Перерождение

Мужчина оглянулся вокруг себя. Почему-то он знает причину, по которой здесь оказался. Всё до смешного просто. Он умер. И теперь идёт в очередь на перерождение. Всё казалось таким естественным, словно это случалось уже много-много раз. Он неспешно прошёл вперёд. Двери не было, но, сделав шаг, мужчина услышал, как она захлопнулась. Комната ожиданий. Ответ, почему он здесь, всплыл сам собой в голове. И это его совершенно не напрягало, поэтому он без колебаний сел на свободное место. Повернувшись в сторону, он заметил фигуру человека. Она была искажена так, что трудно было увидеть лицо. Как будто была глюком. Мужчине хотелось как-то скрасить пребывание здесь, поэтому он заговорил. — Хочешь, я расскажу тебе историю? В ответ послышались непонятные звуки. Иногда в них прослеживались смутно знакомые. Но что в итоге сказано, было совсем не ясно. — Я приму это за "да". Мужчина вздохнул и уставился перед собой, оставив фигуру сидеть сбоку от него. Фигура сидела неподвижно. — Жил был мальчик, который знал только две вещи: как ненавидеть и как убивать. О людях он знал лишь то, что от них всегда нужно ожидать подвох. Фигура, казалось, повернула голову в его сторону, не издав ни звука.                  Мужчина продолжил. Он рассказывал спокойно, иногда делая секундные паузы. — Никто не показывал ему любовь и заботу. А он не знал, что они вообще существуют. Пока однажды, ему эту заботу и не показали. Он...растерялся. Не знал, как реагировать, потому что раньше с ней не сталкивался. Поначалу, в ответ на неё пытался делать, что умел: убивать и ненавидеть. Но ему так понравились любовь и забота, хоть всё это было построено на обмане, что он перестал творить те вещи. У него появилось то, что можно было назвать семьёй, домом. Под конец в голосе с лёгкостью можно было уловить грусть, а мужчина всё чаще останавливался, чтобы подобрать слова. Следующие стали звучать с еле слышимой дрожью, которая постепенно увеличивалась. — Но он не знал, что, оказывается, нельзя строить семью на обмане. Ему...ему никто не объяснил этого, ясно? Он..он не знал, что убивать — это плохо. Он..просто...он просто не мог поверить в это, потому что это помогло ему выжить...Потому что, как же так? Всё, что помогало ему выжить, оказалось неправильным? Так делать было нельзя?... И когда всё начало рушиться, он запаниковал... На следующих фразах он начал всхлипывать и тихо плакать. Слёзы катились по щекам, останавливаясь на подбородке и падая куда-то вниз. — Он познал любовь и заботу, а после всё начало рушиться. Ему некому было подсказать, что делать в таких ситуациях, ясно?...И что делать с такими эмоциями... Поэтому...поэтому, он пошёл по пути, который был знаком: путь ненависти и убийств.. Он разрушил всё своими руками. Мужчина ненадолго замолчал, затем икнул от сдерживаемого плача и продолжил. — Перед смертью он задался вопросом. Если бы он познал любовь и заботу раньше, он...мог ли он быть счастливым потом? На последней фразе, мужчина, наконец, повернулся к собеседнику. А фигура собеседника всё так же глючила. Казалось, что она размышляет над услышанным. Это место ожиданий на перерождение. Именно здесь все думают над своей прошедшей жизнью. Именно здесь люди сожалеют и открывают для себя правду. Здесь они не могли испытывать лишней ненависти или радости. Здесь были лишь тихие, приглушённые, зачастую грустные эмоции. Здесь радовались спокойно, а плакали тихо. Потому что отпустить всё так гораздо легче. Кто-то не выдерживал и уходил обратно за дверь, к прошлой жизни, становясь призраком. Видимо эмоции слишком сильные. Мужчина вновь посмотрел перед собой и грустно улыбнулся, перестав плакать. Затем он обратился к своему собеседнику, прервав его размышления. — Прости меня, даочжан, мне правда жаль. Наверно, встреться мы при других обстоятельствах... Скажи...есть ли у меня шанс с тобой, в новой жизни? Я пообещаю хорошо себя вести... правда. Фигура повернулась, а глюки словно застыли. Постепенно она становилась всё отчётливее, всё больше напоминая человека. — Правда обещаешь? — внезапно спросила фигура недоверчиво. — Я уже усвоил урок того, что на недоверии нельзя построить семью. — Тогда...тогда есть — голос до сих пор звучал немного потерянно, однако уверенность в словах была. — Но и ты кое что пообещай, даочжан. В этих словах было какое-то детское озорство, возможно, не совсем свойственное ситуации. — Что же? — Найди меня прежде, чем я разочаруюсь в людях, став на путь ненависти и убийств. Мужчина слегка улыбнулся, глядя на собеседника со смешинкой в глазах. — Я...хорошо. Обещаю. Я обещаю, А-Ян. Мы и правда должны встретиться при других обстоятельствах. Мне понравилось быть с тобой в городе И. Голос обрёл полную уверенность. Он был здесь достаточно долго, размышляя над всем, что с ним приключилось. Но его разбитая душа всё никак не могла прийти к выводу. Но после этого диалога всё встало на свои места. Они могли бы быть счастливы. Им просто не повезло. Сюэ Яну не повезло с детством, а Сяо Синчэню не повезло встретить его именно в этой жизни, встретить так… поздно. Когда изменить что-либо Синчень ничего уже не мог. Сейчас, когда они — исходные варианты своих душ, они могут простить друг друга. Душа Сюэ Яна на самом деле представляет собой ранимого и вредного ребёнка. А душа Сяо Синченя — добрая и понимающая. Просто испытания в жизни каждый раз меняют людей, обрисовывая их новыми чертами. Но именно эти исходные черты никогда не покинут их и всегда будут присутствовать в характере. Они пока не знают, какими людьми станут в новой жизни, но они уже связали себя обещанием встретиться. И подтвердили это, вместе покинув комнату ожиданий, отправляясь на долгожданное перерождение.