Одержимость

То, как резко порой менялось его настроение, заставляло иногда Гермиону его опасаться. Хоть она и понимала, что муж никогда не причинит ей вреда, но в моменты сильнейшего напряжения его взгляд менялся. Создавалось впечатление, что перед ней не её любимый Том, который каждое утро варит ненавистный ему сливочный американо с карамельным сиропом, а совершенно другой человек, не знающий ни пощады, ни жалости по отношению к обидчикам. Ещё в момент конфетно-букетного периода Грейнджер заметила его некоторую отстранённость, когда разговор заходил о семье и браке. Изначально она думала, что Тому просто кто-то в своё время разбил сердце и поэтому он с особой придирчивостью и осторожностью относится к выбору партнёра. Но правда казалась куда разрушительнее и страшнее: в момент их ночных откровений, Реддл рассказал девушке о своём несчастливом детстве. Видимо, в тот момент он впервые, за долгое время, решил сбросить личину равнодушия и безразличия к окружающему миру. Та ночь была для Гермионы наполнена страхом и болью. Страхом за того маленького Тома, который был один на один со своей сумасшедшей матерью. За того несчастного маленького мальчика, ежедневно терпевшего издевательства. Именно в тот момент, Грейнджер поняла его некоторую отстранённость, но всё же его слова о том, что он не хочет иметь детей неприятно кольнули по сердцу. Да, девушка не собиралась в обозримом будущем обзаводиться отпрысками, но на перспективу… Том заметив, как изменилось настроение его возлюбленной, принялся с жаром убеждать, что их жизнь будет наполнена массой положительных эмоций. Ведь всю свою энергию они смогут направить друг на друга, на их совместное будущее, на их чувства. И Гермиона дала слабину, она искренне хотела верить в правдивость его слов. Девушка настолько сильно и бесповоротно растворилась в Реддле, что окончательно позабыла о своих планах. Он не был тираном в традиционном смысле этого слова: не бил, не оскорблял, не унижал. Но Том был умелым манипулятором, что она не единожды наблюдала лично. Он умел склонять людей на свою сторону таким образом, что они сами того не подозревая, шли ему на уступки. И если изначально Гермиона не считала это чем-то плохим, чем-то, что могло её настроить против него, то в последствии девушка всё чаще убеждалась, что Том лишь играл роль отзывчивого человека, не способного смотреть спокойно на чужое горе. Людям свойственно совершать ошибку, но тяжелее всего признаться самой себе, что ты ошиблась в выборе спутника жизни. Первое время Гермиона искренне верила, что её любовь сможет излечить Тома, вытащить его из той тьмы, в которую он был загнан с самого детства. Девушка хотела, чтобы Реддл наконец отступил от того привычного образа равнодушного ублюдка. Она даже предложила ему сделать следующий шаг для укрепления их семьи — дать физическое воплощение их любви — завести ребёнка. В груди Грейнджер всё ещё была свежа рана от их разговора, когда она решила, что забеременела. Приложение на телефоне отбивало уведомления о задержке. На тот момент она давно пришла к мысли, что готова стать матерью, родить ребёнка от человека, которым не переставала восхищаться уже который год совместной жизни. Он умудрялся сочетать в себе качества заботливого и нежного супруга, надёжного крепкого плеча, на которое не страшно опереться. — Том, — Гермиона слабо постучала по двери кабинета, привлекая внимание Реддла, который увлечён чтением какого-то договора. — М? — мужчина, не поднимая головы, отозвался на зов жены. Для неё подобное поведение не было оскорблением, Гермиона прекрасно знала, как её муж может увлечься изучением чего-то нового, полностью абстрагируясь от окружающей обстановки. Подобная особенность её даже умиляла. Видеть, как проясняется взгляд Тома от её едва ощутимых прикосновений к волосам, или поцелуя в лоб. Как он с готовностью откладывает документы, приманивая супругу в тёплые объятия. То, с какой нежностью Реддл смотрит на неё в такие моменты, лишний раз заставляло убеждаться в правильности собственного выбора. Но сейчас эта его чрезмерная увлечённость напрягала. Потому что ситуация была из ряда вон выходящей и она не понимала, как должна на неё реагировать. В её понимании ребёнок органично вписывался в модель семьи, позволяя им обоим примерить на себя роль родителей и перенести их любовь на новый этап. Было лишь одно существенное «но» — вероятно, что ребёнок не был частью вселенной Тома. И потому предстоял один из тяжёлых разговоров. — Том! — видимо, дрожь, прозвучавшая в голосе женщины, всё-таки заставила мужчину оторваться от дел. Его затуманенный взор прояснился и во взгляде мелькнуло раздражение, в следующую секунду сменившееся волнением. — Да, милая? Гермиона замялась на пороге. Она уже несколько раз прокручивала разговор в голове, но когда дело дошло до его воплощения — нужные слова просто не находились. Миссис Реддл так и продолжала стоять на пороге, потупив взгляд и покусывая губу, будто провинившаяся школьница. И она уже готова была бежать из кабинета, пробормотав что-то несущественное, вроде о предложении заказать еду, если бы не мягкие и уютные объятия супруга, оказавшегося рядом, будто по мановению волшебной палочки. — Что случилось, Герм? — его тёмные глаза испытывающее сверлили и без того съёжившуюся девушку. Она в одну секунду будто стала ещё меньше ростом, словно пытаясь провалиться сквозь землю. Женские руки сжались в кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони, оставляя на нежной коже следы в виде полумесяцев. — Гермиона. Муж редко называл её по имени, поэтому его тихий голос вывел её из транса. — У меня задержка, — девушка не думая выпалила слова, так долго вертевшиеся в голове, и замерла, в ожидании реакции. И надо сказать, что Том её удивил. Он никак не отреагировал на новость. Лишь молча обнял, утешающее поглаживая по голове, будто он только что узнал о неизлечимом заболевании супруги, а не о гипотетическом ребёнке. Именно в тот момент, Гермиона поняла, что этот мужчина не способен дать ей то, чего она желает. Но она всё ещё готова была жить с ним, даря ему свою любовь. Ровно до того момента, как она не встретила Малфоя. Иногда, в качестве благотворительной помощи, Грейнджер проводила консультации для полиции Лондона, не беря за это ни копейки. Она прекрасно знала, как порой детективам необходимо было участие грамотных специалистов, и так же прекрасно знала, что люди её профессии не желают растрачивать своё время на мнимое обещание когда-то рассчитаться. Хоть уголовные преступления и не были её профилем, но помочь в наказании очередных аферистов, желавших отмыть пожертвования — это было в её силах. И так, наведавшись в очередной раз в департамент и проведя там несколько изнурительных часов, девушка с чувством выполненного долга покинула стены здания полиции. Хоть её визиты всегда несли благие намерения, но атмосфера, царившая там, давила на неё. В воздухе будто витали ароматы горя, непролитых слёз и чистой концентрированной злобы. Несколько раз она была свидетелем, как в камеру кидали абсолютно невменяемого мужчину, который будучи пьяным, садился за руль, решив, что устроить заезд по вечернему городу — это более чем отличная идея. Она видела задержанных воровок, решивших стянуть кошелёк у старушки в парке. Видела, как приводили маленьких беспризорников, вынужденных заниматься попрошайничеством, чтобы добыть себе немного еды. Особенно последние случаи разбивали девушке сердце. Потому она взяла за правило, перед походом в участок, всегда покупать пакет сока и какую-нибудь булочку. Ведь для неё это не стоит ничего, а обиженного родителями и обществом ребёнку это даст лишний повод верить, что в мире есть и хорошие люди. Надо отдать должное полицейским, никто из них не позволял себе издеваться над малышнёй, а скорее наоборот — при возможности каждый работник отыскивал в закромах ящика лишнее печенье или конфету, отдавая её незадачливому маленькому воришке. В один из таких моментов, девушка и столкнулась с Малфоем, которые вёл перед собой маленькую испуганную девочку, закутанную в её куртку. Она будто зачарованная следила, как малышка прижималась к этому взрослому мужчине, испуганным взглядом обводя участок. Позже выяснилось, что Малфой по пути на работу стал свидетелем ДТП: какой-то урод въехал на машине в остановку, где как раз находилась малышка с мамой. К сожалению, женщина погибла на месте, а Драко, уведомив подъехавший патруль, забрал девочку с места аварии. В тот день Гермиона отбросила все свои дела, что было ей абсолютно не свойственно. И следуя какому-то неизведанному порыву, провела оставшееся время с девочкой, пока за ней не приехал отец. Она старалась как могла, отвлекая малышку различными рассказами о школьных временах, расспрашивая её об учёбе. В конце концов, устроившись на диване в холле, Грейнджер зачитывала ей с телефона сказку, пока ребёнок, вымотанный и без того печальными событиями, не уснул, устроив свою голову у неё на коленях. Накрыв субтильную фигурку лежавшей рядом курткой Малфоя, Гермиона сама не заметила, как впала в состояние, близкое к трансу. Будто по волшебству перед носом оказалась дымящаяся чашка кофе и какой-то сендвич. И только в тот момент девушка поняла, что с утра в её желудке ничего существеннее воды не побывало. Сладкая булочка, которая была неизменным атрибутом в её сумке перед походом в полицейский участок, была отдана малышке ещё во время чтения «Золушки». Подняв взгляд, Гермиона с удивлением уставила на Малфоя, который протягивал ей еду. — Ты явно вымотана, — это был не вопрос. Высоко приподнятая бровь добавляла его лицу какое-то мальчишеское очарование, но она прекрасно помнила, каким паршивцем он мог быть, поэтому с трудом подавила рвущееся наружу фырканье. И будто в подтверждение слов желудок Грейнджер громко заурчал, точно кит. — Напомни, Малфой, с каких пор ты стал таким вежливым? — отбросив в сторону условности, она, совершенно не стесняясь, вырвала его рук чашку с обжигающим кипятком. Пробормотав под нос проклятия, девушка с наслаждением сделала первый глоток. — С тех пор, когда ты надела на себя образ Матери Терезы. Её ноги ужасно затекли, но пошевелиться она не могла, дабы не нарушить и без того беспокойный сон ребёнка. — Как был надменным ублюдком, так и остался, — тихо фыркнув, чтобы, не разбудить ребёнка, Гермиона жадно вцепилась зубами в сендвич. — Осторожнее, а то я пожалею, что отдал тебе собственный обед. — Знаешь, Малфой, — с трудом проглотив большой кусок ветчины, она, наконец, ощутила прилив сил, — с учётом того, сколько ты издевался надо мной в школе, это меньшее, что ты можешь для меня сделать. Так бы и продолжалась их тихая перепалка, если бы в участок не ворвался мужчина. Увидев Гермиону, Драко и спящую девочку, он рванул к ним. Мужчина оказался отцом малышки и супругом несчастной женщины. В конце концов, после проверки документов и убедившись, что этот мужчина действительно является отцом малышки, полицейские отпустили их. И Гермиона не желая больше терять время, так же стремительно покинула полицейский участок. Через несколько дней на её телефон с незнакомого номера пришло сообщение с предложением об обеде. Проигнорировав смс и уйдя с головой в очередное изучение дело, она уже и позабыла об инциденте, как внезапный звонок её отвлёк: — Тебе никто не говорил, что игнорировать чьи-то сообщения невежливо? — собеседник был явно недоволен, а судя по звукам, раздававшимся на заднем фоне, он находился где-то в многолюдном месте. И если большинству людей некомфортно общаться в подобной обстановке, то незнакомец явно был не из тех, кого беспокоят подобные мелочи. — Во-первых, в приличном обществе для начала принято здороваться. Во-вторых, представьтесь, — Грейнджер начала раздражаться, поскольку она уже в третий раз пыталась вникнуть в документ, но её мысли были где-то далеко от работы. — Как была занудой, так и осталась! — Малфой, — на девушку, наконец, снизошло озарение. — Ура, — его голос сочился сарказмом. — С одним мы разобрались. — Не могу сказать, что рада тебя слышать, поэтому давай к делу. Что тебе надо? — Обед. Сегодня, — он говорил это таким тоном, будто они были старыми приятелями, у которых совместный обед был устоявшейся традицией. Подобное наглое поведение настолько возмутило Гермиону, что первые несколько секунд, она даже не могла найти, что ответить. — Нет, — наконец выдавив из себя отказ, она сбросила звонок. Только старого школьного врага ей не хватало для полного счастья. В следующий час произошло то, чего она ожидала меньше всего — ближе к обеду в её кабинет ворвался Малфой, сжимая в руках бумажный пакет и судя по наклейке — это была еда из китайского ресторана. Девушка была настолько обескуражена его появлением, что только и могла, что открывать и закрывать рот, будто выброшенная на берег рыба. Невольно в её голове промелькнула мысль, что точно так же её осаждал Том, вынуждая её принять приглашение на свидание. Но если с Реддлом на тот момент было всё понятно, то мотив Малфоя она не могла разгадать. Они не были друзьями, приятелями. Их даже с натяжкой можно было назвать знакомыми. Ещё со школьных времён, у Гермионы развилась стойкая аллергия на блондинов и в дальнейшем она всячески избегала личного общения с подобными персонажами. Долгие годы издевательств наложили на неё своеобразный отпечаток. И теперь перед её столом стоял довольно ухмыляющийся Малфой и самым наглым образом убирал лишние бумаги с её стола. — Что ты делаешь?! — Грейнджер не могла понять, что её больше обескуражило: то, что он явился с едой сам, или то, что он наводит свой порядок в её царстве хаоса и беспорядка. — Освобождаю место для еды. Знаешь, я бы никогда не подумал, что такая как ты, будет настолько неаккуратно относиться к своим документам. — Это какая? — она вскочила со своего кресла, готова уже в следующую секунду вышвырнуть этого наглеца из своего офиса. — Какого чёрта здесь вообще происходит?! — Такая яркая, подающая надежды, звезда Хогвартса, золотая девочка, — Драко лениво перечислял все её прозвища, которым Гермиона была награждена в школьные годы, напрочь, игнорируя второй вопрос. И достав из пакета коробочку с едой, он вручил её хозяйке кабинета. Не дожидаясь приглашения, Малфой опустился в кресло и принялся с аппетитом уничтожать лапшу. — Кушай, Грейнджер, а то, видимо, еда в твоей жизни играет самую ничтожную роль, — окинув критичным взглядом её фигуру, Малфой вернулся к собственной еде. Именно в тот момент, Гермиона поняла, что её жизнь приняла очередной крутой поворот. В тот момент, когда она послушно вернулась в своё кресло и, молча ела свой обед. Она сама допустила появление этого человека в своей жизни и теперь спустя почти год, сидя в этом же кабинете, женщина понимала, что ей нужно, наконец, сделать выбор. Том или Драко. Том. Драко. Казалось, всё так просто, отпустить одного, оставшись с тем, кто способен склеить тебя по кускам, вернуть ощущение целостности. Вопрос лишь в том: кто из этих двоих способен на это?