Избранные

Хогвартс.  Как он давно здесь не был. Минули десятилетия с тех пор, когда он бродил по коридорам великого замка. Каменные стены излучали знакомую древнюю магию, а воздух здесь был настолько чист и свеж, что Волдеморт невольно вдохнул его поглубже, в наслаждении откидывая голову назад и прикрывая веки.  Он тихо рассмеялся. Волдеморт был жутко доволен. На откровенно красивом лице молодого мужчины затаился радостный оскал, а тёмно-карие, почти что чёрные глаза медленно рассматривали кабинет. Просторный, светлый, с большими окнами, выходящими на деревушку Хогсмид.  Через несколько часов на станцию приедет поезд, а с ним прибудут студенты. Он ждал этого с нетерпением. Ждал, когда же Хогвартс наполнится людьми, утопающими в пропаганде министерства. О-о-о, как же Фадж постарался, чтобы никто из его подчинённых не смел даже рта открыть в сомнении о том, что Гарри Поттер не выдумал события на кладбище, а Альбус, чёртов, Дамблдор не просто так настаивает на возвращении — ха — Тёмного Лорда Волдеморта.  Ах, как же Корнелиус жаждет закрыть глаза на его возвращение, как же он отрицает этот факт. Но министр был не так глуп, как казалось на первый взгляд. Он знал, что Гарри Поттер не врал, знал, что Дамблдор говорил дельные вещи, и он никак не мог поспорить с ожившей Чёрной меткой, предоставленной Северусом Снейпом в ночь третьего турнира.  Волдеморту оставалось с улыбкой наблюдать за тем, как министр самолично шаг за шагом передаёт ему власть в руки.  Как он пытался извернуть дело Гарри и Джейн Поттеров против них… Как он отрицал их полную правоту… М-м, как же красиво легли карты. Долорес Амбридж так сильно пыталась помочь Фаджу, что напустила на подопечных Дамблдора трёх дементоров…  Только эта женщина не учла их умения вызывать Защитников… в пятнадцать лет…  Он приятно удивлён способностями Джейн Поттер. Его драгоценной гриффиндорки, его маленькой ученице, его… его… его…  Даже душой Джейн Поттер принадлежала лишь ему.  Его милый маленький крестраж.  Его Джейн Поттер.  Омрачал этот факт только её надоедливый братец.  «Воспоминание» юного Тёмного Лорда подметило связь между братом и сестрой. Очень редкую связь… Вероятно, она появилась в результате древней магии, наложенной Лили Поттер в день её смерти: скрепила их ментально, эмоционально и духовно. В самом деле родственные узы. Эта могущественная грязнокровная волшебница смогла сломать его планы, но с этим подарила ему целых два крестража…  И Тёмный Лорд знал, как поступить с Гарри Поттером.  Первым порывом… инстинктивным, естественным… было убить мальчишку и полностью заняться его сестрой. На кладбище, в ночь его возрождения, это чувство одурманило его, и для этого требовалось только два слова: Хватит, Том!  Алчный огонёк желания завладеть Джейн Поттер застлал его разум. В ту минуту Гарри Поттер был помехой, на которую девчонка слишком сильно отвлекалась. И когда он наслал на него Смертельное проклятье, было два развития событий: первое, он бы наконец разобрался бы с проблемой Гарри Поттера, а в дальнейшем проверил сестринство палочек с помощью Джейн; второе, — то, как и случилось, — Гарри Поттер отразил его проклятье.  Но сейчас, наконец полностью осознав воспоминания своего первого крестража, поняв, что в ту хэллоуинскую ночь по родственным узам обоим Поттерам передалась частичка его души… убить мальчишку равно выкопать самому себе могилу. Волдеморт не был глупцом и сразу же отказался от этого варианта.  …Грядут те, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… Рождённые теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… рождённая во Льве… Пророчество, что принёс ему Северус натолкнуло его на спешные решения: найти и устранить потенциальную проблему, разобраться раньше, чем это принесёт ему беды. Но это было тогда, в разгар войны, когда он был нестабилен из-за многочисленных расколов души. Ныне он предстал новой версией себя самого: холодный ум вернулся, перестал быть горячным и спешным, магия стала стабильной, очаровательные черты лица перестали быть похожими на пластмассовую маску, а роль Тома Фелпса давалась с присущей ему гениальностью.  Волдеморт собирался очаровать девчонку, чтобы она сама, по собственному желанию отдалась ему. А если посмеет отказать…  Что ж, он всегда мог надавить на неё с помощью её же брата.  Он наблюдал за ними в том магловском городе, видел их сломленность, их нестабильность, их слабость. Волдеморт знал, если чуть надавит на их неуверенность, то сможет заполучить их.  Тогда Джейн Поттер будет у него в руках, а её брат…  Впрочем, он сохранит жизнь ему в любом случае. Только от девчонки и её выбора — правильного выбора — зависит качество жизни Гарри Поттера…  Совсем скоро. Поезд вот-вот приедет. Через считанные часы Волдеморт начнёт игру с Джейн Поттер. На алых губах Тома Фелпса расцвела хищная улыбка. *** Поезд гудел. Оживлённая толпа студентов рванула на улицу, где струился прохладный ветерок, а источником света были только высокие фонари с дрожащими лампочками внутри.  Кареты, которые отвозят всех студентов старше второго курса прямиком в Хогвартс, ещё не приехали, поэтому Гарри, Джейн, Теодор и Блейз остались на платформе, не желая толкаться с однокашниками, что сразу ринулись на своеобразную остановку. Они разминулись с Роном и Гермионой; те пытались уследить за вторым курсом, который от переизбытка чувств носился по всей станции.  — Ну где же он? — недовольно бормотал Гарри, вставая на носки и заглядывая над чужими головами.  Внушительной фигуры Хагрида нигде не было, и Джейн, как и переглядывающиеся Тео и Блейз, была взволнована этим.  — Да, наверно, опаздывает… — спохватился Блейз, неуверенно поглядывая по сторонам.  Тео поджал губы. — Хагрид никогда не опаздывает на станцию. — Брови сведены на переносице, а глаза сканируют пространство.  Блейз промычал, вновь скосив глаза на Гарри и Джейн. — В любом случае спросим его позже, — сказал он.  Гарри не оставлял попыток отыскать полувеликана, а Джейн решила последовать совету друзей.  Она поправила волосы, выбившиеся из-за уха, одёрнула до идеала отутюженную юбку и придирчиво оглядела туфли. Те самые, что подарили ей Забини и Нотт и которые она с удивительной «элегантностью» порвала на третьем курсе. Совсем целые из-за чар, которые она наложила на них, всё такие же блестящие, а на фоне белых гольф прекрасно подчёркивали ногу. Джейн глянула в окно Хогвартс-Экспресса на манер зеркала и затянула галстук потуже. Только она хотела повернуться к парням, как заметила взгляд Теодора, направленный на удаляющуюся фигуру Малфоя и его свиты. Те хохотали, а их главарь едко ухмылялся. Что же ты успел натворить, хорёк?  Она развернулась на каблуках и, к своему сожалению, упустила момент, когда Малфой завернул по тропинке. Она поджала губы и закатила глаза. Теодор поймал раздражение подруги и еле заметно улыбнулся. Поттер ответила парню тем же.   Только Джейн хотела предложить последовать примеру многих — пойти к каретам, что с минуты на минуту прибудут, — как в глаза бросился малец-первогодка. Худенький, задрипанный с большими-большими зелёными глазами, из которых так и норовили пойти дорожки слёз.  Что-то подсказывало, что это было связано с Малфоем — уж больно тот довольным выглядел. Бросив на мальчика ещё пару взглядов, Джейн мотнула головой и кинула парням: — Идите, займите места, — не глядя, сказала Поттер.  — Джей? — озадаченно спросил Гарри, который с унылым видом бросил попытки отыскать Хагрида.  — Я догоню, — быстро улыбнулась Поттер и, оставив их в непонимании, пошла в направлении мальца, из-за которого сердце девушки неприятно ухало.  Он стоял отдельно от своих однокурсников, совсем один, и сжимал кулачки.  — Привет! — улыбнулась Поттер, подойдя к нему.  Он дёрнулся, а потом посмотрел на девушку. Но никакого ответа она не получила, разве что тихий всхлип, который мальчик вскоре подавил. Слёз он всё ещё не проливал. — Ты чего тут один стоишь? — вновь тишина в ответ. А мальчик только запихнул кулаки в карманы подержанной мантии. — Меня Джейн звать, а тебя?  Джейн уже не надеялась на ответ, как её удивили: — А тебе какое дело, Дже-ейн? — впрочем, это было совсем не то, чего она могла ожидать. Прозвучало с обидой и язвительностью.  — Да так просто, — пожала плечами она, не зацикливаясь на том, что стыдливая мысль убежать и забыть об этой ситуации, отозвалась в мышцах спины. — Решила поинтересоваться, почему же первокурсник стоит совсем один и пытается не разныться.  Мальчик ещё раз хлюпнул носом, но, скорее, от злости, чем от того, что Джейн с особенной жестокостью надавила на его чувства.  — Не твоё дело! — в ту же минуту отозвался он.  Джейн уважительно покачала головой. Довольство всё ещё жужжало внутри… И это придало ей уверенности.  — Не моё, — просто согласилась Поттер, но не отступила. Что-то в этом мальце двигало в ней какую-то непонятную нежность. Возможно, всё дело в этих зелёных глазах. Она никогда не могла пройти мимо плачущих зелёных глаз… — Знаешь, как-то раз мне сказали, что в Хогвартсе, тот, кто просит помощи, всегда её получит. То были слова Дамблдора. Как-то в летний вечер перед третьим курсом Гарри поведал ей о том часе, когда Фадж пришёл забрать Хагрида из школы, а Люциус Малфой требовал об отстранении директора. Если бы Поттер не была так глупа, то сама лично застала бы эти слова.  Мальчик фыркнул. — Ага, конечно, — протянул он. — Кто тебе такую тупость сказал? Хоть слова его и были грубыми, но обида, сокрытая в них, умиляла Поттер. — Директор Дамблдор, — со спокойствием сказал девушка, сцепляя руки за спиной в замок. Глаза мальчишки не расширились, он вообще, казалось, не понял, кто такой этот Дамблдор. Поэтому и сказал: — Значит, директор этой тупой школы дурак! — глаза его перестали слезиться. Джейн склонила голову на бок.   — Возможно, — вновь согласилась Джейн, и вот теперь мальчик смотрел на неё с непониманием. — Дамблдор весьма странный, не могу этого отрицать.  Джейн оглядела мальчика с каштановой макушки до покоцанных кроссовок.  — Ты маглорождённый, — сказала она. И это не потому, что он был откровенно плохо одет, а потому, что он не знал великого волшебника Альбуса Дамблдора, что в нынешней обстановке вообще невозможно.  — Кто? — вскинул тонкие бровки мальчик.  — Твои родители не волшебники, — пояснила Джейн. — Детей из таких семей называют маглорождёнными.  — А-а, — протянул мальчик, его зелёные глаза загорелись интересом, перекрывающим бывшую обиду и злость. — В поезде меня называли грязнокровкой. Это то же самое?  Джейн задохнулась возмущением. Она осталась стоять ровно, хоть все внутренности сделали кульбит. — Кто…? — голос её оборвался на полуслове из-за враз нахлынувшего гнева. Она откашлялась, насильно убирая грубость из тона. — Кто тебя успел так назвать?  Первокурсник нахохлился под её взглядом.  — Не знаю, — пытался отбрехаться он. — Какой-то блондин толкнул меня в проходе, на плаще… — Мантии, — мгновенно поправила его Джейн.  — Ну, мантии… на ней были зелёные вставки…  Джейн закатила глаза.  — Малфой. — Вырвалось у неё. — Сукин ты сы… Она резко одёрнула себя, глянув на мальчика. Он, кажется, улыбался. — Сукин сын, — договорил за неё он. Было крайне странно слышать от одиннадцатилетнего ребёнка ругательства. — Можешь ругаться, сколько влезет. От родителей я слышал слова и похуже. Джейн вновь одёрнула себя от оха — от родителей? — и улыбнулась. — Так как тебя звать? — вновь попыталась она, глянув на него с искоркой хитрости. Мальчик пожевал губу и словно неохотно ответил: — Джон Миллер. — Приятно познакомиться, Джон Миллер! — широко улыбнулась ему девушка и протянула руку.  Он улыбнулся — по-настоящему улыбнулся, — а сердце Джейн потеплело — в глазах ребёнка больше не было слёз. В голове вихрем гудели идеи, как отомстить хорьку за Джона. Только Джейн хотела объяснить мальчику значение слова «грязнокровка» и в дальнейшем пожелать ему хорошего распределения, как какая-то первокурсница довольно громко для шёпота пропищала на ушко другой девчонке: — Смотри, это же та самая Джейн Поттер!  — Я слышала, что её брат, Гарри Поттер, — сумасшедший!  К ним присоединилась третья девочка: — Моя старшая сестра сказал, что в прошлом году она убила Седрика Диггори!  И это было достаточно громко, чтобы услышала не только сама Поттер, но и малыш Джон, который сразу же посуровел и разжал руку. Джейн недовольно сжала губы, но вскоре добрая улыбка вновь проглянула на её лице.  — Поверь, Джон, — с тем же выражением добросердечности говорила она, но голос был хриплый от сдерживаемой боли и обиды от слов последней первокурсницы. — Магический мир не такой сказочный, как кажется на первый взгляд.  Джон сглотнул нервозность, что проскочила на его лице.  Кажется, теперь Джон считал, что познакомился с убийцей… Чудно. Просто восхитительно.  — Джон, — он внимательно слушал её вкрадчивый голос. — Этот мир не любит таких, как мы с тобой. А люди в роде тех, кто назвал тебя (мышцы челюсти свело от отвращения) грязнокровкой, не должны указывать тебе на твоё место.  Джон не дышал. Кажется, он всеми фибрами души жаждал смыться подальше от Поттер.  — Запомни мои слова, — улыбнулась Поттер. Глаза остекленели от наблюдения за тем, как мальчик её боялся. — А когда Распределяющую Шляпу наденут тебе на голову — не важно, каким будет её решение, — держи голову выше, а спину прямее.  Джон всё ещё боялся нормально дышать. Его зелёные глаза не могли оторваться от её лица.  — Удачного распределения, Джон. Напоследок Джейн улыбнулась ему совсем тепло, а потом со всей грацией, которую она умело проконтролировала, развернулась и пошла к друзьям.  *** — Всё, пошлите! — резво сказал Рон, только-только завидев прибывающие кареты. Он с Гермионой всего пару минут назад примчался от второго курса; взмыленные и воодушевлённые, они не сразу поняли атмосферу, что царила в компании Теодора, Блейза, Гарри и Джейн.  Гарри, после спешной отлучки сестры, успел разругаться с профессором Граббли-Дёрг — пожилой волшебницей с седыми волосами, которая в этом году, по всей видимости, заменяла Хагрида. Раздражённый тем, что ему в открытую нахамила эта старушка, парень сгорбленной тучей стоял поодаль от друзей. Блейз оставил попытки разговорить друга только тогда, когда Поттер в открытую сказал ему не лезть. Теперь же Блейз с задумчивым видом оглядывал замок, горящий радушными огнями. На кареты он не обратил ни малейшего внимания. Теодор хоть и был ко всему равнодушен, всё же посматривал на друзей: то на хмурого Гарри, то на деланно невозмутимого Забини, то на Рона, который всё ещё воодушевлённо переговаривался с явно что-то смекнувшей Гермионой, то на безмятежную Джейн.  Лицом она не выдавала своих мыслей, зато руки, сцепленные за спиной в замок, слегка сводило судорогами.  Она словно вновь оказалась на втором курсе, когда все считали её и Гарри Наследниками Салазара Слизерина. Да что говорить? Уже второй год подряд она оказывается в немилости всей школы, только в отличии от четвертого курса это выходило далеко за границы Хогвартса. В газетах не говорили о Джейн, но очевидцы тех событий ничего не забыли.  Моя старшая сестра сказала…  Старшая сестра. Ха. Скорее всего, эта сестра была где-то на трибунах и всё видела. Видела ту отчаянную картину: Дамблдор еле как смог отцепить руки Гарри от мёртвого Седрика, а Джейн тряпичной куклой валяется на газоне.  И после этого они смели что-то говорить в сторону виновности Поттеров?  Ладно. Пусть будет так. В этом году Гарри будет нести клеймо сумасшедшего, а Джейн — убийцы.  Раз так хочет публика. Значит, так и будет.  Только Поттер знала не понаслышке, насколько публика переменчива в своём мнении.  Кареты прибыли с характерным скрежетом колёс. — Что за нахуй? — прошептал Гарри, смотря во все глаза на что-то за спиной Поттер. — Зачем в Хогвартсе это?  Джейн нахмурилась, а потом проследила за его взглядом.  — Твою мать, — точно так же прошептала Джейн, глядя на то, что предстало перед ней жуткой картиной. Кареты, что три года подряд возили их в Хогвартс сами собой, были запряжены кем-то похожими на коней.  И, кажется, удивило это только Гарри и Джейн. Рон, Гермиона и Теодор оставались невозмутимы к представившейся картине.  Плоти — ровно никакой, только чёрная шкура, облегающая скелет, видимый до мельчайшей косточки. Головы как у драконов. Глаза белые, без зрачков, широко открытые. И вдобавок большие, растущие из холки чёрные кожистые крылья — точно крылья гигантских летучих мышей. Странно, зловеще выглядели во мраке эти существа, которые стояли совершенно неподвижно и беззвучно. Блейз глянул на них. Его карие глаза потемнели, а чёрные брови сошлись на лбу. — Вы о чём? — спросила Гермиона, завидевшая их реакцию на коней. — О… о лошадях, — неуверенно ответил Гарри, всё время поглядывая на этих существ.  Джейн не смела двинуться в их сторону. Лишь изучала издалека.  — Какие лошади, друг? — удивился Рон.  Гарри махнул рукой в сторону карет. — Эти! — теперь парень недовольно прожигал взглядом друга. Гермиона покачала головой.  — Нет, Гарри, тут никого нет, — мягко заметила девушка. — Кареты как и всегда приехали сами. Может… тебе кажется?  Гермиона потянула руку к Гарри, чтобы погладить его по плечу, но он сердито глянул на подругу. — Нет, Гермиона, мне не кажется. — Отрезал он. — Джейн их тоже видит. Теперь пять пар глаз уставились на Джейн, которая не сводила внимания с мистических существ. Если это галлюцинация, думала Джейн, то она весьма реалистична и… безболезненна. Неужели они с братом вправду поехали крышей? Но ведь коллективные галлюцинации невозможны. Или они опять исключение из правил?  — Да, — тихо ответила Джейн, всё ещё не сводя глаз с лошадей. Они возвышались над всеми учениками, а сила, что шла от них, отдавала чем-то потусторонним. — Я их вижу.  Рон с Гермионой и Теодором переглянулись и вновь посмотрели на них с волнением.  — Ну, — вскинул брови Нотт, — если видите вы двое, это может означать всё что угодно.  — Теодор! — воскликнула Гермиона, с пылким укором смотря на друга. — Кудряш прав, — пожал плечами Рон. — Гарри, Джейн, не обижайтесь, конечно, но вспомните, что у вас даже сны на двоих.  Гарри зачесал волосы назад, но воронье гнездо не желало уступать место чему-то сносному.  — Тогда мне стоит напомнить, Рон, что каждый раз это что-то да значило!  — Безусловно, значило, — кивнул Нотт.  Гермиона прокашлялась: — Но, Гарри, — Грейнджер нервно глянула на Поттер, что вовсю слушала их разговор, но головы не поворачивала, — Джейн, мы никого не видим… — Я вижу.  Голос Блейза был тих, но уверен.  Наконец Джейн обернулась к друзьям всем телом. Пришла очередь Забини разглядывать лошадей.  — И что они такое? — хмуро спросила Поттер.  Гарри кидал взгляды то на коней, то на сестру, то на Забини. Да так очевидно, что даже Рон с Теодором и Гермионой попытались что-то высмотреть рядом с каретами.  — Не имею понятия… — качая головой, поджал губы Забини, словно каялся в своём незнании.  Джейн и Гарри переглянулись. Опять какое-то дерьмо творилось в их жизни.  — Я знаю.  Тонкий, потусторонний голосок прорезал их затянувшееся молчание.  Все шестеро повернулись к Луне Лавгуд, на руках которой устроился Живоглот, а на плече сидел Сычик Рона.  Гермиона скептически глянула на девчушку. Кажется, подруге не нравилась осведомлённость Лавгуд, да и то, что кот Грейнджер сидел на чужих руках тоже не прибавляло радушия её взгляду.  — Вы не сходите с ума, — заверила их Луна. — Ничего такого. Я их тоже вижу.  — Видишь? — с лёгким волнением в голосе спросила Джейн.  Что это всё значит?  — Да, — сказала Лавгуд. — Вижу каждый раз, как приезжаю сюда. Они всегда везут эти кареты. Так что не беспокойтесь. Вы не большие психи, чем я.  Она слабо улыбнулась, передала Сычика и Живоглота хозяевам и пошла к Джинни и Невиллу, которые ждали её у занятой ими кареты.  — Понятней не стало. — Заключил Уизли.  Джейн захотелось лечь в кровать и смотреть в потолок.  *** До пира было двадцать минут.  Блейз выглядел удивительно поникшим; Джейн — слишком спокойной, настолько спокойной, что друзья и брат явно что-то подозревали; поэтому Теодор шепнул Гарри на ухо, на что парень оглядел его и согласно кивнул. Рон и Гермиона убежали сразу же, как вышли из кареты.  Все четверо не дошли до Большого зала, завернув маленькой компанией в пустой коридор, окна которого выходили на внутренний дворик Хогвартса.  Джейн вдохнула горький дым и только сейчас поняла, как же ей не хватало этого всю поездку.  Нетерпение… Руку передёрнуло судорогой, пепел упал на подоконник.  Гарри стоял чуть поодаль от сестры, Теодора и Блейза и задумчиво потирал шрам на лбу.  — Где может быть Хагрид? — спустя пару минут молчания спросил Гарри.  Забини пожал плечами, сжимая сигарету губами и разглядывая кусты в дворике.  — Мне кажется, это очевидно, Поттер, — сухо сказал Нотт.  Джейн наклонила голову на бок, заглядывая в лицо друга.  — Просвети нас, Тео, — взмахнула рукой она. Нотт вздёрнул бровь вверх.  — Он близок к директору, — тихо заговорил друг. — Возможно, из-за этого он и не в школе.  Гарри нахмурился, подходя ближе и пряча руки в карманы.  — Его уже хотели выгнать из Хогвартса, — продолжил его мысль Поттер.  — На втором курсе? — уточнила Джейн, выдыхая дым.  Гарри вдохнул поглубже.  — Да, в хижине Хагрида… — живо подтвердил Забини. — Все те дни он пробыл у меня в доме, матушка настояла на этом, — он говорил это Джейн. — И они неплохо тогда подружились. Но если теперь его выгнали из замка, то… я не имею понятия куда.  — В любом случае, это плохо, — заключил Теодор.  Джейн поджала губы, обменявшись суровыми взглядами с братом.  — Дамблдор теряет своё влияние в магическом мире, — оглядывая парней, стала говорить Джейн. Голос строг и уверен, осанка идеальна. — Сначала они подорвали его авторитет среди народа, оклеймив дураком и психом. Следом отобрали титул Верховного чародея Визенгамота. Теперь же… — недовольство кольнуло всех в пустом коридоре, — теперь же они убирают его доверенных людей.  Гарри молчал, но он излучал такое отвращение, что Джейн невольно улыбнулась. Яд так и сочился из его рта: — И мы не можем ничего сделать, — ещё немного и он перейдёт на парселтанг. — Что на станции, что в поезде… Мерлин, да они все слепо верят в слова «Пророка»!  — Он выбрал очень удобное время для своего плана, — на грани слышимости заговорил Блейз, оглядываясь по сторонам.  И верно — Джейн, Теодор и Гарри повторили за ним. Тема, которую затронул Забини, была уж слишком щепетильна. Так просто обсуждать дела Лорда Волдеморта прямо посреди школьного коридора слишком опасно.  Теодор взмахнул палочкой, и вокруг них на миг вспыхнула заглушка, окружившая их словно мыльным пузырём.  — Я имею в виду, — продолжил Блейз, докуривая свою сигарету и убирая руки в карманы брюк, — что это был конец учебного года. Всего через несколько дней мы должны были разъезжаться. Если бы это стряслось хотя бы за пару недель до отъезда, то большая часть Хогвартса не повелась на пропаганду Фаджа. А значит, и многие магические семьи были бы лояльно настроены к Дамблдору… Гарри втянул воздух носом.  — Ты говоришь… — он откашлялся. — Ты говоришь, что Волдеморт подгадал действия Фаджа? То есть всё это — давным-давно спланированная кампания по нашей дискредитации?  Джейн и Теодор переглянулись. Оба подумали об одном и том же: дьявольские силки. — Это вполне вписывается в обычное поведение Волдеморта, — с недовольством проговорила Джейн. Следующее ей пришлось выдавливать из себя силой: — Я уверена, что на втором курсе дневник Реддла был уничтожен не полностью.  — Невозможно! — глаза Гарри вспыхнули злостью. — Если ты забыла, то я уничтожил эту дрянь клыком Василиска.  Джейн, согласно кивая, зажгла вторую сигарету. — Такое не забудешь, — усмехнулась она. — Но ты вспомни ту ночь на кладбище.  — Это был не тот дневник. — Отрезал Поттер. Джейн приподняла брови, выглядя при этом совсем невесело. — Да. Но всё же он хранил воспоминания Реддла.  Гарри пнул стенку и глубоко вздохнул, вороша волосы. Ох, как же Джейн хотела поступить так же… — Дерьмо, — протянул Гарри, облизывая пересохшие губы.  — Кроме этого… — Джейн пропустила едкий смешок, — у нас новенький.  Эмоции всех троих за секунду сменились от удивления на напряжение. Блейз выпрямился, глаза Теодора потемнели, а желваки Гарри заходили ходуном.  — Есть предположения, кто это? — хмыкнула Джейн, увидев, как слизеринцы обменялись взглядами. Нотт неохотно заговорил:  — Ни одного.  Джейн склонила голову на бок, задерживая дым в лёгких.  Они врали.  *** Первым делом Джейн заметила Рона и Гермиону, переговаривающихся с Джинни и Невиллом. Брови подруги сведены на переносице, губы поджаты в волнительном недовольстве, а глаза то и дело метают строгие молнии на расшумевшийся второй курс Гриффиндора. Рон же с предельным непониманием ситуации вслушивался в слова Грейнджер и сестры, всё время переглядываясь с Долгопупсом, который до сих пор держал свой… э-э, кактус при себе. Вторым Джейн заметила старую Граббли-Дёрг на месте Хагрида.  Третье же заставило и Джейн, и Гарри на мгновение сбиться с шага и оглянуться на слизеринцев, вызвавшихся проводить их до стола Гриффиндора.  И взгляд на парней заставил Джейн полностью собраться и осознать одну простую истину:  — Мы в заднице.  Это была не шутка — констатация факта и только. Ведь Долорес Амбридж во всех своих розовых одеяниях не предвещала ничего хорошего, а Дамблдор, который улыбался, но совсем не той улыбкой, что обычно, добавлял кипящее масло в адский огонь.  Они продолжили свой путь. Никто не заметил их заминки… Джейн сглотнула подступившую желчь… Нетерпение. Нетерпение. Нетерпение.  Голова на короткий миг закружилась от чувства нетерпения. Рон завидел друзей первым, тыкнул Гермиону под рёбра, и девушка порывисто оглянулась на них. Её пушистые кудряшки взметнулись вместе с ней. Джейн усмехнулась: ещё немного и Гермиона вскачет со скамьи и помчится к ним — настолько её переполняли чувства.  — Ещё свидимся, — шепнул Блейз, склоняясь над ухом Поттер, и легонько похлопал Гарри по плечу.  Гарри кисло улыбнулся.  Только Поттеры уселись за стол, как Гермиона накинулась на них.  — Где вы были? — «Кошкин» тон мог бы заставить Джейн задрожать, но только позабавил. — Вы что… (она принюхалась) курили? — последнее слово она произнесла одними только губами, словно боялась, что кто-то из преподавателей сможет услышать их разговор сквозь шум зала.  Джейн мягко улыбнулась, глядя подруге в глаза, и сказала: — Ты же не это хочешь обсудить. Гермиона поджала губы.  — Да! — она выпрямилась и только открыла рот, как… — Что эта розовая сука здесь делает? — вопрос Рона был поставлен очень корректно и в полной мере описывал чувства Джейн.  — Сидит на месте преподавателя по защите от тёмных искусств, — прожигая хмурым взглядом Амбридж, ответил Гарри. — Очевидно.  Джейн усмехнулась, мазнув взглядом по преподавательскому столу, и только хотела внести в их беседу более весёлую ноту, как остановилась, не сумев выдавить и слова.  Рядом с излучающим презрение Снейпом появился ещё один стул. Дополнительный стул для… нового преподавателя? Лишь так Поттер могла объяснить его нахождение здесь. В Хогвартсе. Беседа друзей была далеко-далеко, словно в другой реальности. Джейн приосанилась, на лице ничего кроме лёгкого интереса, всё её тело замерло, а воздух застыл в лёгких.  Она мягко улыбнулась мужчине, когда его тёмные глаза встретились со светло-карими. Такие же непонятные, как и в атриуме… Джейн могла прочитать на лице Тома Фелпса только еле заметную улыбку, подёрнутую лёгким интересом.  Двери заскрипели и впустил в шумный Большой зал маленьких гостей, топающих длинной шеренгой за МакГонагалл. Поттер сразу же отвела взгляд от мужчины за преподавательским столом.  Раздражение… Гарри почесал шрам.  Глаза Джейн забегали от первокурсника к первокурснику — в середине шёл Джон Миллер, он, раскрыв рот, не глядел себе под ноги, а рассматривал зачарованный потолок Хогвартса. Джейн нежно улыбнулась, когда малец всё же запнулся о длинную мантию и оглянулся по сторонам. Он не увидел Поттер — оно и неудивительно! Девушка с теплотой вспомнила своё распределение, когда Большой зал величественной Магической Школы казался просто гигантским, а студенты вокруг — просто одним ярким пятном, пугающим своей многоголосностью.    Первокурсники сгорали от нетерпения, стоя перед МакГонагалл, которая положила Распределяющую Шляпу на трёхногий табурет. Дети ахнули, когда Шляпа задвигалась, а складка чмокнула, превратившись в рот. Студенты старше рассмеялись, глядя на реакцию малышей.  — Сейчас запоём! — близнецы Уизли ещё немного и будут скакать от нетерпения, явно перекликающегося с чувствами первого курса. Конечно. Хоть Фред и Джордж оказались на седьмом курсе только по желанию матери, но они, как и многие семикурсники, ждали свой последний гимн Хогвартса — любимую песню каждого ученика магической школы.  Джейн и Гарри подобрались, криво улыбаясь друг другу… Трепет… С губ Джейн сорвался тихий рваный вздох… Шляпа запела:  «В стародавние дни, когда я была новой… Джейн и Гермиона распахнули глаза, заслышав неизвестные строки песни. Рон и Гарри нахумрились, переглянувшись с подругами, а все студенты вмиг зашептались… «…Те, что с целью благой и прекрасной Школы сей вчетвером заложили основы, Жить хотели в гармонии ясной. Мысль была у них общая — школу создать, Да такую, какой не бывало, Чтобы юным познанья свои передать, Чтобы магия не иссякала. ”Вместе будем мы строить, работать, учить!“ — Так решили друзья-чародеи, По-иному они и не думали жить, Ссора — гибель для общей идеи. Слизерин с Гриффиндором — вот были друзья! Пуффендуй, Когтевран — вот подруги! Процветала единая эта семья, И равны были магов заслуги. Как любовь несогласьем смениться могла? Как содружество их захирело? Расскажу я вам это — ведь я там была. Вот послушайте, как было дело. Говорит Слизерин: ”Буду тех только брать, У кого родовитые предки“. Говорит Когтевран: ”Буду тех обучать, Что умом и пытливы и метки“. Говорит Гриффиндор: ”Мне нужны смельчаки, Важно дело, а имя — лишь слово“. Говорит Пуффендуй: ”Мне равно все близки, Всех принять под крыло я готова“. Расхожденья вначале не вызвали ссор, Потому что у каждого мага На своем факультете был полный простор. Гриффиндор, чей девиз был — отвага, Принимал на учёбу одних храбрецов, Дерзких в битве, работе и слове. Слизерин брал таких же, как он, хитрецов, Безупречных к тому же по крови. Когтевран проницательность, сила ума, Пуффендуй — это все остальные. Мирно жили они, свои строя дома, Точно братья и сёстры родные. Так счастливые несколько лет протекли, Много было успехов отрадных. Но потом втихомолку раздоры вползли В бреши слабостей наших досадных. Факультеты, что мощной четвёркой опор Школу некогда прочно держали, Ныне, ярый затеяв о первенстве спор, Равновесье своё расшатали. И казалось, что Хогвартс ждёт злая судьба, Что к былому не будет возврата. Вот какая шла свара, какая борьба, Вот как брат ополчился на брата. И настало то грустное утро, когда Слизерин отделился чванливо, И, хотя поутихла лихая вражда, Стало нам тяжело и тоскливо. Было четверо — трое осталось. И нет С той поры уже полного счастья. Так жила наша школа потом много лет В половинчатом, хрупком согласье. Ныне древняя Шляпа пришла к вам опять, Чтобы всем новичкам в этой школе Для учёбы и жизни места указать, — Такова моя грустная доля. Но сегодня я вот что скажу вам, друзья, И никто пусть меня не осудит: Хоть должна разделить я вас, думаю я, Что от этого пользы не будет. Каждый год сортировка идет, каждый год… Угрызеньями совести мучась, Опасаюсь, что это на нас навлечёт Незавидную, тяжкую участь. Подаёт нам история сумрачный знак, Дух опасности в воздухе чую. Школе ”Хогвартс“ грозит внешний бешеный враг, Врозь не выиграть битву большую. Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал, И ничем мы спасенье не купим. Всё сказала я вам. Кто не глух, тот внимал. А теперь к сортировке приступим» Джейн хлопала в такт своему гулко стучащему сердцу.  Студенты шептались и хлопали Шляпе, но никто из них ничего не понял.  Джейн, Гарри, Рон, Гермиона, Джинни, Фред, Джордж и, скорее всего, Теодор с Блейзом хлопали машинально, бездумно вторя однокашникам. Все, кто точно знал о возвращении Волдеморта — внешнего бешеного врага, — не могли присоединится к простым обсуждениям остальных.  — Это же не то, о чём я думаю? — Рон наклонился к друзьям, и нервозность проглядывала через его натянутую улыбку.  — Это то, о чём ты думаешь, — серьёзно ответила Гермиона.  Аплодисменты закончились. Атмосфера в их компании была не самой располагающей. — Отлично, — расплылся в улыбке Рон, но его веснушчатое лицо не потеряло взволнованной бледности; не разделяющие весёлого настроя друга взгляды Поттеров и Грейнджер устремились на Уизли. — Значит, скоро ужин. Есть хочу — не могу! — Рональд! — гневной «Кошкой» прошипела Гермиона, убийственно смотря на парня и краснея от негодования.  — А что? — Рон посмотрел на девушку, словно искренне не понимал, в чём его опять обвиняют. — Я думал, мы об этом.  И он точно насмешливо взглянул Грейнджер в глаза.  Брат с сестрой поражённо переглянулись, а потом кто-то из них — Джейн не могла сказать точно кто — пропустил смешок, и Поттеры беззвучно засмеялись, сотрясаясь от нервного веселя.  Непринуждённость друга как всегда сгладила углы.  Шляпа была надета на первого первокурсника, что вскоре попал в Гриффиндор. Их факультет забушевал, и друзья присоединились к радости своего Дома. Джейн же выглядывала знакомого мальца, желая поскорее узнать, куда его распределят.  Как и пять лет назад в голове её звучала мысль: только не в Слизерин… Но если для неё лично эти слова были связаны — о, Мерлин, как удивительно — с Волдемортом, то для Джона это было бы соизмеримо с катастрофой. Маглорождённый в консервативном Слизерине равнозначно убийству личности. Конечно, можно учитывать, что ребёнок этот не просто ребёнок, а слизеринец — самооценку этих ребят сложно понизить, и Джейн была уверена, что нрав учеников этого факультета не позволит им опускаться до пресмыкания. Хотя… не все же люди такие.  Всё же Поттер очень сильно не хотела, чтобы этот мальчик поступал в Слизерин. Один только Драко Малфой чего стоит — успел назвать Джона грязнокровкой ещё до того, как малец переступил порог школы. — Миллер, Джон. — Спустя несколько минут огласила МакГонагалл. Мальчик с каштановыми волосами удивительно спокойно прошёл к стулу, уселся поудобней, и МакГонагалл водрузила на его голову Шляпу, что скрыла пол-лица ребёнка.  Джейн не отрывала глаз от Шляпы, которая покачивалась в задумчивости, и чувствовала, как колючий взгляд чёрных глаз изучает её профиль. Язык Поттер прошёлся по нижней губе, уголки рта в следующую секунду подёрнулись весельем — Джейн знала, что Фелпс это заметит.  Шляпа раскрыла складку-рот, и Джон уцепился в её поля кулачками, отчего та вмиг оборвала себя.  Прошло пять минут. Большинство из студентов заскучали, но всё же иногда бросали взгляды на стул, МакГонагалл с чинным лицом ожидала вердикт Шляпы, чтобы позвать следующего по списку. А Джейн всё больше и больше вспоминала своё распределение: она, как и Гарри, просидела на этом табурете кучу времени. Только тогда все затаили дыхание, ожидая, куда же Шляпа распределит великих-спасителей-и-героев-Магической-Британии. М-да, кажется, тогда они все заглядывали двум маленьким Поттерам в рты, то и дело чествуя их «Великий Подвиг».  — КОГТЕВРАН! — огласила Шляпа, и стол Когтеврана с искренней радостью зааплодировал мальчику.  Джейн выдохнула облегчение и захлопала от всей души, светящимися глазами провожая Джона до его факультетского стола. Мальчик уселся посередине (в Когтевране всегда оставляли места для первокурсников в середине стола, чтобы большее количество студентов успело познакомится с новоприбывшими), и Поттер обернулась к нему: Джон сидел всего в паре ярдов от неё. Он заметил её и немного скованно улыбнулся. Поттер на это просияла и подмигнула, подбадривая нового ученика Когтеврана. Улыбка на губах Джона стала искреннее, и вот он уже совсем не стеснялся корчить рожицы девушке. Она удивлённо вскинула брови. Как же быстро исчез его страх. Усмехнувшись, Джейн показала ему язык. Оба рассмеялись.  Поттер развернулась к брату и друзьям и наткнулась на удивлённые и посмеивающиеся взгляды.  — Что? — недоумевая, спросила она.  — Подруга, ты когда успела ребёнком обзавестись? — спросил Рон, подперевший подбородок рукой. На столах всё ещё было пусто.  — Рональд! — вскинулась Гермиона.  — Да что опять? — устало закатил глаза Рон. — Не говори глупости! — вновь краснея от негодования сказала она.  Рон недовольно цокнул и легонько щёлкнул ей по носу, отчего Грейнджер широко раскрыла глаза и уставилась на парня. — Вот ещё, — самодовольно протянул Рон. — На этом строится вся моя личность, Гермиона. Не отбирай у меня фишечки!  Гермиона потеряла дар речи.  Из состояния шока её вывел только Дамблдор: — Нашим новичкам, — звучно заговорил директор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнёзда! Придёт ещё время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки! Гнев…  У Джейн перехватило дыхание, а пальцы задрожали так, что ей пришлось их сжать в кулаки и спрятать под стол. Гарри глянул на сестру. Она перехватила его взгляд.  Что-то здесь не чисто. Они оба это почувствовали. Даже для них это было странно.  Пустые столы тут же заполнились едой. Рон потянулся за излюбленным йоркширским пудингом, параллельно с этим закидывая в тарелку жареное мясо и тыквенное пюре. Парень с остервенением вгрызся в сочную ножку курицы, сразу пачкаясь в растёкшемся масле.  Гермиона издала удручённый вздох, избегая смотреть на Рона и его варварское поведение. Джейн с Гарри задавили охватившее их чувство гнева и вмиг бросились к угощениям: ужин они начали с двух больших кусков пирога с патокой.  — А со усо то зачит? Я мею уиду Шапу. — с набитым ртом сказал Рон. — М?  Гермиона поджала губы: — Проглоти, а потом говори!  Рон закатил глаза и одним разом проглотил всё, что успел прожевать. — Шляпа. Что она имела в виду? Друзья вздохнули.  — Шляпа предостерегает нас, — отпивая кофе из кубка, сказала Джейн. Гнев больше никак не проявлял себя, лишь кончики пальцев остались ледяными. — И советует держаться друг за друга… В роде: забыть все предыдущие разногласия и союзничать с другими факультетами. Утопия школьной жизни, не иначе.  — Пф! — прыснул Рон, откидываясь назад. — Конечно, давайте ещё со слизеринцами в дёсна жахаться!  — Рональд!  — Я что, не прав?  — У тебя два друга со Слизерина!  — Я всё ещё не принимаю этого!  Гарри оглянулся на Блейза и Теодора. Парни, кажется, только и ждали момента, когда гриффиндорцы наконец обратят на них внимание. Ведь, повернув голову к ним, как сделали Рон и Гермиона, Джейн наткнулась на непонимающие взгляды парней. Брат ухмыльнулся, Джейн послала смешливый взгляд, отчего Блейз и Тео только сильнее нахмурились. — Они будут глубоко оскорблены твоим отношением к ним, Рон, — сказала Джейн, отламывая кусочек от пирога и с хитрой улыбкой смотря на друга.  — Ой-ой-ой, — скривился в насмешке Рон. — Этих змеюк ничего не оскорбит. А в этом году они у меня по струнке смирно ходить будут, — Уизли возвёл масленный палец вверх. Джейн уважительно покивала.  — Тогда им стоит бояться.  — Верно! — хохотнул Рон, поглядывая на всё ещё непонимающих Забини и Нотта. Они-то сидели на иголках: Амбридж за преподавательским столом, Шляпа, вещающая о важности сплочённости перед лицом врага… А эти четверо в открытую смеются над всем этим. Что это, как не пресловутое безрассудство гриффиндорцев, которое жуть как расходилось с естественной настороженностью слизеринцев?   Теодор сощурился и скривил лицо: что вам надо, три идиота и Грейнджер?  Блейз, будучи очень вежливым молодым человеком и истинным другом, не смущаясь ничего и никого в переполненном Большом зале, поднял руку так высоко, что точно все студенты — и профессора — увидели средний палец, адресованный друзьям.  — Амбидж сейчас взорвётся, — шепнул Гарри сестре на ухо.  И вправду: круглые глаза жабы округлились ещё сильнее, а тонкий и широкий рот стал совсем незаметен.  Рон добил Амбридж своим ответным жестом в сторону слизеринцев.  — Рональд! Ты староста! — вскрикнула Гермиона, с силой опуская руку парня на стол, да с таким хлопком, что ближайшие соседи подскочили.  Джейн спрятала широкую улыбку за кубком. Поджав губы, она состроила отстранённое лицо, оглядывая друзей взглядом, полностью выражающим её хорошее настроение.  Раздражение… Что-то внутри кольнуло так сильно, что у Джейн вновь спёрло дыхание. Гарри смеялся с ссорящихся друзей, ловко отламывая от пирога большой кусок и запихивая его в рот. Поттер смотрела невидящим взглядом в одну точку, при этом продолжая потягивать кофе и пережёвывать пирог, что в раз стал безвкусным. Есть сильно не хотелось. Руки мелко задрожали, поэтому кубок пришлось поставить на стол. Все её мысли занимало это чувство раздражения, которое резкой волной накатило на неё, что всё тело просто одеревенело. На фоне Рон и Гермиона перекидывались угрозами, а Гарри жевал ростбиф, — после сладкого пирога самое то, — на миг подумалось Поттер. И… у Джейн было стойкое понимание, что в этот раз только до неё добралось это странное чувство раздражения.  Со стола исчезли все яства, а краем уха Джейн услышала величественный голос директора:  — Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин… Раздражение… Раздражение…  Джейн перекосило от внутреннего гнева. Голос Дамблдора выводил её из равновесия. Заткнись, заткнись, заткнись!  — …я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили.  Дамблдор поочерёдно послал смешливые взгляды столам Гриффиндора и Слизерина.  — Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. Хочу также представить вам нового ученика, переведённого к нам с домашнего обучения… Теперь глаза Джейн устремились к Дамблдору. Он хоть и улыбался, счастливым отнюдь не выглядел. — Сэмюэль Фелпс — новый ученик Когтеврана! — студенты и преподаватели зааплодировали, а в конце стола поднялся высокий парень, который в знак благодарности поклонился, и уселся обратно.  Джейн коротко сощурилась. Изначально она думала, что Сэм и Фелпс братья. Это логично вытекает из их явно небольшой разницы в возрасте — от силы лет десять. Но слова Сэма на суде, когда он назвал своего «брата» дядей, говорят Джейн о другом виде родства. Впрочем, сильно это ничего не меняет: что брат, что дядя, один хрен — они непонятны Поттер, и она разберётся с этим.  — А также мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дёрг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами… Граббли-Дёрг поднялась со своего места и поклонилась хлопающим студентам. К не удивлению Джейн, многие были рады замене преподавателя. В общем-то, не кривя душой, Поттер знала, почему так: Хагрид, хоть и знал кучу всего о магических существах, не умел преподносить информацию правильно, кроме этого, зачастую друг пренебрегал правилами безопасности — ну он же такой милашка! — говорил Хагрид, в упор не видя опасности в драконе Норберте.  — Я также с удовольствием представляю вам мистера Тома Фелпса, нашего министерского попечителя, который будет в особенности курировать пятый и седьмой курс… Отлично, этот Фелпс будет часто попадаться Джейн на глаза. Радость-то какая. Да, безусловно, она хотела понять, что этот мужчина из себя представляет, но сближаться с ним было бы неразумно. Учитывая его связь с Сэмом (которого Поттер и её друзья уже подозревали в Пожирательстве), то можно легко понять, что Том Фелпс не тот человек, с которым стоит заводить связи глубже проподавательских.  Или же Джейн слишком сильно затерялась в своих параноидальных мыслях. Мужчина поднялся со своего места и с почтением поклонился студентам. И, к ужасу Джейн, девчонки рядом с ней залились румянцем и так воодушевлённо защебетали, что Поттер пришлось шире улыбнуться, чтобы, не дай Мерлин, на её лице не промелькнуло недовольство. Мужчина нашёл её взгляд и с усмешкой на губах опустился на стул.  Джейн не смела отвести глаз. Словно всё нутро говорило: сведёшь с него внимание и беды не оберёшься… опасность… опасность… опасность…  Это манило. Так сильно хотелось вновь поговорить с ним. Мерлин, да у неё ладони вспотели от этого желания. Чертовщина какая-то. — Кроме этого, — слава всем богам, Фелпс сам разорвал зрительный контакт, и Джейн с раздражением и благодарностью взглянула на директора, — представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств… Амбридж встала под жиденькие хлопки. Никого не удивлял новый преподаватель по защите, то было обыденное событие: все знали, что эта должность проклята вот уже много лет. Студенты выполнили свой долг, с привычным безразличием поздоровавшись с новым профессором, и уже настроились продолжить слушать речь Дамблдора: — Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить… Амбридж не села. Директор обернулся к ней только тогда, когда с её стороны раздалось это гадское «кхе-кхе», и с недоумением посмотрел на женщину. Замешательство директора продлилось всего какую-то секунду. Он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливым взглядом, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать её выступление.  Многие студенты ухмыльнулись: эта особа явно не знала, как принято вести себя в Хогвартсе. Никто не смел перебивать Дамблдора во время ежегодной речи. Это было негласное правило, слишком очевидное, чтобы его нарушать. Джейн уловила взгляд Фелпса. Мужчина вскинул чёрные брови, усмехаясь и поглядывая на Амбридж. Поттер чуть нахмурилась, склоняя голову на бок.  Серьёзно? Ему не нравится эта жаба, и он просто в открытую это показывает мне?  Мужчина подпер голову ладонью. Теперь всё его внимание было на новом профессоре. Джейн оторвала взгляд от Фелпса, подавляя интерес к мужчине и следуя его примеру, устремила глаза на Амбридж.  — Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала она, — за добрые слова приветствия. Голосок у неё был высокий, девчоночий, с придыханием. Джейн чуть ли ни скривилась от отвращения.  — Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращённых ко мне счастливых маленьких лиц! К ним обращались, как к пятилетним. Гарри оглядел Большой зал и послал сестре негодующий взгляд. Поттер только покачала головой, продолжая слушать жабу: — Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями! — Это вряд ли, — дружно выдали Фред и Джордж, даже не пытаясь скрыть свой скептицизм.  Джейн это повеселило, отчего ей пришлось скрыть это чувство деловитой улыбкой. Она поёрзала на скамье, устраиваясь чуть удобнее, руки лежали на коленях, сцепленные в замок. Подбородок высоко, осанка идеальная. — Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. Профессор Макгонагалл так сурово нахмурила тёмные брови, что стала очень похожа на хищную птицу, и обменялась колкими взглядами с профессором Стебель и профессором Синистрой. Амбридж между тем в очередной раз кхекхекнула и заговорила дальше: — Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством…  — О, Мерлин, да ты посмотри на его мордашку! — журчал голосок Лаванды. — А эти руки! — Ванда, мне кажется, я вижу его мышцы под рубашкой! — с придыханием и явным вожделением вторила ей Парвати. У Джейн загорели уши, а дышать стало так сложно, словно в Большом зале резко поднялась температура. Взгляд Поттер на секунду метнулся к Фелпсу. К ужасу Джейн, однокурсницы не врали. Она поправила выбившийся локон за ухо и сложила ногу на ногу. Мерлин, какой ужас… Поттер же даже не думала в таком ключе. Она одёрнула себя, полностью посвящая своё внимание заготовленной, сухой и неинтересной речи Амбридж: — …потому что иные из перемен приносят подлин­ное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни. Она села. Дамблдор захлопал. Джейн, вторя директору, взглянула на Фелпса. На этот раз он уважительно кивнул Амбридж и перебросился парой слов со Снейпом, оба вежливо хлопали коллеге. Уголки его рта дёрнулись вверх. Джейн в миг одёрнула взгляд от мужчины, подмечая, что на её профиль легло колкое внимание. — Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал он с лёгким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить…  Но Джейн больше не слушала директора.  Взволнованный взгляд Гермионы бегал по лицу подруги, отчего Джейн еле видно качнула головой. Грейнджер сложила сцепленные руки на стол и всем своим видом показывала, как она пытается слушать директора. Гарри громко вдохнул через нос, опуская голову так, чтобы никто не видел его лица. Она знала, что если посмотрит на него, то увидит в складке на лбу, в поджатых губах и в прищуре глаз отвращение и понимание того, во что их окунул Фадж.  Терпеть министерских собак ещё и в школе было поистине ужасной перспективой.  И Джейн уже знала, как поступит.  Ровный срез идеально уложенных рыжих волос. Идеальная форма. Идеальная поза. Что там господин министр говорил о её поведении в школе?  В этом году Джейн Поттер будет идеальной ученицей.  Она будет лучшей ученицей. Губы растянулись в острой улыбке, глаза заледенели.  Джейн Поттер всегда отлично играла на публику.