Палочки

      «Аказа, я приглашаю тебя отведать блюда традиционной японской кухни в субботу! Будет вкусно!»       Приглашение грело душу. Словно маленький язычок пламени игриво ласкал шею, нежно щекоча кожу и заставляя улыбаться. Счастливая, дуроватая ухмылка не сходила с губ остаток вечера и весь следующий день, вызывая недоумённые взгляды хмурых одногруппников. Одна девушка даже отсела от него подальше, когда он рассеянным взглядом мазнул по её золотистым волосам, чем-то напоминающим непослушные локоны Кёджуро и снова улыбнулся, сверкнув выступающими клыками.       «Странный какой-то» — тихо шепнула она подружке, сидящей сзади.       Аказа закатил глаза. Он всё никак не мог привыкнуть к повальной серьёзности японцев, которые тщательно следили за каждым своим словом, будто бы подавляя эмоции и становясь с возрастом всё более серыми и унылыми, словно запрограммированные на услужливость роботы. Это сильно отличалось от Америки, откуда он переехал к отцу около трёх месяцев назад. Всё здесь было чужим и непривычным, поэтому тот факт, что Кёджуро удалось вырасти таким ярким и шумным цветком тагетесом, в окружении безликой поросли кислицы обыкновенной, воспринимался самым настоящим чудом.       Наконец-то суббота!       Можно отдохнуть и провести день с Кёджуро! Мысль о Ренгоку вызвала острое желание наконец-то его увидеть, но напоминание о японском ресторане остудило этот порыв, запуская в душу холодные щупальца липкого страха. Аказа весь день нервно листал ленту Инстаграма, нервно мылся под душем, нервно проверял, выключил ли утюг, которым погладил единственную в своём гардеробе выходную белую рубашку.       Два раза.       Потом нервно шёл на остановку, а затем также нервно возвращался назад подёргать ручку двери, чтобы удостовериться в том, что она совершенно точно закрыта.       Для верности заснял видео.       Городские пейзажи ненавязчиво сменяли друг друга за гладким, стеклянным барьером, а волнение внутри нарастало, подобно беспощадным волнам равнодушного прилива, погребающего под собой ещё недавно полнящееся жизнью прибрежье.       У Аказы была одна страшная тайна, которая сегодня могла всплыть на поверхность, низведя до атомов весь тот образ, который он выстраивал так долго в переписке с Кёджуро. У них уже было на счету несколько встреч, которые они проводили, гуляя по паркам и достопримечательностям туристической части Токио. В последний раз Кёджуро предложил перекусить и Аказа потащил его в удачно подвернувшийся Макдональдс. Он так спешил попасть внутрь, чтобы Кёджуро не предложил что-то ещё, что оставил его на улице, а потом долго и упорно извинялся, хотя Ренгоку с улыбкой убеждал в том, что всё хорошо.       Бургеры были прекрасны.       Интересно, в японском ресторане подают бургеры? Было бы славно.       Витая в безграничной глубине собственных мыслей, Аказа чуть было не проехал остановку. Пришлось резво вскакивать с места и, словно профессиональный спортсмен-прыгун, вылетать из салона, ловя вслед оглушающий гудок от побледневшего водителя автобуса. Шум проспекта заглушил неистовый поток слов, но парень был уверен, что там наверняка была пара-тройка крепких ругательств.       Надо же, довёл японца! Мир же не рухнет?       Следуя указаниям навигатора, он быстро нашёл нужное место. Ладони вспотели, сердце гулко стучало в груди, руки дрожали, а мысли о побеге кружили в голове соблазнительно-красочным хороводом. Только воспоминания о рассветных глазах и яркой улыбке заставляли делать всё новые и новые шаги навстречу роковой неизвестности.       Кёджуро ждал его у переливающегося в свете уличных андонов входа. Традиционное оформление выгодно выделяло это место среди остальных, притягивая взгляд и заманивая внутрь чарующими мотивами бивы. Несмотря на апрельскую прохладу, он был одет также легко, как и сам Аказа, на которого по-доброму шикнул за тонкую рубашку с короткими рукавами.       — Да ты же и сам в тонюсенькой кофте! — Аказа с укором тыкнул пальцем ему под бок, ощупывая кофту на предмет мифического тепла.       — Она с зимним начёсом внутри, к тому же с длинным рукавом, не сравнивай! — громко хохоча, доказывал Ренгоку, притягивая зардевшегося бузотёра к себе. — Зайдём?       Во рту мгновенно пересохло, а глаза нервно забегали из стороны в сторону, в поисках спасения.       — Аказа?       Надо ответить. Надо ответить. Надо ответить. Всё хорошо. Всё хорошо. Всё хорошо.       — Д-да. Пошли внутрь, Кёджуро.       Заведение встретило их приятной атмосферой. Ни грамма вычурности и помпезности. Простые, деревянные столы в окружении удобных стульев с высокими спинками. Никаких маленьких столиков и сидения на полу. Аказа немного выдохнул. Тёмный потолок был декорирован точечными светильниками, создавая необычную иллюзию звёздного неба, дающего неяркий, рассеянный свет. В целом, всё выглядело просто и со вкусом.       Красивая девушка в неброской юкате провела их к одному из столиков и положила перед ними два аккуратных меню.       «Сукияки»       «Карааге»       «Гюдон»       «Окономияки»       «Тяван-муси»       «Сябу-сябу»       Огромный ворох этих и других незнакомых названий ворвался в его мир безумным ураганом, унося самообладание своими беспорядочными порывами.       «Блять, что это всё такое? Я из этого знаю только окономияки. Точно. Закажу окономияки!»       Взгляд непроизвольно метнулся к Кёджуро и Аказа замер, понимая, что тот смотрит на него и посмеивается. Ему смешно?! Он смешной? Теперь Кёджуро наверняка думает, что Аказа какой-то странный и не захочет с ним больше видеться. Тревога сдавила сердце, заставляя практически до крови прикусить губу в попытке не накручивать себя. Почему-то именно в присутствии Кёджуро от его обычного самообладания и уверенности не оставалось и следа, а из дерзкого шутника он превращался в трясущегося задрота-ботана. Чёрт!       — Аказа, на самом деле я хотел бы угостить тебя определённым блюдом. Ты позволишь?       Глубокий голос, будто бы прошитый золотистыми солнечными нитками, обволакивал сознание, даря успокоение и надежду на то, что всё не так уж и плохо.       — Конечно. А чем?       — Рамэн со свининой! Он здесь просто божественно вкусный!       «Только не рамэн…» — мысленный стон потряс его внутренний мир.       Сияющие глаза напротив были наполнены таким восторгом, что фраза «пожалуй, возьму окономияки», застряла где-то в глотке и он просто слабо кивнул, купаясь в тепле яркого солнышка, взошедшего рядом после его слов.       Заказ быстро приняли и вот уже через пятнадцать минут перед ними стояли огромные миски с чудесно пахнущим и наваристым блюдом. Маринованные куриные яйца, упругая пшеничная лапша, ломтики тонко нарезанной свинины, зелёный лук… Сглотнув набежавшую слюну, Аказа вздохнул, посмотрев на приборы. Простая ложечка для бульона и… палочки.       Проклятые бамбуковые деревяшки будто бы насмехались над ним из своего бумажного укрытия одноразовой упаковки.       Кёджуро пожелал ему приятного аппетита и, ловко вскрыв палочки, принялся поддевать ими скользкую лапшу. Его тонкие пальцы так правильно и красиво держали приборы, что Аказа на минуту залип, очнувшись только тогда, когда Кёджуро громогласно гаркнул «Вкусно!», заставляя вздрогнуть парочку за соседним столиком. Решившись, Аказа уверовал в Бога.       «Пожалуйста, пусть у меня всё получится!»       Пока Кёджуро наслаждался едой, периодически заставляя нервничать окружающих людей, Аказа следил за его руками и подглядывал в инструкцию, которую незаметно открыл в телефоне, лежащем на его коленях.       «Расслабьте руку. Положите одну палочку на ногтевую фалангу безымянного пальца и прижмите основанием большого»       Так. Это легко.       «Вложите в руку вторую палочку так, как вы обычно держите карандаш. Распрямите большой палец, подвигайте им, чтобы найти самое удобное положение. Все люди держат палочки чуть по‑разному»       В СМЫСЛЕ ПО-РАЗНОМУ?       «Попробуйте подвигать второй палочкой. Чтобы опустить её, чуть нажмите указательным пальцем. Чтобы поднять, толкните её средним пальцем вверх. Большой палец и первая палочка остаются неподвижными»       ЧТО.       И ЭТО ВСЁ???       Аказа почувствовал себя необучаемым. Его пальцы жили своей жизнью и даже пример прекрасных рук Кёджуро и статьи из интернета не смогли ему помочь. Может, его в детстве много роняли? Жизнь-тлен. Кёджуро в нём точно разочаруется.       Пока Аказа думал о вечном-бесконечном, Кёджуро доел свою порцию и с хитрецой наблюдал за мучениями юноши. Он так мило злился и двигал пальчиками, что хотелось наблюдать за этим вечно. К сожалению, еда скоро остынет, поэтому пора действовать.       — Аказа, давай покажу, как надо.       Аказа вздрогнул испуганным зверьком.       — Н-н-еет. Я умею! Всё хорошо.       — Если съешь блюдо с помощью палочек, то поцелую.       — ЧТО???       Парочка за соседним столиком попросила счёт.       Аказа научился пользоваться палочками за две минуты.