Во время той беседы Регулус решил похвастаться своей Меткой… помню, меня смог усмирить только ваш отец. М-да, у Джеймса была особая способность утихомиривать меня.  Гарри и Джейн пропустили смешки.  Сириус вновь задумчиво молчал. Вскоре он встал с кресла. — Ладно, ребятня, пойду в свои хоромы и не буду вас угнетать своим старческим брюзжанием! — он пошёл на выход. Джейн с Гарри запротестовали. — Нет! Сириус, не уходи! — говорили они в один голос.  — Полежи с нами, — предложила Джейн. — Расскажи ещё что-нибудь, — подхватил Гарри. Они слишком многое пропустили в жизнях друг друга, слишком многого их лишили. Да и Гарри не хотелось, чтобы дядюшка Сириус томился в своём же горе, переживая всё, что с ним произошло, раз за разом. Хотел выбить из крёстного привычки, что имел сам. Иронично.  Сириус замялся у двери, но потом фыркнул, обратился в большого чёрного пса и с разбегу запрыгнул на кровать, задавливая хохочущих крестников своей тяжёлой тушей. — Ну и что же вам рассказать, занозы? — растянулся он между ними, обнимая привалившихся к нему подростков.  Гарри глянул своими яркими глазами в светящиеся сестры.  — Как вам пришла такая безумная идея сделать Карту Мародёров? — с горящим интересном спросил Гарри. Говорил он шёпотом, словно их может кто-то застукать за ночными разговорами. Сириус рассмеялся, а потом начал свой рассказ: — Ну, — загадочно промычал он, — был это курс третий…  *** Гарри резко поднялся над кроватью. Шрам покалывало. Была глубокая ночь.  Сириус свернулся большой шерстяной телогрейкой между спящими Поттерами, только чёрный нос дёргался от сновидений. Джейн умостилась на самом краю кровати, тихо посапывая под пледом, которым её накрыл парень несколькими часами ранее.  Осматривая Бродягу и Джейн, Гарри тяжело опёрся на локоть; пятерня взметнулась в волосы, затылок был мокрым.  Он тихо простонал. Поттеру опять снился тот коридор. Та дверь с круглой ручкой. Гарри опять чувствовал вкус проблем.  Мерлин!  Они когда-нибудь закончатся в его жизни или нет?  *** Вновь эти шепотки, взгляды, ухмылки прохожих. Хогвартс-Экспресс протяжно загудел и затрещал — одиннадцать утра, а значит поезд скоро тронется в направлении школы чародейства. Джейн, Гарри, Блейз и Рон вскочили на сиденья и перевалили за открытую форточку, Гермиона и Теодор посмеивались, прильнув к стеклу лицами. Бродяга нёсся за поездом, весело махая хвостом и лая им вслед, чета Уизли, Фиона и Тонкс махали им, как и многие другие провожающие, Грюм стоял ровно, оперевшись на трость, а взглядом напоминал Джейн и Гарри о своих утренних напутствиях: — Держите ушки на макушке, Поттеры. Письма пишите осторожно, сильно не общайтесь на эту тему, даже среди своих, если сомневаетесь в чём-то — оставьте это на личную беседу.  Вскоре Бродяга остался далеко-далеко позади, а когда поезд завернул, то вовсе исчез из поля зрения.  Друзья спустились вниз, умостившись каждый на своём излюбленном месте. Гермиона между Теодором и Блейзом, Гарри и Джейн рядышком с Роном, который любил сидеть у двери.  Компания переглянулась и залилась радостным смехом. Школа хоть и означала нескончаемые занятия и нудные домашние задания, но каждый из них знал, что ни один день не пройдёт без чего-то стоящего. Джейн откинула прядь коротких волос с лица. На губах играла светлая улыбка, не омрачённая чем-то тяжёлым, что зрело внутри… Под рёбрами грелось удовлетворение.  *** — Наверно, прогуляюсь, — спустя три часа, когда Экспресс пересекал широкие зелёные леса, сказала Джейн.  Вразнобой протянулись голоса друзей. Рон и Блейз без задней мысли спали — миссис Уизли подняла всех ни свет, ни заря. Теодор и Гермиона обсуждали очередные новости, а Гарри под видом чтения книги собирал кроссворд в журнале о квиддиче, который купил у старушки со сладостями. Джейн усмехнулась: у этой проводницы весьма разнообразный ассортимент.  Выйдя из купе, шум несущихся колёс усилился. Его не перебивал даже гул детских голосов — второкурсники маленькой стайкой болтали у самой двери в следующий вагон. В больших прямоугольных окнах рябью шло озеро, расплывшееся за густой листвой деревьев. Значит, они уже минуют Кембридж.  Джейн незаинтересованно покрутила головой по сторонам, а затем без особого рвения пошла в другую сторону от шепчущихся детишек. Они глянули ей в след, что Поттер стоически вынесла и лишь мысленно закатила глаза.  Что взрослые, что дети, всем сердцем люди любили только одно — сплетни. Впрочем, Джейн понимала это рвение знать всё обо всех и лишь качала головой — признавала, что нередко и сама грешила таким, хоть и по большей части выступала слушателем. Сплетни и слухи были отличным оружием. Хоть в «Пророке» не было и слова о Джейн, она знала, что весь Хогвартс относится к ней с подозрением. Ученики школы, как никто в министерстве, знают о сущности Поттеров — где один, там и другой. А газеты, где в каждом выпуске промеж строк намекали о нестабильности её брата, только больше натолкнули их на мысли о таких же проблемах у Джейн. Вспомнить только, что вся школа видела, как девушка вместе с Гарри и мёртвым Седриком вывалилась из портключа, то становится ясно, что в этом году ей не сыскать славы среди обучающихся. Или придётся очень потрудиться… Спустя три вагона Поттер наконец-то нашла тех, кого искала. В незанавешенном дверном окошке вспыхнула рыжим огнём голова Джинни Уизли, раздался приглушённый заливистый смех девушки. Мимо пронеслись третьекурсники с Пуффендуя, один из них с силой врезался в Джейн, отчего она пошатнулась на месте и ухватилась за плечо. Он оглянулся на неё, хотел извиниться, но, только завидев возмущённый взгляд той, кого задел, изменился в лице — закатил глаза и с громким вздохом пренебрежения понёсся дальше за друзьями. Джейн вскинула брови на такую наглость. Хотела окликнуть его, отчитать, но вмиг одёрнула себя — у него был смысл презирать её. Она не уберегла Седрика. Возможно, Диггори был его другом. Возможно, парень просто однажды помог тогдашнему второкурснику. А, возможно, мальчишка даже ни разу не общался со старшекурсником и винил Поттер только за одно существование.  Джейн с силой дёрнула дверь купе.  — Когда третий курс настолько осмелел? — взвилась девушка, опираясь на костяк двери. Желание посидеть с Невиллом, Джинни и Луной Лавгуд с Когтеврана не осталось и желания.  — Тогда же, когда стал выше тебя на полголовы, — улыбнулась Джинни.  Джейн фыркнула. Плечо всё ещё побаливало.  — Всего на дюйм.  — На целый дюйм, — Джинни с особой важностью возвела палец вверх.  И Джейн не могла не улыбнуться. Это было так похоже на их с Гарри детские перепалки о том, кто кого старше и младше, что на языке скопился кислый привкус досады. После последней такой «ссоры» Поттеры, подхватив с собой кузена, со всех ног удирали от трёх министерских дементоров.  — Ты — Джейн Поттер.  Джейн моргнула пару раз, не поняв откуда зазвучал этот потусторонний голос. Блондинистая голова высунулась из-за перевёрнутого вверх ногами журнала и устремила взор своих больших светло-голубых глаз на Поттер.  — Верно, — через силу расплылась в улыбке Джейн. Больше походило на острую маску отчаяния. Поттер уж больно не надеялась на адекватную реакцию четверокурсницы, при таких-то обстоятельствах. — Ты же с Когтеврана, да? — поинтересовалась Поттер, закладывая ладони в задние карманы джинсов. На удивление голос её звучал живо.  — Да, — утвердительно кивнула Джинни. — Я вас не познакомила. Луна Лавгуд — Джейн… а, ну ты сама знаешь, — Уизли неловко почесала за ухом, а потом вновь заговорила. — Мы однокурсницы. Джейн сделала вид, словно это новая для неё информация. — Что читаешь, Луна? — поинтересовалась Поттер, а девчушка (иначе Джейн не могла её назвать; лицо совсем детское, словно Лавгуд только-только исполнилось, дай Мерлин, лет двенадцать) вновь подняла свой взгляд на неё.  У Поттер перехватило дыхание. Резко. И причиной стало не сходство Луны со всеми известным Олливандером, — оба имели одинаково проницательные глаза, — а что-то такое, что Джейн не могла описать словами. Что-то жгучее, распирающее, давящее, подчиняющее.  То довольство поникло, словно его никогда и не было.  Джейн не могла вдохнуть, но улыбалась, делая вид, что слушает ответ Лавгуд. Поттер покачнулась вперёд, но осталась незамеченной — всё внимание Джинни и Невилла было приковано к девчушке. Джейн вновь оперлась на косяк, сильнее надавливая на задетую руку. Это мало-мальски привело её в чувства.  Луна выжидающе смотрела на Джейн.  Поттер улыбнулась со всем дружелюбием.  — Круто! — сделала свой вердикт она, звуча при этом максимально естественно. — Ладно, ребят, наверно, я пойду. — Джейн усмехнулась: — Иначе, чувствует моя задница, Гарри уже вляпался во что-то! Джинни рассмеялась, одаривая Поттер насмешливыми глазами, Невилл, улыбаясь, неловко махнул рукой, открывая её от горшка с каким-то… эм, кактусом, и выслушала это загадочное… — Удачи, Джейн.  …от Лавгуд. Поттер отдала честь и оторвалась от двери. — Крутой кактус, Невилл, — всё же искренне сказала Джейн, последний раз оборачиваясь в купе. Долгопупс от этого засветился и с румянцем на щеках пролепетал благодарность.  Дверь купе закрылась. А Джейн пошла искать причину этого чувства у неё под рёбрами, жгущее прямо в душе.  *** Ответ она не нашла. Но то, на что она наткнулась заставило её злиться.  Вновь злость. Опять. Почему каждый раз она чувствует эту злость?  — Малфой! — громко сказала Поттер. А на губах оскал. Не улыбка. — Рада тебя видеть, милый. Как лето провёл?  Малфой, высокий с зализанными назад белыми волосами, повернулся к ней лицом, что пошло красными пятнами от жгучего раздражения. Раздражения, которое — конечно же! — было направлено в сторону Гарри.  — Не твоё дело, грязнокровка! — сразу же вспылил Малфой. На его школьной мантии блеснул значок старосты.  Джейн вскинула брови высоко вверх. А когда парень промчался мимо Поттер — и, Мерлин, задел её плечо, — то девушка проводила его взглядом до конца вагона, дверь которого в скором времени громко хлопнула.  — Истеричка. — Процедил Рон, который держал Гарри за плечо и не давал тому броситься в след и наподдавать Малфою. Значок Уизли перевернулся на сбитой мантии.  Джейн вновь обратила свой взгляд на брата и друга. Гарри заметил вопрос в глазах сестры, но только раздражённо выдохнул, словно дракон на поле боя, и без объяснений пошёл в другую сторону от них.  Рон лишь покачал головой, скребя лоб пальцами: — Блондинка в своём репертуаре, — пояснил он. — Ничего нового.  Джейн поджала губы. Они вместе двинулись за молчавшим Гарри.   Спустя пару минут, когда брат уже скрылся из виду, а Рон и Джейн всё ещё миновали двери чужих купе, друг сказал: — Хотя новое есть. — Голос его был задумчивым, а поэтому грубым. Его синие глаза обратились на лицо подруги, которая приготовилась слушать о новых выкрутасах хорька. — В Хогвартсе новичок. Ну нет… Усталая мысль пронеслась в её голове, и, видимо, это слишком живо отразилось на лице Поттер. — Не знаю, что думать, подруга… — протянул Уизли. — Но не стоит спешить с выводами. Возможно, обойдётся.  Не говоря напрямую о том, что обойдётся, они оба поняли, на что же они надеялись. Оставалось молиться всем существующим и несуществующим богам, чтобы этот новичок не оказался Пожирателем смерти.  — Какой курс? — с тихим недовольством поинтересовалась Джейн, глядя на друга исподлобья.  — Пятый.  Как приговор.  Джейн устало выдохнула, прикрывая глаза и прикладывая холодные пальцы к векам. — Опять эти игры…  Недовольство поубавилось.  Почему?  Джейн приложила руку к солнечному сплетению, отчего Рон напрягся ещё сильнее и положил руку ей на плечо.  — Что-то чувствуешь? — со сведёнными на переносице бровями спросил он.  Джейн ещё немного прислушивалась к своим ощущениям, только хотела ответить, как всё исчезло, переменилось на обычное чувство довольства. Силы вновь появились, а она не смогла найти слов, чтобы объяснить хоть что-нибудь. — Нет, — мягко отрезала она, поджимая губы, и покачала головой, смотря на Рона. — Нет, ничего. Рон криво улыбнулся в ответ и притянул к груди, хлопая по спине.  — Всё в норме будет, подруга. Вот увидишь.  — Поверю тебе на слово, Ронни, — усмехнулась Поттер.  Рон отодвинулся от неё и скривился: — Да хватит меня так называть!  Они продолжили путь до своего купе, где их ждали Блейз, Тео и рассерженный Гарри. Гермиона, вероятней всего, будучи старостой, уже умчалась к первогодкам.  — Да ни за что! — так же бойко, как и друг ответила Джейн.  Дальнейший их путь был тихим. Всё интересное обрушилось на них на станции Хогсмида… Джейн… просто устала…