Не бродячий кот

***

С самого рождения он был белым и пушистым. Его мама была белой и пушистой, и его отец, как говорили, тоже был таким же — чисто-белым породистым котярой, жаль только приходил не на долго. Но наш герой не только внешне был светлым и мягким, но и по своей сути. С самых котёночных коготков его отдали маленькой хозяйке, сказав, что ей нужен заботливый друг, ведь девочка почти не может гулять на улице. Она была уже не совсем малышкой. Просто по сравнению со взрослыми людьми, двенадцатилетняя Юрини выглядела очень хрупкой и маленькой. У нее от рождения были белые волосы и ресницы, светлая чувствительная кожа и тонкие пальчики, которыми она виртуозно играла на фортепиано. Девочка носила котёнка на руках, играла с ним верёвочкой, повязывала бантики и заботливо причесывала белоснежную роскошную шерсть. Они были очень похожи и любили находиться рядом днем и ночью. Она назвала его Сахарочком. Даже попросила родителей сделать котенку удобный ремешок на шейку, с его именем и своим. Много месяцев он рос в любви, как самый счастливый питомец на свете. Девочка уходила утром в школу и в музыкальный класс, а когда возвращалась домой, первым делом мчалась обнимать и ласкать своего котика. А он мурлыкал, терся ушком о девичью ладошку и рассказывал ей о том, как сильно скучал. Потом едва мог дождаться вечера, чтобы забраться к ней под одеялко, уткнуться носиком в ее пижаму и мурлыкать-мурлыкать пока мурлыколка не устанет или малышка не уснёт. Когда он стал взрослым — тяжеленным, крупным, но по прежнему ласковым и любимым котом, то почувствовал странную тягу к сородичам и хулиганству. Тогда родители хозяйки посадили его в коробку и куда-то повезли. Там было неуютно, пахло чужими и кто-то воткнул в его бедро иголку. Ох, как же крепко он тогда заснул! А когда проснулся и отмучился похмельем, к сородичам и бедокурью больше не тянуло. Ну и ладно. Жаль только, что он не досчитался важной части тела, когда наводил гигиену после пробуждения. Ну и ладно. Хозяйка всё равно его любила, по прежнему причесывала шерстку и повязывала бантики, ласково называя по имени. Прошло ещё пару лет счастливой жизни. И вдруг отец хозяюшки сильно заболел. Он кашлял, чихал и снова кашлял, день и ночь. Сахарка стали иногда запирать в дальней комнате, и в такие дни мужчина не кашлял… Малышка горько плакала, когда везла своего любимого друга к знакомой бабушке за город. Мама девочки тоже грустно гладила белоснежную холку красавца-кота и обещала, что они будут навещать его по выходным. Потом они отдали его в руки пожилой женщины и уехали обратно домой. Без него. У этой бабушки уже было несколько котов. Все они любили гулять на улице и не понимали, почему Сахарок не выходит из дома, ведь внутри скучно, а на улице просторно и весело: бегай, дерись, лови птиц. Но белоснежному котику было не до бега и птиц. Он скучал по своей девочке и по дому. Прошло несколько дней тяжелого ожидания. «Она вернется и заберет меня, — думал он, наивно глядя из окошка на пустынную дорогу. — Ее отец уже вот-вот поправится и мы снова будем вместе». Но никто не возвращался за ним вот уже целую неделю. Прошли выходные, никто не приехал. И тогда он решился: пойду домой сам. Немного поболтав с местными котами, Сахарок узнал в какой стороне город. Большего ему знать было и не нужно. Одним солнечным утром он выскользнул за дверь вместе с товарищами, тепло попрощался с ними и, перепрыгнув через забор, побежал в город. Время шло, лапы устали, шерсть на брюшке стала пыльной и серой, шикарный хвост нахватал репьёв, но Сахарочек всё шел и шел, уверенный, что уж вот тут-то, за этим холмиком начнется город. А нет, за следующим. Ну вот за тем — сто процентов! Но город не начинался и начинался, а силы уже иссякали. — Куда ты несешься, мохнатый? — грубо окликнул его какой-то серо-рыжий кот бандитской наружности. — В город мне нужно, — обрадовался собеседнику Сахарок. — Я ведь правильно иду? — Ага, в город эт туда, — тот вильнул некрасивым хвостом, — но моя деревня тут ближе, оставайся. Дался тебе этот город?! — Спасибо! Но меня ждут там. Я должен поскорее вернуться. — Сейчас ночь будет. В темноте заблудишься, — предостерег местный и направился в свою деревню. Сахарок постоял на перепутье с минуту и решил за ним пойти. Вдруг чего-нибудь съедобного удастся раздобыть — есть хотелось ужасно! Но пройдя по всей деревне, нашему котику не удалось ничего унюхать. — Пойдем по подвалам, — предложил серо-рыжий, — там мышей толпы, наешься до отвала. — Мышей? — удивился Сахарок. — А я мышей ловить не умею. В это время к ним стянулось еще несколько деревенских котов. Все посмеиваясь смотрели на пришлого, но в открытую не наступали. — Слушай, я сразу учуял, что ты кот не совсем полноценный, — сказал серо-рыжий, который был тут главным бандитом. — С вами домашними часто так бывает. Но ты молодой и сильный, неужто не сможешь мышь поймать? — Да там и уметь-то нечего, — подхватил кто-то. — Ага, ерунда. Ждешь, прыгаешь, хватаешь. — Вы думаете, я справлюсь? — добродушно округлил свои желтые глазищи Сахарок. — А не справишься, значит ты и не кот вовсе, — поведал жестокую правду главарь. — Не жилец. И пришлось белому котику учиться. С самых азов всё изучал: как притаиться, чтоб хвост не торчал над поленьями, как ускориться пружинкой, чтобы добыча не услышала. И самое жуткое, но чертовски приятное — как свернуть тонкую мышиную шейку, чтобы она не мучилась и уж точно не сбежала. — Когда научишься, сможешь не сразу их убивать. Поиграть с добычей — классное развлечение. Они так забавно пищат и носятся по кругу. — Но ведь им страшно. — И что? — хохотнул важак. — А зачем пугать того, кого ты всё равно съешь? Это ведь жестоко, — недоумевал Сахарок. — Пока тебе этого не понять, — ответил серо-рыжий и грациозно запрыгнул на жердочку забора. — Идём. Пока подвалы не заперли. Пора перекусить. Первая охота Сахарочка с треском провалилась. Некоторые коты на него зашипели, слегка подрали хвост, но сильно лютовать не стали. А главарь, понаблюдав за этой сценой, дал пришлому одну худенькую серую тушку и молча ушел вместе со всеми. Было ясно, что нашему котику здесь не рады и утром ему придется уйти. И он ушел. Побрел дальше в сторону родного города. По полям, мимо деревень и заброшенных хижин, сквозь лесочки и прыгая через речушки. Всю дорогу Сахарок отрабатывал новые знания — охотился на мышек и птиц. Ничего вроде сложного: припасть к земле, повертеть попой и рвануть. А вот потом надо было схватить, причинив боль. И это давалось мягкосердечному котику с большим трудом. Он шел несколько дней и ночей. И с каждым разом охота проходила всё с меньшими сожалениями, потому голод был сильнее любого сочувствия. Он по прежнему не испытывал радости, убивая хрупкие создания, но и сильных угрызений совести тоже не осталось. И вот, спустя много дней и троп, Сахарок добрел до города. Всю дорогу он думал, что как только попадет сюда, сразу же окажется на своей улице с наклонной узкой дорогой между человеческими ульями и ухоженными крохотными клумбами под окном дома его хозяйки. Он был уверен, что стоит ему лишь перешагнуть границу города, тут же услышит звуки пианино своей девочки и побежит на этот зов. Но вместо этого, уставшего и запылившегося кота ожидал суетливый шум машин, спешащие ноги прохожих и больно толкающие мётлы дворников. Сахарок бродил по окраинным улицам, принюхиваясь к запахам и прислушиваясь к звукам. Ничего. Ни одного знакомого крылечка. Пару раз какие-то дети гладили его. Хоть он и сильно пообносился в пути, всё же был молодым пушистым котом. Какие-то ребята возле школы подкармливали его недоеденными котлетами, а бабушка в парке даже брала его на руки и выбрала репьи из хвоста. Дико хотелось ее за это укусить, но Сахарок зажмурился и представил, что это его хозяйка ухаживает за ним. И тогда болючие тянучки стали чуть терпимее. Обойдя все окраины, он двинулся дальше. Но и на этих улицах не пахло его домом и не звучал знакомый инструмент. Да и здания тут были слишком высокими. Решив не задерживаться в этом районе, Сахарок направился через переулок в соседний. По пути увидев большой мусорный бак на заднем дворике кафе, он решил попытать счастья и стянуть что-то из объедков. Но вдруг, уже стоя на бортике контейнера, он услышал, как со всех сторон зарычали и зашипели. — Это наше место! — Проваливай! — Чужак чужак! Они накинулись сразу всей кучей. Десятки когтей, зубов и агрессивно вздыбленных тел, пропахших улицами, драли его шерсть и кожу, толкали и кусали. Неизвестно как он выбрался из этого яростного клубка, но пробежав мимо нескольких домов, Сахарок забился под какой-то маленький ящик и брякнулся на бок без сил. Его аккуратный розовый нос был ободран и истекал кровью, несколько клочков шерсти на холке вырваны вместе с кожей и оттуда тоже сочилась кровь. Досталось так досталось, нечего сказать. «Умру наверное, — подумал котик и бессильно облизал носик. Было больно. Очень больно. — Но мне нельзя умирать. Нужно найти мою девочку. Ладно, посплю чуть-чуть и пойду дальше». Утром он обнаружил себя на помойке. Видимо он так крепко спал, что дворник, убиравший тот переулок, решил что этот окровавленный кот сдох и бросил его на мешки мусора. За что ему большое спасибо, ведь из некоторых мешков доносились весьма аппетитные запахи. Разодрав самый многообещающий пакет, Сахарок нашел там рыбные потроха и остатки каких-то макарон. Всё было почти свежим и придало нашему котику много сил. Зализывать раны было больно, но он нутром чуял что должен это сделать. И сделал, хоть и плакал от касания своего горячего шершавого языка к ранам. «Больше я не буду лезть в чужие кормушки, — говорил он себе, вспоминая с какой злобой столкнулся вчера. — А если и буду, то сначала проверю сколько котов ошивается рядом. С двумя-тремя я бы справился». И правда он бы справился. За несколько месяцев скитаний его тело потеряло юношеский одомашненный жирок, но приобрело упругость и силу. Сахарок был по прежнему крупным, широкогрудым котом, но состоял теперь исключительно из жил и натруженных долгими дорогами, мышц. И сейчас, несмотря на свой побитый вид, он чувствовал сытость и силу идти дальше. Он всё еще хотел найти свой дом. Но в ближайшие дни он нашел только новые неприятности. Из нескольких драк наш кот вырывался победителем и пировал, а в других его, как и в тот раз, одолевали числом. Поэтому он бежал куда глаза глядят и вновь зализывал раны. Со временем бывший белоснежный, а теперь бежевато-пегий, котик превратился в матёрого противника. Даже несмотря на отсутствие мужественных знаков отличия под косматым хвостом, он стал воплощением силы и храбрости. В котячьем обществе ближайших районов о нем шли слухи: с Белым великаном лучше не связываться. Он дерется изо всех сил, потому что ему нужно идти дальше. Даже старые уличные коты, чьи рваные уши и отмороженные хвосты внушали уважение, склоняли голову перед молодым силачом, чья цель была каждому из них так понятна. Они все когда-то были чьими-то питомцами. У каждого была своя история. И после драки, когда противники, как правило, делились с Сахарком своей едой, каждый делился так же и своей историей. Многих выкидывали из дома в младенчестве, некоторые убегали по дурости и не находили дороги назад. А были такие, чьи хозяева умирали от старости или болезни. Тогда кота просто выставляли за дверь, а жилье переходило в чужие руки, которым животное было ни к чему. Последние истории были самыми грустными. Когда Сахарок слушал такие рассказы, всегда думал о своей девочке: «Она молоденькая и замечательная. Да, здоровье у нее не такое крепкое, как у остальных людей, но она не умрет. Я найду ее и проживу с ней еще много лет». Но время шло, а он всё не находил свой дом. Сахарок обшарил многие районы по десять раз, надеясь, что просто пропустил знакомое окно и синюю дверь над тремя ступеньками. Но тщетно. Ни двери, ни окна, ни девочки. Они расстались уже почти два года назад и теперь его малышка должно быть изменилась, подросла. «Но ее прекрасные белоснежные волосы я узнаю из тысячи миллионов» — успокаивал себя наш котик в минуты отчаяния. И как-то раз случилось то, чего он так ждал. Он услышал музыку. Кто-то играл ту же самую мелодию на том же самом фортепиано, что его хозяйка когда-то давно. Сахарок, не раздумывая, помчался на звук, огибая заборы, прохожих и машины. Он выскочил на узкую улочку с наклонным тротуаром, промчался вверх мимо нескольких калиток и остановился, как вкопанный. Перед ним был его дом. Дверь и окно были перекрашены, пахло иначе, рядом совершенно другой автомобиль… но это точно был его дом. Кот от радости забыл как дышать. Медленно, втягивая коготки, он прошелся возле двери. Да, это то самое место. Та же самая музыка с одной дребезжащей клавишей… Наконец-то нашел! Он решил привести себя в порядок, чтобы встретится со своей крошкой во всей красе. Уселся под дверью и стал усердно намываться. Музыка затихла. Раздались голоса. Не знакомые Сахарку мужчина и женщина что-то обсуждали, постепенно переходя на повышенные тона: — Почему ты всегда так делаешь? — нервно спросила женщина. — Как? Что я такого сделал? — мужской голос был мягким и звучал растерянно. Кот даже чуть посочувствовал. — Если ты не хочешь, так и скажи. Я ведь просто… просто предложил. — Мне надоело, Чимин! Откажу — буду виноватой, как всегда… — заявил женский голос. — Думаю, нам пора расстаться. За вещами заеду потом. «Какой еще Чимин? — удивился Сахарок. — Отца моей хозяйки звали иначе. Да и голоса совсем чужие, — он еще раз осмотрел дом. — Нет, дом точно мой, но что в нём за люди?» Дверь резко открылась и на кота налетел носок женской туфли. — Что за…?! — вскрикнула женщина, отшатнувшись. — Я его не заметила. Опять к тебе таскаются все уличные коты! Всё, с меня точно довольно! Черноволосая на высоких каблуках уверенно прошагала к автомобилю и, резко тронувшись с места, скрылась за поворотами улиц. На пороге показался парень и сразу же присел рядом с нашим пнутым котиком. — Сильно она тебя? — спросил он. Сахарок, хоть и получил пинок, но боли особой не испытал. И не такое переживал он за последние пару лет. Решив воспользоваться случаем и узнать что за тип в его доме, кот приблизился к человеку, подставляя ушибленный бок. — Дай посмотрю, — ласково проговорил парень и поднял животное. — Ох, какой ты тяжелый! Хочешь молочка? Сахарок повис подмышками на ладонях молодого мужчины и пялился на него во все глаза: темные волосы, доброе на вид лицо, в глазах поблескивают слезы, на губах грустная улыбка. «Видать эта самочка сильно его обидела своим уходом. Вертихвостка! — Сахарок даже не зная ситуации, был уверен что она не права. — Разве можно оставить человека с такими добрыми руками?» А руки эти уже пронесли гостя в комнату и поставили на подоконник. Пока парень ощупывал бок и спинку кота, тот осматривался. Да, комната почти не изменилась. Фортепиано, цвет стен, даже книжный шкаф прежние. Но его девочкой тут больше не пахло. «Значит ли это, что она умерла, а жилье ушло в чужие руки? — с ужасом вспомнив истории уличных котов, подумал Сахарок. — Нет, не может быть.» — Всё в порядке, — закончив осмотр, проговорил человек. — Ты цел. Хотя вижу, что тебе много доставалось, — он погладил рядом с уже поджившей раной от последней эпичной драки. — А это что? — ощупывая спутанные колтуны на холке, он наткнулся на тонкий кожаный ошейник. Сахарок всегда помнил о нем, ведь там его имя и имя его девочки. Воспоминания и грусть заставили котика мурлыкнуть в голос и потереться о руку парня. — Больно? Нет? Погоди, я тихонько, у тебя тут ремешок. Человек аккуратно развернул густую длинную шерсть и прочел: — Сахарок плюс Юрин равно любовь. Адрес… — мужчина замолчал и взглянул на кошачью морду, словно тот мог ему что-то пояснить. — У тебя на ошейнике мой адрес… Это твой дом? Ты жил здесь у прежних хозяев? Сахарок смотрел на него не мигая. «Чего ты такой удивленный. Не удивляйся, лучше просто найди мою девочку!» — пытался передать он человеку. — Ты где-то гулял целых два года?! — спросил Чимин, будто кот был полноценным собеседником. — Они ведь переехали уже давно. Оставили мне инструмент, — парень кивнул на фортепиано, — ноты, книги и мебель. А сами живут теперь в Америке. Знаешь, что такое Америка? Сахарок подозрительно прищурился и фыркнул. Ему не нравилось это слово. Оно пахло чем-то далёким. — Согласен, — засмеялся Чимин. — Далековато. Но работа взрослых иногда и не на такое заставляет идти, — он погладил кота по голове. — Что же мне с тобой делать? У меня уже есть кот… кстати, где он? — парень покрутил головой, — Хоси-Хоси! Где ты, хвостик мой ленивый? Она ушла, можешь выползать! После этих слов под креслом в углу что-то зашуршало, заворочалось и на свет выбралось мелкое серо-коричневатое нечто. Сахарок, привыкший даже в маленьких противниках видеть угрозу, напрягся. Но хозяйский кот был сонным и даже не заметил гостя. Он вытянул передние лапы, потянулся и смачно зевнул. Потом собрался и тряхнул головой. — Ты помятый, как после стирки, — засмеялся парень, поднимая своего питомца на тот же подоконник. Теперь наш белый котик смог рассмотреть его получше: не серый, не коричневый, какой-то черепаховый, самый обычный дворовый окрас, глаза светло зеленоватые, усы шикарные конечно, тут не поспоришь. Длинные лапы, длинный хвост, сам весь длинный какой-то, а вот шерсть короткая. Такие коты, как правило, по улицам шарахаются, а не в домах живут. Поводив носом, Сахарок учуял, что и этот кот — не совсем кот. Потому он так равнодушно отнесся к незваному гостю? Территорию свою не метит, не охраняет, плевать ему на доминирование самцов в природе. — Знакомьтесь, — сказал Чимин, поглаживая любимца по голове, — Хоси, это наш гость — Сахарочек. А это Хоси, мой маленький пройдоха. Будьте друг с другом вежливы, ладно? — Гость? — спросил Хоси и вопросительно глянул на хозяина. — Вообще-то это мой дом, — ответил ему Сахарок. — Раньше был моим. Вот тут так написано, — он двинул головой, чтобы продемонстрировать ошейник. — Ну ладно, — отозвался Хоси. — Располагайся. Я сам не так давно с улицы. В прошлом году этот красавчик подобрал меня с переломанными лапами. Тут хорошо: кормят и гладят. Дела в лоток, но ты вроде крепкий, можешь и в окно гулять, Чимин не закрывает, терпеть не может духоты. Пока Хоси тараторил этот инструктаж, его хозяин уже что-то делал на кухне. — Кто хочет молока или колбаски идите сюда. Конечно же хотели оба и побежали наперегонки. Хоси не стал отгораживаться, а Сахарок не зарычал, как бывало на улицах, и даже не утащил свою добычу под стол. Они просто ели рядом. — Вот и молодцы. Если подружитесь, то… думаю мы сможем жить втроем, — глядя на двух совершенно разных котов, сказал Чимин. А потом вспомнил о своих личных делах и опять загрустил. Так и получилось, что Сахарок остался жить с Чимином и Хоси. Он нашел свой дом, вот только свою малышку найти уже не сможет. Это сильно его расстраивало и ночами он забирался на мягкий табурет около пианино и подолгу сидел на нем. Он вспоминал, как его Юрини занималась музыкой, сидя на этом стульчике, или как крутилась, смеясь, задрав ножки и крепко обнимая котёнка-Сахарка. Это было словно вчера… За первые несколько дней наш белый котик пережил массу стрессов. Он даже подумывал, а может плюнуть и сбежать обратно в подворотню… Но всё же решил потерпеть. Поездка к ветеринару. Прививки и какая-то горькая дрянь под язык. Потом человек повез его в другое место. Там кота подстригли, причесали, трижды помыли ароматной пеной и посушили теплой жужжалкой. Хотели когти ему отщелкнуть, но он не дался: на улице без когтей — смерть. И никакие чиминовы уговоры, что мол ты теперь домашний, не сработали. Впервые за годы скитаний, Сахарок вновь почувствовал себя человеком, если можно так выразиться. Чистый, без блох и комков шерсти. Та скоро отрастет и тогда он вновь станет самим собой — настоящим красавцем. Когда эти заботы были окончены, Чимин вновь пригорюнился. Он приходил вечерами с работы, кормил котов и начинал звонить. Той вертихвостке. — Она противная, сил нет! — возмущался Хоси, намывая лапу после еды. — Все нервы ему вымотала. И на меня постоянно ругалась: тут не спи, тут не мяучь, от тебе только шерсть… Это от меня-то?! — А что он в ней нашел тогда? — Сахарок тоже наводил гигиену после приема пищи. — Люди, — закатив глаза, отозвался маленький кот. Он был прав, людей иногда очень трудно понять. Они любят тех, кто этого не ценит. То ли дело кошки. Они отвечают лаской только на любовь и заботу, да и то не всегда. Надо чувствовать, стоящий человек или так себе. Видимо Чимин не чувствовал. В общем он был совсем не кот. — Ну пожалуйста, — говорил он со слезами в голосе, — дай мне всего один шанс. Без тебя невыносимо одиноко… Милая, прости! Я не буду больше давить на тебя. Не нужна мне эта свадьба, если ты не хочешь… — Вот опять, — фыркнул Хоси. От нервных переживаний за хозяина он отвлёкся и стал облизывать белый бок сидящего рядом Сахарка. Тот вопросительно округлил глаза, но не стал отодвигаться, как раз там чесалось, да-да. — Опять умоляет? — уточнил он. — Ага. Говорит, что ему одиноко. А ведь я рядом круглые сутки. — Ты и спишь с ним? — уточнил белый. — Конечно, всю ночь коленки его охраняю. Но он все равно не спит по полночи, всё вертится, переживает чего-то. — Эх ты, — хмыкнул Сахарок и отодвинулся. Хоси наконец понял, что облизывал чужой бок и вновь принялся за свою лапку. — Не на коленках надо спать. Тебя в детстве ничему не учили? — Нет, я же уличный. Родился под соседним балконом, там и жил пока под машину не попал. — Ладно, — тряхнул стриженым хвостом Сахарок. — Сегодня я покажу тебе, малявка, как надо людей утешать. — Перестанешь музыкальный стульчик мять? — удивился Хоси. Он уже знал историю нового жильца про его девочку и понимал, как сильно тот скучает. — На что мне стул, если тут хороший человек пропадает? Надо помочь. Он же ж меня вон как кормит вкусно. Той же ночью оба кота ждали Чимина в постели. Тот вышел из душа, включил ночник и собрался было почитать что-то, но пушистые товарищи мгновенно украли его внимание. Книга так и осталась лежать на соседней подушке нераскрытой. — В лицо не лезь, — поучал Сахарок, — они это не любят. На груди остановись и мни лапками. Смотри только когти не выпускай. — Да понял уж, не совсем дурак, — мурлыкая, отозвался Хоси. Он делал всё, как учил белый великан и тут же увидел результат: их подопечный расплылся в улыбке. Напряженная складочка между бровями немного сгладилась, глаза стали не такими грустными. — Чего это вы? — спросил Чимин, посмеиваясь. — Сговорились? Ух, Сахарочек, ты тяжеленный! Давай-ка лучше на плечо. Белый, который уже было устроил своё громадное тело на человеческом животе, плюс-минус область паха, вынужден был переползти обратно на кровать под руку и только передние лапы и морду положить на хозяйское плечо. — Включай, — велел коллеге Хоси, усердно наминая бархатными лапками грудь Чимина. — Сейчас, погоди, — замялся Сахарок. Он отвык. Сто лет не спал в постели с человеком и сейчас даже как-будто волновался. Чимин гладил обоих по шерстке, аккуратно огибая еще не зажившую рану белого. Он продолжал приговаривать, какие у него хитрые и ласковые коты, толстопопые и уютные трактористы… И тут-то Сахарок не удержался и включил. Замурлыкал на всю катушку, словно и правда кто-то трактор под окном завел. — Ого, малыш! — изумился человек. — Только глянь! Ты так уркаешь, что кровать вибрирует. Офигенно! Хоси, счастливый от того, что их план сработал, прижался к Сахарку под дребезжащий бок и тоже прибалдел. С наступлением холодов, его задние лапы начинали ныть, а сейчас, прилепившись бедром к живому горячему массажеру, он почувствовал огромное облегчение. — Сам-то сильно не расслабляйся, — хмыкнул Сахарок. — Твоя сторона простаивает. Но в напоминании особой нужды не было, потому что их человек уже проваливался в сон. План сработал даже лучше, чем они ожидали. Всё еще изредка почёсывая котов за ушками, Чимин заснул. — Видал?! Вырубился уже! — изумился белый, приглушая мотор. — Ты ж говорил, что он половину ночи не спит. — Видать мы нажали куда-то. Мне давно кажется, что у людей кнопка выключения есть какая-то вот тут, — Хоси положил лапку на область сердца хозяина. — Надо только жимануть как следует. А с твоим весом это не мудрено. — Мой вес — моё богатство, — довольно муркнул Сахарок и полностью расслабился, тяжело и уютно давя на ложбинку у плеча человека. Тот чуть поворочался, устраивая наглую кошачью морду поудобней и снова отключился. Уже до утра. — Теперь ты тоже можешь слезть, а то ночью повернется на бок — упадешь, — сказал белый. Он еще в детстве испытал несколько таких падений, когда его девочка крутилась во сне. Однажды он не рассчитал и обнажил коготки, чтобы не упасть. Вот только забыл, что спит на своей малютке и причинил боль. Ее белая кожа была очень тонкой и ранимой, а кровь при порезах очень долго не останавливалась. С тех пор Сахарок зарубил себе на носу — на человеке не спать, иначе можешь навредить. Понятно, что Чимин не был хрупкой девочкой-альбиносом, но всё равно не хотелось причинять ему боль. Так они и зажили. Спокойно оберегая друг друга и своего человека. Тот, кстати постепенно восстанавливался. Видимо котячья терапия всё же приносила свои плоды. Вертихвостка, что не захотела замуж за Чимина, окончательно ушла из их жизни спустя пару недель. Тогда парень собрал все силы в кулак, а ее вещи в два больших пакета. Она приехала как-то утром и, промямлив что-то о «так будет лучше, не грусти» забрала свои пожитки и похлопала парня по плечу. Сахарок очень старался наароматить в ее туфли, но чуть-чуть не успел из-за постоянного присутствия рядом хозяина. Зато Хоси выбежал во двор и быстренько чиркнул своей аккуратной струйкой в приоткрытую дверцу ее авто. — Молодчага, — похвалил друга белый, одобрительно боднув усатую щеку. Коты запрыгнули на окно, чтобы глянуть на реакцию пигалицы. Та захлопнула дверь и так сморщила свой носик, что оба дозорных чуть не брякнулись на пол от смеха. Вот только их человек не смеялся. Он лишь проводил ее машину грустным взглядом до поворота и пошел собираться на работу. Раньше, до появления Сахарка, Хоси терпеть не мог момент, когда Чимин собирался на работу. Мужчина вот уже несколько лет учился и работал в музыкальной школе для взрослых, где давал уроки фортепиано, а сам изучал игру на скрипке. Так что был занят целыми днями. А кот оставался один. Ему было скучно и одиноко. Сначала Хоси не мог двигаться и просто отсыпался в лежанке. Но позже, вместе с зажившими ногами пришел и зуд любопытства. Тогда он стал потихоньку исследовать жилище, шкодить и вынюхивать. Возвращаясь домой, Чимин обнаруживал разные мелкие пакости и стыдил своего любимца, пытаясь словами воззвать к его совести. Но Хоси был уличным зверем, а тамошним уроженцам при сборке такую функцию не устанавливают. Так что котик продолжал хулиганить, пока не изучил весь дом. И теперь, на правах старшего по помещению, гордо показывал Сахарку все местные нюансы. — А вот в шкаф я забраться так и не смог, — признался серый. — При мальчишке не успеваю, а без него дверь тяжеленная, не откроешь. — Тут же есть лаз, — зная этот дом, как свои четыре лапы, отозвался Сахарок. — Вот смотри. Он обошел старый платяной шкаф, который стоял тут еще при его хозяюшке и, протиснувшись между стеной и задней стенкой, исчез. — Эй, ты где? — позвал Хоси. — Задняя деревяшка не прикручена, толкни и войдешь, — раздался изнутри приглушенный голос белого. — Мда… Ну ты и скажешь, — проделывая то, что ему велено, бормотал Хоси, — …ни одной приличной мысли. Он подтолкнул заднюю стенку и та легко отогнулась вовнутрь шкафа. — Идем, тут одеяло свернуто, — позвал Сахарок, укладываясь поудобней на мягкой возвышенности, — отличное место, чтобы вздремнуть. Мелкий взобрался и, чуть покрутившись, устроился рядом с белым. Тот подвинулся, прижался своим брюшком к хосиной узкой спинке и обнял его передней лапой. — Ты такой большой и теплый, что сам как одеяло, — промурлыкал Хоси. Он ничего не мог с собой поделать — мурчалка включилась сама по себе. Она всегда так поступала, если коту уютно и спокойно. — Если б не болели твои лапы, я б тебя всего собой укрыл. Больно уж ты маленький и щуплый, аж смотреть страшно, — лениво отозвался Сахарок. Он тоже чувствовал, что его трактор вот-вот заведется. — Страшно смотреть? В смысле я не красивый, да? Мне всегда так говорили на улице… — Красивый ты! И пахнешь приятно. Вот балда! — хмыкнул здоровяк. — Я о том, что очень уж хрупкий. Длинный и тонкий. Как ты вообще на дворе выживал? — Много прятался, быстро бегал… А ты правда считаешь меня красивым? — Конечно. Зачем мне врать-то? Будь ты кошечкой, а я полноценным мужиком… — Сахарок замолк, понимая, что сболтнул лишнего. — Что? Что бы тогда было? — откровенно посмеиваясь, спросил Хоси и потеснее прижался к товарищу, как бы говоря: эта тема меня не обижает, продолжай. Тот всё же не удержался и замурлыкал. Поудобней устроил переднюю лапу на теле мелкого и накрыл его бедро своим хвостом. Шерсть белого уже почти полностью отросла, так что укрывать было чем. — Тогда бы, Хосечка, — лизнув серого за ушком, отозвался Сахарок, — я бы сделал тебе много котяток. — А можешь еще раз? — прикрыв глаза, попросил Хоси. — Что? Сказать про котят? — удивился великан. — Неее, за ухом лизнуть. Такой кайф! — А-а, без проблем. Сахарок стал облизывать короткую шерстку на макушке друга, тщательно и усердно расчесывая своим колючим языком. За ушком, за другим, шейку, холку… Он вошел во вкус и вылизывал до тех пор, пока серая шерсть не стала мокрой, а язык не начал устало вываливаться изо рта. — Зато теперь ты чистый, — откидывая голову на мягкий бугорок одеяла, доложил умывальник. Хоси ничего не ответил. Он лишь слабо помуркивал и совершенно не двигался. — Эй, спишь что ли? — хохотнул Сахарок, тихонько двинув тяжелой лапой в серую лопатку. — Не, — наконец отозвался мелкий. Мне хорошо. Никогда в жизни мне не было так балдежно. До сих пор даже как-то… всё внутри… такое… ну, знаешь? — Возбудился? — хохотнул Сахарок, хотя и сам ощущал нечто подобное. — Ну прости, я не специально. Меня мама в детстве так вылизывала, а потом малышка вычесывала щеткой специальной. Но тогда я от этого просто засыпал. — А мою маму кто-то утащил, едва я глаза открыл. Не помню даже, делала ли она такое. — Если понравилось, я могу каждый день так… — Понравилось, — признался Хоси. Он перевернулся на другой бочок, ткнулся мордочкой в пушистую шею друга и, обняв его одной лапой, проговорил: — Ты хоть и огромный зверюга, но ласковый очень. Хороший. — Спи уже, пока снова не запылился, — прокряхтел Сахарок, довольно жмуря свои желтые глаза. Он был любимым котёнком с самого рождения. И потом его очень любила девочка. И несмотря на все трудности скитаний, жестокость улиц и приобретенные суровые навыки, Сахарок оставался наполненным той любовью. У него, как это бывает у всех, кого искренне любили в детстве, будто был непоколебимый внутренний стержень, состоящий из чувства собственного достоинства и нежности. Именно этой нежностью он мог делиться бесконечно, ведь ее запасы не иссякают, а наоборот, пополняются с каждым проявлением. Теперь, окончательно лишившись надежды найти свою малышку, он мог делиться своими запасами только с Хоси и Чимином. Почему бы и нет? Первый в этом нуждается, а второй, как ни странно для человека — заслуживает. Еще раз тихонько лизнув ушко спящего друга, Сахарок закрыл глаза и тоже сладко заснул.

***

С тех пор прошло несколько лет. Ничего особо не менялось. Человек работал. Иногда к нему приходили ученики и друзья, иногда он сам уезжал куда-то на пару дней, оставляя соседку подкармливать его питомцев. Коты же продолжали жить мирно и дрались только для разминки и то лишь по праздникам. Их совместный сон уже давно стал традицией, а взаимные вылизывания всех частей тела — приятным досугом. Им нравилось доставлять друг другу радость и удовольствие. Особенно они любили уединяться в том самом шкафу, на том самом одеяле. Если бы их видели уличные коты, которые нахально мнут кошечек каждый божий март, то наверняка засмеяли бы или закидали тухлыми рыбьими головами. Но их никто не видел, только Чимин. А ему нравилось, что оба его котика так любят друг друга. Задние лапы Хоси стали почти как новенькие — крепкие и сильные, хотя перед сменой погоды всё же еще побаливали. Сам он оставался таким хе тонким и гибким, сколько бы вкуснятины хозяин ему не давал. Сахарок набрал свой полноценный вес и отрастил роскошную шерсть. Сказать, что он стал красавцем — ничего не сказать. Он стал потрясающе шикарным домашним котом. Все шрамы скрылись под густым подшерстком, а все тяготы уличной жизни вспоминались с грустным смешком. Они бы и дальше так же жили, не зная забот, если бы в один прекрасный день Чимин не вернулся с какого-то концерта сам не свой. Он суматошно переоделся, теряя на ходу галстук, спотыкаясь о брюки и натягивая домашнюю футболку задом наперед. Взявшись за приготовление ужина, мужчина посахарил рагу и зачем-то поперчил свежесваренный кофе. — Блин! — отпив жгуче-перечный глоток, воскликнул он. — Да что же это такое?! Хоси запрыгнул на стул справа от Чимина, Сахарок — слева. Оба внимательно и весьма вопросительно смотрели на хозяина. — Слушай, похоже наш парень того, — сказал Хоси, наблюдая, как Чимин помешивает кофе вилкой. — Чего «того»? — Влюбился. — Хмм, думаешь? — Помнишь ту самочку на шпильках? — Угу. — Когда он с ней познакомился, тоже несколько недель был вот таким вот идиотом, — сообщил Хоси, приподняв левую щечку, от чего усы деловито и чуть брезгливо встопорщились. — За ним сейчас нужен глаз да глаз. А то дом спалит или вот… — он кивнул на то, как Чимин стал намазывать на тост толстый слой острого соуса, — самого себя. Сахарок выпучил глаза и громко мяукнул, приводя человека в чувства. — Ой, что?! — вздрогнул тот, будто только теперь заметив пушистых друзей. — Вы голодные? А что это у меня…? — он убрал испорченный тост в сторону и пошел второй раз за полчаса наполнять кошачью кормушку. Той ночью его не убаюкивала даже максимальная громкость мурлыканья и все восемь бархатных разминателя. — Он безнадежен! — с усталым вздохом Хоси откинулся на одеяло с боку от Чимина. — И что делать? — Сахарок рухнул рядом. Он так натрудился, что засыпал на ходу. — Подождём. Посмотрим кого приведет, — со знанием дела отозвался мелкий и, положив голову на мягкий белый животик великана, широко зевнул. — А там будем действовать по обстоятельствам. — Так-то ему уже пора бы… — Сахарок тоже зевнул, — у таких молодых и сильных рождаются самые здоровые котята. Пусть ведёт хорошую. — Чиминь, приятель! Оба вырубились на свободной половине кровати. А рядом их человек всё лежал и лежал без сна, глядя перед собой до самого рассвета. Он вспоминал ту необыкновенную, светлую и прекрасную незнакомку, которая сегодня выступала на их концерте. Молоденькая, лет двадцать всего, но такая талантливая и артистичная… Покорила весь зал. Она точно приехала откуда-то издалека, потому что в этом городе Чимин знал всех, кто вращался в музыкальных кругах. А такую необычную красавицу точно не забудешь, если встречаешь хотя бы раз в жизни. Сейчас он обдумывал, что именно скажет ей завтра перед концертом. Не испугается ли она его, ведь он был лет на пять-шесть старше и выглядел, по сравнению с ней, каким-то деревенщиной. «Надо утром пойти постричься и новый костюм прикупить, — думал он, нетерпеливо ворочаясь. — А цветы? Интересно, она любит цветы? Такая прекрасная пианистка уж точно привыкла получать букеты… Как же мне ее удивить?» Так бедняга и промучился всю ночь. И только под утро смог немного поспать. — Вставай, соня, — прыгал на мужской груди Хоси, после того, как будильник прозвонил уже в третий раз. — Он не понимает словами, мяукай громче, — хохотнул Сахарок, внушительно потягиваясь на половину длинны кровати. — Мяу, Чимин-а! МЯ! У! У-у, говорю, вставай, влюблённое дурное создание! — Хоси выругался на древнекотячьем и обернулся к белому ленивцу. — Он меня не слушает! Иди ты ругайся, а то опоздает, — котик слез с хозяина и недовольно плюхнулся попой на обогретое Сахарком местечко. — Только не сильно, а то испугается, — попросил он. И как раз во время, потому что белый великан уже занёс было лапу перед эпичным прыжком. — А, хорошо. Ща всё будет, — кивнул Сахарок и ласково, но громко мяукнул. В утренней тишине его голос прозвучал четким мелодичным будильником. Взобравшись на человеческий живот, он стал топтаться и крутиться на месте, помяукивая и похрумкивая низким урчанием. — Ну вот, пожалуйста. Чимин проснулся от этого давления и шума, глянул на питомцев, потрепал обоих по макушкам и потянулся. — Доброе утро, мохнатые жопки! Кто первый прибежит к кормушке, тот получит в два раза больше сметаны. Оба рванули на кухню. Понятно дело, что Хоси, даже если бы и победил, двойную порцию в себя не вместил бы. Поэтому он каждый раз поддавался и нарочно делал недовольную мордочку: — Конечно ты быстрее, слоняра. Лопай-лопай свою сметану. За это вылижешь мне шейку. — Я и без сметаны тебя всего оближу, малыш, — как всегда отозвался Сахарок и повёл хвостом так, будто погладил изящную спинку своего Хоси. Ну что ж, Чимин сбегал к парикмахеру. Заскочил за костюмом и цветами. Нагладил самую-пресамую белоснежную рубашку. И всё носился по дому, как угорелый, волнуясь как бы чего не забыть. Ну вот он, истинно королевский жених, был готов. — Так, ребята, — обнимая большущий букет белоснежных роз, парень обратился к котам. Те сидели на тумбе у входной двери и смотрели ободряюще. — Пожелайте мне удачи, — коты коротко мяфкнули. — Спасибо! Если она хотя бы примет цветы… нет, не так. Если хотя бы минутку поговорит со мной сегодня, то я буду самым счастливым на свете. — Счастливым идиотом, — заметил Хоси, но ласково ткнулся Чимину в тыльную сторону ладони. — Иди уже, пока твой куст не завял, — боднул в ту же руку Сахарок. — Ну всё, моё такси уже здесь. Пока, — он быстро чмокнул две шерстяных макушки и скрылся за дверью. — Ох, разобьёт она ему сердце, — вздохнул серый. — Ничего, соберём, — обнадёжил белый. Вернулся их парень рано вечером, как всегда после выступления. И это уже было тревожным звоночком, ведь если бы у него всё получилось, то задержался бы он там подольше. — Отшила? — выбежал навстречу Хоси. — Дай мне ее адрес, я ей все шторы в лапшу искромсаю! — поддержал Сахарок. Но Чимин закрывал за собой дверь, разувался и снимал пиджак с видом того самого счастливого идиота, которого и следовало ожидать. — Привет, котятки, — сказал он им летяще. — Я пришел. — Он думает, мы ослепли? — уточнил мелкий. — Наверное. Он так сияет, что мы вполне могли бы, — хмыкнул великан. — Похоже, всё прошло хорошо. Парень переоделся и, пританцовывая, стал готовить себе ужин. Покормил котов и поел сам. — Ладно, раз ест, значит и правда всё норм, — облегченно выдохнул Хоси. Но потом Чимин вместо того, чтобы пойти в постель, разлегся прямо на полу и раскинул руки в стороны, словно собирался обнять весь мир. — Ох, братцы, — мечтательно проговорил он, когда коты, беспокоясь за его вминяемость, пристроились по бокам. — Она такая… такая красивая! А какой у нее голос! Тихий, нежный, будто колокольчик. Представляете, ей тоже понравилось моё выступление! — Ну ты ж старался, как не в себя, — кивнул Хоси. — А сама играла сегодня так… ангелы на небесах так не играют, как она, — продолжал влюбленный. — Сказала, что сходит со мной на свидание. Это ведь правда?! Ущипните меня! Сахарок быстро напряг один пальчик и выдвинул коготь. — Ай! — выпалил от боли Чимин, а потом расплылся в широченной глупой улыбке. — Ааа, спасибо! Значит точно не сон. Коты переглянулись. — Раз на свидание согласилась, то есть шанс, что сердце его не разобьется. — Ага, если только этот ангел не окажется с хвостом и рожками. А парень продолжал витать в облаках: — Она сказала, что утром не сможет — едет куда-то по важному делу, но согласилась пообедать вместе, — и тут он резко вскочил, так, что живность от неожиданности прыснула в разные стороны. — А куда я поведу ее обедать?! Что она любит? Ох, срочно, надо поискать приличный ресторан. Этой ночью Хоси даже не надеялся убаюкать Чимина, а Сахарок сдался после первой четверти часа. — Пусть мечтает, а я спать хочу, — буркнул он и растянулся рядом с серым. — Сильно устал? — многозначительно стриганув ушками, спросил тот. — Не настолько, что бы не понять тебя, ласкуша, — тепло мурлыкнув, отозвался Сахарок и сделал первый лизь за ушком любимого хитреца. Следующее утро у Чимина было свободным, поэтому он занимался уборкой, немного репетировал и играл с котами. Те скакали по комнатам, морща половики, пару раз скинули что-то с полок, врезались в углы. В общем весело проводили время. Ровно до тех пор, пока во входную дверь не постучали. — Хм, кто бы это… — убавляя громкость радио, удивился парень и пошел открывать. Идти на свидание было еще рано, поэтому он был одет в одни домашние штаны и не причесан, аж стыдно смотреть. Коты, желая узнать, кто это там приперся, стопкой выглядывали из спальни. Чимин открыл дверь и застыл, как вкопанный. Тишина длилась с полминуты. Из-за двери питомцам не было видно, кто там стоит, но вытянувшееся лицо хозяина красноречиво говорило, что это точно не разносчик газет. — Вы? — наконец выдавил из себя парень. — Почему Вы здесь? — раздался с улицы нежный женский голосок. Сердце Сахарка учащенно затрепетало, хотя он пока не понимал в чем дело. — Это мой… живу здесь, — почесывая затылок, ответил Чимин. Потом видимо вспомнил, что по пояс раздет и прикрылся руками. — Проходите, я сейчас. Он кинулся куда-то в сторону, стукнулся мизинцем о ножку тумбы, ойкнул… — С Вами всё в порядке? — гостья вбежала внутрь. — Очень больно? Нужен лёд. — Нет-нет, всё нормально, — едва дыша от огненной боли в ноге, ответил парень. — Ничего такая, — оценил Хоси. Но не дождавшись ответа от великана, повернулся к нему. — Ты чего? Эй, почему застыл? Сахарок замер, как только увидел вошедшую. Увидел ее тонкий силуэт, изящные хрупкие плечи, руки, ее длинные белоснежные волосы… Горячее кошачье сердце готово было вырваться из груди, но лапы отказывались шевелиться. «Это она?! Это! Моя! Девочка! Моя малышка дома!» — сумбурно думал он. — Моя девочка, — еле слышно шепнул он Хоси. — Что? — забеспокоился тот. Он еще никогда не видел своего бесстрашного, спокойного кота таким взволнованным. — Это моя Юрини. МОЯ ДЕВОЧКА! — громко мяукнул он и тут его лапы оттаяли, хвост взметнулся трубой и он стартанул к людям на всех парах. — МОЯ МАЛЫШКА! ДЕТКА, ЭТО ТЫ! — Не ори, испугаешь же, — пытаясь догнать белого, остерег Хоси. Чимин оглянулся на приближающийся белобрысый ураган, девушка тоже удивленно повернулась к котам. Но увидев того, кто несься впереди моментально его узнала: — Сахарочек! — воскликнула она и опустилась на колени. Как раз во время, потому что иначе гигантский кот сшиб бы ее с ног. — Мой маленький сахарный пушистик! Это ты? Ты дома?! — обнимая любимца, приговаривала Юрин. Кот, закинув передние лапы девушке на плечи, терся мордой о ее шею, щеку, мурлыкал и помяркивал в голос, пытаясь выразить всю ту радость, которую испытывал сейчас. — Давай аккуратней, — попросил Хоси, немного ревнуя, но всё же отираясь о девичий бок. Чимин, не понимавший в чем дело, рассеянно гладил серого кота. — Точно! — наконец-то сложил он два и два. — Конечно, Юрин! У него на ошейнике было Ваше имя. Как я мог забыть? — Это мой кот! Мы раньше жили в этом доме, — пояснила девушка. С трудом поднялась на ноги, держа на руках тяжелое животное, активно проявляющее любовь. — После того, как Сахарка пришлось отдать из-за папиной аллергии, я сильно заболела. А когда выздоровела и мы поехали его навестить, то узнали, что Сахарок убежал. Помню, как мы искали его в ближайших деревнях несколько недель. Куда ты ушел, а? — потираясь носом о кошачью шею, проворковала она. — А потом папе предложили работу и мы переехали. — Улетели в Америку? — уточнил парень, закрывая входную дверь. — Ваш отец говорил об этом, когда мы оформляли продажу дома. — Да, — кивнула Юрин. Они прошли в гостиную и устроились на диване. Белое чудище всё не слезало с колен своей хозяйки и просто не могло поверить в ее реальность. — Моя маленькая девочка, — приговаривал Сахарок. — Хоси, ты ведь тоже ее видишь? Видишь, какая она стала взрослая? Красавица, правда?! — Видю-видю, — посмеиваясь, ворчал тот. — Не позорься, слезай с бедняжки. Отдавишь ей все ноги. И вообще держи себя в лапах. — Ладно, всё-всё, я спокоен. Кот опустился на диван рядом с хозяйкой и, ни на что не намекая, положил голову на ее колени. Девушка намек, конечно же, поняла и стала гладить своего белого и пушистого друга. Люди еще долго разговаривали, удивлялись совпадениям и хвалили выносливость животного, прошедшего такой путь домой. Потом Чимин приготовил обед и они перешли на «ты». С тех пор прошло немало времени. Юрин не забрала кота к себе, потому что приехала в город одна и жилье пока только снимала. Зато она стала частой гостьей в доме Чимина. Почти каждый день, если позволяла работа, парень приглашал ее к себе. Они много разговаривали, смеялись и занимались музыкой. — Вообще-то она ко мне пришла, — ревниво оттирая девушку от хозяина дома, ворчал Сахарок. На его взгляд эти два человека сидели слишком уж близко. — И не смотри на нее так! Чего он так смотрит на мою малышку? — последний вопрос был задан Хоси. Тот лениво свесил свои длинные лапы со спинки дивана и вообще не обращал внимания на людей. — Оставь влюблённых в покое, — посоветовал он, не открывая глаз. — Чего ты пристал? Она уже не малышка, тем более не твоя. — Эй, как это: не моя? — Глаза разуй, здоровяк мой ненаглядный. Понимаю, это тяжело, но твоя детка теперь его, — серый приподнял веки и кивнул на Чимина. — По лицу же всё видно. Пропали оба. И правда, это было видно по улыбкам молодых людей, по их сияющим глазам и тем, едва уловимым движениям, которыми они пытались не выдать своего желания прикоснуться друг к другу. — И что, предлагаешь просто смотреть? А что, если они начнут… как же это у людей называется? — Целоваться? Или ты о чем? — Да, целоваться. Она ведь такая хрупкая, вдруг он ей навредит, — волнение Сахарка было не случайным. Юрини, хоть и выросла с их последней встречи, стала более женственной и сильной, но всё равно рядом с Чимином смотрелась миниатюрной. Ее светлая кожа нуждалась в самых бережных касаниях, а чувствительная душа — в деликатном обращении. Хоть Сахарок и полюбил Чимина за эти годы, но всё же сомневался, что может доверить ему свою драгоценную девочку. — Наш парень не дурак, — заверил прямолинейный Хоси. — Понимает, что она не обычная. Даже я понимаю, не слепой. Он не обидит ее, успокойся. Но белый не слушал, он застыл, наблюдая, как эти двое сближаются с явным намерением прилепиться друг к другу губами. — Сиди, не рыпайся! — спрыгнул на Сахарка Хоси, когда тот уже чуть было не кинулся между людьми. — Ей понравится, вот увидишь. Ну да, он увидел. Ревность и радость смешались внутри котика в тот момент. Но радости всё же было больше, поэтому он дождался пока они нацелуются, и лишь после этого мурляча взобрался на женские колени и настойчиво подсунул голову под нежную ладонь. Через несколько месяцев Юрини переехала к ним. Коты помогали разбирать ее вещи, активно тыгыдыкая под ногами и заставляя складывать одни и те же предметы на полку по несколько раз. Девушка смеялась и каждый раз хвалила разбойников за «помощь». Чимин ворчал, но остановить хвостатых даже не пытался. — Видимо они рады, что теперь не нужно укладывать меня спать, — сказал он, убирая чемодан любимой на верхнюю полку шкафа. От этих слов оба кота застыли, как каменные изваяния. — Что он сказал? — Как это «не надо укладывать»? — Совсем страх потерял? — Да не, нам послышалось поди. Погнали, кто быстрей раскидает стопку ее книг! Но им не послышалось. Вечером, когда пришла пора ложиться спать, котов выдворили из спальни: — Простите ребята, — сказал тогда двуногий предатель и закрыл дверь. Хоси долго сидел в шоке, глядя перед собой. Сахарок сидел рядом. Потом они переглянулись, так горестно и обиженно, будто их выгнали жить на холодную, голодную улицу. Но это было лишь полбеды. Когда коты всё же решили поспать, устроившись на мягком диване, до них донеслись первые странные звуки. — Что это с ними? — навострил уши мелкий. — Плачет чтоль кто-то? — Не похоже, — великан тоже напрягся. — Может ушиблись и им больно, раз так стонут? Блин, эти люди такие неуклюжие! Но тихие стоны и вздохи продолжали долетать до их чутких ушей еще довольно долго. — Знаешь, что я думаю? — наконец произнёс Хоси. — М? — беспокойно елозя на месте, отозвался белый. — Похоже у них там любовь. — У них весь день сегодня любовь, — фыркнул Сахарок. — Только и делали, что миловались, но никто же вот так не дышал…слышишь? Она плачет? Или это он? — Не дневная любовь, дурилка, — засмеялся маленький кот и тесно прижался к своему великану. — А ночная. Типа той, когда котяток делают по обоюдному согласию. — Ш-што? — начинал понимать белый. — Хочешь сказать он подмял под себя мою девочку?! — Ага. Ну или она его. У людей по разному бывает. — Я его сейчас… — вскочил Сахарок, настроенный на бой без правил, но Хоси преградил ему путь. — Остынь. Ты же слышишь, ей нравится. — Слышу, — чуть сдулся вояка. — И что, нам теперь сидеть и слушать? — Может пойдем в шкаф? — хитро глянув на своего пушистого верзилу, предложил Хоси. — Одеяло они не убрали, я проверил.

***

А потом была свадьба. И много гостей, и много подарков, и угощений просто завались. После нее молодые на пару недель оставляли котов на соседку, а когда вернулись, привезли много разных штук: ракушки, камешки, необычные фрукты. Кожа Чимина слегка потемнела, а Юрини была светлой и очаровательной, как всегда. — Видимо он хорошо о ней заботился, — одобрительно заметил Сахарок, мурлыча на руках хозяйки. — Понимает парнишка, что на солнце находиться малышке не безопасно. — Конечно понимает, — отозвался Хоси, так же ласкаясь об Чимина. Все ужасно соскучились друг по другу, — он у нас умничка. А дальше началось самое интересное — простая жизнь. Люди ходили на работу. Коты хозяйничали дома. Вечерами все вместе занимались какими-нибудь делами или ленились, развалившись на диване. Музыканты иногда репетировали дома или звали друзей и исполняли музыку для них. Бывало Чимин разучивал какую-то мелодию, а Юрин бросала дела на кухне и садилась рядом. Помогала разобраться в партитуре и они играли в четыре руки. Смеясь, путаясь в нотах и переплетаясь пальцами. — Нарочно! Видал?! Он нарочно играет не то, — Сахарок всё еще иногда ревновал. — Знает, что она станет хихикать над ним, если взять вместо до-мажора до-мажор-диез. Вот проныра! — Ну что ты за ворчун? — закатывал глаза серый котик и, желая отвлечь друга, втягивал его в какую-нибудь игру. Ревновать к Чимину Сахарок перестал только когда родился первый ребёнок — крепкий здоровый мальчонка с темными волосами и носом-кнопкой. — Почему этот котёнок такой сладкий? — удивлялся кот-великан, облизывая круглую коленку младенца самым кончиком языка, тем где еще нет колючек. — Говорят, все дети такие. — Хоси грел маленькие пятки своим пузиком. — Особенно те, которых родили в любви. — Тебе не кажется, что ты стареешь, малыш? Так часто стал умничать и говорить о любви. — Старею, да, — согласился Хоси. — Как и ты. Уже и шерсть поредела… — Сам ты поредел! — возмутился Сахарок. — …но я тебя даже лысого буду так же сильно любить. А пока давай-ка не шуми, вроде засыпает наша суета. Белый оставил лакомую коленочку в покое и уставился на своего кота. Смотрел долго и внимательно, будто только сейчас по-настоящему разглядел. — Ну чего? — не выдержал тот. — Ничего. Просто смотрю, какой ты у меня красивый. — Иди ты, — хмыкнул Хоси. — Нет уж, — отозвался Сахарок. Переместился в изножье детской кроватки и, улегшись за спинкой серого, тепло обнял его всем чем мог. — Никуда не пойду. Я уже давно не бродячий кот.