runnin' far away

я рисовала картину, на которой была ты. на секунду мне показалось, что ты здесь, стоишь рядом со мной, но нет, я снова ошиблась

runaway — aurora

кончики пальцев неприятно колет от холода, а босые ноги давным-давно стерлись в кровь, добавляя таких ярких и не слишком красивых, по мнению чэвон, красок тошнотворно-белому полотну. ледяной ветер отчаянно пытается сорвать с хрупкого тела окровавленное белое платье. холод тисками сжимает худые плечи, ломая ребра. любимая шапка с розовым помпоном осталась лежать где-то за поворотом под сосной, которую ким пробежала, кажется, около получаса назад (или вчера?). чэвон цепляется за что-то и уже, печально-привыкшая, совсем без крика падает, почти физически ощущая, как на коленках алеют-чернеют новые синяки. вскакивает через чур резко, и израненные ноги отдаются ужасной болью: странно только, что где-то в районе сердца. пожалуйста, забери меня домой. вставать совсем не хочется. силы закончились где-то тринадцать сосен назад, но дело и не в них вовсе. хочется сжаться сиротливо на пропитанном красным снегу и уснуть. наверное, навсегда. но нельзя. одна и та же мысль звонко разбивается о стены черепной коробки: «юнджин, юнджин, юнджин. вставай». мне больше некуда идти. холод ломает ребра, но внутри трескается что-то важнее костей. шаги замедляются с каждой секундой, или просто чэвон так кажется. я уже не могу вынести этого. в замерзших пальцах пепелом норовит рассыпаться тлеющий пергамент, такой хрупкий и до ужаса горячий, что чэвон сама удивляется его отчаянным попыткам сохранить свою целостность: «жди меня на краю февраля». чэвон ждет. слишком долго и совершенно несправедливо. юнджин обещала свозить ее куда-нибудь во францию, может быть, даже в прованс. обещала нарисовать ее портрет на последней странице старого гербария (и вовсе не скетчбука!) вечно пачкающимся черным углем. обещала даже посвятить чэвон песню, сказала, что уже знает, как та будет звучать, просто нужные слова подобрать никак не получается. юнджин обещала вернуться. лес задыхается от снега и собственной тяжести. совсем уже теперь красная ткань ветру совсем не противится. чэвон снова упала, только пергамент уже не горит.