Way down we go

– Сегодня, – громко вещал Бэй, – последний день вашей физической подготовки. Начнём с рукопашного боя. Дальше вы можете отдохнуть, а уже вечером мы выедем из Бесстрашия, чтобы поиграть в захват флага. Именно результаты игры определят ваше окончательное место в рейтинге на момент завершения первого этапа. Сейчас я разделю вас на пары, – Бэй начал что-то записывать в тетради, как раздался крик Барбары: – Можно мне с Эйнсли? – девчушка вперила взгляд в Бэя, сложив руки на груди. Бэй выглядел озадаченным. Неофиты не могут сами выбирать себе партнёров для спарринга. Но поскольку это последняя тренировка, он пошёл на уступку. Он махнул рукой в сторону ринга, приглашая нас выйти первыми. Барбара, как прыткая антилопа, за долю секунды оказалась там, разминая шею. Я же смутилась. Что на неё нашло? Но делать было нечего, поэтому я пошла к ней навстречу. Забравшись на ринг, я заметила, что все столпились вокруг нас, дабы поглазеть. Что ж, не впервой. Завязав волосы в хвост, а после скрутив в пучок, я встала в стойку. После боя с Эриком я начала на постоянной основе собирать волосы в пучок во время спарринга. Чтобы у соперника не было возможности схватить меня за волосы. Это ни раз спасало меня. – Начинайте. – объявил Бэй, продолжая составлять пары для следующих боёв. Что я знаю о Барбаре? Она чуть выше меня и чуть шире в плечах. На одной из тренировок она получила травму в правую ключицу, из-за чего старается орудовать левой рукой. Перед ударом она выставляет ногу вперёд. А ещё прямо сейчас ею руководят эмоции (злость в основном), а не рассудок. Это я поняла по тому, с какой желчью она выплюнула: – Как же я ждала этого! – дурочка. Разве она не знает, что стоит поберечь лёгкие. Не стоит разговаривать во время спарринга. – Шалава! Если это её тактика для победы, то что ж, у неё есть все шансы выиграть, поскольку я растерялась от её слишком громкого крика. Что она имеет в виду? Её крик не только ошарашил меня, давая ей возможность ударить первой, но и привлёк ещё больше внимания. Даже Бэй оторвался от своего наиувлекательнейшего занятия. – Барбара! – окликнул он, но было поздно. Она настолько ввела меня в ступор, что я пропустила первый удар, который пришёлся мне в правую скулу. Растерялась всего на секунду, но этого было достаточно для этой бешеной. Она больше походила на разъярённую фурию, чем на девушку, что собирается победить меня. Нет, - поняла я, - она хочет моей смерти. И если я не защищу себя, никто не защитит. Я пыталась блокировать её выпады, но она лихорадочно наносила удары. Это всё было настолько смешно, что не будь я участницей этого «поединка», умерла бы со смеху. Она рандомно наносила удары, словно просто махала кулаками, мол, попаду - отлично, не попаду - тоже отлично. – Тварь! – громче прежнего завопила она, пуская в ход ногти. Хотя это скорее были когти. Она исцарапала всё моё лицо, шею, ключицы, живот, который был оголён в связи с тем, что я сегодня надела спортивный топ вместо футболки. – Сучка! – продолжала кричать она, вцепившись мне в волосы. – Да отцепись ты, ненормальная! – закричала я, пытаясь скинуть её руки с моих волос. Это было больше похоже на уличную драку двух девочек, которые не были бесстрашными. Это было бы уместно, будь мы эрудитками, или искренними, или изгоями. Альтруистам и дружелюбным претит насилие, посему они сразу отлетели. Я наотмашь пнула Барбару в живот, после ударила в колено. Когда она упала, я облегчённо вдохнула. Всё тело щипело из-за того, что она исцарапала меня. Только я замахнулась, чтобы вырубить её, как меня пронзил дикий вопль отчаяния. С таким кличем идут в бой те, кому больше нечего терять. Она вновь накинулась на меня, как дикая кошка, повалив на спину. Её острые когти попытались добраться до моих глаз, но я вовремя увернулась. Я тоже, знаешь ли, имею хороший маникюр! Я вцепилась пальцами в её пострадавшую ключицу, вызывая очередной оглушающий крик. Если она жульничает, используя остроту ногтей, то и мне можно. Когда все жульничают, это не жульничество. – Грёбаная шалава! – завопила она. Но тут я почувствовала, что мне стало легче дышать. Бэй крепко обхватил её торс, стаскивая с меня. В эту же секунду кто-то схватил меня за плечи, ставя на ноги. Агата, Тара и Грейси. Они окольцевали меня, словно намеревались защитить от Барбары, если Бэй не сможет удержать её в своих тисках. И была велика вероятность того, что не сможет. Она шипела, давилась собственной слюной, царапала руки Бэя, пытаясь вырваться, дабы добраться до меня и завершить начатое. Кричала раненым зверем. Бэй со всей силы швырнул её тушку в другой конец ринга. Я видела, как Барбара стукнулась головой. – Барбара! – кричал наш инструктор. – Что ты себе позволяешь? Ты ведёшь себя неподобающе! Ты должна использовать технику, которой мы вас научили, а не просто махать кулаками! Я опущу твоё место в рейтинге до последнего! – Срать я хотела на ваш рейтинг! – закричала она. Её голос надорвался, и я услышала, как она начала кашлять. Слишком поздно поняла, что это вовсе не кашель. Она начала задыхаться. Все в ужасе смотрели на неё, не понимая, что происходит. Она ещё раз громко закричала, срывая голос. А потом я услышала плач. Её тело содрогалось, словно в предсмертных конвульсиях. Она тяжело дышала. Слишком тяжело. Сердце предательски защемило. Несмотря на то, что она только что сделала, несмотря на все её слова, мне захотелось утешить её. Она громко рыдала, позволяя себя эту слабость. Позволяя всем нам смотреть на неё в эти минуты. – Я устала! – закричала она. – Устала от всего этого! – слёзы с соплями смешались на её лице. Гримаса боли исказила её прекрасное личико. – Я ненавижу всё это. – в этой оглушающей тишине её шёпот был слишком громким. Она перестала плакать. Перестала содрогаться. – Я никогда не хотела в Бесстрашие. Никогда. Я хочу домой. – её голос вновь дрогнул и по щекам снова покатились слёзы. – Я хочу домой! Хочу к своей семье! Мне стало жалко её. Я сделала шаг вперёд, но Тара удержала меня. В этот момент к рингу подошёл мой отец. Он опустился на корточки перед Барбарой, аккуратно опуская ладонь на её волосы. – Мне очень жаль, боец. – начал он. – Но назад пути нет. Теперь Бесстрашие - твой дом. Осталось совсем чуть-чуть. Нужно перетерпеть. Первые месяцы всегда сложные. Потом станет легче. Куда определил тебя тест? – Домой, – шмыгая носом ответила она, – в Эрудицию. – Зачем же перешла? – спросил Бэй. – Ради любви. Её ответ добил меня. Эрик. Она что, действительно... Ушла... Ради него? Вспомнились его слова о том, что Барбара всё ещё питает надежду на то, что Эрик сможет полюбить её. Ноги подкосились, и если бы не девочки, я бы рухнула прямо сейчас. Боже. Я кинула быстрый взгляд на Эрика. На его лице чётко читались презрение и отвращение. Я выдохнула. Что он там говорил? Верит в обоюдное удовольствие? Интересно, они с Барбарой тут или там? Скорее всего, в Эрудиции. Ведь она перешла ради него. А что, если нет? Что, если в Эрудиции он запудрил ей мозги, она перешла, и их интрижка произошла уже тут? А потом он бросил её. Какой ужас. Я вырвалась из круга, что образовали мои защитницы, и направилась к Барбаре. Опустилась перед ней на колени и начала аккуратно стирать с её лица слёзы. – Пойдём. – я помогла ей подняться. – Я отведу её в общежитие. Мы удалились под удивлённые взгляды ребят.

***

Я усадила Барбару на свою кровать. Её взгляд метнулся на противоположную койку, которая принадлежала Эрику. На его тумбочке лежали две сигары, которые я вчера оставила там. Чёрт, - я мысленно дала себе подзатыльник, - мы же остались совершенно одни. Ну ничего, - успокаивала себя я, - если снова нападёт, я буду готова к этому. Я быстро оглядела её. Вряд ли она собиралась вновь нападать на меня. Удивительно, что она вообще дождалась тренировки. Что ей мешало просто подкараулить меня? Наверное, побоялась нести ответственность за последствия. А так, побив меня на ринге, прикрываясь тем, что это был спарринг, можно было избежать наказания. Я сходила за водой. – Спасибо. – севшим голосом произнесла она. – Я чувствую себя дерьмовым человеком. Я молчала. Мой порыв утешить её был минутной слабостью. Элементарным проявлением эмпатии. Что мне делать? Что мне говорить? Я не знала. – Прости, пожалуйста. – прошептала она. Её нижняя губа начала дрожать. – Я не знаю, что на меня нашло. Мне просто стало так плохо. Я не настолько плохой человек. Просто злость затмила здравый рассудок. – Всё хорошо. – отчасти я солгала ей. Но лишь потому, что хотела, чтобы она почувствовала себя лучше. Ей и так плохо. Я видела, как ей больно. Желание вернуться домой убивало её изнутри. Любовь заставляет идти на отчаянные поступки не меньше, чем страх. – Правда, прости. – продолжала она. – Я постараюсь как-нибудь загладить вину. Честно. Быть может, потом, когда начну работать и получать больше, чем сейчас. Если вообще начну. – тихо закончила она. По её щеке скатилась слеза. Нужно срочно что-то делать! – Ну, ты можешь отдать мне свою порцию шоколадного торта. – я попыталась пошутить. Барбара выдохнула. – Хорошо. – она выдавила из себя улыбку. – Только я всегда беру банановый кекс вместо шоколадного торта. Сгодится? – Ну нет, – я сморщила нос, – где шоколад и где банан? Тогда два кекса. – Идёт. – сейчас она действительно искренне улыбалась. Я чувствовала, что должна ещё ей кое-что сказать. – Между мной и Эриком ничего нет. – я поджала губы. – Мы просто общаемся. А то, что он сказал... Мы просто уснули в моей комнате, ничего не было. – оправдываюсь, как маленькая девочка. Но Барбара не должна видеть во мне соперницу. – Я понимаю. – её голос был пропитан болью. – Но я люблю его. С самого детства. Наши отцы вместе работали. Они часто бывали у нас в гостях. Или мы у них. Я всё надеялась, что когда-нибудь он обратит на меня внимание. Полюбит так же сильно, как и я его. Мама как-то пошутила, что, возможно, нас поженят. А я верила. Верю до сих пор. Мои родители сулили ему отличную врачебную карьеру, останься он в родных стенах. Но я всегда знала, что он уйдёт в Бесстрашие. Ещё со времён, когда мы ходили в школу. Он всегда вёл себя, как истинный бесстрашный. Я внимательно слушала её. – Он очень умный. – с восхищением продолжала она. – Всегда продумывает на несколько шагов вперёд. – да, кукловод из него отменный. – В шестнадцать он начал заниматься спортом с удвоенной силой. Тогда я окончательно убедилась в том, что он уйдёт, каким бы ни был его тест. И то же начала морально готовиться к переходу. А родители всё верили, что из нас выйдет отличная пара. – из неё вырвался смешок. – До чего же они были глупыми. Эрик даже никогда не смотрел на меня. – А?... – я хотела прервать её, но она выставила руку, прося меня молчать. – Между нами ничего не было. Если честно, вообще не припоминаю о том, чтобы он интересовался кем-нибудь. Ты должна согласиться со мной, что он очень привлекательный. За ним постоянно бегали девчонки. Порой даже из других фракций. Но он едва одаривал их вниманием. Я крепко задумалась. Противный червячок выполз из своей норы, заполз в самое сердце и решил теперь жить там. Не хочется думать о том, что Эрик общается со мной из-за моего статуса. Но я не могу избавиться от этой мысли. Этот противный червячок взял рупор и теперь орёт в него, что есть мо́чи. Эрику я нужна ради достижения власти. Больно. – Но ты другая, – голос Барбары заткнул это надоедливое существо, которое обещало вернуться позже, – ты единственная из девочек, кто противостоит Эрику. Остальные же так сильно жаждут его внимания, что соглашаются со всем, что он говорит. Посмотри на меня! – она вскинула руки. – Я как жалкая псина! Побежала за ним! Неудивительно, что он кривил носом, пока я ревела на ринге. Эрик вообще не любит слабых людей. Тех, кто жалуются. Кто ноет. Он считает их мерзкими придурками. Я сглотнула. – Ты просто не слышала, как он разговаривает со мной. – я попыталась звучать обыденно, но Барбара почувствовала, что её слова породили в моей голове множество мыслей. Оно неудивительно. Они знакомы с детства. Она его знает лучше, чем я когда-нибудь смогу. – Ты просто не слышала, как он разговаривает с другими. С тобой он ещё сдерживается. И он всё время смотрит на тебя. Он никогда ни на кого так не смотрел. Я бы всё отдала за один его такой взгляд. Я нахмурилась. – Он смотрит на меня, как на дуру. Барбара хихикнула. – Неудивительно, что ты нас не помнишь. – я вопросительно глянула на неё. – Ты нас на год младше, но мы всё же время от времени сталкивались в школьном коридоре. Сейчас, в связи с тем, что идёт Инициация, наступили школьные каникулы. Поэтому я чаще остаюсь в родных стенах и общаюсь с ребятами. Как только они станут полноценными членами фракции (осталось несколько недель), школьные занятия вновь возобновятся. У нас действительно не могли совпадать уроки, но если Барбара говорит, что мы могли пересекаться в коридорах или в столовой во время обеда. – Вы видели меня? – Конечно, – улыбнулась она, – сложно не заметить такую шевелюру. – она коснулась моих волос. Рыжих людей во всём Чикаго можно пересчитать по пальцам одной руки. – Ещё ты была единственной бесстрашной, которая приезжала и уезжала на машине, а не на поезде. – чуть погодя она решила добавить: – Я точно знаю, когда Эрик увидел тебя впервые. Я имею в виду, по-настоящему увидел. И очень сильно заинтересовался. Я обязана внимательно расслышать каждую деталь. – Это было год назад, за неделю до экзаменов. – начала Барбара, возвращая нас обеих в прошлое. Мне тогда было шестнадцать, значит. Эрику семнадцать. – В тот день мы решили пообедать на улице. Мы увидели, как ты выходишь из школы, чем-то недовольная. За тобой шёл какой-то парень. Ты остановилась и начала гневно размахивать руками. Клянусь, я думала, вы подерётесь! Потом мы услышали, как приближается поезд, и решили, что ваши уроки закончились. Но ты направилась в нашу сторону. Не уверена, видела ли ты нас или нет, но твой взгляд просто молнии метал! – Эйнсли, ну подожди ты! – кричал тот парнишка, пытаясь догнать тебя. – Отвали от меня! – ты словно желчью плевалась. Мне стало так жутко от твоего тона! – Бесстрашные детишки ругаются, – хихикнул тогда Зак, наш с Эриком общий друг. – Какая прелесть. Что, дети мои, не смогли решить, кто в кого ножи метать будет? Ведь именно этим занимаются все сумасшедшие психи на досуге. – Ты тогда резко остановилась, медленно оборачиваясь к нам. Мы сидели на скамье. Зак, я, Марлен, Энид, Мартин и Эрик. Поэтому велика вероятность того, что ты попросту не заметила Эрика. Хотя вы тогда обменялись несколькими фразами. – Извини? – я потупила взгляд, поскольку мне стало страшно от того, как ты посмотрела на нас. – Что ты сказал, книжный червь? – Эйнсли, легче, – тот парень приобнял тебя за плечо, пытаясь отвести в сторону. – Извините, ребят. Она не в духе. Проект завалили. – Ты! – завопила ты тогда, скидывая его руку со своего плеча. – Называй вещи своими именами, Саймон! Это всё из-за тебя! Если бы только продолжил дискуссию, а не пошёл на попятную! И ладно, о себе не думаешь! Мы были в одной команде! Ты должен был и обо мне подумать, прежде чем принимать поражение! – Эйнсли, нашими оппонентами были искренние! У нас попросту не было шансов на победу! – Так поколотили бы их, – вставил Мартин, – появился бы шанс. – Прости, мне очень стыдно, но я тогда тоже засмеялась. Скучаю по тем беззаботным дням. Так вот, дальше: – Я тебя сейчас поколочу, придурок в синем костюме! – огрызнулась ты. Мне вновь стало жутко. – Я бы с удовольствием посмотрел на это, – вставил тогда Эрик. – Можешь занять место в первом ряду! – рявкнула ты. – Или вообще встать на его место. – Полегче, девочка, – встала на защиту Марлен. – Нет-нет, – сказал тогда Эрик, – пускай продолжает. Она забавная. – он широко улыбнулся, разглядывая тебя. – Ты тогда лишь повторила его улыбку, сделала шаг в его сторону и ответила: – Посмотрим, как ты будешь светить зубами, когда я выбью тебе парочку. – Я пришла в дикий ужас! Я встала, готовясь оттаскивать Эрика от тебя. Он никогда не слышал подобных слов в свой адрес. Его всегда все любили, потакали ему, соглашались с ним во всём. А тут маленькая, рыжая, бесстрашная, которая ниже его на полторы головы и у́же в несколько раз! Холодок пробежался по моей коже. Но Эрик лишь улыбнулся, начав смеяться. – Какой храбрый хомячок. – отчеканил он. – Эйнс, пошли, – потянул тебя тот парень, но ты продолжала негодовать. – Как ты мог проиграть? Мы были в шаге от победы! – Они искренние! Правда на их стороне. – Вообще-то, – вставил Мартин, – правда на стороне эрудитов. Ведь у нас факты, а не первые попавшие в голову мысли. – Это потому, что вы в своей фракции учебники жрёте? – твой вопрос рассмешил Эрика. Именно тогда я поняла, что ты заинтересовала его. – Именно тогда... – тихо добавила Барбара, но потом, прочистив горло, добавила: – Потом прозвенел звонок, этот Саймон потянул тебя за руку, но ты сказала, что не пойдёшь на оставшиеся занятия. А когда он пригрозил тебе тем, что твой отец будет ругаться, ты сказала, что тебе плевать. – Что он сделает? В угол меня поставит? – Ты ушла, а мы все вместе вернулись в школу. Потом мы частенько замечали тебя в коридорах. Но ты нас не видела. Я, честно признаюсь, боялась, что ты тоже купилась на Эрика. Ведь он постоянно искал тебя, искал твой взгляд. Я очень боялась, что ты намеренно игнорируешь его, дабы он был как можно дольше увлечён тобой. С каким же облегчением я выдохнула, когда поняла, что ты не игнорируешь его. Ты действительно его не замечаешь. И где мы сейчас? – хмыкнула она. – А ведь это бесило Эрика. Очень сильно. Рассказ Барбары закончился. Она молчала. Я молчала. Как я могла забыть о том дне? Только сейчас, после напоминания Барбары, я вспомнила. История фракций. Проект в парах. Проигрыш. Я помню, что была очень зла и обижена на Саймона. Мне так хотелось победить. Мы с отцом очень долго готовили нужную информацию. Я целую неделю тогда ждала нового урока, чтобы разнести всех в пух и прах! Но мне просто не повезло с напарником. Я помню возбуждение, с которым мы вели дебаты. Помню, какое отчаяние меня захлестнуло, когда Саймон нажал на кнопку, что означало добровольный проигрыш. Помню, с какой болью я умоляла нашего учителя не засчитывать этого, мол, он случайно нажал. И я помню ту злость. Ту злость, что полностью окутала меня. Мне тогда казалось, что я способна в одиночку победит целую армию. Лишь усилием воли я сдержала себя, не врезав тогда Саймону. О той перепалке с эрудитами я вообще напрочь забыла. И никогда бы не вспомнила, если бы не Барбара. Даже сейчас, закусив губу, я пытаюсь вспомнить тот день. Нет. Помню лишь эмоции, но не лица. Не помню ничего из того, что я сказала в тот день. Вообще. А Эрик помнит. Конечно же, помнит. Не удивлюсь, если он перешёл в Бесстрашие исключительно из-за этого. Внимания моего, значит, искал? Червячок, что пару минут назад кричал о том, что я Эрику нужна из-за статуса, заткнулся и исчез. – Я тогда была так зла. – произнесла я. – Но я уже обо всём этом забыла. И даже не вспомнила бы. Не напомни ты мне. Храбрый хомячок. Так меня назвал Эрик, когда я вышла к нему на спарринг. Ох, чёрт. Он пытался мне напомнить? Ну да, - мысленные подзатыльники стали входить в привычку, - конечно, он пытался мне напомнить! А я даже не сообразила! – Боже! – выдохнула я, пряча лицо в ладонях. – Обещала ему зубы выбить, а на нашем первом спарринге он меня буквально по рингу размазал! Барбара хихикнула. – А ещё, – продолжила я, отнимая ладони от лица, – теперь я ищу его внимания. – Ты ему нравишься. – утешила меня девушка. – Пускай ты и готова повеситься ему на шею, – она улыбнулась, – но ты отстаиваешь своё мнение. Имеешь свои мысли, свою жизненную позицию. Пускай вы с Эриком и разные, но... Противоположности притягиваются. Мне стало неловко. – Я, кстати, недавно видела Саймона этого. – внезапно произнесла Барбара. – Он меня, в отличие от тебя, узнал. Я улыбнулась. Интересно, сколько наших ребят общались в школе? Сколько из них видели меня? Возможно, я и видела кого, но благополучно забыла об этом. Как Эрика с Барбарой. – Ты, главное, не давай ему. – сказала Барбара, сжимая мою ладонь. – Мне кажется, это спортивный интерес. Ну вот. Одна мысль о том, почему Эрик водится со мной, хуже другой. Не успела я ответить, как ребята ввалились в общежитие. – Тренировка уже закончилась? – спросила я, разглядывая их. Кого же я могла видеть в школьном коридоре? – Твой папа сказал, что в ней нет никакого смысла, – ответил Фор, – итоги физической подготовки решит сегодняшняя игра. – Захват флага. – я кивнула, оглядывая каждого из них. Нет. Никого не припомню. – А что будет потом? – спросила Агата, опускаясь на мою кровать. Все уставились на меня. – Ну, в этой игре вы будете должны применить все навыки, которым обучились на первом этапе подготовки. Будет две команды. Цель - захватить флаг противника, который тот спрячет. Потом начнётся второй этап. На нём с помощью симуляционной сыворотки вы будете погружаться в пучину своих страхов и учиться бороться с ним. А дальше окончание Инициации. Мой отец выступит с речью. Потом слово будет предоставлено Максу и Бэю, поскольку они были вашими инструкторами. Каждый из вас станет официальным членом Бесстрашия. В тот вечер вы будете выбирать себе должность. Именно поэтому вас ранжируют. Будете делать выбор в связи со своим порядковым номером. В Бесстрашии по-настоящему хороших рабочих мест мало. От силы пять или семь. Поэтому важно попасть в первую десятку. Потом каждый получит личную комнату. И всё. Начнутся танцы, веселье, море алкоголя и курева. Что-то вроде выпускного в школе. Хотя я не знаю, ведь я всё ещё учусь. Ну как-то так. – Круто! – воскликнула Грейси. – А можно будет нарядиться? – Конечно. – ответила я. – А с партнёром прийти можно будет? – Да, можно. Вы чего, блин? Мы хоть и солдаты, но нам тоже хочется любви. И красивой одежды. И прочих мелочей, которые, как многие считают, мы отрицаем. Ребята начали бурно обсуждать то, как пройдут их последние недели в качестве неофитов. О том, что будет после завершения Инициации. Я столкнулась со взглядом Эрика. Он опирался о дверной косяк, наблюдая за этим балаганом. Нужно будет спросить у Барбары, каким он был в день выпускного? Я помню, что он против всего этого. – А ты будешь с нами? – спросила Агата. – Нет. – ответила я, отводя взгляд от Эрика. – Я с вами только ради чётного количества неофитов. На втором этапе меня уже не будет. А во время завершения Инициации я буду с отцом. Может быть, возьму слово. – А если я стану первым, – крикнул Марк, – я смогу стать лидером? – Куда тебе? – засмеялась Дженна. – Ты на четырнадцатом месте! – В лидеры может баллотироваться каждый член фракции. Даже обычная кухарка. – ответила я. – Если большинство бесстрашных проголосуют за вас, тогда вашу кандидатуру отправят на рассмотрение лидерам фракций. Если и там всё пройдёт гладко, тогда этим займётся Совет города. Именно Совет Чикаго даёт окончательный ответ. Но у уходящего лидера есть последнее слово. Тогда даже Совет города не сможет противостоять этому. – Как долго Аарон планирует возглавлять Бесстрашие? – спросил кто-то. Я пожала плечами. – Так долго, как понадобится. Но даже не надейся. Следующим лидером станет Макс. Это все знают. Он главный претендент уже десять лет. Произнося эти слова, я быстро взглянула на Эрика. На его лице сияла самодовольная ухмылка. Ну просто поразительный человек!