Три реки

      В летнем Стохесе кипела жизнь, заманивая в свои чарующие сети стекающихся из разных регионов путников, и жестоко выплевывая их в реальность ощерившегося клыками мира, в крошку размалывающего фарфоровые мечты о лучшей жизни. Жизни, которая в этих местах была далека от тех воздушных замков, о которых с самого детства мечтают все детишки окраин. Людям приходилось буквально выгрызать себе место под солнцем, чтобы удержаться в бешеном потоке многолюдного города. Конкуренция была высока. Разумеется, не всем удавалось найти прибыльное дело, чтобы заработать денег на достойное проживание, поэтому часть из них была вынуждена рано или поздно переселяться в другие районы, выходя из этой борьбы. Те же, кому повезло больше, готовы были и мать родную продать, лишь бы остаться жить в настолько престижном месте. В обществе высоко ценится центр. Чем дальше от Сины — тем меньше к человеку уважения. Горожане зачастую смотрят на таких свысока, словно на людей второго сорта. Ещё бы, глупые деревенщины, ничего не смыслящие в жизни. Но город мог быть как жестоким, так и милостивым и щедрым, регулярно переворачивая человеческие судьбы с ног на голову, и даря перспективы, которых не сыщешь на бескрайних просторах картофельных полей глуши. Именно поэтому город постоянно пополнялся вновь прибывшими, равнодушно избавляясь от тех, кто не смог адаптироваться к его бешенному ритму. Яркие, кричащие рынки, были под завязку набиты разномастными палатками, от обилия товаров которых начинало навязчиво рябить в глазах. Прилавки ломились под тяжестью ассортимента, а продавцы умело впаривали своё барахло наивным приезжим, продавая копеечные безделушки за немыслимые суммы. Священный амулет прошлого? Оберег из пальца титана? Порошочек для повышения потенции? А может, приворотное зелье истинной любви? Здесь можно было найти всё. Дела шли весьма неплохо, но только, если дело касалось сельских дурачков. Местные жители создавали торговцам лишь одни проблемы. Эти ушлые люди отлично знали все хитрые трюки, поэтому были самой нелюбимой категорией покупателей. Для таких не было смысла стараться. Бесполезно. Они не поведутся на сладкие байки о том, что таких безделушек нет даже в Митре, и кого угодно смогут переиграть в споре, немыслимым образом заставляя продать себе товар по цене себестоимости. Шум, гвалт, ругань. Где-то грызлись собаки и смеялись в усмерть захмелевшие бродяги. Пряный аромат специй витал в воздухе, очерчивая границы множества рынков невидимой глазу линией.       И вот, по одному из таких рынков, напевая под нос нехитрую песенку, вышагивала девушка, гордо приподняв подбородок и не обращая внимания на пускающих слюни мужчин и завистливые взгляды женщин. Алекса действительно была хороша собой, и отлично это понимала. Она гордилась своими светлыми, густыми волосами, ангельским личиком, пронзительными карими глазами и стройной фигурой. Гордилась тем, что она коренная горожанка, и что цель её существования не сводится к поиску средств для выживания и прокорма голодных ртов. Несмотря на кажущееся высокомерие, она нравилась всем, с кем её сводила жизнь. На первых парах ангельская внешность всегда играла на руку. Впрочем, аура непорочной наивности рассеивалась также стремительно, как и возникала. За миловидным ликом скрывался дерзкий, порой эгоистичный характер. Вероятно, всему виной были гены отца, иначе объяснить это было невозможно. Мать Алексы всегда была доброй, отзывчивой женщиной, стеснявшейся лишний раз произнести бранное слово. Полнейшая противоположность собственной дочери. Алекса за словом в карман не лезла и была ярой любительницей посквернословить, если ситуация к этому располагала.       Разумеется, она не всю жизнь жила так сладко. Ей тоже пришлось пройти сквозь невзгоды лишений. Родилась девушка хоть и в Стохесе, но это мало чем помогло. Денег категорически не хватало. Родители матери отвернулись от нее, узнав, что дочка залетела от какого-то бандюгана и опозорила честь их благородной семьи. Приходилось продавать нажитые годами побрякушки и дорогую одежду, чтобы ребенок смог хотя бы нормально питаться. Какое то время им помогали друзья семьи, но длилась такая благотворительность недолго, и вскоре все они тактично отстранились, ссылаясь на нелепые отговорки. Деньги ведь не бесконечные. Но мать на них не обижалась, а наоборот была благодарна хотя бы за это. Когда Алекса немного подросла и перестала нуждаться в ежеминутной опеке, женщина стала заниматься тем, что умела — шила на заказ одежду. Благодаря этому навыку им не пришлось продавать дом и перебираться, например, в Трост, где уровень жизни был значительно ниже. А когда девочке стукнуло пять лет, на порог их дома неожиданно заявился её родной отец, который, оказывается, даже не знал, что где-то растёт его плоть и кровь.       Шло время. Примерным папашей он так и не смог стать. Из-за специфики своей деятельности, он не особо-то и часто контактировал со вновь обретённой семьёй, но начал помогать деньгами. Весьма неплохими деньгами. Это позволило матери и дочери вести безбедную жизнь, вплоть до настоящего момента. Это ли не счастье? Наконец-то настали приятные времена. Девочка всегда носила фамилию матери, но в тринадцать лет узнала, что она — Аккерман. Фамилия отца. Он запретил ей кому-либо об этом рассказывать, ссылаясь на то, что это может быть опасным для её жизни. Всё же преступная жизнь не прошла бесследно, и непутёвый отец успел нажить себе множество врагов, которые с радостью используют его родную дочку для осуществления собственной мести. Поэтому для всех остальных она так и осталась Алексой Митчел.       Алекса восхищалась своим отцом и тем, какое влияние он оказывал на других людей. Она мечтала в будущем стать такой же сильной, смелой, смекалистой, как Аккерман-старший. Он был для нее идеалом мужчины, хотя род его деятельности прозрачно намекал на то, что гордиться там особо нечем, и что таких, как он, нужно обходить десятой стороной. Но девушке это было совершенно неважно. Кого вообще такое волнует?       Проходя мимо ларьков с овощами и фруктами, девушка словила на себе оценивающий взгляд какого-то мужчины, который практически пожирал её глазами. Цыкнув, она привычно закатила глаза:       — Челюсть подбери.       Мужчина вздрогнул и смущенно отвернулся, делая вид, что увлеченно выбирает, какой же огурец ему сегодня приобрести. Что, салатика захотелось? Тихо хихикнув своим мыслям, девушка побрела дальше, скучающим взглядом скользя по прилавкам и их содержимому. У неё не было какой-то определенной цели для шопинга, просто она любила так проводить свободное время. Закончив обучение в школе, она стала просто маяться от скуки. На ее счастье, родители никогда не заикались про то, что пора бы ей уже и замуж успешно выскочить, да нарожать кучу внучат. Они не были помешаны на устаревших традициях. Но девушке было откровенно скучно. Да, у неё были увлечения, но все они быстро приелись, не принося больше должного удовлетворения. Еще со школьных времен она мечтала поступить в кадетское училище и уйти служить в разведку. Она восхищалась безрассудной смелостью этих людей, завидуя тому, что у них была возможность увидеть мир за высокими стенами. Пускай и ценой своей жизни, но они могли почувствовать эту пьянящую свободу хотя бы на миг. Фантазия живо рисовала бескрайние просторы, которые просто обязаны были отличаться от раздражающей тесноты городских улочек. Мать, услышав желание дочери, впервые в жизни на неё накричала, и девушке пришлось ещё долго успокаивать женщину, утирая белым платком её слёзы. Отец же дал ясно понять, что разведка — это дерьмо собачье, и если ей так хочется служить на благо родины, то он лучше возьмет её к себе, в ряды Военной полиции. Такая участь девушку не вдохновляла. Не то, чтобы она не любила полицию, нет. Просто это было совсем не тем, чего требовала её мятежная душа. Жить в относительной безопасности стен, не высовывая носа наружу, она может и находясь под боком у своей матери.       — Эй, Алекса!       Девушка обернулась на зов и расслабленно улыбнулась. Сквозь толпу к ней прорывался её давний приятель Гарри, — симпатичный блондин среднего роста, с россыпью конопушек на лице. Они жили по-соседству, и всё детство провели в одной компании. Вместе играли, вместе дрались с оборванным шпаньём на улицах, вместе воровали булочки в ларьке с горячей выпечкой. Хорошее было время. С годами, правда, у каждого из них появились новые увлечения и другие друзья, из-за чего общение уже начинало сходить на нет. От этого временами становилось как-то гадко на душе.       — Гарри, черт тебя дери, я уже и забыла, как ты выглядишь, — произнесла девушка, утопая в широких объятиях парня.       — Да я же в гарнизоне теперь служу. Редко когда дома появляюсь, сама понимаешь, служба — дело такое. Ты сама как? Как твои дела? — лицо парня озарила улыбка, и он жадно всмотрелся в лицо девушки.       — Какие у меня могут быть дела? Мама родила, и на том спасибо. Так значит, ты теперь у нас вояка, вон оно как. Ну и как впечатления? Нравится? Не хочешь обратно к мамочке под юбку?       — В целом неплохо, жаль не попал в десятку лучших, и в полицию не смог прорваться, но в гарнизоне тоже не так уж и плохо. Куда лучше, чем в Разведкорпусе.       — Ты мне давай тут разведчиков не обижай, — погрозила ему девушка тонким пальцем, — они в отличии от вас делом занимаются, а не письки воробьям показывают.       — Точно, как я мог забыть! Они же твои кумиры. Только знаешь, я наблюдал как они выходят за стены и какими разбитыми возвращаются обратно. Понурые, побитые, несчастные. И каждый раз их становится меньше. Гораздо меньше. Если Ад действительно существует, то разведчики туда наведываются, как к себе домой. — лицо парня стало хмурым и девушка решила перевести тему на более нейтральную.       — Ладно, проехали. Ну, рассказывай, девушку себе нашел или до сих пор страдаешь по певичке из «Алой розы»? Я слышала она развелась со своим третьим мужем, поэтому у тебя есть все шансы. Не удивлюсь, если ее возбуждают парни в форме. — она ехидно подмигнула и рассмеялась, замечая как краснеют у парня щеки.       — Отстань, какая певичка? Это было сто лет назад, нашла что вспомнить. А зачем интересуешься? Хочешь узнать, вакантно ли место в моем сердце? Для тебя там местечко, поверь, найдется.       — Очень смешно, — протянула Алекса, закатывая глаза, — подстелите мне газетку, сейчас упаду в обморок от счастья.       Она отвернулась от парня, продолжая идти вперед, а Гарри, поравнявшись с ней, и случайно пихнув парочку прохожих, продолжил вести с ней беседу, игнорируя косые взгляды возмущённых людей.       — Если, честно, то есть девушка, которая мне нравится, но…       — Но она не отвечает тебе взаимностью?       — Именно. У меня так всегда, может проклятие какое на мне висит? Ну знаешь, типа порча или кукла вуду…       — Главное, чтоб у тебя член не висел, а остальное дело времени. Девушек в округе пруд пруди, и какая нибудь да разглядит в тебе всё то очарование, какое в тебе имеется.       — Ха, возможно ты в чём-то и права, — усмехнулся парень, запуская пятерню в волосы и зачесывая их назад. — Кстати, ты слышала о похищениях людей?       — Гарри, дорогой мой, людей похищают из года в год, работорговля никогда не дремлет. Я уже даже и не слежу за такими новостями. — девушка подошла к витрине с украшениями, увлеченно рассматривая коллекцию сияющих браслетов.       — Так-то оно так, но сейчас какие-то странные работорговцы пошли. Они крадут девушек, которые неизлечимо больны, либо находятся при смерти из-за болезни. — парень остановился рядом, без всякого интереса гуляя взглядом по дорогим побрякушкам.       — Чушь какая-то. У богачей новый фетиш появился? На обычных уже не встает, так им теперь полудохлых подавай? — выбрав браслет из красного камня, девушка молча протянула деньги торгашу, который даже не посмел пикнуть, в попытке взвинтить цену к небесам. Связывался уже с ней на свою голову, поэтому решил больше не рисковать.       — Чушь не чушь, а факт остается фактом. Полиция только руками разводит. Никаких зацепок, для кого это вообще могло бы понадобиться.       — Либо они крышуют этих буржуев. Ты же знаешь нашу полицию, за бабки сделают все, что угодно. Потребуется — и сестру родную по кругу пустят. У них же с годами службы не остается ничего святого, — надев браслет, девушка с удовольствием оценила, как покупка играет на солнце, красиво смотрясь на девичьей руке.       — Жёстко ты о них отзываешься. Разве твой отец сам не из полиции? — удивился Гарри.       — Верно, в ней родимой служит. Но его специализация немного отличается от этих напыщенных петухов, да и у отца какой-никакой кодекс чести имеется. Он быстрее сам глотки перережет и деньги отберет, чем будет выслуживаться перед оскотинившимися ублюдками.       Гарри удивленно взглянул на девушку, но решил не спорить. Он прекрасно знал, как девушка относится к своему отцу, хоть он и не появлялся у них ни разу. По крайней мере, парень так думал. Периодически закрадывалась мысль, что девушка просто придумала себе образ родного человека, занимаясь обычным самообманом. Впрочем, кто он такой, чтобы лезть в чужое грязное бельё?       Вдоволь нагулявшись, друзья направились в сторону дома, обогнув рынок и следуя по пути через городскую площадь, не забывая при этом без умолку болтать. Слишком давно они не виделись. Уже вечерело и людей становилось все меньше, за исключением влюбленных парочек, либо одиноких людей, решивших остаться на едине с самими собой. Вечерняя прохлада давала телу остыть, после долгой прогулки под палящим солнцем. Девушка искренне наслаждалась этим временем суток. Вечера всегда казались для неё чем-то таинственным, и девушка с блаженным удовольствием проводила время за прогулкой в такие уютные часы.       Вдоволь наговорившись с Гарри и дав друг другу обещание увидеться в скором времени, девушка распрощалась с парнем и направилась в дом, где уже с приготовленным ужином её должна была ожидать мама. Тихо захлопнув за собой дверь, девушка крикнула:       — Ма, я дома!       Не дождавшись ответа, Алекса пожала плечами и напевая себе по нос, пошагала на кухню, чувствуя, как желудок начинал издавать недовольные звуки от зверского голода. Аромат приготовленной еды манил девушку, вызывая сладостное предвкушение. Слюна собралась во рту. И она не ошиблась. На столе стояла тара с приготовленной румяной курицей, и кастрюля с макаронами-трубочками. Рядом на узорчатой тарелочке были разложены нарезанные овощи и зелень, которые девушка любила употреблять в пищу с основным блюдом. Курица была еще нетронутая, а это означало, что мама тоже еще не ужинала, вероятно, ожидая гулящую дочку. Алекса с большим трудом отвернулась от еды, направившись в гостиную в поисках матери.       Дома было непривычно тихо. Возможно мама вышла к соседке или решила прогуляться в магазин за продуктами на следующий день, но в таких случаях она всегда оставляла записку в прихожей, на самом видном месте. Сейчас же никакой записки обнаружено не было, что было весьма странным. Необычно.       Внутренние инстинкты начали подавать тревожные сигналы. Девушка невольно напряглась. Обычно чутье ее никогда не подводило, но сейчас она надеялась, что просто слишком сильно себя накручивает. Но как бы Алекса не старалась подавить нарастающую панику, шаг невольно замедлился, а руки начали биться в мелкой дрожи. Что-то тут не так. Она ощущала это каждой клеточкой тела.       Наконец взяв себя в руки, девушка осторожно открыла дверь и войдя в комнату, задохнулась от ощущения, будто ей дали под дых. Картина открывшаяся перед глазами Алексы, до конца дней будет преследовать девушку в самых страшных и мучительных кошмарах. Её мать лежала на диване, с широко распахнутыми от ужаса стеклянными глазами. Её горло было небрежно перерезано, а она сама не подавала признаков жизни. Тёмная кровь пропитала мягкую обивку мебели, растёкшись внушительной лужей по деревянному полу гостиной. Металлический запах свежей крови заставлял желудок сжаться в неконтролируемых спазмах. Но её не вырвало, лишь немного повело в сторону. Не понимая, что творит, она мёртвой хваткой схватила себя за волосы и обессиленно упала на колени, жалобно поскуливая. Дышать было невыносимо больно, глаза мерзко припекало от нахлынувших слез, и она просто открыла рот, в отчаянной попытке вдохнуть хотя бы немного воздуха. Агония боли и безысходности окутала Алексу в свои сети. Осознание происходящего нахлынуло убийственной волной неконтролируемой ярости по всему телу девушки. Она думала только об одном: найти и самыми мучительными методами убить ту мразь, которая посмела совершить подобное с её самым родным человеком. Девушка яростно закричала, опуская с волос руки и царапая кожу на лице.       — За…что…вашу…мать, — с каждым словом она стала бить кулаком о пол, раздирая костяшки до крови и загоняя под кожу занозы, но абсолютно не чувствуя никакой боли. Боль в груди была гораздо мощнее и невыносимее, и от нее хотелось просто бежать сломя голову и не разбирая дороги. Но от самого себя, увы, сбежать еще никому не удавалось. Она вспомнила про отца и его наставления. Но ведь девушка никому не рассказывала о том, что она Аккерман, так за какие такие грехи с ними так поступили? Где сейчас отец, когда он был ей так нужен?!       Резко выпрямившись, девушка начала тяжело дышать, пытаясь немного успокоиться. Ей требовалось совсем немного времени, чтобы начать рассуждать более здраво. Это точно были не воры, иначе весь дом был бы перерыт вверх тормашками. Значит, тут кроется что-то личное и возможно, связанное с её отцом. Точно знать она никак не могла, но других предположений у Алексы попросту не было. У девушки, и тем более у её матери, никогда не было никаких врагов, поэтому вывод напрашивался только один.       В долю секунды она услышала шорох за спиной и тело следуя внутренним рефлексам отклонилось в сторону, заставляя девушку перекатиться по полу. Подняв голову она сразу заметила огромного, мускулистого мужчину, который рассек воздух ножом в том самом месте, где ещё мгновение назад сидела девушка. Но вместо того, чтобы разозлиться на увернувшуюся жертву, мужчина довольно улыбнулся и захохотал:       — А доктор был прав. Ярость полностью раскроет твой потенциал.       Алекса с недоумением смотрела на мужчину, абсолютно не понимая его слов и действий. Вскоре недоумение сменилось ненавистью и девушка задала один единственный вопрос, имевший для неё значение:       — Это ты её убил?!       Мужчина самодовольно ухмыльнулся и просто кивнул головой, что послужило знаком для разъярённой Алексы. Девушка вскочила на ноги, схватила деревянный табурет, стоявший возле стола в центре гостиной, и с яростным криком побежала на убийцу, широко замахиваясь и вкладывая в это действие всю свою боль. Подбегая, она даже не почувствовала, как в её тело вонзились около пяти штук маленьких дротиков. Мужчина шустро сгруппировался, подставляя для удара мощную спину и табурет разлетелся на части, не принеся убийце никакого вреда. Зато сама девушка начала медленно оседать на пол, чувствуя, как тело становится словно чужим и стремительно слабеет. Ноги и руки будто бы становились ватными, а в голове медленно разливалась молочная пелена забвения. Во время падения Алекса заметила еще одного мужчину, который и выстрелил в неё какой-то дрянью. Зрение становилось всё более расфокусированным, а веки стали наливаться свинцовой тяжестью. Нет, только не это. Она не должна сейчас отключаться! Но пакость, наполнявшая её тело, была сильнее её воли. Последнее, что видела Алекса перед тем, как отключиться — это потрепанные грязные ботинки мужчины, который присел рядом с девушкой, и с нескрываемым интересом наблюдал, как сознание полностью покидает обмякшее тело.

***

      Слабость и тошнота. Вот какие ощущения чувствовала Алекса, когда начала постепенно приходить в сознание. Руки противно ныли от противных болезненных ощущений. Девушка медленно открыла глаза и застыла, боясь сделать хоть малейшее, неосторожное движение. Она сидела на стуле, обтянутая ремнями по талии, рукам и ногам, а в ее кожу были воткнуты иглы, присоединенные к трубкам, по которым качалась её кровь, поступая в прозрачные крупные капсулы. Теперь стало понятно, почему состояние такое паршивое. И сколько из неё уже выкачали крови такими методами? Сколько времени она уже здесь находится? Алекса ленивым взглядом осмотрела помещение в котором она находилась. Больше помещение было похоже на какую-то больничную палату, правда окна полностью отсутствовали. Четыре узкие кровати, один большой старый шкаф и деревянный столик в углу. Не густо. Но девушке было искренне плевать на декор помещения, и ей больше всего на свете хотелось узнать, какого хрена тут, собственно, происходит и для чего кому-то понадобилась её кровь.       — Эй, кто ни будь! Аууу!       Крик девушки был слабым, но в той тишине, которая царила вокруг неё, казалось, будто она орёт, как ненормальная. Ответа не последовало, но девушка не унималась:       — Эй, кто-нибудь! Вы, надеюсь, там подохли всей толпой? Чёрт…       Ремни противно натирали кожу, а тошнота и слабость становились с каждой минутой всё сильнее и мучительнее. Попытавшись немного поёрзать, в попытке ослабить ремни, Алекса поняла, что дело гиблое, и так она только делает себе еще больнее и тратит драгоценные силы впустую.       — Лучше бы меня титан за стенами сожрал, чем такое…       Девушка вспомнила о матери, и тело затряслось в едва сдерживаемых рыданиях. Она не заслужила такой смерти. За что так с ней поступили? Эти ублюдки еще сто раз пожалеют, что решились на такой поступок. Прощения не будет. Сейчас самое главное — выжить, освободиться и отомстить им всем до единого, вытрясти из них ответы и повыбивать всю дурь. Девушка сама желала лишить их жизни. Она жаждала мести. Это новое чувство заставило взять себя в руки.       Дверь в палату отворилась с пронзительным скрипом, и девушка увидела вошедшего мужчину лет пятидесяти, в белом халате, с болтающейся козлиной бородкой и круглыми очками на переносице. Он держал в руках потрёпанный блокнот, в котором половина страниц была уже изрядно исписана. Незнакомец что-то с серьезным лицом помечал карандашом на пожелтевших страницах. Подойдя совсем близко, он внимательно осмотрел девушку с ног до головы, пытаясь визуально определить её состояние и начал молча вносить какие то пометки. Снова.       — Что, старый хрен, нравится втыкать на слабых, беззащитных девушек? — злобно прошипела Алекса, стараясь не вырубиться раньше времени. Тело ощущалось, будто чужое.       — Ну уж вас, мисс Акерман, слабой девушкой язык не повернется назвать. — проговорил мужчина, не отрываясь от записей в блокноте. Сердце девушки пропустило удар, но она постаралась не выдавать своего волнения. Откуда он, черт возьми, знает?       — О чем ты, козлинобородый? Я вообще-то Митчел. Можешь насадить на кукан своего информатора за ложную информацию.       — А правду говорят, яблоко от яблоньки… Не хочу вас расстраивать, но информация абсолютно точная. Да и я уверен, что вы сами это прекрасно знаете. Каким бы ваш отец, Кенни Аккерман, не был прозорливым и осторожным, даже в его кругах могут затесаться крысы. — доктор закрыл блокнот и взглядом, полным предвкушения, уставился на тару, наполняющуюся девичьей кровью.       Проследив за его взглядом, девушка мотнула головой в сторону трубок и спросила:       — Для чего тебе нужна моя кровь?       — О, юная леди, вы даже не представляете, какое открытие ждет наш мир. И да, забыл представиться. Я доктор, и по совместительству учёный, Хариус Скотт. Не знаю, рассказывал ли вам отец о способностях клана Аккерманов, но я в любом случае освежу вашу память. Ваша кровь уникальна. Открыв свою истинную силу, вы становитесь гораздо сильнее обычного человека. Ваши инстинкты и рефлексы поднимаются на максимальный уровень, а сила и ловкость выходят за любые рамки понимания. Даже заживление ран у вас происходит гораздо быстрее. С уверенностью могу сказать, что вы — титаны в теле человека, не иначе! И я хочу как можно подробнее изучить вас! Возможно, у меня получится создать лекарство от всех недугов, на основе вашей драгоценной крови. Ну соответственно, для этого я её и собираю. — горящие глаза доктора невольно заставляли девушку задуматься о психическом состоянии мужчины.       — Мой отец найдет меня и отрежет твою бошку к херам собачьим. Поэтому, если тебе дорога жизнь, будь хорошим дяденькой и отпусти меня обратно домой. Так и быть, я никому не скажу, что тут орудует доктор-психопат. Слова Алексы не возымели должного эффекта, и доктор вздохнул, посмотрел на девушку усталым взглядом.       — Поверь, почти от каждой своей «пациентки» я слышу одни и те же угрозы. Но, как показала практика, никто по мою душу так и не появлялся. Видишь, я жив и здоров! Поэтому можешь не тратить силы на пустые угрозы.       — Так это по вашему заказу больных девушек крадут? — догадалась Алекса.       — Ну, мне же нужны подопытные. Всё делается во благо науки. Ценой жизни этих несчастных, я смогу спасти гораздо большее количество людей. Что такое пара-десятков жизней? Так, мелочи.       Мужчина погрузился в свои мысли, тем самым позволяя девушке переварить полученную информацию. Хреновы учёные, они всегда казались ей полнейшими психопатами. И в этом сейчас она убедилась окончательно.       — Хрень какая то, — чертыхнулась девушка, — и сколько крови вам понадобится? Когда вы меня отпустите?       Мужчина грустно усмехнулся и почти с жалостью посмотрел на девушку. Наивная. Ей без лишних слов всё стало понятно, но ни один мускул не дрогнул на её побледневшем лице, когда она услышала:       — Прости, моя хорошая, но обратно ты уже не вернешься.