8:1—13

Свет пришлось убавить – энергоснабжение скорее не работало, чем работало. Несмотря на чудовищное количество погибших, скопившихся на нижнем уровне Геофронта – выживших оставалось намного больше. И теперь эта разношерстная толпа, различно настроенная к NERV, стремительно и неотвратимо превращала огромное убежище из ямы с мертвецами в банку с пауками. У них возникали спонтанные стычки друг с другом, приводящие к новым ранениям и жертвам. Силовые структуры вроде СБ NERV или полиции не работали – да и более того, они порой и сами участвовали в боестолкновениях наравне с гражданскими. Война всех против NERV вместе с расплавленным радиоактивным металлом протекла внутрь Геофронта, обретя новую и более страшную форму – войну всех против всех. Bellum omnium contra omnes. Рицко даже не могла удивляться тому, как быстро, казалось бы, сплоченные перед ужасным бедствием люди смогли забыть про грохочущий и полыхающий наверху объединяющий фактор и со вкусом отдаться мелким спорам и дрязгам. Забыть про грозящую гибель, про умирающих и мертвых – и с остервенением начать убивать себе подобных. Даже сейчас снаружи слышались крики, удары и выстрелы. У населения Токио-3 не было прав на приобретение и ношение оружия – но с трупов солдат и сотрудников NERV они успели набрать достаточно огнестрела, чтобы учинить новую «Резню Валентинова дня» в пределах отдельно взятого здания. Благо, ключевые зоны Геофронта – штаб-квартира NERV, госпиталь, общежития и склады – охранялись сотрудниками СБ NERV (уцелевшими и лояльными лично ей). Может, так и проявляется в моменты высочайшего нервного напряжения психоз? «Срывает резьбу» – и дородный достопочтенный гражданин превращается в осатаневшую машину смертоубийства. Она ни за что бы сама в это не поверила, если бы ей не пришлось застрелить одного из врачей больницы, который набросился на нее с хирургической пилой, на которой еще оставалась присохшая кровь и крошечные желтоватые осколки костей. Глядя на заляпанный стакан, полный какой-то буроватой бурды (то, что кофемашина выдавала вместо кофе последние двадцать часов) Рицко не могла заставить себя выпить эту гадость. А выпить было нужно – скоро ее очередь дежурить в больнице. С началом бунтов все стало намного опаснее – восставшие регулярно приходили к воротам клиники и требовали убить всех раненых и больных, а медикаменты отдать им – они, дескать, сами их распределят, как подобает. Последние две группы не ушли даже когда сотрудники СБ открыли огонь на поражение. Глава службы безопасности больницы хотел выставить трупы за оцеплением, как предупреждение – но после того как отправленная на эту задачу группа попала под огонь, он мгновенно отменил свое явно неудачное решение. Некоторым больным, страдавшим от острой лучевой болезни, в этот день даже стало полегче – и они стали упорно проситься домой. Но даже не будучи знатоком радиационной медицины Рицко знала, что так себя проявляет фаза мнимого благополучия (она же «walking ghost phase» или «фаза ходячего призрака») – по данным анализов прекрасно чувствующие себя пациенты были уже стопроцентно мертвы. Для экономии морфия таким пациентам вводили просто воздух – да, смерть от эмболии болезненна и страшна, но умирать целыми днями разлагаясь заживо и истекая кровью из всех отверстий для них было бы намного страшнее. Хикари и Рей долго обшаривали окрестности монорельсов, пока не нашли один из рюкзаков Синдзи или Тодзи. Со следами засохшей крови – небольшими, но все же. Они сильно рисковали – среди эвакуированных участились случаи сексуального насилия: люди просто не видели смысла следовать законам перед лицом нависшей над ними погибели. Рицко сурово отчитала девчонок, запретив покидать территорию охраняемого склада – в том числе и чтобы они не нашли более страшных свидетельств похода Синдзи к испепеленной поверхности Токио-3. Да, связи с поверхностью не было – скорее всего там творился невообразимый ад. Говорить что-либо Мисато опасалась даже Аска, которая сидела при ней непрерывно – бывший начальник оперативного отдела была на грани нервного срыва, и то истерически рыдала часами, то впадала в приступы кататонической апатии. Видимо, она все же недостаточно хорошо подготовилась к тому, что было на переданной флешке. По крайней мере, думала Акаги, они еще живы. Когда смерть обложила их со всех сторон до такой степени, что хочется выть и кататься по полу от бессилия, сам факт того, что они еще не умерли казался громадным достижением.