синдром прекрасного спасателя

Среди информаторов Игоря Карахана было много гомесексуалов. В московских парках, куда в темноте не ступала нога ни одного традиционного мужчины, по ночам собирались самые разнообразные личности. Зная, как выглядят важные люди, там можно было найти генералов, министров, докторов наук. Чтобы спрятать этот свой секрет, они запросто раскрывали перед подлым журналистом другие, менее опасные тайны. За время своих вылазок Игорь натренировал ту насмотренность, которая позволяла определить ориентацию человека задолго до того, как он сам решит об этом заговорить. Но увидев Гончарова, исследующего содержимое штанов какого-то парня, Карахан поставил под сомнение этот свой навык. Он никогда бы не подумал, что любимца баров и главного гуляку Москвы могут привлекать среднего роста брюнеты. Когда две пары испуганных глаз поднялись на звук затвора, Игорь еле сдерживался от смеха. Оказавшиеся в его фотопленке кадры могли не только лишить Гончарова-младшего места, но и подвинуть с министерского кресла его высокопоставленного папашу. Было бы глупо прямо использовать такой жирный компромат. Тем более, что сенсация, за которой он приехал, была куда привлекательней сексуальных предпочтений его давнего знакомого. — Вытащи пленку, — угроза из уст растрепанного Димы прозвучала по крайней мере неубедительно. Он встал с подоконника и, избегая потерянного взгляда Кирсана, на ватных от возбуждения ногах пошел в сторону Игоря. — Воу-воу, потише! — Игорь отступил назад, демонстративно поднимая вверх руки. Правой он крепко сжимал фотоаппарат, — Я еще ничего не решил, — он улыбнулся и спрятал камеру в сумку — подальше от разъяренного Димы. — Нечего тут решать. Если я когда-нибудь захочу попасть в лагеря, то фотография должна быть по меньшей мере удачной. Обязательно пришлю тебе в виде открытки, а эту придется убрать. — Ладно-ладно, дай минутку, — Игорь наклонился к сумке, и когда обращенное на него внимание расслабилось, развернулся и пустился со всех ног к выходу. Секунду Дима неверяще смотрел ему вслед, а потом сорвался за ним. Под осуждающие взгляды медсестер и смех детей, наблюдающих эту игру в догонялки, они оббежали весь больничный кампус. Но у Игоря было два преимущества: опыт в таких забегах и припаркованная у входа «Волга». «Вторая пробежка за день», — думал Дима, глядя вслед удаляющейся машине. *** Сердце Кирсана никогда не билось так сильно — ни от возбуждения, ни от страха. Оставшись в палате наедине с выпотрошенной рубашкой и расстегнутыми штанами, он еще долго непонимающе смотрел в дверной проем. Дима появился в нем, когда Кирсан приводил себя в порядок. — Прости, это все из-за меня, — сказал он, медленно садясь на кровать. Волосы на голове Димы были взъерошены, и пальцы Кирсана нервно дернулись от желания вновь нырнуть в них. Он закончил заправлять рубашку и подошел к Гончарову. — Кто это был… Вернее, что это было? — спросил он, стоя напротив. — Знакомый журналист из Москвы. Я звонил ему, чтобы рассказать о том, что тут происходит, но не думал, что он решит приехать. Это… — он опустил голову и вцепился в волосы, — Это просто немыслимо… Прости… Боже, если эти снимки попадут в газеты… — он закрыл лицо ладонями и замолчал. Кирсан знал, что будет. Сначала черный воронок под окнами общежития, затем громкий суд о мужеложстве, а на десерт лагеря, откуда оба вряд ли выберутся живыми. Он опустился на стоящую напротив кровать, опустошенный ясностью грозящего им будущего. — Неужели он это сделает? — прошептал он неверяще. На глаза наворачивались слезы, а в груди все сильнее разрасталось чувство паники. Дима опустил руки и взглянул на Кирсана: тело бьется мелкой дрожью, ладони вжаты в матрас, потерянный вид и мокрые глаза. Он подошел, сел рядом и взял его за руку. — Все будет хорошо. Он не настолько… плохой человек. Он может использовать эти фотографии для угроз, но я сомневаюсь, что они правда дойдут до печати… — Кирсан поднял взгляд на Диму. Из наполненных влагой глаз потекли слезы. Дима прижал его к себе, крепко обнимая, и еще долго сидел, чувствуя, как по плечу расползается мокрый след. Когда Кирсан успокоился, Дима рассказал ему о том, кто такой Игорь — ему нельзя доверять, но можно быть уверенным, что он ничего не делает просто так. И действительно — тем же вечером Карахан вернулся в больницу. Он был налегке — ни сумки, ни заветного фотоаппарата с такой опасной пленкой. Но, как и ожидалось, у журналиста имелись при себе требования. Зайдя в палату, он вновь застал там обоих. При виде Игоря тревога на лице Кирсана сменилась злостью. Он вскочил и, преодолев комнату в несколько быстрых шагов, ударил не успевшего среагировать журналиста по лицу. Казалось, Карахан не был удивлен. Кулаком он вытер капельку крови с разбитой губы и, повернувшись к сидевшему на кровати Диме, улыбнулся. — Мне всего лишь нужна гарантия нашего сотрудничества, — он перевел взгляд на Кирсана, — Если обеспечите меня информацией о ходе расследования, я уничтожу снимки. Даже пленку сожгу, хотя на ней, вообще-то, до вас были более горячие фотографии жгучей брюнетки. — По-твоему, это нормально? — пораженный спокойной реакцией провокатора, Кирсан обеими руками схватил его за ворот рубашки, — Нормально просить помощи, угрожая расстрелом?! В Москве люди совсем разучились разговаривать? Видя, какое сильное впечатление на Кирсана производит Игорь, Дима встал и подошел к нему. Коснувшись руки, сжимающей ткань рубашки, он привлек к себе внимание доктора. — Он просто кретин. Нет смысла говорить с ним о морали — он не знает, что это такое. Давай просто все спокойно обсудим. Кирсан покачал головой и разжал пальцы. Еще раз посмотрев на наглое выражение лица Игоря, он заметил формирующийся синяк в области челюсти и выдохнул — это синее пятно будет для него хотя бы какой-то отдушиной. Настроение Карахана, казалось, вообще никак не изменилось. Он медленно отступил от вспыльчивого доктора и расправил смятый воротник. — Ну что ж, раз экзекуция осуществилась, можем приступать к делу? — он вновь улыбнулся, — Это простая сделка: одна сенсация в обмен на другую. Даю слово, что снимки будут в безопасности. — он протянул руку стоявшему рядом с ним Кирсану, но тот лишь скорчился от отвращения и отошел к окну. Руку Игоря принял Дима. — Ты же понимаешь, что если я попаду к чекистам, причин молчать о твоих секретах у меня тоже не останется? — Дима крепче сжал его руку, — Возможно, твое наказание будет не таким суровым, но на первой полосе ты окажешься уж точно не в качестве автора, — он улыбнулся и разжал хватку. Игорь кивнул и улыбнулся в ответ.