Где-то в далекой галактике 2. Время динозавров

Голос омеги из динамиков заставил вздрогнуть их обоих. Зуло нашел видео и запустил его с консоли, наполняя комнату своей тревогой и болью. Тико помнил каждое слово, все яркие эмоции, что переживал его беременный супруг, и помнил, как Зуло на записи плачет, тревожась за их судьбу. Зуло из настоящего запись просмотрел дважды, но так ничего и не сказал. Тико все ждал хоть каких-то комментариев, но тот молча отбивал что-то на виртуальной клавиатуре, а потом в наступившей пугающей тишине Тико услышал, как тот вскрикнул. — Зуло? — он попытался соскочить с постели, дернуться посильнее, чтобы хоть голову повернуть. От невозможности двинуться и помочь Тико гневно зарычал. Взревел медведем и запустил свою систему охраны. Сковывающий тело камень в мгновение треснул. Тико вскочил, чертыхаясь и проклиная докторишку — его наноботы легко нейтрализовали все лекарства, и, несомненно, в этом и был план. Омега сидел рядом, поджав под себя ноги, и, всхлипывая, пытался вытащить тонкие жгутики обтягивающего его голову обруча из волос. Где-то он поспешил, и виски заливало тонкими струйками крови, но его это не остановило, Зуло упрямо продолжал тянуть. Жгутики выходили с трудом, и Тико вспомнил, как больно было ему самому. — Осторожнее, — он сел с ним рядом, обмотав пах простыней, и пальцами разломил обруч в нескольких местах. Теперь снять его можно было по частям, не дергая в разные стороны. Жгутики выползали словно из-под кожи, тянулись будто из самого черепа, вытягивая кусочки нервной системы и клетки мозга. Мысль об этом билась в висках и не давала покоя. Зуло на записи предупреждал быть осторожнее. Но ведь сам Тико не стал овощем после извлечения обруча. Справился. Значит, и с Зуло всё будет хорошо. Но омега хорошо не выглядел, он стонал и хватался за голову, сжимал ее, словно пытался проломить. — Тебе надо к врачу! — Тико попытался взять его на руки, но Зуло стал отбиваться, и, несмотря на всю свою силу, Тико не решился ему перечить. — Нельзя выходить. Там охрана. Я вызову Климма сюда. Только дверь надо разблокировать... Зуло всё же позволил себя поднять, чтобы Тико донёс его до панели управления и снял при помощи отпечатка ручной блок. На место Тико его не вернул, сел на свою лежанку и держал рядом с сердцем, а Зуло больше не пытался сбежать. Притих, словно смирился, а может, впитывал вернувшиеся воспоминания. Тико очень надеялся, что Зуло его теперь вспомнит и всё вернётся на круги своя. — Все будет хорошо, — прошептал он словно сам себе. — Да. Немного подожди и всё наладится, — произнёс Зуло, положив голову ему на плечо, — я поправил логи и послал Агро подсказки — с тебя снимут подозрения, потому что новые данные укажут на другого пассажира. Среди твоих вещей подтверждения не нашли, я планшет не отдал, наводка должна прокатить. Хотя если Томас захочет, ему и доказательств не потребуется... — он тяжело вздохнул. — Отец несколько раз просил меня взломать твой аккаунт, чтобы снять приоритетный доступ. Ты ведь прям как герой на этом корабле, ни у кого нет столь высокого статуса. Но у меня ничего не вышло. Забавно, учитывая, что, судя по информации с видео, эту защиту я сам и поставил. Наверное, умнее был в прошлом. А теперь... Тико, мы правда вместе? И ты меня не забыл? — Видимо, твой доктор Климм что-то сделал, и моя память не изменилась. Я помню всё... — Расскажешь мне потом, — он смущённо улыбнулся, поднимая на него печальный взгляд, — о нас, о том, как мы жили вместе? Тот прошлый я, с видео, он... я тебя очень любил. — Он шмыгнул носом и отвернулся. — Томас, сука, нахуя ему это было нужно? Ребёнок понадобился? Парочка внуков? Завёл бы других, наплодил бы клонов, и всё! — Зуло смущённый своими признаниями, начал злиться и в мгновение стал грубым и колючим. — Ты не вспомнил? — ошарашенно переспросил Тико. — Нет. Но то, что Томас мне потёр память, я знаю — изменённое выглядит как чужеродная картинка, словно я фильм посмотрел со своим участием. Да ещё и куча пропущенного была, Томас с памятью работает халтурно. Но прошлых воспоминаний нет. Боюсь, и не будет, — он вздохнул и снова нахмурился, — мне всего двадцать три и у меня есть дети и муж. Вчера не было, а теперь есть. С этим надо свыкнуться. И ты какой-то мутный, чужой мне совсем. Напрягает. Хотя трахаться мне понравилось, — добавил он с нервным смешком. — Ты вспомнишь, — заверил его Тико, — должен вспомнить. Слишком много важного было. Слишком... Дверь тихо пиликнула и в комнату вошёл доктор Климм с невозмутимым выражением лица. Вид обнаженного заключенного, сжимавшего окровавленного омегу, не произвёл на него никакого впечатления. Но дверь он закрыл быстро, не позволяя охране заглянуть в каюту. — Как самочувствием пациента? — спросил он громко, вытягивая столик из стены и раскладывая на нём свой чемоданчик. — Сейчас Томас с капитаном решают вопрос о повторном усыплении полковника Тони Гарсия, несмотря на его приоритетный статус, и вернут на Землю для разбирательства. Если его оправдают, господин Гарсия полетит к новому миру следующим рейсом. — Никто его не усыпит и никуда не отправит! — гневно воскликнул Зуло и соскочил с рук. Но тут же, пошатнувшись, застонал и схватился за голову, а Тико подхватил его под локти, чтобы омега не упал. — Посади его, — приказным тоном велел доктор и достал из чемоданчика несколько препаратов. — Вы сняли обруч без моего контроля — не лучшее решение. Я сделаю укол для восстановления нервных связей. Не обещаю, что поможет, память штука тонкая, но боль должен снять. — Вы всё знали? — спросил Тико, внимательно следя, как Климм вводит в плечо Зуло какие-то лекарства. — И помогали Томасу, так ведь? — Я много чего знаю, — не стал спорить доктор. — Я помогал и ему, и вам. — Зачем? — спросил Тико и, тут же наткнувшись на светлые глаза доктора, помрачнел. Во взгляде чувствовался упрёк и сожаление. Тико следовало сказать ему спасибо за помощь, но он все еще был слишком зол. — Как Томас вообще попал на корабль? Он должен был сесть за преступление и попытку уничтожить космический шаттл. — Так это он его взломал? — удивлённо вскинул взгляд Зуло, и Тико на него шикнул, чтобы не объясняться и не напоминать о том, что ещё сильнее травмирует омегу. — Томас мне подробностями не хвастался, я сам кое-что разузнал, потому что был заинтересован в правде, — доктор убрал шприц и сложил руки на груди. — Томас подкупил кого-то в тюрьме, добрался до системы и вуаля — Томаса сложно удержать за решёткой с его способностями. Я знаю его уже давно, когда-то заплатил НОМу, чтобы они подчистили мою репутацию — в молодости я немного оплошал, совершил ряд ошибок, и они мешали сделать карьеру. Когда меня разбудила система и я, встретившись с Томасом, узнал о его планах, то понял, что пришло время платить за свои ошибки. Томас вряд ли простит мне то, что случилось. Но я надеюсь покинуть корабль с переселенцами, слиться с обычными жителями и рассчитываю на тебя, Зуло. На твои умения изменять данные и писать новую биографию. На планете начну всё с нуля, там врач точно пригодится. — Какие у Томаса планы? — Зуло выглядел обиженным, из-за удалённой памяти он запутался и теперь злился, что ему никто ничего не объяснял. — И откуда он достал этот церебральный обруч? — Последнее изобретение НОМа, — пожал плечами доктор. — Зачем оно ему? Чего Томас вообще хотел добиться? — Искусственный интеллект, — пояснил Климм. — Научно доказано, что роботы не способны достичь уровня человека в иррациональной способности принимать решения в зависимости от эмоций. Робот не сойдёт с ума, потеряв над собой контроль, не убьёт, в переживаниях не накричит на ребёнка. Робот не способен иметь собственную волю, обрести сознание. Когда-то научная фантастика обещала нам сказочные миры, где роботы захватят власть и поработят нас. Но у машины не может быть воли. А то, чем Томас занимается в повседневной жизни, требует определённого количества вложенных эмоций. И, переписав память, сделав человека себе обязанным, Томас мог получить хорошо спроектированного робота-раба. Ты был первым в его коллекции, Зуло. Умный, очень умный специалист — так он тебя рекламировал. Когда Томас вернётся на Землю, то создаст тысячи таких, как ты . — Отлично, — рыкнул Зуло, уже тверже вставая на ноги. — Зашибись отец! Он гневно встряхнул головой, стирая ладонью уже подсохшую кровь, и направился к выходу. — Стой, охрана у двери! — напомнил Тико, не желая снова быть обездвиженным лекарствами или, ещё хуже, запертым в каком-нибудь трюме. Впрочем, Тико было уверен, что ему хватит сил проломить любую преграду, чтобы добраться до Зуло. — И что? Я-то не преступник! Я, блядь, любимый сынок ебанутого социопата! — заорал он, срываясь на ни в чем не повинной двери. Сначала руками, а потом ногами он колотил по её поверхности, то взрываясь криками, то матерясь отборным матом. Доктор с изумлением поднял брови, наблюдая его истерику. Тико некоторое время думал его остановить и успокоить, а потом понял, что Зуло в таком состоянии лучше не трогать. Правда, переплетённая с ложью, украденные воспоминания и взваленные признания по нему сильно ударили. — Жутко, — заметил Тико, перебираясь к Климму ближе. Зуло разошёлся не на шутку. — Ты меня, кстати, удивил. Зуло говорил, что ты вспыльчивый, и я от тебя ожидал подобных выкрутасов. А ты ничего — тихушничал. — Мне Солан сразу после пробуждения сказал, что Томас Травоски на борту, и я решил, что тот Зуло чем-то шантажирует. Потому старался не спешить и ждал, что сделает Зуло. Когда Томас говорил, что мы не должны быть знакомы, я думал, это такая игра. — Хорошая игра, — поморщился Климм, и Тико впервые за всё это время порадовался, что тупил и не решался действовать. — Может, ему успокоительного? — спросил он, когда истерика переросла в буйное помешательство — Зуло от двери перешёл громить комнату. — Бесполезно, из-за родов ему пришлось вколоть огромное количество гормонов, а теперь укол нейролептиков, вот нервная система и перегружается. Хорошо, что он обычно сдержанный, гормоны вызвали у него состояние, сравнимое с течкой, он мог бы весь экипаж перетрахать, а так просто психует и орет. — Сравнимое с течкой? — Тико гневно посмотрел на Климма, поправляя самодельную повязку на бедрах, чтобы освободить руки. Похоже, яркое возбуждение Зуло ему не чудилось — омега и правда все это время был возбужден, и хорошо, что сорвался на нём. Если бы Зуло переспал с кем-то другим, Тико бы докторишке шею свернул. — У меня не было выбора, — Климм заметил его напряжение и отодвинулся. — Томас потребовал вытащить плод любым способом. Я не хотел проводить операцию, это бы навредило сильнее, и накачал Зуло препаратами. Что дало нам обоим время — ему сообщить тебе о том, что вам стоит ждать, а мне отвлечь Томаса и скорректировать работу твоей капсулы. Если бы ты проспал до приземления, то потерял бы воспоминания так же, как и Зуло. — Не могу не сказать тебе спасибо, хотя это всё по твоей вине, — заметил Тико, а Зуло тем временем утомился и присел несчастным комочком на пол. Взъерошенный, с тёмными пятнами на висках и несчастными выпученными глазами, он походил на потерявшегося совёнка. Тико было больно на него смотреть, сердце вздрагивало и сжималось, но что самое ужасное — память к нему не вернулась. — Если бы не я, Томас нашёл бы другого. — Климм со вздохом протянул Зуло руку. — Пойдёмте, я провожу вас в криоотделение, где спрятаны ваши дети. — Дети... — пробормотал Зуло и, качнувшись, завалился на пол, потеряв сознание. Тико с трудом успел его подхватить и снова устроил у себя на руках. — Все будет хорошо, кроха, — прошептал он, укладывая омегу к себе на колени, — ты, главное, вспомни нас, очень тебя прошу. Тогда всё наладится, мы высадимся на планете и снова будем вместе. — Зуло выглядел бледным, совсем нездоровым. — Что с ним? — Лекарство подействовало, он выспится и придёт в себя, — объяснил врач. — Как мы пройдём охрану? — спросил Тико, поглядывая на свой полуобнажённый вид в зеркало. — Мне терять уже нечего, — усмехнулся тот в ответ и достал из чемоданчика два аппликатора. — Действует мгновенно, — сообщил он, протягивая один Тико. Неуклюже переложив Зуло на одну руку, Тико взял аппликатор второй. Накрученная на бёдра простыня сползала, так и норовя обнажить его, и путалась в ногах. Но одежды у него не было и времени на её поиски тоже. Когда Климм разблокировал и открыл двери, Тико собрался, резко шагнул к одному из удивлённых охранников и прижал шприц к его шее. Климм со своим справился ещё быстрее — чувствовался опыт врача. — За мной, — велел он, искоса поглядывая на крошечные точки камер вдоль стены. Но со всем этим они разберутся позже, когда Зуло придёт в себя и они найдут своих детей. Климм отлично ориентировался в запутанных однообразных коридорах корабля, серые стены для Тико слились в единый фон и он заблудился в мгновение. Но всего за несколько минут они добрались до медотсека, где доктор обещал выдать Тико одежду и привести Зуло в сознание. В палате, словно специально выслеживая Тико, стоял изумлённый Солан. Ввалившись в кабинет, Климм запер двери, а Тико уставился на мешающегося под ногами омегу. Именно в этот момент простыня сползла с бёдер, и Солан, выпучив глаза, стал краснеть и что-то, заикаясь, бормотать. — Что ты тут забыл? — рявкнул Тико, пытаясь опустить Зуло пониже, чтобы прикрыться. — У меня голова болит, — с трудом смог произнести Солан, дёргано шлёпая губами. — Дай ему лекарства и выстави, — рыкнул Тико на врача. — Нет, — спокойно ответил Климм и ещё одним уколом уложил Солана на пол, — он стукачит Томасу. Ему тоже память меняли и бедняга уверен, что с тобой его ждет прекрасное и счастливое будущее на планете. Не обижайся на него, раньше он был более вменяемый. Тико уложил Зуло на указанную кушетку, а на вторую закинул Солана, чтобы омега не валялся на полу. Снова закутавшись в свою тряпку, пошёл за Климмом в соседнее помещение. Комната в несколько квадратных метров служила врачу личными апартаментами: в углу примостилась криокапсула для дальнего перелета, стояли ящики с вещами, подсвечивалась голубым дверь в общий коридор, а на столике красовался переносной биопринтер. В одном из стенных шкафов Климм отыскал подходящую для Тико форму, какую носил персонал, и ортопедическую обувь, практично садящуюся на любую ногу. — За обувь мне потом заплатишь, — сообщил Климм. — Дальше что? — не стал возражать Тико, нервно осматривая комнатушку. — Томаса нужно как-то устранить... — Нет, не стоит. Открытый конфликт плохо кончится, а весь экипаж на его стороне. Проявишь агрессию или прикончишь его, и на новой планете после приземления тебя казнят. Лучше спрятаться, подготовить все материалы о его преступлениях и загрузить посланием на корабль. Томас с командой не планировал высадку, технический персонал лишь обеспечивает выход на орбиту и выгрузку пассажиров. После того как переселенцев доставят на планету, он должен лечь в криосон. Кораблём же будет заниматься обслуживающий персонал, поэтому им в случае чего разрешили остаться. Корабль улетит вместе с Томасом, а когда шаттл достигнет Солнечной системы, на Земле его уже будут ждать, чтобы снова посадить. И в этот раз сбежать ему не удастся. — А если Томас останется там, станет следить за нами и не даст нормально жить? — Если будет уверен, что Зуло подложил в систему информационную бомбу и не возвращается домой — возможно, так и будет. Но мы его обыграем, — уверенно произнес Климм. — Ладно, — с неохотой согласился Тико, он бы предпочёл свернуть этому ублюдку шею, но Климм прав — тогда с нормальной жизнью и мечтами о счастливом будущем можно распрощаться. — И где нам прятаться? В твоем кабинете, что ли? — Нет, — улыбнулся доктор, — в вашем флаере. Я сделаю подложную запись, что отправил Зуло в криосон, и его он искать не будет. А ты затаишься за бортом корабля. Они снова вернулись в медицинское отделение, где Климм открыл панель и запустил программу проверки груза. Тысячи флаеров выглядели серыми точками, и лишь один горел зеленым. — Груз пассажиров обычно консервируется до подлета к планете. Но ваш я разблокировал и он готов к использованию. Вы спокойно проведёте там месяц и никто не сможет до вас добраться. Флаеры закрыты от проникновения идентификационными кодами и правом о личной собственности. Даже если он всем докажет, что ты преступник, без решения суда он открыть ваш груз не сможет. Соберите с собой все необходимое и дождитесь, когда подойдёте к планете. К этому времени, я надеюсь, Зуло справится со сбором информации, подчистит систему шаттла, создаст тебе алиби и подготовит послание для Земли. Вы отправитесь в свой новый мир, а Томас полетит домой, где его будет ждать суд и кислотное расщепление. — А ты где будешь? — на всякий случай уточнил Тико, не особо желая принимать его третьим на борт. — Вот, — доктор сдвинул изображение на экране, указав на ещё одну точку, — спасательная капсула. Не так удобно и шикарно, как личный флаер, но там есть очиститель воздуха и воды, а также биопринтер. Месяц проживу. Когда начнётся посадка, катапультируюсь, и, надеюсь, вы меня отыщете и привезёте в поселение. — Отличный план, — раздалось из-за спины. Зуло пришёл в себя и теперь, немного бледный, с измученным взглядом, смотрел на карту грузовых креплений. — Как ты? — Тико бросился к нему. — Вспомнил? — Нет, — отмахнулся Зуло, явно расстроенный, — потом разберёмся. Сейчас нам нужно подготовиться. И узнать, где дети... — Да! — тут же набычился Тико, поворачиваясь к доктору, который обещал проводить их к новорожденным. — Куда ты их спрятал? — Успокойся, — похлопал его по плечу Климм, и Тико отодвинулся, недовольный подобным панибратством. Пройдя в другую часть кабинета, доктор открыл личную консоль и, набрав код, дождался, когда рядом с ней пикнет приборная доска. Легко отодвинув стену в сторону, он вытащил большой тяжёлый ящик на гравиподушках и, установив высоту, опустил его к полу. Тико с замиранием сердца смотрел, как Климм открывает небольшую криокапсулу, освобождая её от уплотнителя. Зуло стоял рядом, хмурился, переминался с ноги на ногу, но особых восторгов не испытывал. Память к нему не вернулась, и он всё ещё сомневался. Но стоило Климму провести рукой над панелью капсулы, зажигая свет внутри, как его лицо изменилось. В густой жидкости крионаполнителя лежало два крошечных тельца. Дети, близнецы, недоношенные и замороженные выглядели пугающе. Даже у Тико сердце сжалось, а Зуло всхлипнул, выдернул капсулу у доктора из рук и, чуть не свалившись под ее тяжестью, прижал к себе. — Почему они такие маленькие, почему синие? — плакал он, баюкая капсулу. — Все хорошо, — пытался успокоить его врач, — дети полностью сформировались, раннее появление на свет ничем им не повредило. Но они пробыли в сознании лишь несколько часов, их не кормили, только сделали обязательные прививки и заморозили. Когда вы откроете капсулу, они не заметят потерянного времени. — А как же молоко? — Зуло положил капсулу на место, к облегчению Тико, который переживал, что тощий парень её просто уронит. — Их нужно скорее будить, пока у меня есть молоко, — в доказательство своих слов он сдавил сосок через ткань, и на рубашке осталось темненькое пятнышко, которое Тико сильно привлекло. Захотелось самому прикоснуться, с извращенной мыслью попробовать или просто посмотреть. А ещё разузнать у Зуло, что Томас изменил в его памяти, раз тот счёл это нормальным. — Вход в атмосферу — тяжелое испытание, лучше пробудить их на планете. И синтетическое молоко не хуже настоящего, — попробовал убедить его доктор, но Зуло упрямо сжал губы, видимо не собираясь соглашаться. — В любом случае сначала нужно добраться до флаера и убедиться, что мы сами в безопасности, — остановил его Тико — Зуло уже тянулся к панели управления, чтобы запустить систему пробуждения. — Ладно, — согласился Зуло с неохотой, — только с капсулой нормально не походишь, может, есть каталка? — И он оглянулся в поисках подходящих устройств. — У меня есть магнитная гравиподушка, — предложил доктор, вытаскивая из того же углубления в стене несколько тонких пластин с маленьким экраном управления. — Их легко перемещать и капсула точно не разобьется, — уверил он, закрепляя пластину и устанавливая на панели высоту. Вторую у него отобрал Тико и засунул под одежду — полезная штука могла пригодиться. — Есть ещё кое-что, — вспомнил Климм и из ещё одного отсека извлёк небольшую капсулу, похожую на термос. — Личный биоматериал для Зуло Гарсия. — И что это? — Зуло с недоверием потряс капсулу. — Подарок от твоего деда, — вспомнил Тико. — Ты хотел собаку... — Лучше оставить его на корабле, заберу с остальным грузом, когда приземлимся, — решил Зуло, возвращая термос доктору. Им предстояло раздобыть биомассу для пищевого принтера на месяц и добраться до флаера. Место его расположения Зуло на всякий случай скачал себе на коммуникатор и даже проложил к нему маршрут. Флаеры крепились к корпусу шаттла, добраться до них можно было по загрузочным шахтам. Компьютер уверял, что идти к их флаеру по всем переходам, огромным складам и узкому рукаву загрузки примерно сорок минут. Сорок минут, и они будут в безопасности, а потом их ждёт красивая зелёная планета, собственный домик вдали от общих построек и пробуждение малышей. — Зуло, проверь в системе, не было ли распоряжений по поводу полковника Гарсия? — попросил доктор, загружая в чемодан свои пожитки. Тико тем временем прикрепил к капсуле медицинские жгуты, чтобы ее можно было тащить за собой. — Все тихо, — тут же отозвался Зуло, видимо контролируя оповещения с тех пор, как очнулся. — Вот и отлично, — обрадовался доктор и, подхватив сумку, открыл двери. Из проёма на них уставились четыре пушки. Вооруженная охрана окружала Томаса — он придерживал панель управления дверью, видимо, собирался взломать замок в медотсек, а тут они сами вышли к нему в руки. Климм дёрнулся, чтобы снова заблокировать двери, но в проход рванула охрана. — Замри, — крикнул один из них, но вместо этого Климм проскользнул к двери в свою каморку и скрылся там. На доктора никто не обратил внимания, все следили за Тико, направляя на него оружие. Страха Тико не испытывал, только подобрался, оттесняя за спину Зуло, который тут же притянул к себе капсулу с детьми. Простым оружием кожу, начиненную наноботами, даже не пробить. А крупнокалиберного и полицейского вооружения на корабле не было. Но Томас решил перестраховаться — захватил для охраны техническое оружие, неспособное повредить внешнему корпусу корабля. С мягкими пулями и малой убойной силой они как гвоздомёты, Тико и без наноботов вреда не принесут. — Отпусти Зуло и подними руки, — произнёс Томас, медленно на него надвигаясь. Он тоже держал пушку, вооружился единственным опасным для Тико оружием — электроганом. — И в чём его обвиняют? Полковник Гарсия не взламывал систему, я проверил, — пропищал Зуло у Тико из-за спины. — Его обвиняют в похищении моего сына и внуков, — спокойно пояснил Томас, и Зуло снова взорвался. — Никого он не похищал! — заорал он, выпрыгнув отцу навстречу и тыча в его неподвижное, неэмоциональное лицо пальцем. — Это ты украл! Меня украл, мои воспоминания и моих детей! — Тебе просто задурили голову. Отойди в сторону и не мешай задержанию. — И чем ты докажешь это, отец? Твои липовые воспоминания как дурацкое кино, без спецэффектов и сюжет отстой. Память, что ты стер, так и не вернулась, но мне достаточно того, что я узнал и что помню из настоящего — ты премерзкий тип, ломающий чужие жизни, не заботящийся ни о ком. Ты держал меня на цепи, заставляя работать и командовал, словно я не твой ребенок, а совершенно чужой, — Зуло выкрикивал это с обидой, видимо всё то, что накопилось за три дня бодрствования и сохранилось из прошлого, сложилось воедино, — ни грамма любви, ни грамма понимания! Только подай, принеси и сделай! А теперь ещё выходит, ты стёр мою память лишь потому, что тебе понадобился бесплатный работник на Земле. Я не собираюсь тебе подчиняться, не собираюсь слушать твои указания и прыгать под твою дудку! У меня есть свои желания! И я хочу на новую планету, с этим альфой и его детьми! — Когда ты успокоишься, мы поговорим нормально, — гневно прошипел Томас, раздраженный неподчинением сына, — а сейчас отойди. Зуло и не думал его слушать. Встал перед Тико и растопырил руки, словно защищая. Маленький омега с трудом доставал Тико до плеча, но собирался загородить его от пуль. — Я и так спокоен! — истерично взвизгнул он. — Спокойно так отпахал на тебя четыре года за мизерную зарплату, хотя делал то, что многие бы не смогли. Если бы ты платил мне достойно, я бы давно покинул загнившую Землю и поселился где-нибудь в солнечном голубом раю. Но ты кормил меня обещаниями, не позволял общаться с папой и встречаться с альфами! Да я вообще думал, что девственник в двадцать три года! Воспоминания к Зуло не вернулись и часть придуманной истории он принял за чистую монету. Похоже, в переписанной памяти Зуло не знал о смерти папы, и Томас изменил историю их отношений. — Вообще-то Томас отобрал тебя у папы ещё в детстве, твой папа спился и умер, — тихо напомнил Тико, и Зуло прорвало. Он сжал кулаки и зарычал на отца, который никогда толком отцом и не был. Двинулся к нему, вспоминая все просчёты и прегрешения. А таких у Томаса оказалась тьма даже с изменённой у Зуло памятью. Глупец совсем не знал своего сына, не знал, каким он может быть упрямым и злопамятным. И Зуло припомнил отцу все: от разбитых надежд до забытого дня рождения. Томас слушал его всё с тем же ледяным спокойствием, а когда Зуло полез махать руками, приказал взять их обоих живыми и отступил к выходу. Тико не стал дожидаться, когда их схватят. Дернув омегу к себе, он несколько раз махнул огромными тяжёлыми кулаками, пытаясь растолкать охрану. Зуло тоже лез под руки, и, прикрывая его, драться получалось весьма паршиво. Тико попал лишь пару раз, отшвыривая охранников в другой конец комнаты. И одним таким ударом прошиб стену медотсека. Это тут же подало ему идею. Порвав у Зуло рубашку на спине и под руками, так что тот тихо крякнул, Тико надел его себе на спину как портфельчик и ломанулся к свободной стене. — Руки, ноги подбери и капсулу держи крепче, — приказал он, отшвыривая мешающихся под ногами охранников. — Стреляйте в него! — раздался испуганный крик Томаса. Он сообразил, что Тико с сыном и внуками силой не возьмёшь. — Не дайте им обоим уйти!!! — Но было уже поздно. Окаменевшее тело прошло тонкое жестяное покрытие как пуля. Тико бежал вперед, не разбирая дороги, лишь изредка прислушивался к приглушённым крикам Зуло — тот следил за их перемещением по компьютеру и указывал дорогу, чтобы Тико случайно не пробил внешнюю обшивку. Из медотсека, минуя длинный переход по обходным коридорам, они попали в складские помещения. За ними по пробитой Тико дыре двигалась охрана. В Зуло они стрелять не рискнули, но, оказавшись на открытом пространстве, зашли со стороны и тут же открыли огонь. Тико пришлось снова броситься к стенам, прикрывая Зуло собой. Из-за запущенной несколько раз защитной системы тело стало слабеть слишком быстро. Может, виной тому была тонна лекарств, которыми накачивал его мутный докторишка. Или долгие шестнадцать лет криосна. Когда они добрались до ангаров, Тико еле волочил ноги, зато Зуло, отцепившись от него, вырвался вперёд и стал вести по узкому переходу, что петлял, словно ходы в муравейнике, разделялся на боковые ответвления, то опускался выше, то поднимался пандусом вверх. За ними шли охранники, временами стреляли, когда коридор отходил подальше от внешнего корпуса, но добраться не могли — боялись Тико и не хотели повредить Зуло. Тико наноботов уже не запускал. Мягкие пули буравили тело, неглубоко застревая. Достаточно пальцем ковырнуть и можно от них избавиться, но пришлось бы остановиться, потратить драгоценные секунды, которых у них не было. Появившийся перед ними люк с выходом из шаттла вызвал глубочайший вздох облегчения. Но Зуло не смог открыть дверь — его палец не сработал, личный код машина не принимала, и Тико пришлось сунуться к панели самому. — Стоять! — заорал появившийся охранник и сделал несколько выстрелов Тико в спину. Тико даже не обернулся, люк стал открываться, и он протолкнул в короткий шлюз Зуло и капсулу. Затем заполз сам, запираясь изнутри и прикладывая к панели свой палец. Включился внутренний блок, а потом открылся люк в сам флаер. — Быстрее! — захлопнул за ним двери Зуло и стал включать защиту. — Уже неважно, — поморщился Тико, запуская наноботов, которые залечили мелкие раны и избавились от посторонних предметов в теле. — Сюда им ходу нет. — Думаешь, отец остановится? — возмущенно вскинул брови Зуло и рванул к пульту управления. — Он нас выкурит, вынудит вернуться. Мы сами приползём к нему, потому что Томасу никто не смеет перечить! — Твой дед перечил, — усмехнулся Тико, устраиваясь удобно на диване и с облегчением вытягивая ноги. Телу требовался покой. — У меня есть дед? — удивлённо обернулся Зуло и тут же снова вернулся к панели. — Почему она меня не принимает? Это ведь наш шаттл, что не так?! — Если Томас переписал твои данные, то ты уже не мой муж, не собственник этого флаера, — устало вздохнул Тико. — Ничего, потом мы всё поправим, — добавил он и широко зевнул. — Сука, — прошипел злобно Зуло и протянул к компьютерной панели тонкий жгут провода из своего коммуникатора. Он решил действовать по привычной схеме — всё взломать и сделать по-своему. Видимо, у Зуло с Томасом это семейное. — Сейчас я ему устрою... Тико не стал его останавливать, не было сил, и он доверял своему омеге. Потому, когда флаер дрогнул, дёрнулся в сторону и в широкий иллюминатор стало видно, как удаляется корпус шаттла, подскочил от изумления на ноги. — Что ты сделал?! — потрясённо спросил он, прижимаясь лицом к прозрачной поверхности. — Ха! Обхитрил, обошёл! — радостно засмеялся Зуло. — Нашёл свои старые данные и всё восстановил. Спрятал всё важное и подготовил данные для Земли, — пояснил, веселясь и довольно подпрыгивая. — Томас тупорылая скотина, даже не успел ничего сделать и теперь точно до меня не доберётся! Не доберётся! — повторял он нараспев, пританцовывая. Флаер зажужжал, запуская свои системы, включилась на мгновение пропавшая гравитация и в кабине зажёгся приятный полуматовый свет. Медленно, но неотвратимо они падали в неизвестную черноту вселенной, отрываясь от несущегося сквозь звёзды шаттла всё дальше. Тико хотелось закричать, но голос пропал, и вместе с усталостью на него накатили безнадёга и обречённость. Он смотрел, как медленно удаляется светлой точкой в далекую неизвестность их шаттл. Никто на борту не знал, что один из грузов отцепился от обшивки. Не знал, что они потеряли двух, даже четырех пассажиров. Турбины двигателей изрыгали тепловой хвост в пространство и скрывались из поля видимости. Тико смотрел на россыпь незнакомых чужих звезд, крошечных точек на черном окне неизвестной галактики, и сияющие сгустки незнакомых туманностей. Рядом, радуясь своей маленькой победе, танцевал и кривлялся взбалмошный мальчишка. Показывал рожицы в окошко и обзывал своего отца, что уже в который раз пытался его погубить. Тико смотрел на него и на сияющие звезды. Их единственные безмолвные соседи. Наблюдающие за человечеством уже миллиарды лет. Теперь в этой вселенной, бесконечно далекой от дома, остались только они. Два выброшенных на смерть человечка и младенцы в криокапсуле. И больше никого.