Король и Шут

*** В комнате играет Edwyn Collins — A Girl Like You, этой песне практически лет тридцать, но она остается лучшей для нее. Шутница сидит на кровати в красном свитере с открытыми плечами, поджав под себя ноги, и задумчиво смотрит в пол. Эмма с любезностью одолжила часть своей одежды для Шутницы — она чувствует себя достаточно уютно в ней. Так непривычно, незнакомые ей люди приютили ее и относятся к ней по-доброму. Девушка помнит, когда впервые услышала эту песню. Сериал Lucifer, вроде бы это первый сезон, или второй? Нет, это точно был первый. Она точно помнит, сколько эмоций он ей подарил в подростковом возрасте, именно с него началась ее любовь к року, глэм-року, поп музыке. Сериал она так и не досмотрела до конца, зато память о нем хранит почти до сих пор. Второй раз она услышала эту песню на своей первой работе. Смена официанта длилась четырнадцать часов, и эти четырнадцать часов превратились в полосу непрерывного кошмара. Что и говорить, кошмар был преинтересный, гости маленького кафе, где девушка, имела честь работать порой были грубы и даже агрессивны, много и шумно говорили о ее некомпетентности и небольшом уме. Выслушивать подобное каждый день было невыносимо, но все равно приходилось — нужны были деньги, да и дома ситуация не лучше. Вечером начинался второй акт этой чудесной постановки — когда уже совсем не хотелось никакой работы и хотелось только вернуться в свой крохотный закуток и уснуть. — У вас есть уши? — неожиданно спросил один из посетителей, с черной бородой и огромным пузом. По лицу его было видно, что спрашивает он об этом совершенно серьезно. — Де-евушка! Я вас спрашиваю, у вас уши есть? Равнодушный взгляд падает на него, потом поднимается к другим людям за его столом, еще пьющим кофе. Взгляд девочки становится растерянным. Она переводит его на толстяка. Тогда она была еще неопытная. Ранимая. Слишком мягкая. — Есть у меня уши, — тихо говорит она. — Есть. — Вот оно как, значит. Не видно! Это не то, что я заказывал! А вы что, глухая? Честно, ее не волновало то, что гость не понял, что он сам заказал. Не волновало даже то, что администратор стоящий у нее за спиной слезно извинялся за то недоразумение — все это было неважно. Девушка думала лишь о том, как придет домой и примет душ. Переодеться. А потом как следует выплакаться. И уснуть, чтоб уж проснуться спокойной. В следующий раз все будет в порядке. Ее волосы провоняли жиром и были похожи на копну сена, давно пора было подстричь их. Пот вьелся в рабочую форму. Душ не особо помогал — гели с запахами кокоса не могли убрать мерзкий запах жира. Гость продолжал что-то кричать, размахивая руками, девушка смотрела на его красную физиономию, слезившиеся глаза и чувствовала себя так опустошенно, словно этот поток слов мог что — нибудь изменить в положении. Радио что стояло на барной стойке что-то протрещало, наступила пауза и будто бы над ухом пропищал веселый голос диктора. Он пробормотал несколько слов и заиграла новая песня. I've never known a girl like you before, Ей нравится эта песня. Now just like in a song from days of yore. Она такая романтичная. Here you come a knockin', knockin' at my door Страстная. And I've never met a girl like you before Именно она играла у нее в наушниках, когда девушка написал заявление на увольнение по собственному желанию. Девушка смотрит куда-то в стену, глаза ее неподвижны, губы дрожат. Слезы медленно катятся по щекам и грим течет вслед за ними. Черная краска с глаз смешивается с белой создавая серые полоски на коже. Капает на красный свитер. Но она знает, сотри всю эту грязь полотенцем и грим останется нетронутым. Как и всегда. К такому быстро привыкаешь. Быть обслуживающим персоналом кажется было ее призванием с рождения. Родители учили ее бездумно следовать чужим указаниям, чужому комфорту, не задумываясь о том, что девушке это лишь во вред. Они просто хотели сделать из дочери домашнюю работницу, которая живет по соседству, ничего не требует и не возражает. Такое поведение родители считали естественным и необходимым — просто потому, видимо, чтобы не портить потом себе жизнь. Наконец последняя капля терпения была выпита — она задумалась о роли и месте в обществе. Чего я хочу? Мне… это нравится? Нет? Когда тобой постоянно помыкают, поневоле задумаешься о собственной ценности и о ненависти к людям, которые распоряжаются твоей судьбой. Быть всегда тихой и незаметной. Всю свою жизнь. Нет, ты не пойдешь гулять с друзьями. Они плохие люди, обманут предадут, тебе нужно учиться. Я не отпущу тебя одну в школу. И так до старших классов. Какого когда тебя высмеивают одноклассники, ведь тебя в школу приводит мать за ручку. Почему ты задержалась на пять минут после школы. Ты меня не слушаешь. Как же я тебя ненавижу! Ты мне всю жизнь испортила. Ты ненормальный ребенок! Ты сама ни на что не способна, все, что тебя окружает куплено за мои деньги! Твоего здесь нет ничего! Шутница ненавидела слово ненормальный. Она считала, что нормальных людей и адекватных не существует вовсе. Что за последнее время все перемешалось. Во всем мире. Но-орма-альны-ый! Протягивая это слово на языке становится смешно. Нормальных людей не существует, Шутница знала это точно. Твоя лучшая подруга кусок дерьма. Она настраивает тебя против нас. Ты разве этого не видишь?! Слепая дура! Как только ты становишься неудобной, все меняется. Несмотря на то что, Шутница всегда выполняла прихоти родителей им было все мало. Им всегда мало. Третий раз она услышал эту песню на собственной кухне, где хотела приготовить ужин. Приготовить в тишине единственное, что было необходимо после тяжелого дня, но это было уже невозможно — музыка через радио звучала недостаточно громко и девушка, услышала как в комнату зашла ее собственная мать. Она присела на табуретку у стола, положила на него свои большие руки и стала внимательно следить за дочерью, которая, как всегда, не обращала на нее никакого внимания. Это помогает, увы, только на время. Медленный укор в сторону готовки постепенно приобретал извращенную форму зарождающегося конфликта. Шутница даже не поняла, как конфликт перерос в громкую ссору, яд, которой отравлял стены и так ненавистной квартиры. И даже не заметила как поддалась на наживку, просто насадилась на крючок, да так, что если бы даже захотела что-то понять, уже не смогла бы. Маленько радио играло на краю стола, незатейливая музыкальная коробочка стояла около пепельницы и тогда девушка отчетливо запомнила этот момент. You give me just a taste so I want more Через крики и ругань она успела заметить, как пробивались нежные строки песни под аккомпанемент гневных выкриков, а потом весь мир будто пропал, оставшись за тонкой перегородкой восприятия. Словно замедленная сьемка старой кинохроники, она увидела как в кухню зашел ее отец. Он был в потертом костюме, без галстука, но с безэмоциональным лицом. Now my hands are bleeding and my knees are raw Тогда отец вернулся раньше с работы. 'Cause now you got me crawling, crawling on the floor Тогда он зашел на кухню во время конфликта. And I've never known a girl like you before Тогда вечером Шутница стояла перед зеркалом в ванной и ощупывала синяк на щеке, оставленный папиным кулаком, отчего каждый раз, встречаясь взглядом с отражением, ощущала боль, которую никак не могла унять с тех пор. Этот, в общем-то, незначительный случай, и все же она запомнила его навсегда. Жизнь дерьмо. Отвратительное и мерзкое дерьмо. Она была вынуждена совершать поступки, последствия которых были уже не важны. Плевать что может случится потом. Да и какая, собственно, разница… Она пообещала уйти из этой семьи, только бы отец и мать перестали контролировать ее жизнь, поняла и приняла это, все поняла, что с этим нельзя не считаться. Только вот. Брату всего несколько лет. Он еще не узнал настоящей любви семьи. Она не бросит его, ни за что не оставит, даже если придется ждать до седых волос. *** Девушка шла вперед напевая песню себе пор нос, практически предвкушая момент, когда встретится с новым испытанием. Она могла поклясться любому! Могла! Что физически чувствовала сладость на языке — это точно. — You made me acknowledge the devil in me, — уж больно много у нее воспоминаний связанных с музыкой. Красный джокер улыбается с атласной бумаги, указывает пальцем в нужном направлении. Он точно знает, что ведет ее правильно. Знает ли она, что ей делать дальше, когда она наткнется на лагерь полных Пропащих мальцов? Черт возьми, конечно же нет! Эти сосунки не знают ничего, кроме того, как вспороть ей брюхо и хорошенько вытряхнуть содержимое на землю. Лучше всего было бы избежать этой встречи, может даже не идти на нее совсем, а придумать какую-нибудь другую историю, чтобы выкрутиться. Придумать план, хорошо поставленный и продуманный — до мелочей. Шутница вдруг остановилась. Выражение ее лица стало серьезным, строгим. М-м, задумалась. План. Это хорошая шутка. На алых губах заиграла дразнящая улыбка. Те преспешники Питера Пэна были слабоваты. Признаться, с помехой, но ей удалось вырваться несколько раз их толпы, поиграть с ними немного в игру « Избей бесплатно ребенка» — что тоже было весело. Да. Было весело. Даже очень. Не зря же Пропащие мальчишки прославились на все Королевства своими способностями, нередко вызывая у бывалых разбойников или рыцарей чувство страха, граничащего с паникой. Взрослые люди боятся мелких беспризорников. В таком контексте это звучит смешно. А тут легко. Он мог убить ее так же просто. Одно быстрое движение руки… или две… Ведь можно просто воспользоваться тем, что она не ожидает нападения. Короткий взмах клинка — и она будет мертва. Все. Незачем тратить время на разговоры, переживания и переговоры. Чистой воды расчет. Вообще бы не осталось никакой эмоциональной окраски. Чистота. Это очень в стиле Пропащих. Девушка идет дальше по лесу, не оборачиваясь, и ее хрупкая фигурка еле видна на фоне деревьев. При этом с каждым шагом в ее движениях появляется какая-то скрытая легкость. Да что там говорить — если понаблюдать за ней, то и так видно, как она ходит. Плечи расправлены, шея вытянута, подбородок чуть приподнят, а все тело какое-то пластичное, текучее, сейчас единственная заминка в походке — легкая хромота. Где-то на середине пути, когда лесная незримая тропинка прерывается и деревья становятся реже, девушка вдруг останавливается, и всматривается в карту, которую держит в руках. Джокер меняет свое положение, теперь он указывает в другом направлении. Шутница делает шаг в ту сторону, еще один, вновь смотрит на карту и… останавливается. Джокер сменил направление на противоположное, показывая теперь совсем в другую сторону. — И куда же ты направляешься, Король? — Вопрос тонет в шорохе листьев. — Куда ты можешь идти в такой час? В ответ — тишина. Конечно, от тебя сейчас ответа ждать не приходится, думает девушка. Она продолжает идти, но уже гораздо медленнее — внимательно вглядываясь в свой компас, чтобы не пропустить нужный поворот. И вновь он меняет свое направление, указывая уже совсем не туда, куда она шла только что. *** Кажется подчиняться людям было у нее в крови, и иногда можно было признать самой себе, что это ей пригодилось в жизни. Только иногда. И то с большой натяжкой. И все же это работало. Так что имело смысл иногда использовать этот весьма полезнейший талант. Королевская стража держала ее крепко, никуда не денешься. Огромная зала, предназначенная для приемов, с причудливо расписанными стенами, высокими мраморными колоннами, уходящими куда-то далеко вверх, словно небесный свод, казалась бесконечной. Ее подвели к Королевскому трону, который стоял в самом центре зала. Трон был огромен, он был так велик, а шелковые ленты вокруг него были так длинны, так роскошны и прекрасны на фоне белоснежного мрамора пола. На троне восседала величественная женщина в пышном красном платье с вышитыми на нем картами, в руках держала длинную жердь с маской на конце. Это и была Королева Червей. — Голубушка моя, вижу ты не в ладах с собой. — Ее голос звучал сладко и печально. — Что же привело тебя в мои владения? Стража расступилась, отпустила Шутницу и отступила в стороны. Девушка с удовольствием потерла уставшие запястья. Королева ждала. — Ну? — спросила она. Улыбка Шутницы стала слаще меда. «Голову с плеч!» В голове крик пронесся эхом. Червонная Королева. Да, это она. Из книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес», чудесная книга и чудесная антагонистка. Впрочем, тут есть нюанс. Здешняя Королева выглядит несколько иначе. Спокойная, собранная и деловитая, совсем не такая, как описано в книжке. — Мне некуда больше идти, Королева, поверьте. Простите, если я нарушаю ваш покой. У меня небыло выбора. — Надо же, — в голосе Королевы послышались нотки удивления. — В Страну Чудес не попасть так просто. Что ты забыла в наших мрачных землях? Ты выглядишь так будто из этих краев, но это не так. Я не очень-то люблю незнакомцев. А уж тем более таких, которые приходят из другого мира. Шутница правда не выделялась из королевской свиты. В какой-то степени они подходили друг другу. Вот Шут и вот Королева. Просто идеально. — Мое имя Шутница. Я пришла из зачарованного мира… — это было полуправдой, но что остается делать, когда другого выхода нет. — Я ищу дорогу домой. — Шутница? Аха-ах-ха! — Королева смеется. В ее звонком и низком смехе не слышится что-то темное и зловещее. Она встает с трона, подходит к Шутнице и становится рядом. Маска смотрит ей прямо в лицо. — Судьба явно невзлюбила тебя. Странная девочка, и странное имя, страннее не бывает. Ну что же. Добро пожаловать в этот мир, Шут. Ты можешь остаться здесь не надолго. У меня уйма вопросов к тебе. Девушка заметно расслабляется, видит к ней относятся снисходительно. Ей приходиться встряхнуть свою озорливость и засунуть куда поглубже. Иначе нельзя. Королеву лучше не злить. Уж слишком могущественна она в этом мрачном мире и умирать пока не хотелось. Властная женщина касается вплеча девушки легким на первый взгляд движением, одновременно наклоняется к ее уху и говорит: — Предлагаю сыграть в крокет! Глупо упускать случай попробовать. Согласна? Шутница с радостью кивает, и обе женщины направляются к выходу. Короткий кивок Коры, карточная стража в миг следует за ними. *** Джокер вертелся как клубок ниток, раскачиваясь туда-сюда, указывал то в одну сторону то в другую и так быстро, что уловить движения его рук было практически невозможно. Девушка следила за ним с напряженным вниманием, часто касаясь его изображения кончиками пальцев, словно надеясь его успокоить. «Как же бысто перемещается Питер Пэн?» — не в первый уже раз удивилась она. Черт с ним, придеться по старинке, как всегда. Карта благополучно летит в карман.