Склеивая осколки

      Бар «Два шага», подтверждая своё название, находился очень близко, всего в одной улице от небольшой квартирки, которую Гермиона сняла в магической части Лондона. Это уютное, пахнущее хмелем, сигаретами и жжёным сахаром, заведение, где всегда играло что-то ненавязчивое, джазовое и совершенно неизвестное, Грейнджер нашла в первый же день как переехала. Вывеска с ярко-оранжевыми, словно спелые апельсины, ботинками, подобно маяку привлекла её внимание и заманила в свои двери, заставив вот уже третий вечер подряд проводить в баре.       Расположившись у стойки, в самом её конце, Гермиона держала в руках стакан с джином и, немигающим взглядом сверля дольку лимона, лежавшую на блюдечке рядом, думала о том, как нелепо закончились её отношения с Роном. Или не закончились… Всё было сложно, расплывчато и, честно говоря, противно. Находиться в подвешенном состоянии, не понимая, когда это кончится и как, было утомительно. Но неприятнее всего было то, что девушка абсолютно не знала, как из этого положения выйти, и как много она готова потерять ради собственного спокойствия.       

***

             После того как Фред ушёл в дом, Гермиона некоторое время пролежала во дворе. Закрыв глаза, она прокручивала в голове случившееся, чувствуя себя с каждой минутой всё отвратительнее.       Состояние Рона было её виной.       Владей она собой лучше, будь честна в чувствах, расскажи всё парню, то, возможно, всего этого не было бы. Рон не накручивал бы себя, не чувствовал этой отрешённости, неуверенности, неловкости, что буквально сочилась из девушки, тем самым отравляя их и без того сложные отношения. Но Гермиона поступила глупо. Струсила. Предпочла закрыть глаза на огромную проблему, что отчётливо виднелась за иллюзией налаживаемой жизни, светлого будущего, крепкой любви.       Грейнджер действительно любила Рона. Вот только в тот самый момент, когда он силой целовал её, вдавливая в землю, она поняла, что это была не та любовь, на которую они оба рассчитывали.       «Правильные вопросы задавала Джинни», — подумалось ей, когда в голове вспыхнуло воспоминание об одном из разговоров с подругой.       «Он делает тебя счастливой?»       «…как ты его любишь? Как друга?»       «…сомневаюсь, что «тот самый» стал бы так себя вести».       Каждая фраза, всплывающая в памяти, била больно и звонко, подобно пощёчинам, заставляя корить себя за глупость, слабость и наивность.       Кажется, её любовь к Рону была дружеской, братской, привычной. Он был словно член семьи, часть души, важный пазл в счастливой жизни. Но был ли Рон тем человеком, с которым хотелось строить что-то общее, нечто на двоих? Мог ли он в полной мере понять Гермиону и поддержать? А способна ли она сама была ему всё это дать? Весь тот трепет, восторг от встреч, желание близости — всё это было настоящим или же обманкой, порождением воображения? Тем, что, казалось, необходимо было чувствовать.       Все эти размышления натолкнули Гермиону на мысль о том, что с самого начала им с Роном не стоило начинать встречаться. Её ведь столько всего раздражало в нём. Их увлечения, разговоры, желания так редко совпадали, что, будучи друзьями, это было не столь заметно и значимо, как тогда, когда они стали парой.       Вспоминая все свидания, беседы, прогулки, Грейнджер понимала, насколько сильно они с Уизли не подходили друг другу. Их отношения, пусть и были искренними, по крайней мере в начале, не принесли им обоим ничего хорошего или значимого. Только боль и разочарование.       И во всём этом Гермиона винила себя.       В спальню гриффиндорка вернулась только через пару часов. Осторожно прокравшись в комнату, она увидела, что та пуста. Джинни до сих пор не вернулась. Первой же реакцией стал страх. Страх того, что подруга, гуляя где-то на улице, могла увидеть неприглядную сцену с Роном и последующую драку. Но быстро поняв, что будь это так, Джинни первая бы влетела в заварушку, наслав проклятья на каждого участника, Гермиона выдохнула. Отсутствие Уизли, которая, вероятнее всего, сейчас где-то с Поттером, было Грейнджер на руку. Девушка слишком устала, чтобы с кем-то разговаривать, а раздирающие голову переживания не давали сосредоточиться на чем-то другом. Это состояние подруга обязательно сочла бы подозрительным, начала бы допрашивать, а Гермиона, не имея сил к сопротивлению, обязательно бы всё рассказала. И тут же бы разразился скандал. Рыжая бестия подняла бы на уши всю Нору, убила бы Рона, а после, возможно, и Гермиону, поскольку та, хоть подруга и предупреждала, не разорвала эти болезненные отношения раньше.       Придя к выводу, что одиночество сейчас — лучшее, что могло с ней случиться, девушка быстро сбегала в ванну, где смыла с себя грязь и следы от травы, переоделась в другую пижаму, так как эта оказалась слишком запачканной и с разошедшимся под рукавом швом, и, забравшись в постель, выпила зелье. Мадам Помфри все эти месяцы снабжала её снадобьем от кошмаров, а в последний день в Хогвартсе вручила ещё десяток скляночек, пожелав, чтобы это была последняя порция зелья, что Гермионе когда-либо в жизни понадобится. Этот вопрос со сновидениями девушке тоже предстояло уладить как можно скорее. И он, пожалуй, был самым пугающим и, кажется, абсолютно неразрешимым в списке неотложных дел.        Засыпала Грейнджер с мыслью, что оставаться в доме Уизли дольше нельзя. Ей было невероятно трудно думать о том, как она завтра будет сидеть за общим столом с Роном и близнецами, улыбаться Молли с Артуром и делать вид, что всё отлично. Страшнее всего было думать о разговоре с Роном. Это было необходимо сделать, но в этот раз Гермиона, как когда-то зимой поступил парень, решила сбежать. Она не была готова сказать «Прощай» многолетней дружбе, которая (а по-другому и быть не могло) погибла сегодняшним вечером.       Встав незадолго до рассвета, Грейнджер увидела, что Джинни так и не вернулась. Посчитав, что так даже лучше, Гермиона спешно умылась, оделась и, написав записку о том, что благодарит всех за этот чудесный праздник, но ей нужно поскорее отправиться на поиски квартиры, оставила послание на кровати подруги, а сама взяла вещи и, поманив за собой Живоглота, вышла из комнаты.       Сонный кот, вяло перебирая лапами, сверлил хозяйку недовольным взглядом, но всё же шёл следом. Нора, охваченная дрёмой, слабо освещалась начинающимся рассветом, проникающим в окна дымчатыми светло-лавандовыми лучами. Девушка и кот ступали бесшумно, стараясь не потревожить покой домочадцев, ведь услышь их сейчас хоть кто-то, вопросов, беспокойства и неловкости избежать не получилось бы. Да и побег, что Гермиона в данный момент совершала, даже ей казался поспешным и глупым, но нежелание встречаться с Роном было сильнее каких бы то ни было доводов рассудка.       Осторожно спустившись, девушка протолкнула вещи к выходу и, потратив несколько минут на то, чтобы уговорить Живоглота забраться в переноску, потянулась к ручке. Мазнув несколько раз пальцами по воздуху, Гермиона поняла, что недотягивается, и, всё же подняв глаза, обнаружила, что дверь распахнута, а на пороге стоят Гарри и Джинни, которые с выражением недоумения наблюдают за её действиями.       Парень и девушка, держась за руки и о чём-то тихонько хихикая, возвращались домой после ночной прогулки. Один Мерлин знал, где они пропадали и чем занимались, но выглядела парочка невероятно счастливой, пусть и заметно помятой. Увидев Гермиону и багаж у её ног, Поттер с Уизли, как по команде, свели брови и, переведя глаза с чемодана на подругу, спросили:       — Ты куда?       — Вы теперь даже разговариваете синхронно, — усмехнулась Гермиона.       Такая слаженность друзей показалось ей очаровательной. С каждым днём становилось всё очевиднее, что эти двое идеально подходят друг другу. И наблюдать за их взглядами, улыбкам и тем, как они влияют друг на друга, было приятно и радостно. Единственное, что омрачало удовольствие от этой картины — противный червячок зависти, копошащийся внутри гриффиндорки. Ей тоже хотелось свободно и искренне любить, наслаждаться полными и счастливыми отношениями, более-менее отчётливо представлять свою жизнь в каждом из её аспектов. Прям как Джинни. Как Гарри. Вот только Гермиона, в отличие от друзей, не знала даже, что ждёт её завтра, не понимала, что творится в её голове и сердце, а любовь… С ней, вероятно, было покончено.       — Не переводи тему, — проворчала Джинни. — Ещё даже не рассвело нормально, а ты уже с вещами на выход. Что случилось?       — Ничего, — пожав плечами, ответила Гермиона. — Просто подумала, что стоит как можно скорее приступить к поискам жилья, началу взрослой жизни и всё такое. Я ведь не на каникулах, поэтому нельзя оставаться в Норе.       — Что за глупости? — возмутилась рыжая, хватаясь за ручку чемодана, что преграждал ей дорогу в дом. — Ты можешь жить здесь столько, сколько нужно.       — Или можешь переехать ко мне, если тебе негде жить, — добавил Гарри, слабо улыбнувшись. — На Гриммо достаточно одиноко, и я бы не отказался от компании.       Их отношения с Поттером всё ещё были натянутыми, но как это исправить Гермиона не представляла. Да и не хотела. Ей будто не хватало на это сил. А парень, понимая, что их дружба под угрозой, всячески пытался наладить с девушкой контакт, стараясь говорить с Грейнджер как можно чаще, но результаты это приносило слабые.       — Спасибо, ребята. Но я всё-таки считаю, что мне стоит найти своё жильё, — ответила Гермиона, старясь незаметно забрать багаж, но Джинни, крепко схватившись за ручку, только дальше его протолкнула.       — Чёрт с тобой, — фыркнула рыжая. — Но зачем же заниматься этим так рано? Куда ты пойдёшь сейчас? Все фирмы закрыты. Отель? У тебя есть лишние деньги?       Возмущения Джинни били в цель. Гермиона знала, что подруга права, а любые доводы будут казаться смехотворными. От осознания того, что крыть ей нечем, гриффиндорка покраснела. Средств у Грейнджер и впрямь было не так уж и много. У неё, конечно, остались кое-какие сбережения от министерского вознаграждения, даже учитывая затраты в Австралии, но этого едва ли хватало на годовую аренду какой-нибудь небольшой квартиры в спальном районе. Вопрос с жильём девушка решила обязательно закрыть первым, а потом уж, зная, что есть крыша над головой, и в ближайшие несколько месяцев её никуда не выгонят, она хотела неспешно найти работу, придумать что-то с родительским домом и разобраться с прочей головной болью.       — Нет, но… — попыталась что-то возразить Гермиона, но даже она уже приняла тот факт, что все её отговорки звучат слабо и неуверенно.       — Вот и нечего тогда уходить в такую рань непонятно куда, — перебила её Джинни. — Позавтракаешь и, если захочешь, мы вместе с тобой поедем в Лондон и пройдём все риэлторские фирмы, какие найдём. Идёт? А это, — она указала на багаж, что уже стоял где-то у лестницы. — Пусть останется в моей комнате до тех пор, пока у тебя не случится новоселье. И куда ты потащила Живоглота? Ему уж точно не стоит таскаться с тобой по городу.       Таким образом, пойманная друзьями, Гермиона не смогла сбежать из Норы и, спустя несколько часов, была вынуждена сидеть за одним столом с Роном и близнецами. Первый, не потрудившись скрыть фингал под глазом, молча уплетал яичницу, упорно не отвечая Молли на расспросы о том, откуда у него синяк.       — Не понимаю, — взмахнув руками, сетовала женщина. — Вчера вечером ты был жив и здоров. Что случилось, Рональд? Ты с кем-то подрался? Когда успел?       Но парень, упрямо пряча глаза в хрустящем беконе, шумно жевал, держа челюсть закрытой.       Близнецы, как обычно улыбающиеся и беззаботные, делали вид, что не замечают травму брата и совершенно не понимают, о чём так беспокоится их матушка. Джинни, заметив синяк Рона, только усмехнулась и, покосившись на подругу, что-то шепнула Гарри. Парень, пожав плечами и мотнув головой, вернулся к разговору с Артуром об учёбе в аврорате. А Гермиона, стесняющаяся поднять глаза на членов рыжего семейства, дрожащей рукой ковырялась в своей тарелке, чувствуя, как во рту пересохло от неловкости.       «Неужели мне одной некомфортно?» — думала она, слушая как Фред и Джордж отпустили очередную шутку, а Рон, смачно пережёвывая яичницу, что-то на это хмыкнул.       Уехать на поиски квартиры сразу после завтрака, как ей пообещала Джинни, у Гермионы не получилось. Молли, желая продлить праздник чуть дольше, взяла девушек с собой в Лондон. Ей захотелось поздравить их с окончанием школы, подарив каждой на память что-то небольшое, но приятное.       — Школу оканчиваем раз в жизни, — говорила она, прохаживаясь по Косому переулку. — Мы, конечно, не богаты, но какую-нибудь памятную вещичку прикупить можем. Выберем что-то симпатичное и полезное, да?       — Ага, — отозвалась Джинни и тут же шепнула Гермионе: — Как купить мне новые сапоги — так денег нет. А как сувенир на память о школе — так пожалуйста. Где логика?       — По-моему, это мило. Мы с родителями тоже так делали. После первой пломбы мне подарили книгу, после окончания начальной школы — серёжки, когда закончила первый курс в Хогвартсе — мы отправились в парк развлечений… — от нахлынувших воспоминаний защипало глаза, и девушка, сделав вид, что увидела что-то интересное в ближайшей витрине, прокашлялась и незаметно смахнула слёзы. — В любом случае, получить что-то на память будет приятно.       — Ну да, — согласилась Джинни.       Троица неспешно шла мимо знакомых лавок, заглядывая в витрины и прицениваясь. В итоге они гуляли по Косому переулку до вечера, не забыв заглянуть в магазин к близнецам, и вернулись в Нору незадолго до ужина, прикупив два одинаковых брелка, один из которых Джинни тут же повесила на сумку, а второй Гермиона спрятала в чемодан, чтобы потом прицепить его на ключи от новой квартиры. Это была симпатичная подвеска в виде волшебной палочки, которая, в случае причинения вреда владельцу, издавала истошный крик, оглушая подобно сигнализации, а если в течение минуты хозяин её не деактивировал, то брелок отправлял сообщения в отделение магического правопорядка и в Мунго.       — Молодым девушкам, даже волшебницам, не помешает лишнее средство защиты, — произнесла Молли, оплачивая товар на кассе. — К тому же, эти палочки очень миленькие.       Гермиона, проникнувшись идеей о пользе такого аксессуара, прикупила ещё один для Луны. Подруга ведь собиралась путешествовать по миру, и с ней могло случиться всё что угодно.       После ужина, который, к радости Гермионы, был без Рона и близнецов, только с Джинни, Молли и Артуром, девушка помогла миссис Уизли убрать со стола, после чего вышла во двор подышать.       Первое мая выдалось тёплым и приятным. Весь день стояла солнечная погода с ласковым, наполненным сочными, почти летними ароматами, ветром. Оказавшись на крыльце, гриффиндорка набрала полную грудь воздуха и, почувствовав, как свежесть позднего вечера и запах молодой травы заполнили лёгкие, чётко осознала, что ни за что на свете не хотела бы терять связь с этой семьёй. Несмотря на сложные отношения с Роном, она желала бы иметь возможность приходить в Нору на обеды и ужины, наблюдать за тем, как это шумное семейство проводит праздники, и слушать заботливое ворчание Молли. Без всего этого жизнь Гермионы разом опустела бы…       Пока она размышляла, раздался треск, и в паре метров от дома появился Рон. Понурый, в форме аврора, парень тяжёлым шагом направился к крыльцу. Он не преодолел и метра, как поднял голову и тут же остановился. Гермиона, что едва дыша наблюдала за ним, поймав взгляд парня, сразу отвела глаза. Рон сделал ровно то же самое. Им было слишком неловко смотреть друг на друга.       Сначала Грейнджер хотела следовать составленному ранее плану и не разговаривать с парнем. Но сейчас, то ли хвалёная гриффиндорская храбрость внезапно взыграла, то ли желание расставить все точки над «И», но, когда Рон, стараясь как можно скорее проскочить мимо неё, собирался войти в дом, Гермиона его остановила.       — Давай поговорим.       Парень замер и, тяжело вздохнув, ответил:       — Хорошо.       То, что Рон не стал убегать, удивило Гермиону. Но то, что этот нелегкий разговор прошёл мирно, можно даже сказать по-взрослому, шокировало ещё сильнее.       — Позволь мне начать первым, — сказал парень, когда они с Грейнджер отошли подальше от дома. — Меня это мучило весь день. Я знаю, что то, что я сделала вчера… Мне ужасно стыдно, Гермиона. Мне нет оправдания. Да, я был пьян, зол, но это не давало мне права так с тобой поступать. Мне… — он взглянул на неё, выглядя предельно собранным и серьёзным. Девушка очень редко видела его таким, но именно в подобные моменты она могла гордиться и восхищаться другом. — Прости меня, Гермиона. Поверь, я искренне сожалею.       — Я рада, что ты понимаешь, что был неправ, — произнесла она. — Ты очень напугал меня, Рональд. И разочаровал.       — Я понимаю. И мне очень жаль. Я не знаю, что на меня нашло. Помнишь, когда мы носили тот проклятый медальон? Я тогда чувствовал такую ненависть… И вот нечто похожее было вчера.       — Но вчера у тебя на шее не было крестража…       — От этого ещё хуже, — склонив голову, ответил Рон. Он хотел было коснуться руки девушки, но на полпути убрал свою ладонь за спину. — Гермиона, наши отношения… Я не хочу тебя потерять, но…       Парень никак не мог решиться сказать то, что пыталось слететь с его языка. И девушка, подумав, что Уизли, вероятно, хочет того же, что она, решила сама вынести их отношениям приговор.       — Так дальше нельзя, Рональд. Наши отношения не приносят никакой радости. Одни проблемы.       Парень заметно сжался и, прикусив губу, кивнул. А Гермиона продолжила:       — Я тоже не хочу тебя потерять. Мы ведь лучшие друзья…       — Все очень расстроятся, если мы перестанем общаться, — перебил её Уизли. — Ты ведь знаешь, как ма относится к тебе. Как к дочери. То есть… Я имею ввиду, может…       — Я тоже очень расстроюсь, если мы оборвём всё общение, — прервала его Грейнджер. — Но, Рон, так продолжаться не может. Давай… — перейдя к самому сложному, она запнулась. Одно лишь слово, после которого бы всё закончилось, заставило Рона побледнеть. Заметив, каким взволнованным и несчастным он тут же стал, Гермиона струсила. Секундная заминка лишила её всей храбрости, толкнув сказать не то, что она должна была. — Возьмём паузу?       Она хотела сказать «Давай расстанемся», но страх потерять Рона навсегда, его побитый и потерянный вид заставили её произнести иное. Парень облегченно выдохнул и радостно согласился, а вот девушка почувствовала, что камень, давящий ей на грудь, пусть и ослаб, но, увы, не исчез полностью.       «Чёрт!» — Грейнджер дала себе мысленную пощёчину, но забрать слова обратно было нельзя.       Следующим утром Гермиона, наконец, отправилась искать квартиру. Вещи и Живоглота оставила у Джинни, как и настаивала подруга. Идеальный вариант нашёлся довольно быстро. Мистер Филипс, пожилой хозяин риэлторского агентства, сразу узнав в гриффиндорке Героиню Войны, тут же предложил ей несколько квартир, сделав при этом огромную скидку на каждую. Это, пожалуй, был первый раз, когда девушке было приятно, можно даже сказать необходимо, воспользоваться своей непрошенной славой.       Квартира, на которой она остановилась, располагалась на окраине магического Лондона. Дом был четырёхэтажным, старым, но чистым. Было заметно, что за ним ухаживают, своевременно реставрируют, а окна и двери вовремя окрашивают. Напротив здания раскинулся небольшой парк с прудом, а в самой квартире, светлой и уютной, состоящей всего лишь из кухни-гостиной, спальни и ванной комнаты, был балкон. Пока Гермиона не вышла на него и не увидела, какой красивый открывался вид, она и подумать не могла, что ей жизненно необходим балкон.       Таким образом договор был подписан в первый же день поисков, и жильё, своё, без болезненных воспоминаний, было найдено легко и быстро.       С работой же дела обстояли несколько сложнее. День за днём проходили в раздумьях, что же делать с собственной жизнью. Гермиона всё оттягивала ожидаемый многими момент обращения в Министерство. Чем дольше она размышляла, тем отчётливее понимала, что её прошлая мечта разбилась окончательно и бесповоротно. Какой бы не была работа, но если она в Министерстве, Гермионе это было не нужно. Дошло до того, что в конце третьей недели после выпуска ей пришла сова от Министра Магии. Секретарь от лица Кингсли написал Грейнджер письмо с поздравлениями с выпуском, пожеланиями всего наилучшего и вопросом о планах на будущее.       »… с огромным удовольствием мы готовы предоставить вам, мисс Грейнджер, место в любом из отделов. Ваши таланты, знания и опыт, подтверждённые пережитыми событиями, а также завершённое обучение в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, открывают перед вами любые двери. И мы надеемся, что вы выберите наши.       

С уважением, Министр Магии Кингсли Бруствер.»

      Целый день Гермиона ходила вокруг этого письма, но так и не ответила. Вместо этого, накинув поверх футболки и домашних штанов тёплую кофту, она оправилась в бар.       

***

             Прокручивая в памяти события минувших недель, Гермиона чувствовала, как начинает болеть голова. Сделав большой глоток, она скривилась. Вкус алкоголя, строго говоря, ей не очень-то нравился, но памятуя о том, как пара бокалов виски спасали её после встреч с целителем, Гермиона вновь вернулась к привычке заглядывать в бар каждый раз, когда ей становилось тошно. За всё то время, что она жила в этом районе, она была здесь пять раз, три из которых на этой неделе, а ведь сегодня только среда.       Заблудившись в своих мыслях, Гермиона не сразу заметила, как кто-то опустился на соседний стул. Она бы и не обратила на посетителя внимания, если бы не знакомый аромат пороха и леденцов, ударивший в нос, стоило кожаному сиденью слева скрипнуть.              — Надо же, кажется, находить тебя в компании алкоголя входит у меня в привычку, — сказал Фред, когда Гермиона повернула голову.       Девушка не видела старшего близнеца с того злополучного вечера, и в первое мгновение ощутила желание отвести взгляд. Но, заметив, как он развернулся к ней, чуть наклонился и ярко улыбнулся, она не удержалась от ответной улыбки, даже не поняв, как неловкость и смущение, что ещё секунду назад обрушились на неё, тут же отступили.       — Откуда ты здесь? — спросила девушка, мазнув по парню взглядом.       Фред был одет как всегда ярко, но красиво. Вишнёвый костюм в тонкую полоску, рубашка с диким узором и бардовый галстук с заколкой в форме буквы «W». Вот только волосы, которые с каждой встречей становились всё длиннее, в этот раз были убраны в подобие хвостика, что, не могла не отметить девушка, очень шло парню. Вспомнив о том, что в отличии от Уизли, она одета в чёрт-те что, Грейнджер неосознанно поправила кофту и провела ладонью по штанам. Это не помогло. Она всё ещё была одета ужасно.       — Случайно, — пожав плечами, ответил Фред. — Дело было недалеко. Вот, решил зайти, отметить его успешное завершение.       — Тогда поздравляю. А где Джордж?       — С Анджелиной, — хмыкнул парень. — Бросил меня и наш бизнес ради любви. Печально, не находишь?       — Не сказала бы, — сделав глоток, произнесла Гермиона. — Если твой брат счастлив, то и ты тоже. К тому же, когда-нибудь, когда тебе тоже понадобится променять бизнес на любовь, эти двое тебя подменят.       — Дело говоришь, — рассмеялся Фред. — А ты тут почему? Опять одиночная вечеринка?       — Просто недалеко живу, — ответила девушка и, желая перевести тему, спросила: — Выпьешь со мной?       — Конечно! Ты же знаешь, пить в одиночку — признак…       — Признак алкоголизма. Да-да. Я помню.       Парень заказал то же, что и Гермиона, и беседа, разгоревшаяся как-то само собой, потекла активно и весело. Сначала говорил лишь Фред. Про магазин, про отношения брата, про новые идеи изобретений, а Гермиона, слушая его, ловила себя на мысли, что, помимо того, что ужасно завидует Уизли, его страсти к своему делу и жизнерадостности, потихоньку заряжается от него энергией. Возможно, джин сделал своё дело, а, может, задорный смех парня, шутки, его непринуждённые манеры, искренность, так расслабили девушку, что она сама принялась активно рассказывать о себе, новой квартире, соседях. Единственной темой, которую они не трогали, был случай с Роном и то, в каком состоянии теперь их отношения. Ни Гермиона, ни, судя по всему, Рон не говорили семейству Уизли о том, что взяли паузу. Честно говоря, что значила эта «пауза» девушка слабо понимала. И вряд ли поняли бы остальные.       — Эта женщина невыносима! — допивая второй стакан, воскликнула Гермиона. — Каждое утро она выходит на балкон в одном лишь пеньюаре. Пеньюаре, Фред! Дама размером с дирижабль, а возраста Дамблдора или того старше.       — Что такое дирижабль? Хотя нет, что важнее: как тебе вид на её прелести? — закашлявшись от смеха, спросил парень.       — Лучше бы я этого не видела, — отодвигая стакан, ответила девушка. Бармен тут же повторил напиток, и Грейнджер сделала новый глоток. — Я теперь, прежде чем выйти на балкон, прислушиваюсь. Не хочу лишний раз на неё наткнуться.       — Видимо, большую скидку тебе сделали как раз из-за неё, а не потому, что ты знаменитая ведьма.       — Может быть. Но, знаешь, миссис Уилсон всё-таки замечательная женщина. Когда я переехала, она принесла мне очень вкусный пирог, и время от времени заносит булочки из пекарни внизу.       — Действительно хорошая соседка, — кивнул парень. — Была бы идеальной, если бы не её утренние полуголые выходы.       — Ну, знаешь, как сказали в одном американском фильме: «У каждого свои недостатки», — улыбнулась Гермиона.       — Дельная мысль, — ответил Фред и, сделав большой глоток, тут же кое-что вспомнил: — Кстати, ты обменяла билеты? Ну, на магловский фестиваль.       — Да. Ещё в апреле.       На самом деле Гермиона совершенно забыла об этом, а ведь фестиваль «Джейн Остен» был уже на следующей неделе. Как только Фред упомянул его, то девушка сразу нахмурилась. У неё не было платья. Они с Джинни и Луной всё собирались заняться этим вопросом, но потом их умы заняли экзамены, поиски выпускного наряда, а с самого начала мая Джинни утонула в тренировках с «Холихедскими гарпиями». Девушка на третий же день после выпуска пошла на отбор и, к удивлению и гордости всего семейства, её тут же взяли в запас. Поэтому вопрос о том, в чём подруги отправятся на фестиваль, всё ещё был открытым.       — Ты чего, Грейнджер? — спросил Фред, заметив, какой серьёзной стала девушка. — Что-то случилось?       — Нет. Прости. Просто задумалась. Мы с девочками ещё не нашли себе платья, а это нужно сделать как можно скорее. Всё-таки наряд должен соответствовать эпохе.       — А, так это ерунда! — ответил парень, хлопнув Гермиону по спине. От этого действия её слегка пошатнуло вперёд, и Фред тут же поспешил извиниться: — Прости, Грейнджер. Привычка. Ты жива?       — Всё нормально. Не переживай, — усмехнулась она, заметив, каким встревоженным стал парень. — Меня так просто не убьёшь.       — Ты меня недооцениваешь, — ответил Уизли, и они оба рассмеялись.       — Ладно, — возвращаясь к теме, сказала девушка. — Ты что-то говорил про платья.       — Да. Я хотел сказать, что могу вам помочь. У меня есть знакомая, миссис Дейвис, у которой наверняка будут костюмы для вас. Она заведует театром в Косом переулке.       — В Косом переулке есть театр? — удивилась Гермиона.       Больше того, что на этой улице был театр, девушку поразило то, что о его существовании знал Фред. Он не был похож на того, кто посещает подобные заведения.       — Не смотри так на меня, Грейнджер, — рассмеялся он. — Я, может, и не театрал, но зато хороший бизнесмен. Миссис Дейвис — сквиб. Она часто у нас что-то покупает, так как магия упрощает работу со спецэффектами, а сама она, как понимаешь, колдовать не может.       — Думаешь, она разрешит взять у неё несколько платьев?       — Конечно, почему нет. Если они в этот день не будут задействованы в спектакле, то проблем не будет.       Эта новость так обрадовала Гермиону, что она почувствовала, как волна возбуждения и предвкушения окатывает её с ног до головы. Несмотря на то, что из-за всех своих проблем гриффиндорка позабыла о фестивале, попасть на него ей очень хотелось. И то, что вопрос с нарядами, вероятно, будет решён так быстро, дарило облегчение.       Отправиться в театр они договорились завтра же, в обед. Фред должен был написать миссис Дейвис утром, и она, как он уверил, будет рада им помочь. У Джинни как раз была только вечерняя тренировка, а Луна, ежедневно находящаяся дома, могла в любое время присоединиться к своим подругам. Поэтому, допив напитки, Гермиона и Фред вышли из бара и, как только парень довёл девушку до дверей её квартиры, распрощались, чтобы снова встретиться следующим днём.       

***

             Четверг выдался хмурым. Но ни тучи, ни похмелье, что внезапно ударило Гермиону по голове, не могли испортить девушке настроение. Предстоящий поход в театр за костюмами взволновал её так сильно, что во время завтрака она только и могла что думать о нарядах, фестивале и том, какая там будет атмосфера.       Это было удивительно и странно. Грейнджер никогда особо не увлекалась романами и к Джейн Остен относилась пусть и уважительно, но скорее прохладно, нежели фанатично. Художественную литературу она, конечно, читала, но исключительно в качестве ознакомления с классикой, проведения анализа и убеждения в том, что какой-нибудь учебник, собрание статей, сочинений, эссе или автобиография будут гораздо полезнее. И только в последние пару лет вкусы Гермионы немного изменились. Она перестала считать, что все эти рассказы о вымышленных мирах, истории любви, немыслимые приключения — глупость и баловство. Она поняла, что в любой книге можно почерпнуть что-то важное, чему-то научиться или просто найти способ поднять себе настроение, и в такие моменты самый простой и незамысловатый любовный роман может оказаться полезнее монументального научного труда.       Поэтому, когда Фред напомнил ей о билетах на фестиваль, девушка ощутила, что это именно то, что ей сейчас нужно. Почувствовать себя героиней романа, жительницей другой эпохи, погрузиться в вымышленные истории и хоть ненадолго забыться. Восторг и предвкушение чего-то невероятного и, безусловно, запоминающегося захватили её, заставив с неуёмным трепетом ожидать наступления полудня.       Из дома она вышла заранее, даже слишком. Сидеть на месте было невозможно. Уже даже Живоглот осуждающе на неё поглядывал. Поэтому решив, что лучше пройдётся, Гермиона отказалась от трансгрессии, и, накинув поверх кофты и джинсов лёгкую джинсовую куртку, отправилась к месту встречи.       — Ну, наконец-то! — воскликнула Джинни, когда появилась Луна.       Уизли и Грейнджер уже минут десять стояли у «Дырявого котла» на оживлённой магловской улице, ожидая подругу. Они решили встретиться у входа в Косой переулок, чтобы всем вместе зайти во «Всевозможные волшебные вредилки», забрать оттуда Фреда и отправиться в театр. Гермиона с Джинни подошли к месту одновременно, ровно без пяти минут двенадцатого, а вот Полумна немного опоздала.       Неспешно идя сквозь поток суетящихся людей, Лавгуд осматривала город, дома, прохожих, будто бы не слыша, как подруга недовольно кричит ей, привлекая внимание окружающих.       — Можешь перебирать ногами чуть быстрее? — возмущалась Уизли. — Мы поседеем, пока ты дойдёшь до нас!       — Мерлин, Джин, не ори. Она же идёт, — шикнула на подругу Грейнджер, поймав очередной недовольно-осуждающий взгляд прохожего.       — Медленно идёт, — фыркнула рыжая. — Мы же опаздываем.       — Десять минут погоды не сделают, — произнесла Луна, наконец, оказавшись рядом с подругами. — Здравствуй, Гермиона. Джинни, — когтевранка кивнула девушкам и, не дожидаясь ответа, открыла дверь в бар, после чего обернулась: — Кстати, Джин, ты стала какая-то нервная после присоединения к «Гарпиям». И как будто бы ещё более громкая. Даже не знаю хорошо ли это. Может, тебе попить пустырника?       — Иди уже, Лавгуд. Не беси, — буркнула Уизли, проходя вперёд.       — Ты тоже заметила, что она стала более колючая? — обратилась Полумна к Гермионе.       — Может, немного, — согласилась та.       — Наверное, тренировки слишком тяжёлые. Или не выспалась. Или…       — Если обсуждаете меня, — крикнула впереди идущая девушка. — То делайте это или не так громко, или прям при мне. И ничего я не колючая. Просто устала. Никогда бы не подумала, что несколько недель бесконечного квиддича окажутся столь выматывающими. И это я ещё не в основном составе!       — Тогда ты должна особенно радоваться тому, что мы едем на фестиваль, — сказала Гермиона. — Проведёшь целый день без метлы, без этих квоффлов, снитчей и прочего. Отдохнёшь.       — Ты не представляешь, как же я этого жду, — простонала подруга.       Пройдя через бар, троица оказалась на шумной, мощёной булыжником, извилистой улице. Магазин близнецов располагался всего в паре домов от «Дырявого котла», и девушки, покинув заведение, сразу же увидели тянущуюся к небу фигуру улыбающегося волшебника, размахивающего своей шляпой, приглашая всех и каждого заглянуть в гости.       Протискиваясь сквозь плотный поток людей, что каждый день неизменно заполняли переулок, подруги добрались до «Вредилок». Магазин, как и всегда, гудел от потока посетителей, привлечённых яркими витринами, в которых всё сверкало, прыгало и взрывалось. Не успели девушки переступить порог, как тут же попали под обстрел взорвавшихся целовательных конфетти, всё ещё активно раскупаемых даже после Дня Св. Валентина. Парочка молодых ребят, рассматривая товар, случайно его активировала, наслав любвеобильные бумажки на себя и всех, кто оказался поблизости.       — Да вы издеваетесь! — воскликнула Джинни, которой досталось больше всех.       Её полностью накрыло шелестящим облаком, содержимое которого набилось ей даже в рот, не переставая и там дёргаться в попытках целоваться.       — Какая прелесть, — восхитилась Луна, помогая подруге избавляться от розовых конфетти.       — Да, — согласилась Гермиона, едва сдерживая смех. Вид Джинни, недовольной, практически взбешённой, её ужасно веселил. — Я помогала исправить формулу. Раньше они кусались.       — Ну вообще шикарно, — фыркнула Уизли, выплюнув, наконец, последние бумажки.       — Вам повезло, ребятки, что это «Взрыв любви», а не «Поцелуй дракона», — произнёс Джордж, внезапно появившийся за спиной незадачливых покупателей. — Тогда бы вы не в конфетти потонули, а лишись кожи на лице. Или ещё где-нибудь. Смотря как взорвать.       — Простите, мы просто хотели посмотреть… — промямлили ребята, ужасно испугавшиеся ещё в тот момент, когда услышали возмущения Джинни.       — Ничего-ничего, — ответил Джордж, избавляясь от испорченных бумажек, а уцелевшие загоняя обратно в тубус. — Но я бы на вашем месте не размахивал палочками у товаров. Здесь хватает опасных штучек.       Парочка снова извинилась и спешно ретировалась из магазина. А парень, повернувшись к сестре и её подругам, поприветствовал их:       — Привет, красавицы. Пришли украсть моего брата? — сказал он, улыбнувшись. — Надеюсь, вы вернёте его как можно скорее. У нас сегодня инвентаризация.       — Не переживай, — отмахнулась Джинни. — Он может уйти сразу же, как познакомит нас с миссис Дейвис.       — Что-то подсказывает мне, что он не уйдет так быстро, — произнёс парень, ухмыльнувшись.       — Почему это? — спросила девушка, прищурившись. Она чётко уловила в этой фразе что-то подозрительное и крайне интересное.       — Да так. Просто к слову, — пожав плечами, хмыкнул Джордж и, обернувшись в зал, крикнул: — Фред, за тобой пришли!       Старший близнец появился тут же. Выглянув из лаборатории, что располагалась под лестницей, он помахал девушкам, снял свою мантию, бросив её куда-то за спину, закрыл за собой дверцу, тут же превратившуюся в стенд с какими-то конфетами, и направился к друзьям.       — Привет-привет, — сказал он и, заметив трепыхающуюся в волосах Джинни бумажку, которую аккуратно убрал, спросил: — Как тебе «Взрыв любви»? Твоя подруга, между прочим, помогала в его создании.       — Уже наслышана, — кивнула девушка. — Если не обращать внимание на то, что у меня до сих пор такое чувство, что во рту что-то шевелится, то всё хорошо.       — А нечего было стоять с открытым ртом, сестрёнка, — усмехнулся Фред.       — А мне понравилось, — произнесла Луна. — Поцелуи — это ведь чудесно.       — Спасибо, Лавгуд. У тебя, в отличие от твоей подруги, есть вкус, — сказал Фред.       — Ой, ладно. Пойдём уже? — закатив глаза, фыркнула Джинни.       И, не дожидаясь, когда её поддержат, сказала Джорджу «Пока» и вышла на улицу. Близнецы переглянулись и, посмотрев на Гермиону с Луной, спросили:       — Она не в настроении?       — Немного, — ответила Грейнджер. — Устала на тренировках.       — Таков уж профессиональный спорт, — произнёс Джордж.       — И то ли ещё будет, когда она попадёт в основной состав, — добавил Фред.       В том, как они говорили о сестре и как смотрели на неё через окно, отчётливо звучала гордость. Всем своих видом парни показывали, как рады за Джинни, но в то же время очень за неё переживали.        — Что ж, девушки, готовы идти за платьями?       — Всегда, — ответили они, и троица вышла из магазина, в несколько шагов нагнав медленно удаляющуюся, причём совершенно не в ту строну, младшую Уизли.       «Волшебная сцена» располагалась в паре поворотов от магазина близнецов. Это было небольшое потрёпанное здание с одной единственной вывеской, которую, не знай, что она есть, заметить было сложно. На втором и третьем этажах находилась кофейня, а в подвале сам театр. Гермиона много раз проходила мимо этого дома, но ни разу не обращала на него внимания. То, что всё это время рядом был театр, о котором она не знала, ощутимо уязвляло её гордость. Она ведь так любила ходить на всевозможные постановки и концерты. Вот только делала это исключительно в мире маглов, абсолютно не задумываясь о том, что у волшебников тоже есть свои пьесы, которые наверняка где-то да играются. Девушка мысленно упрекнула себя за невнимательность, пообещав, что, несмотря на то, в каком состоянии будет театр, она обязательно сходит сюда на какое-нибудь представление.       Спустившись вниз, они остановились перед красной свежевыкрашенной дверью и постучали. Через пару секунд к ним вышла миссис Дейвис. Это была симпатичная блондинка лет сорока с убранными в пучок волосами и в красивом, украшенном различными узорами и кружевом платье. Одного взгляда на женщину было достаточно, чтобы понять, что она связана с театром. Было в ней что-то утончённое, глубокое и чарующее, такое, что по мнению Гермионы, должно быть в каждом человеке искусства.       — Вот и вы, — сказала она, пропуская молодых людей внутрь. — Сегодня вечером у нас будет спектакль, поэтому тут многолюдно.       В помещении, небольшом, но уютном, и впрямь всюду слышались голоса, звуки настраиваемых инструментов, какой-то топот, но ни актёров, ни каких-либо ещё сотрудников видно не было. Идя вслед за женщиной по коридору, устланному мягким алым ковром, Гермиона во все глаза изучала обстановку. Всё было такое знакомое, будто бы магловское. Тяжёлые обои с крупным рисунком, что часто бывают в театрах, особый запах грима и пыли, деревянные двери с табличками «Малый зал», «Портер» и «Буфет». Если бы не плавающие над потолком свечи и живые картины, приветствующие гостей, можно было бы подумать, что это самый обыкновенный магловский театр.       — Простите, что помешали, — произнесла Гермиона. — Просто Фред сказал, что наша просьба не доставит вам больших проблем.       — О, вы не помешали, — отмахнулась женщина. — Как я поняла, вам нужны платья для фестиваля «Джейн Остен»?       — Да. Уже в следующие выходные.       — Значит, конец восемнадцатого — начало девятнадцатого века… — задумалась миссис Дейвис и, завернув за угол, остановилась перед табличкой «Костюмерная». — В этом месяце у нас нет никаких постановок про этот период. Так что, думаю, мы вам легко что-нибудь подберём.       Открыв дверь, женщина запустила всех в комнату, сверху до низу заваленную самыми разными костюмами, платьями, париками, фрагментами каких-то декораций, что разноцветным морем разлились вдоль стен, на полу, под потолком, рождая в голове вспышки сцен того, как всё это могло быть использовано. Гермиона никогда не была за кулисами, тем более в гримёрке или костюмерной, и ей показалось, что сейчас она попала в какой-то новый, удивительный мир, ни менее волшебный, чем тот, что открылся ей с письмом из Хогвартса.       — Так-так-так, — расхаживая вдоль рядов всевозможных тканей, утрамбованных и рассортированных ей одной понятным способом, миссис Дейвис остановилась у чего-то голубого и повернулась, обратившись к Луне: — Начнём с вас, мисс. Как вас зовут?       — Полумна Лавгуд, — ответила девушка, делая шаг вперёд.       — Чудесное имя. Тогда, мисс Лавгуд, как вы относитесь к оттенку «Голубой Крайола»?       — Звучит прекрасно.       — Вот и славно. Значит достанем… — остаток фразы исчез вместе с женщиной, нырнувшей куда-то вглубь висевших перед ней нарядов.       Пока миссис Дейвис искала то, что ей нужно, Джинни шепнула Луне:       — Ты серьёзно поняла, что это за цвет такой?       — Нет, — ответила она. — Но звучит и правда прекрасно. Думаю, мне понравится.       И Луна не ошиблась. Наряд, что с первой попытки подобрала для неё хозяйка «Волшебной сцены», был чудесного слегка припылённого бледно-синего цвета, идеально соответствующего заданной эпохе. Это было муслиновое платье, украшенное едва заметной серебряной вышивкой, с неглубоким вырезом, завышенной талией, от которой мягкими складками спадала юбка, переходящая в короткий шлейф. Как только девушка вышла в этом наряде к друзьям, все поняли, что это то, что нужно.       — Повяжем на талию ленту, наденем перчатки, волосы нужно убрать…       Минут десять, подобно вихрю, миссис Дейвис кружилась вокруг Лавгуд, раздавая советы, подбирая аксессуары и подсказывая, где и что подправить магией, чтобы платье сидело идеально.       — Вы следующая, мисс Уизли, — закончив с Луной, что с большой неохотой переоделась в свою обычную одежду, женщина обратилась к Джинни. — Я ведь не ошиблась?       — Нет. Думаю, мои рыжие волосы говорят сами за себя.       — О, вы правы. Но я знаю наряд, который великолепно будет с ними смотреться.       Платье, предложенное Джинни, было самым шикарным из всех трёх, что дали девушкам. Жемчужно-белый наряд, украшенный золотой нитью, россыпью жемчуга под грудью и абстрактной вышивкой на юбке, смотрелся на младшей Уизли великолепно. Увидев себя в зеркале, она не смогла сдержать улыбку. Даже Фред, наблюдающий за всеми этими подборами нарядов с некоторой скукой, заметно оживился и присвистнул.       — Хорошо выглядишь, сестрёнка. В этот раз ты не похожа на снитч.       — О, Фред, — вздохнула она, даже не попытавшись спрятать довольную улыбку. — Если ты не научишься делать женщинам комплименты, то так и останешься один.       — Я умею делать комплименты женщинам, — усмехнулся парень. — Я не умею делать комплименты сёстрам.       Образ Уизли тоже удостоился долгих подборов аксессуаров, уточнений и нескольких взмахов палочкой, корректирующих размер платья. Что в случае с Луной, что с Джинни, магическим подгоном ткани по фигуре занимался Фред, так как девушкам было не очень удобно колдовать, особенно в районе спины, миссис Дейвис попросту не могла, а парень, как оказалось, делал это не в первый раз.       — Каждый раз смотрю и восхищаюсь, — вздохнула женщина. — Как же мне не хватает магии…       — Ты уже помогал с костюмами? — спросила Гермиона, удивляясь тому, как легко и просто это занятие получается у парня.       — Да. Пару раз, — ответил Фред, делая завершающие взмахи палочкой. — Сначала меня попросили, потому что случайно испортили костюмы, а спектакль был через десять минут. А потом я просто оказывался, как говорится, в нужное время в нужном месте.       — За что мистеру Уизли огромное спасибо, — произнесла миссис Дейвис. — Обычно этим занимается мой муж, или костюмеры. Но время от времени случаются форсма-жоры, которые я сама не могу исправить, — сказала женщина, с болью в глазах взглянув на палочку в руках парня, после чего улыбнулась и перевела внимание на Гермиону. — Остались лишь вы, мисс…       — Грейнджер, — представилась девушка. — Гермиона Грейнджер.       — Ох, — удивилась хозяйка и тут же стукнула себя по лбу. — Конечно. Простите, мисс Грейнджер. Не сразу узнала. А я-то ещё думаю, где могла вас видеть!       — Нет-нет, — активно замахав руками, воскликнула Гермиона. — Всё хорошо.       Девушка испугалась, что миссис Дейвис начнёт говорить про войну, называть её Героиней, благодарить за всё и вся, как это часто бывало, но женщина мгновенно отвлеклась, вовсю сосредоточившись на развешанных вдоль стены платьях, полностью погрузившись в поиски подходящего.       — Фиалка или лаванда?.. — задумалась хозяйка, обращаясь скорее сама к себе, чем к кому-то из присутствующих. — Наверно, фиалка.       Исчезнув на несколько минут в тканях, миссис Дейвис вынырнула оттуда с похожим на наряд Луны муслиновым платьем фиалкового цвета. На нём не было вышивки, не было кружева. Его главным украшением были рукава-фонарики и насыщенный, что-то между розовым и фиолетовым, цвет.       Сначала Гермиона засомневалась, что наряд ей подойдёт. Слишком ярким ей показался оттенок. Но одевшись, а после подойдя к зеркалу, она поняла, что ошибалась. Одежда ей и впрямь подошла, сделав цвет кожи будто бы здоровее, глаза ярче, а лицо свежее. Единственное, что её беспокоило — шрам на предплечье. Из-за коротких рукавов его было видно, и девушка, боясь направленных на неё взглядов, тут же обхватила бледную надпись правой ладонью, пытаясь спрятать болезненное воспоминание о войне.       — По-моему, они сюда идеально впишутся, — произнёс Фред, подойдя к Гермионе.       Обернувшись на него, девушка увидела, что парень протягивает ей пару длинных белых перчаток с нежно-розовой вышивкой в виде аккуратных, рассыпанных на внешней стороне руки, цветов. Взяв их, Грейнджер спешно натянула перчатки и тут же расслабилась.       — То, что нужно, — отозвалась миссис Дейвис. — Где-то здесь у меня были подходящая лента на пояс и веер. Может быть, хотите пелерину? Всё-таки погода всё ещё прохладная…       — Нет, спасибо, — ответила Гермиона, чувствуя себя и так безмерно обязанной. — Если что, мы накинем согревающее заклятье.       — Ну смотрите. Всё-таки фестиваль магловский, стоит быть осторожнее с магией.       В итоге, с поиском подходящей одежды, её подгоном по фигуре и утверждением всех необходимых аксессуаров, друзья управились за пару часов. Миссис Дейвис снабдила их веерами, туфлями в тон платьев, милейшими ридикюлями и, конечно, перчатками выше локтя. Девушки покидали театр, испытывая восторг, благодарность и невероятное удовольствие. Луна, пока прощалась с хозяйкой театра, всё повторяла «чудесно» и «восхитительно», проскальзывающие через каждое слово; Джинни с лёгкой улыбкой предвкушала потрясающие образы, в которых девушки, безусловно, почувствуют себя самыми красивыми; а Гермиона всё удивлялась тому, какой восторг вызывает в ней предстоящий фестиваль. Она никогда бы не подумала, что примерять на себе образ другого времени окажется столь приятно и волнительно, а это ведь было только начало. Даже страшно представить, какой трепет охватит её в следующие выходные, во время того, как она с подругами окажется среди таких же, одетых в наряды прошлого, людей.       Горячо поблагодарив женщину и пообещав, что платья вернутся в целости и сохранности, все четверо вышли из театра. Проводив девушек до «Дырявого котла», откуда подруги уже по камину, за исключением Гермионы, чья квартира не была подключена к общей сети, отправлялись домой, Фред дождался, когда Джинни и Луна исчезнут в пламени, а после, попрощавшись с Грейнджер, направился в магазин к брату.       

***

      Фестиваль «Джейн Остен» из года в год проходил в Бате — одном из самых красивых городов Англии, в котором происходили действия романов «Нортенгерское аббатство» и «Доводы рассудка». Ожидая наступления выходных, Гермиона решила перечитать эти истории, желая подпитать себя атмосферой места, в котором совсем скоро окажется. Она и подругам предлагала одолжить книги, но Джинни, занятая на тренировках, ответила, что ей некогда, а Луна написала, что лучше сделает наоборот — сначала посмотрит на этот город, а после уже прочитает те истории, что в нём происходили. Единственное, в чём девушки сошлись, была идея провести день фестиваля как маглы. Отправиться в Бад на обычном поезде, снять гостиницу в магловской части города и тратить не галлеоны, сикли и кнаты, а обычные фунты, которые Гермиона заблаговременно подготовила.       В день отъезда девушки ранним утром встретились на вокзале, сонные, но воодушевлённые. Собрав сумки, в которые спрятали платья и аксессуары, а также необходимую мелочь, они купили билеты на первый поезд и стали ждать отправления.       — Маглы такие интересные, — произнесла Луна, наблюдая за тем, как вокруг самой обыкновенной семейной пары с маленьким ребёнком, кружится несколько фей. Эти крошечные существа с разноцветными крылышками с интересом разглядывали девочку, что, видя их, радостно хихикала и махала руками, пытаясь поймать. Родители же, считая, что ребёнок просто играется, умилялись, говоря что-то о том, какая у них весёлая девочка, и пытались угадать, какую игру она на этот раз придумала. — Они столько всего пропускают, не слышат, не видят. Но при этом создают так много всего удивительного.       — Именно потому, что они о чём-то не знают, маглы и могут нестандартно мыслить, добиваясь результатов своими особенными способами, — ответила Гермиона.       — И именно потому, что наличие магии их не разленило, они во многом гораздо прогрессивнее волшебников, — добавила Джинни.       — Но, лучше всего всё-таки быть и тем, и тем, — сказала Луна, улыбнувшись Гермионе. — Ведь можно брать лучшее из обоих миров.       Эта мысль когда-то давно приходила в голову Грейнджер, заставляя её гордиться тем, что она маглорождённая. Пользоваться и магией, и всеми благами обычной жизни, вроде электричества, при этом делясь с друзьями такими прекрасными вещами как кино и телевидение, заставляло девушку чувствовать себя особенной даже среди волшебников. Но это ощущение быстро исчезло. Оказалось, что в мире магии маглы презираются, а наличие у тебя волшебной палочки способно легко разрушить привычную жизнь, причинив вред твоим родным и близким.       — Кажется, наш поезд, — вмешался в грустные мысли голос Джинни.       Гермиона, обратив внимание на приближающийся состав, тряхнула головой, отбрасывая все болезненные воспоминания, и тут же заставила себя вернуться к хорошему настроению. Долгожданная поездка начиналась, и Грейнджер намеревалась получить от неё максимум удовольствия, оставив хотя бы на время свои бесконечные проблемы.       Дорога до Бата заняла три часа. Рассматривая пробегающие за окном виды, окрашиваемые восходящим солнцем, разговаривая обо всём на свете и поедая переданные Молли сэндвичи с тунцом, подруги не заметили, как поезд остановился. Ступив на перрон и вдохнув свежий воздух, ощутимо отличающийся от того, что пропитал душный Лондон, девушки переглянулись и радостно улыбнулись.       — Приехали.       Бат встретил гостей чистым небом, освежающим ветром и толпами туристов, многие из которых успели одеться в соответствующие мероприятию наряды. Даже из поезда, выплёвывающего многочисленный поток пассажиров, на станцию вышли две пожилые дамы в муслиновых платьях, тут же раскрывшие кружевные зонтики, которые, строго говоря, при только-только начинающем разгораться солнце, были ни к чему. Следом за ними на перрон ступил мужчина в приталенном пиджаке и брюках в полоску. В руках он держал цилиндр, который тут же надел на голову. Этого было достаточно, чтобы подруги почувствовали себя причастными к чему-то удивительному, и захотели сами как можно скорее переодеться.       Отель, в котором они сняли номер, располагался недалеко от центра города. Одной из причин, почему они хотели здесь остановиться, был Большой променад, что начинался от «Королевского полумесяца» — полукруглого ряда жилых таунхаусов, фасады которых были украшены сдвоенными колоннами, орнаментом и шишками по краю крыши, чем-то напоминая Колизей. Гостиница «Роза и Корона» находилась всего в одной улице от этого места, которое должно было стать отправной точкой для масштабного шествия леди и джентльменов, приехавших на фестиваль со всего мира.       Заселившись, девушки не стали тратить время на рассматривание номера. Они сразу принялись одеваться, разглаживая ткани платьев магией, делать причёски и краситься. Запомнив все наставления миссис Дейвис, подруги аккуратно повязали ленты, убрали волосы в высокие причёски, сложили необходимые вещи в ридикюли, всё-таки не отказав себе в возможности магически их расширить, и, взяв в руки веера, вышли на улицу.       На площади перед таунхаусами собралось порядка двухсот человек. Мужчины и женщины всех возрастов, маленькие дети, подростки — все были одеты в духе романов Джейн Остен. Старые шляпки, цилиндры, треуголки, кружевные зонтики, платья и костюмы разных цветов, даже старые велосипеды — каждый создал тот образ, что захотел и смог. Гермиона, увидев всё это, на мгновение опешила. Ещё никогда в жизни она не чувствовала себя частью чего-то столь прекрасного и одновременно странного. Взглянув на подруг, Грейнджер поняла, что они испытывают примерно то же самое. С широко раскрытыми глазами, в которых плескалось удивление и восторг, девушки разглядывали всех, до кого мог дотянуться их взгляд.       — Невероятно, — выдохнула Джинни. — Маглы — это нечто.       — По-моему, волшебникам стоит кое-чему у них поучиться, — отозвалась Луна, уже улыбающаяся какому-то молодому парню с моноклем, напоминающему своим нарядом очаровательного оксфордского профессора.       Присоединившись к толпе, девушки недолго ждали, когда стартует шествие. Буквально через пару минут кто-то впереди дал команду, и две сотни человек двинулись в город.       Променад прошёл волнительно, шумно и весело. Когда одетая в старинные наряды огромная толпа шла через центр Бата, освещаемая маслянисто-жёлтым солнцем, живописно отражающимся от стен каменных зданий, растворяющемся в сочной траве и мощёных брусчаткой дорог, обычные прохожие и занятые своими делами жители радостно встречали шествие, аплодируя, улыбаясь и говоря комплименты. Конечно, эти люди привыкли к тому, что каждый год по улицам их города протекает волна странно одетых туристов, но это совершенно не мешало им искренне их приветствовать, всё ещё продолжая любоваться знакомой картиной.       Завершив прогулку, во время которой подруги успели познакомиться с молодожёнами из Шотландии, приехавшими на фестиваль в свой медовый месяц, компанией студентов, парой пожилых супругов и смешливой группой подруг из Америки, задавшейся неожиданной целью — найти себе на празднике английских женихов, Джинни, Луна и Гермиона вернулись на площадь и стали думать, куда им пойти. По всему городу проходили самые разные тематические мероприятия, работали выставки, музеи, мастер-классы, были организованы чаепития и даже какие-то игрища. В итоге, особо долго не споря, подруги решили побывать везде и сразу.       Первым дело они зашли в музей Джейн Остен, в котором милейшая женщина лет пятидесяти провела гостей по нескольким залам, рассказав об истории города, жизни и творчестве писательницы и том, какую форму всё это сейчас приобрело.       — Так, — шепнула Джинни, обращаясь к Гермионе, когда экскурсовод рассказывала про экранизацию «Гордость и предубеждение» 1995 года. — Ты это видела?       — Ещё нет. Но в видеопрокате я натыкалась на кассету, — ответила девушка, стараясь не упустить ни единого слова из речи женщины.       — Значит так, берёшь в этом своём прокате фильм, и мы будем его смотреть.       Грейнджер улыбнулась и кивнула. То, что подруги действительно заинтересовались рассказом о писательнице, радовало Гермиону. Это ведь была её культура, магловская, а потому такая увлечённость ощущались ею чем-то вроде комплимента.       После экскурсии, пролетевшей неожиданно быстро, троица прогулялась по городу, сходила до Батского аббатства, заглянула в римские бани, прошлась по берегу реки Эйвон и, проголодавшись, решила заглянуть в «Дом Салли-Лан». Это был музей-исторический ресторан, расположенный в старинном средневековом доме конца пятнадцатого века. Булочки, что там подавались, были известны на всю страну, поэтому подруги захотели самолично опробовать, что же в них такого особенного.       После того, как они нагулялись и наелись, отметив, что выпечка там и впрямь хороша, девушки решили перевести дух и отдохнуть. Многие туристы устроили пикники, расстелив пледы на газоне и достав из плетённых корзинок, взятых, вероятно, где-то неподалёку, сэндвичи, печенья, фрукты и напитки, поданные, что удивительно, в самых обыкновенных чайных чашках. Подруги, наблюдая всё это, тоже захотели расположиться на траве, укрывшись от яркого солнца под тенью густых деревьев.       Гермиона, предполагая, что им захочется организовать пикник, выходя из гостиницы спрятала в свой расширенный ридикюль плед. Скрывшись от случайных глаз за спинами подруг, она незаметно достала ткань и, расположив её на земле, села, оперевшись о ствол разросшегося бука.       — Может, тоже чего-нибудь поедим? — спросила Луна, поглядывая на соседей.       Это была шумная компания, аппетитно поедающая какой-то фруктовый пирог.       — Ты не наелась? — усмехнулась Джинни. — Ты же только что проглотила штуки четыре булочек.       — Они были с тушёным мясом. А теперь мне хочется чего-нибудь сладкого.       — На самом деле я бы не отказалась от десерта, — произнесла Гермиона. — Фрукты, может быть, пудинг, или ягодный щербет… Было бы здорово.       — Ну вы даёте, — рассмеялась Уизли. — Ладно, пойдём что-нибудь поищем. Луна, спроси у тех ребят, где они купили пирог. А я схожу вон в ту кофейню, принесу нам лимонад. Я видела, как наши молодожёны из Шотландии только что вынесли оттуда что-то на него похожее.       — А я? — спросила Гермиона, уже собираясь подняться.       — Ты сиди тут, сторожи наше место. А то я смотрю желающих отдохнуть в тенёчке всё больше и больше.       И вправду, уставших прогуливаться по городу стало так много, что мест на газоне почти не осталось, не говоря уже о том, чтобы эти самые места были укрыты хоть какой-нибудь тенью.       Пока подруги ходили за едой, Гермиона решила ненадолго прикрыть глаза. Терпеть слепящее солнце было трудно, а ранний подъём, внезапно напомнивший о себе ощутимой усталостью, давил на веки. Устроившись поудобнее, девушка расслабилась и, наслаждаясь тем, как ветер танцует в её причёске, слушая смех и разговоры окружающих, чувствуя на коже жаркие лучи, осознавала, что очень счастлива. Сегодня, в данный момент, в эту секунду, она находилась там, где действительно хотела, с теми людьми, которых любила, и занималась тем, что её радовало. Эта внезапная мысль, приятным теплом разлившаяся в груди, вызвала желание ещё раз поблагодарить близнецов за подарок. Если бы не они, то этой поездки не состоялось бы. И об этом невероятно сильно захотелось им сказать.       — Гермиона, смотри кого я нашла, — раздался голос Луны, и Грейнджер, подняв веки, тут же увидела две пары голубых глаз и самодовольные улыбки на одинаковых веснушчатых лицах.       — Привет, — одновременно произнесли парни, одетые, как и подобает гостям фестиваля, в приталенные сюртуки и узкие брюки. Свои волосы близнецы повязали лентой в цвет одежды, выглядя при этом не просто хорошо, а невероятно красиво. То, что Уизли отлично смотрелись в этих образах, отметила не только Гермиона, но и мимо проходящие дамы, оценивающе разглядывающие парней, при этом очаровательно им улыбаясь.       — Фред? Джордж? — быстро моргая, спросила Гермиона, поднимаясь с земли.       — Нас узнали! — воскликнул Фред, прикладывая руку к груди. — Ну слава богу.       — Действительно. А то мы уже начали волноваться, чего это ты слишком долго смотришь на нас и молчишь, — добавил Джордж.       — Я просто удивилась, — ответила девушка, поправляя платье. — Но откуда? Как?       Гермиона, когда в апреле обменяла бронь на полноценные билеты, захотела, чтобы Рон поехал с ними, вот только билетов на фестиваль уже не было. Девушка очень расстроилась, а вот парень страшно обрадовался.       — Оно и к лучше, Герм, — сказал он. — Я ведь не люблю такое. Платья эти, костюмы, балы … — при этой фразе его всего передёрнуло. — Это ж мне придётся опять надевать какой-нибудь дурацкий старый костюм. Я от такого со Святочного бала ещё не оправился.       Гермиона, пусть и огорчилась из-за нежелания Рона присоединиться к ней, но довольно быстро смирилась с этим. Билетов-то всё равно не было, так что обижаться смысла не было.       — Просто, — пожав плечами, ответил Фред, поглядывая на брата.       — Как «просто»-то? Билетов же было не купить. Я проверяла… — догадавшись, в чём тут могло быть дело, девушка воскликнула: — Вы воспользовались магией?       — Не ори, Грейнджер, — шикнул на неё Фред. — Ничего криминального мы не совершили. Просто незаметно прошли. И вообще, я достал вам кавалеров, готовых танцевать, разве это плохо?       — Нет, но…       — Никаких «но». Ты хотела на бал — вот тебе партнёры. Хватит обращать внимание на бессмысленные детали.       Когда на прошлой неделе они с Фредом выпивали, Гермиона и впрямь упомянула о том, что хотела бы иметь знакомого кавалера на балу. Почему-то одна только мысль о том, что её может пригласить незнакомец, жутко нервировала. Грейнджер знала, что это было странно и глупо, но ничего не могла с собой поделать. Какой-то необъяснимый страх поселился внутри, мешающий нормально общаться с незнакомыми людьми. Точнее, незнакомыми парнями.       — Да ладно, Гермиона. Это же здорово, — раздался голос Джинни.       Подруга вернулась в компании Ли, который нёс графин лимонада.       — И ты здесь? — удивилась Грейнджер.       Парень был одет в точно такой же, как у его друзей, костюм. Разве что, в отличие от близнецов, чьи сюртуки были изумрудного и винного цветов, верх Ли Джордана был самого обыкновенного чёрного цвета.       — Вам ведь нужно было три партнёра, — подмигнул парень, опускаясь на плед. — А я ни разу не был на магловских вечеринках. Сама судьба связала нас, верно?       — Кажется, так, — отозвалась Луна, присаживаясь рядом с Гермионой и помогая Джорджу с Фредом, принёсшим по пирогу, разложить еду по тарелкам.       — А Гарри привести вы не могли? — спросила Джинни, опускаясь рядом с братьями. — Было бы славно…       — Прости, сестрёнка, — ответил Джордж. — Он занят в аврорате. Придётся тебе довольствоваться мной.       — Ладно уж. Ты тоже ничего.       — Мерлин, Джин, спасибо! — наигранно удивился парень. — Комплимент из твоих уст? Теперь я могу умереть счастливым.       — Ты умрёшь гораздо раньше, если не заткнёшься.       После пикника компания направилась на мастер-класс по танцам, что подготавливал всех желающих к предстоящему балу. Ли Джордан танцевал с Луной, Джордж с Джинни, а Гермиона с Фредом. Находиться в руках уже знакомого партнёра было спокойно, даже приятно. Особо не слушая объяснения танцмейстера, Уизли двигался легко и свободно, без ошибок ведя девушку. А вот сама Грейнджер иногда оступалась, но виной тому был сам Фред. Время от времени шепча ей всякие замечания о том, как нелепо кто-то выглядит или танцует, он очень смешил девушку, заставляя её отвлекаться от объяснения наставника. Но какие-либо неверные шаги или сбитый ритм не огорчали Гермиону. Ей было весело и комфортно, а осуждающие взгляды танцмейстера вызывали ещё больший смех.       После мастер-класса, вымотавшего всех, за исключением Джинни и Джорджа, компания направилась на бал. Огромный зал, заполненный людьми, ставшими за этот день практически родными, был освещён сотнями свечей. Музыканты, расположившиеся на возвышении в конце помещения, уже играли что-то красивое и отдалённо знакомое, но распорядитель бала ещё не давал сигнал к началу танцев. Пока все просто блуждали по комнате, присматривались к напиткам и закусками, здоровались друг с другом, улыбались и записывали имена партнёров в бальную книжку, закреплённую на руках дам. Каждый танец — полонез, вальс, полька, кадриль, мазурка и другие — в порядке исполнения во время бала располагались на странице слева, а имена кавалеров, с которыми дама согласилась танцевать — справа.       — Позволь, — произнёс Фред, беря в руки книжку Гермионы, и вписал напротив всех танцев своё имя.       Девушка, наблюдая за этим, качнула головой, а после с улыбкой произнесла:       — Ты знаешь, что танцевать с одним и тем же кавалером столько танцев — неприлично?       — Почему же? — возвращая ей заполненный аксессуар, спросил парень.       — Будь мы в девятнадцатом веке, тебе пришлось бы на мне жениться, — ответила Гермиона.       — Что ж, на твоё счастье, мы не там, — усмехнулся парень. — Сомневаюсь, что тебе хочется быть родственницей Рона.       Замечание Фреда могло обидеть Гермиону, о чём он догадался сразу же, как фраза слетела с его губ, но девушка коротко рассмеялась, согласно кивнув, тем самым избавив его от извинений.       — Ты прав, — сказала она. — Вряд ли я вообще когда-нибудь смогу стать Уизли. Да и захочу ли?       Парень хотел было что-то сказать, но разнёсшийся по залу голос танцмейстера объявил о начале бала и открывающем его танце — полонезе.       — Пойдём, — девушка кивнула в сторону собирающихся в центре пар. — Как-никак, сегодня ты официально мой партнёр.       — Верно, — ответил Фред, галантно поклонившись и предложив Гермионе руку. — Это даже задокументировано в этой странной книжке.       — Она называется «карне», — сказала девушка, тряхнув кистью. — И это действительно несколько странно.       Бал прошёл великолепно. Все танцевали, смеялись, общались. Луна с Ли каждую следующую композицию проводили с новым партнёром. Как и положено на балах. Джинни непрерывно танцевала с братом, замучив его к концу праздника. А Фред, не отходивший от Гермионы ни на шаг, весь вечер развлекал её, кружа в танце, когда девушке того хотелось, и просто разговаривая, когда нужно было передохнуть и выпить пунша.       Грейнджер ещё днём осознала, что этот день является одним из лучших в её жизни. Однако, с появлением Фреда, Джорджа и Ли он стал действительно идеальным.       

***

      Фред никак не мог понять, ему интересно всё то, что говорит Гермиона, потому, что это действительно так увлекательно, или дело в том, как именно девушка рассказывала. Выйдя на балкон подышать, они уже минут пятнадцать обсуждали разницу между историческими реконструкциями, и тем, что происходило сегодня.       — Каждый элемент реконструкции должен иметь научное подтверждение, — говорила она. — То есть, если бы нам сказали, что это точная копия бала 1817 года, который действительно в том году проходил здесь, то это была бы реконструкция. Все участники должны были бы воссоздать наряды, характерные именно для этого года, ещё лучше, если бы они взяли на себя роли реально существующих людей, бывших на этом балу. Необходимо было бы повторить внутреннее убранство, очередность танцев, возможно, разыграть какой-нибудь скандал, что тогда был. Вот тогда да — это была бы историческая реконструкция. А так, — вздохнула она. — Это просто баловство. Чудесное, вдохновляющее, волнительное баловство.       — Тебе бы хотелось побывать именно на таком вот повторении реального бала? — спросил парень.       — Нет, — активно замотав головой, ответила Гермиона. — Нужно вжиться в роль, прочувствовать конкретное событие. Я так не могу. Я не актриса. Мне больше нравится так — быть собой, но при этом будто бы и нет. Это странно, но интересно. Будто бы короткий билет в прошлое, но без необходимости соблюдать строгие правила того времени. Просто возможность пережить самое лучшее из атмосферы той эпохи.       Говоря об этом, девушка рассматривала усыпанное звёздами небо и улыбалась. Восторг, что переполнял её, плескался в глазах, отражающих пляшущий огонь свечей, который проникал на балкон сквозь открытую дверь. Пока Гермиона смотрела куда-то в ночь, Фред смотрел на неё. Он тоже чувствовал восторг и восхищение, но поводом был не чудесный день, проведённый с друзьями, или необычный фестиваль, а девушка, что стояла перед ним.       — Знаешь, а я ведь незадолго до вашего прихода как раз думала о том, что хотела бы вам с Джорджем сказать спасибо, — произнесла Гермиона, облокотившись о перила.       В зале зазвучала мазурка, и парень с девушкой выглянули в зал. На репетиции этот танец у Гермионы совершенно не получался, и Уизли с Грейнджер, не сговариваясь, решили переждать его здесь. Наблюдая за тем, как мимо двери пронеслись Джинни и Джордж в бешеном галопе, ребята усмехнулись.       — Мне необходима была эта поездка, — продолжила свою мысль Гермиона. — Так что ещё раз спасибо вам большое.       — Всегда пожалуйста, Грейнджер, — ответил парень. — Но, честно говоря, идея подарить тебе билеты принадлежала именно мне, так что благодарить стоит меня одного…       Девушка звонко рассмеялась. Фреду так понравился этот звук, что ему жутко захотелось услышать его ещё раз. Этот порыв случился так внезапно, что Уизли не обратил на него должного внимания, упустив возможность отследить, когда и почему это чувство появилось.       — Тогда, Фред, — Гермиона повернулась к нему и, встав на носочки, подалась вперёд, заглядывая в глаза. — Спасибо тебе огромное.       Этих слов хватило, чтобы он расплылся в довольной улыбке, чувствуя, что правильно сделал, уговорив брата приехать сюда.       

***

             — Да, брось, Джордж, — простонал Фред. — Проведёшь день с друзьями, повеселишься. Что тебе не нравится?       — Я не сказал, что мне не нравится, — ответил брат. — Я лишь спрашиваю, почему мы должны покидать магазин на целый день в выходной? Это самое горячее время.       — Ну мы же его не закрываем. Здесь остаются Люси и Пол…       — А вдруг что-то случится?       — Да что может случиться, Мерлин! — взмахнув руками, воскликнул Фред. — И что-то я не припомню, чтобы ты когда-нибудь так упорно отказывался от предлагаемого мной веселья. Что случилось? Стареешь?       — Так, братец, — посмотрев в упор на своего близнеца, строго произёс Джордж, — Назови мне причину. Просто причину. И я поеду.       — Да нет никакой причины, — пожав плечами, ответил Фред. — Просто хочется.       — Да что ты? — усмехнулся брат.       — Представь себе.       Удивительно, но Джордж кивнул, как-то гаденько улыбнулся, и перестал о чём бы-то ни было спрашивать, дав своё согласие на любые действия. В этот же вечер Фред написал Ли, и друг, в отличие от противного близнеца, согласился сразу же.       За день до фестиваля троица пришла к миссис Дейвис, которая с радостью помогла парням с костюмами, взяв с них обещание повеселиться, а после во всех подробностях рассказать ей о том, как всё прошло. А уже в выходные, открыв магазин и какое-то время понаблюдав за работой Люси и Пола, близнецы убедились, что ребята отлично справляются, и, наказав сотрудникам при любой неприятности отправлять им патронуса, трансгрессировали в Бат.       Джинни, Гермиону и Луну они нашли не сразу. Обойдя весь город, познакомившись с огромным количеством девушек, откровенно глазеющих на них с очевидным восторгом, парни вернулись к «Королевскому полумесяцу», откуда и начали, где, встав около переполненного кафе, из которого каждую минуту кто-то выносил то пироги, то пирожные, принялись сканировали толпу в поисках знакомой рыжей, блондинистой или каштановой головы.       — Если бы я знал, что, чтобы подцепить девчонку, мне нужно одеться как какой-то средневековый щегол, я бы сделал это раньше, — сказал Ли, подмигнув очередной мимо проплывающей группе красавиц. Они хихикнули, улыбнулись, а одна их них даже послала парню воздушный поцелуй.       — Ты джентльмен девятнадцатого века, — усмехнулся Фред. — Помни об этом, мамкин обольститель.       — Эй, то, что ты притащил меня сюда и не даёшь ни с кем нормально пофлиртовать — это, знаешь ли, преступление, — возмутился парень.       — Да кто тебе не даёт, — хмыкнул Фред. — Найди мою сестру и её подруг, тогда можешь хоть всех здесь пере… — он кашлянул, — В общем, можешь делать что хочешь.       — Тогда я пошёл, — тут же отозвался друг. — Стой здесь, и через пять минут я приведу тебе твою девчонку.       — Кого? — непонимающе, спросил Фред.       — Ну, — замялся Ли, неловко поглядывая на Джорджа. — Сестру твою найду. Вот. Ну я пошёл.       — Ты что ему наговорил? — набросился на брата Фред, как только друг скрылся в толпе.       — Не понимаю о чём ты, — с выражением абсолютной невинности ответил Джордж, оглядывая прохожих. — О, это же Луна!       В метре от них, разговаривая с группой японцев и, кажется, без проблем их понимая, хотя они явно общались не на английском, стояла Лавгуд. Обрадованные, что их поиски закончились, близнецы подошли к ней, и девушка, приятно удивившись, поприветствовала парней, объяснив, что только что помогла туристам, объяснив, что за праздник тут происходит.       — Ты знаешь японский? — удивился Джордж.       — Немного, — ответила Луна. — Это один из языков, что я усиленно учу перед кругосветным путешествием.       — Здорово, — отозвался парень, выглядя при этом шокированным и восхищённым. — А где Джинни с Гермионой?       — Джинни пошла за лимонадом, а Гермиона… — девушка обернулась, указав рукой на высокое дерево, под которым виднелась темноволосая девичья фигура в розово-фиолетовом платье. — Вот там.       — Тогда пойдём, — сказал Фред, собираясь направиться к девушке, но тонкая рука в перчатке схватила его за локоть.       — Не так быстро. Сначала нам надо купить пирог.       В итоге Луна потащила их в кафе, где ребята купили вишнёвый и апельсиновый пироги, несколько пудингов и тарелку клубники, после чего троица уже направилась к Грейнджер.       Ходить в этих костюмах было неудобно, но, когда в глазах Гермионы Фред уловил толику того восхищения, что читалось во взглядах многих девиц, что он сегодня видел, парень почувствовал, что готов потерпеть некоторые неудобства. Да и не так уж некомфортно ему было. Вполне себе нормально.       Сама же девушка выглядела великолепно. Пусть он уже и видел её в этом платье, но в полностью составленном образе она напоминала героиню какой-нибудь картины. Хрупкая, нежная, но в то же время яркая и энергичная. Появившийся из-за жары румянец, открытая поднятыми вверх волосами тонкая шея, не сходящая с лица улыбка и разговоры… Он не помнил, чтобы она так увлечённо и возбужденно о чём-то разговаривала. Где они сегодня были, что видели, в честь чего всё это празднество… Это всё звучало так интересно, так хорошо, что Фред готов был слушать Гермиону часами. Что, собственно, он и делал.       На мастер-классе парень любовался её сосредоточенным лицом, которое то и дело окрашивалось сдерживаемой улыбкой, вызванной его шутками и замечаниями. Изучал дрожащие ресницы, которые хотелось как можно чаще поднимать вверх, чтобы они не мешали Фреду встречаться с искрящимся взглядом девушки. Иногда он останавливал внимание на спрятанных в тонкую ткань перчаток пальцах и изящной кисти, что буквально утопали в его больших ладонях.       Фред хотел, чтобы Гермиона чаще говорила, улыбалась и смотрела вверх, на него. Поэтому никак не мог удержаться от комментариев и шуток. Это, что удивительно, её не раздражало, хотя он, помня о том, какой строгой девушка была в школе, был уверен, что Грейнджер будет хмуриться и сердиться. Но нет. Пусть она и спотыкалась из-за него, ошибалась, но выглядела при этом очень счастливой.       На самом же балу Фред ни на шаг не отходил от Гермионы, за исключением тех моментов, когда отправлялся за пуншем. Но даже тогда он внимательно наблюдал за тем, где она, куда смотрит и с кем разговаривает. Ему просто хотелось видеть её. Знать, что с ней всё хорошо.       То, какие чувства, какой трепет, какое волнение в нём вызывала эта девушка, парень не очень понимал. Он ещё не был готов распознать в разнообразии эмоций то, что всё это значило. И единственным, что Фред отчётливо осознавал, было то, что ему хочется как-то помочь этой девушке, доставить удовольствие, сделав всё, чтобы она продолжала тепло и радостно улыбаться.