Три реки

      Напряжённая тишина и пристально-обеспокоенные взгляды парней, заставили Кушель ощутимо занервничать. Она схватила полотенце и быстро стёрла с ладони алеющий след. Руки дрожали, а тело сковали тиски ледяной паники. У её матери всё начиналось точно так же. Неужели и ей передалась эта болезнь? Конечно, вся её жизнь проходила не в самых благоприятных условиях для жизни, да и крепким здоровьем она никогда не отличалась, но почему именно сейчас?       Почему тогда, когда она только начала по-настоящему чувствовать себя живой, судьба решила подкинуть очередное испытание?! И с этим испытанием она уже вряд ли сможет справиться. Особенно проживая в месте, где и врачей толковых то день со днем не сыщешь. А даже если и найдется более-менее толковый специалист, то деньги он запрашивает за свои услуги баснословные. А у нее ни гроша за душой нет. Парней девушка бы в жизнь не попросила возиться с её здоровьем, они и так слишком многое для неё сделали. Ей до сих пор было не совсем комфортно жить за их счет, но других вариантов попросту не осталось. Заработать деньги можно было либо торгуя телом, либо занимаясь преступной деятельностью. Других путей она не видела. На первый вариант она бы и под расстрелом не согласилась — ей приелось это дерьмо ещё в прошлом. Второй вариант был более-менее приемлемым, но товарищи никогда не позволят ей влезать в нечто подобное. Слишком уж они её опекают. Кушель понимала, что если только обмолвится о том, что с ней что-то не так, друзья будут готовы выложить все свои сбережения, лишь бы хоть как-то помочь девушке продлить жизнь. А она не имела никакого права принимать от них такую помощь. Им нужно в первую очередь думать о себе. Продолжать стремиться к мечте наконец-то выйти на поверхность и зажить нормальной жизнью, которую они заслуживают, как никто другой. И места в этой новой жизни для неё, увы, больше нет. Сердце болезненно сжалось. Страх запустил в душу свои ядовитые отростки, застилая будущее могильной завесой. Так, спокойно. Всё хорошо. Всё ещё имеется крохотный шанс на то, что она себя попросту накручивает и с её здоровьем не всё так плохо. Ведь чувствует она себя вполне обычно. Может, сезонное обострение? В любом случае, нужно доказать парням, что всё в порядке, даже если в конечном итоге это окажется не так. По крайней мере сейчас так будет проще. У них и без неё достаточно головной боли.       Поняв, что молчание затянулось, она натянула на лицо максимально беспечное выражение и отшутилась:       — Вот же балда. Щёку прикусила.       Фарлан облегчённо выдохнул и опустил плечи, расслабленно откидываясь на спинку стула. Он поверил. Но Леви продолжал сверлить девушку нечитаемым взглядом. Сложно было понять, убедила его её импровизация или нет. Молчание не давало ответов. Девушка как ни в чём не бывало улыбнулась товарищам. Леви отвёл взгляд. Вариантов, кроме как поверить её словам, у него не было. Он надеялся, что Кушель будет не настолько глупа, чтобы скрывать от них что-то по-настоящему важное.       Сжав полотенце в руках, Кушель направилась в ванную комнату и закрыв за собой дверь, облокотилась на неё спиной и закрыла рот руками, чтобы никто не смог услышать её судорожного всхлипа. Только сейчас, вдали от чужих глаз, она смогла позволить себе немного отпустить контроль. Руки дрожали. Ей было страшно. Панически страшно. Немного отдышавшись, она схватила таз и налила в него воды, застирывая испачканное в собственной крови полотенце. Нужно постараться настроить себя на то, что это какое-то недоразумение. Всё обойдется. Всё будет хорошо, и она еще долго будет жить счастливо вместе с своими друзьями. Пятно сложно отстирывалось, но девушка продолжала усердно тереть ткань руками, щедро намыливая грязный участок мылом. Сердце стучало с бешеной скоростью. Страх поглотил её целиком и никак не хотел выпускать из своей хватки, как бы девушка не старалась настроить себя на положительный лад. Беспорядочные картины прошлого, на которых её мать медленно угасала на глазах, периодически отхаркиваясь кровью и стремительно худея, страшным приговором мелькали перед её внутренним взором, не давая панике угаснуть.       Звук захлопнувшейся двери заставил Кушель вздрогнуть. Подняв голову она увидела перед собой хмурого Леви. Брюнет встал перед ней засунув руки в карманы брюк и немигающим взглядом смотрел на неё из-под отросшей чёлки, будто бы пытаяясь прочитать состояние девушки.       — Ты ничего не хочешь мне рассказать?       — Что именно ты хочешь услышать? — девушка старалась контролировать свои действия и голос, чтобы ничего не смогло её выдать.       — Правду. Думаешь, я поверю в эту чушь про прокушенную щеку? Тебе нездоровится?       — С чего ты взял? Всё со мной хорошо. Не думала, что ты такой паникёр. Я от нервов весь день грызла внутреннюю сторону щеки, и, видимо, перестаралась.       — Что заставило тебя так нервничать? — брюнет склонил голову набок, а его чёлка сбилась набок, открывая высокий лоб.       — Ничего серьёзного. Просто я не люблю, когда у меня что-то не получается. А на сегодняшнем нашем занятии я была чертовски рассеянная и меня это жутко раздражало, — девушка скептически осмотрела постиранное полотенце и повесила его на протянутую вдоль стены веревку. Тяжёлый взгляд ощущался на спине, и это нервировало ещё больше.       — Кушель.       — М? — девушка продолжала поправлять полотенце на веревке, понимая, что так только усиливает подозрения, но смотреть в глаза друга было слишком опасно.       — Посмотри на меня. — потребовал Леви.       Делать нечего.       Кушель внутренне собрала себя по крупицам, и надев на лицо маску подавляющего спокойствия, наконец повернулась в сторону парня. Леви стоял к ней близко. Слишком близко. Непозволительно близко. Но сейчас ему было плевать на приличия, извиниться можно будет позже. Он смотрел в льдисто-голубые глаза напротив и не мог ничего в них прочитать. Кушель же всматривалась в его серо-голубые глаза, цвета грозового неба, и видела в них едва прикрытое беспокойство. На краткий миг ей стало действительно стыдно, ведь она не полностью честна с парнем. Может, стоит поделиться с ним своими тревогами? Эта малодушная мысль быстро разбилась об холодную стену логики. Если всё, как на духу, выложить Леви, то он взвалит на себя это бремя, отдав без остатка всё своё время и силы. Ей бы хотелось этого в последнюю очередь.       — Не нужно замыкаться в себе. Если тебя что-то тревожит, ты всегда можешь поделиться этим со мной или Фарланом. Ты не одна, Кушель. Мы рядом, и всегда поддержим тебя, что бы ни случилось. — парень протянул руку и заправил неровную прядь чёрных волос ей за ухо.       Девушка на секунду забыла, как дышать. Почему-то от этого простого движения внутри что-то приятно затрепетало. Она улыбнулась и кивнула, смущенно опустив глаза. Она чувствовала, как её щеки начали полыхать огнём. Парень не был слепым и наверняка это заметит. Медленно убрав руку Леви еще минуту смотрел на смущенную девушку, любуясь такой редкой картиной. Кушель обычно напоминала дикого зверька, который так и норовит показать свои острые зубки. Редко случались моменты, когда она поддавалась таким эмоциям, как смущение. Леви солгал бы, если бы сказал, что его не привлекал такой характер. За обычным долгом заботиться и защищать эту девушку, начало скрываться какое-то, пока что неизвестное для него чувство. Он искренне хотел, чтобы девушка была честна с ним, доверяла, как самой себе. Он всей душой желал защищать её и оберегать. Быть тем, за кем она будет чувствовать себя, как за каменной стеной. Всю сознательную жизнь он был сам по себе и заботился только о самом себе, но с появлением в его жизни сломленной брюнетки, Леви впервые почувствовал, что хочет жить не просто сам по себе и для себя, а для кого-то ещё. Для того, кому он действительно будет нужен. И он чувствовал — Кушель в нём нуждалась. Он взял на себя роль крепкого плеча, на которое девушка сможет опереться в случае необходимости. Всё началось тогда, когда он озвучил ей своё предложение о переезде к ним, и теперь он намерен до самого конца исполнять эту обязанность, несмотря ни на что.       Наконец, сделав шаг назад, парень развернулся и молча вышел из ванной комнаты, оставляя девушку наедине с своими эмоциями. Кушель накрыла горящие щеки ладонями, в попытке остудить их и тяжело выдохнула.       Она разрывалась на части. Ей жутко хотелось поделиться с парнем своими переживаниями и услышать слова поддержки о том, что всё будет хорошо и она справится. Но это было бы слишком эгоистично. Она не имела права вываливать свои проблемы, как бы он об этом не просил. Такой уж она человек. Ей не впервой копить все чувства и эмоции в глубине себя. Этот случай не будет исключением.       С тех пор прошло около двух недель. За это время Кушель смогла убедиться, что все её переживания не были напрасными. Она была больна. Серьёзно больна. Девушка старалась, как всегда, не подавать виду, хотя парни и заметили, что её вид становился всё более измученным. Она всегда носила с собой платок, который от постоянных пятен крови стал не белым, а скорее почти коричневым. Даже стирка была бессильна. Она научилась сдерживать кашель на некоторое время, чтобы вовремя сбежать в комнату, либо ванную, и не попадаться на глаза Леви и Фарлану. На её счастье, парней частенько не было дома, так как заказов становилось всё больше, чему ребята были несказанно рады. Фарлан всё чаще заводил тему о жизни на поверхности, которая уже не казалась для них чем-то фантастически-невозможным. Даже Леви периодически включался в бурные рассуждения. Кушель была искренне за них рада. Лишь её глаза тускнели, когда парни заводили речь о том, что они выберутся на поверхность втроём и все вместе будут жить счастливой, долгожданной жизнью. Она не хотела рушить их надежды и омрачать их настроение своей проблемой, поэтому продолжала упорно молчать. Иногда девушка ловила на себе задумчивый взгляд брюнета, и ей требовалось подключать всё своё актерское мастерство, чтобы парень продолжал ни о чём не догадываться. Тем временем её состояние становилось всё более шатким. Противная слабость сковывала тело, а ещё Кушель начали мучать головные боли и головокружения. В такие моменты она просто отлеживалась в комнате, делая вид, что увлеченно читает очередную книгу. Начал пропадать аппетит, а если она силой пыталась засунуть в себя хоть какую-то еду, то её выворачивало наизнанку спустя некоторое время. Когда такое произошло впервые, пришлось соврать, что она съела подозрительную булку, купленную на рынке, и, вероятнее всего, отравилась просрочкой. Поверить в такое было несложно, так как продукты на рынках Подземного города были не самого лучшего качества. Сюда свозили всё то, что не смогли продать на поверхности. Выслушав нотации Леви и дав обещание, что она больше не будет покупать всякую дрянь на рынках, девушка убедилась, что тема была закрыта. Немногим позже, она просто начала говорить, что поела перед тем, как парни пришли домой и просто потягивала чай в их компании, не притрагиваясь к основной пище. Она не знала, как долго сможет скрывать от друзей своё состояние, но понимала, что это не может продолжаться вечно. Ей было мерзко от осознания того, сколько боли принесёт им эта её правда.       В очередной раз протирая пыль с полок, девушка продолжала крутить у себя в голове все развития событий, которые могли произойти в её недалёком будущем. Она пыталась собрать в себе силы и признаться. И хотела сделать это уже сегодня, так как тянуть дальше было просто невыносимо. Она больше не могла смотреть парням в глаза и лицемерно улыбаться, когда в душе хотелось выть раненым волком. Это их очень расстроит, но будет лучше, если они уже сейчас начнут планировать своё будущее без неё. Прошло не так много времени с тех пор, как она переехала в этот дом, но по ощущениям казалось, что пролетела целая жизнь. Самая счастливая жизнь.       — Ты похудела.       Спокойный голос Леви за спиной заставил девушку зажмурить глаза, чтобы быстро собраться с мыслями, но вместо признания она выдала:       — Я же отравилась. Вот, вероятно, и сбросила пару кило. — трусиха, иначе не скажешь.       — Я уже забыл, когда видел тебя за едой. С тобой всё нормально?       Парень встал сбоку от нее, облокачиваясь спиной о шкаф, и, скрестив руки на груди, не сводил пристального взгляда с лица девушки.       — Я всегда ужинаю с вами, — упрямо ответила Кушель.       — Чай — это не еда, — отрезал Леви.       Девушка раздраженно откинула назад голову, прикрывая глаза.       — Что ты хочешь услышать? Я не виновата, что голод ко мне приходит раньше и я ужинаю одна. Доказывать обратное я не собираюсь. — тряпка с размаху полетела в таз с водой, расплёскивая серые брызги во все стороны.       Леви проводил действия девушки нечитаемым взглядом и подвинулся немного ближе.       — Почему ты так бесишься? Я задал вполне безобидный вопрос. Или тебе есть что скрывать?       — Чёрт, Леви, перестань. Ничего я не скрываю. Твоя опека уже действует мне на нервы, просто оставь меня в покое!       Кушель хотела развернуться и уйти, но парень крепко схватил её за предплечье, заставляя девушку развернуться к себе лицом. Из-за резкого разворота её лицо оказалось лишь в нескольких сантиметрах от лица Леви. Кушель застыла, боясь пошевелиться. Если парень наклонится ещё немного ближе, то они смогут соприкоснуться носами. От такой близости сердце девушки начало выплясывать какой-то безумный танец, заходясь в необычно быстром ритме.       — Что с тобой происходит? Ты ведешь себя так, словно тебя что-то гложет! Я давно заметил, что с тобой что-то не так. Ты не доверяешь мне? Поэтому не можешь рассказать? — не унимался брюнет.       — Это личное. — только и смогла процедить девушка.       — Да ну? — скептически поднял бровь Леви. — И что же такого личного могло настолько на тебя повлиять?       — А может, я влюбилась. Безответная любовь, все дела. И теперь вот страдаю. Да, да, у меня всё-таки имеется своя жизнь, помимо вас. — ей хотелось стукнуть себя как можно больнее, но бред вырвавшийся из её рта обратно было не затолкать.       Леви поднял брови, отпуская руку девушки. В его взгляде помимо удивления проскользнули еле уловимая тоска и разочарование. Дура. Какая же она дура. Побоявшись сделать больнее своим признанием, она вероятно уколола парня своим бредовым ответом ещё глубже. Но может быть, оно и к лучшему? Она подозревала, что Леви относится к ней, как к фарфоровой чаше, не просто так. Девушка видела всё по его глазам. И сама чувствовала нечто подобное. Но так просто не могло дальше продолжаться. Будь с ней всё хорошо, она бы дала себе шанс открыться чему-то новому. Но не теперь. Её сердце словно полосовали миллионом лезвий от взгляда парня, но она продолжала смотреть на него в упор своими холодными глазами, яростно подавляя кипящие эмоции. Так будет правильно.       — И кто же этот счастливчик? — выдавил из себя Леви, снова скрещивая руки перед собой, словно возводя стену между собой и девушкой.       — Ты его не знаешь. И впрочем, это уже не важно. Не хочу об этом говорить.       Кушель схватила таз с водой и вышла из кухни, напуская на себя вид занятой хозяйки. Сбежала. Трусиха. Лгунья. Как же она была себе омерзительна.       Убравшись в ванной комнате, она решила прогуляться и заодно закупить продуктов в дом. Она не могла больше находиться в четырех стенах, они начинали на неё давить. Вернувшись на кухню, она увидела, что Леви сидел за столом, гипнотизируя взглядом чашку с чаем и витая где-то далеко в своих мыслях. От того, каким отрешенным выглядел парень, Кушель хотелось разрыдаться из-за совершенной глупости. Постаравшись придать голосу добродушную интонацию, показав тем самым, что прошлый разговор для неё больше не имеет значения, девушка спросила:       — Тебе нужно что-нибудь на рынке? Думаю, прогуляться и заодно прикупить еды на завтра.       Брюнет молча махнул головой, давая понять, что ничего ему не нужно и девушка кивнув самой себе молча вышла из дома.       Рынок находился не так далеко, поэтому она шагала не торопясь, стараясь растянуть время прогулки. Ей жутко хотелось вернуться обратно в дом, обнять парня и сказать, что всё, что она сказала, сплошная ложь. И что правда еще более тяжелая, чем можно было представить. Но Кушель продолжала идти вперед, игнорируя свои желания.       Жизнь в Подземном городе не менялась. Тут и там сидели бездомные люди, лица которых выражали только отрешённое равнодушие. Они просто ждали, когда закончится их час. Тощие, в грязных изношенных вещах, с заросшими сальными волосами, в которых кишели противные мелкие паразиты. А ведь она могла быть и среди таких же несчастных людей. По телу пробежали мурашки от понимания, что жизнь её могла бы быть еще хуже, чем при жизни с отцом. Ужас-то какой. А она еще и Леви обвинила в чрезмерной опеке. Неблагодарная дрянь.       Подойдя к прилавкам, она тщательно выбрала более менее целые овощи и мало-мальски свежий хлеб и расплатилась, доставая деньги из пришитого потайного кармашка в блузке. Обычный кошелек давно бы уже стащили ушлые карманники, снующие тут и там, да и обычные карманы всегда были под угрозой. Голод не тётка. Деньги на мелкие карманные расходы у неё были всегда, и она тратила их в основном на продукты в дом. В редком случае, на саму себя, так как деньги не были заработаны лично ею самой и она считала, что не имеет права их тратить. Запихав купленное в заранее прихваченную с собой сумку, девушка обвила её руками у груди и направилась в сторону дома. Держать продукты в одной руке было не очень разумно. Выдернут из рук и не заметишь. И догонять вора будет бессмысленно. В лучшем случае, потеряешь его из виду, а в худшем набредешь на его товарищей. Её отца как-то избила группа мелких воришек, когда тот пытался вернуть украденные деньги. Девушка долго его выхаживала, а он и рад был на публику поиграть, причитая, какой он бедный и несчастный и как она ему обязана за то, что он пострадал, пытаясь вернуть ею же заработанные деньги. Мразь.       Почувствовав подступающий кашель, девушка перекинула вес сумки на одну руку, пытаясь достать из кармана брюк свой потасканный платок. Как и следовало ожидать. Болезненно прокашлявшись, девушка равнодушным взглядом окинула окрашенную в красные пятна ткань. Но не успела она убрать платок в карман, как новый приступ нахлынул моментально. Едва успев снова вернуть платок к рту, девушка снова излилась в ткань. Слезы брызнули из глаз, тело словно онемело. Решив не убирать платок слишком далеко, она ускорила шаг в направлении к дому. Голова начала кружиться, а к горлу подступать мерзкая тошнота. Что за чёрт. Так хреново она себя еще не чувствовала за весь период болезни. Может быть, нервное напряжение от разговора с парнем так повлиял, либо просто состояние ухудшается от прогрессирующего недуга. Это было не столь важно. Сейчас самое главное вообще добраться до дома. Ускоряя шаги, девушка начала чувствовать слабость в теле. Ноги начали заплетаться, а дыхание стало прерывистым и рваным. Это плохо. Очень плохо. Осталось еще несколько поворотов, и она будет у цели. Судорожно хватая ртом воздух, Кушель чувствовала, как тело начал пробирать холодный пот. Черные точки перед глазами кружились надоедливыми мухами, усиливая головокружение еще сильнее. Сквозь накатывающую пелену она разглядела дом. Она уже близко, осталось совсем немного. Кашель снова начал вырываться наружу, заставляя девушку согнуться в три погибели и выронить из рук сумку с продуктами. Ноги уже не держали. Завалившись вперед, девушка упала на землю, больно ударяясь лбом о каменистую поверхность и моментально погружаясь в расслабляющую пустоту.

***

      Приходя в сознание, девушка поняла, что лежит она уже не на твердой грязной земле, а мягкой уютной кровати, что не могло не радовать. Слух улавливал мужские голоса, которые пробивались до сознания, словно через толстое пуховое одеяло. Спустя некоторое время она поняла, что два голоса принадлежали Леви и Фарлану, а третий был ей незнаком.       — Я не хочу вас обнадеживать. Думаю, вы и сами прекрасно видите сложившуюся картину. У меня были пациенты с такими симптомами, но лечению, увы, они уже не поддавались.       — И всё-таки, может есть какой-то шанс…       — Леви, мальчик мой, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но прости меня, я не в силах что либо исправить в данной ситуации. Единственное, что вы можете ей дать — это скрасить её последние дни жизни. — сочувствующе проскрипел незнакомый старческий голос.       — Дни? Вы хотите сказать… —обеспокоенно прошептал Фарлан.       — Да, всё верно. Отсчет идет на дни. Максимум, даю месяц. Живи она на поверхности, возможно шанс бы у неё был. Но и то при условии, что лечение проходило бы в столице. Но я полагаю, что даже с вашим заработком, это будет невозможно. Без документов ни один стоящий госпиталь не примет её к себе на лечение. Мужайтесь, ребятки.       Послышались шаги и звук закрывающейся двери. Вероятно, мужчины вышли, оставляя девушку отдыхать в тишине. Как же больно это слышать. Не то, что ей остался от силы месяц, а отчаянные голоса парней, которые до последнего не могли поверить в происходящее и сейчас скорее всего винят себя. Недоглядели. Не заметили. Кушель и подумать не могла, что правда вскроется таким страшным образом. Интересно, кто её нашел?       По ощущениям ей было гораздо легче. Уже не было тошноты и головокружения, да и слабость в теле не ощущалась. Приоткрыв глаза, она обнаружила себя в своей же комнате. Слава стенам, она смогла дойти до дома, иначе вырубившись где-нибудь на улицах города, она рисковала никогда не открыть глаза вновь. Что-то запульсировало в районе лба и дотронувшись до него рукой, она поняла, что голова чем-то обмотана. Точно, она же упала, ударившись головой. Без ссадин, судя по всему, не обошлось.       Дверь в комнату тихо приоткрылась и в неё вошел Леви, так же тихо закрывая её за собой. Пройдясь по девушке взглядом, он остановился возле кровати и уставился в стену напротив. Вид парня был затравленный и измученный. Из него словно выкачали десяток лет жизни, так сильно он страдал. Глаза девушки начали наполняться слезами от увиденного. Она не хотела, чтобы по её вине страдали близкие сердцу люди. Не хотела видеть Леви таким. Это жутко пугало.       — Ты знала?       Холодная интонация в голосе Леви была хлёсткой, словно тяжёлая плеть, оставляя рубцы на сжавшемся сердце.       — Догадывалась. — тихо ответила девушка.       — Почему не сказала?       — Смелости не хватило. — честно сказала Кушель не спуская с парня виноватого взгляда.       — Зато чушь всякую нести смелости хватило? — почти прошептал парень, так и не переведя на девушку взгляда. Он словно не мог больше на неё смотреть. Может, он ненавидел её за эту ложь? Пускай. Девушка знала, что заслужила такое отношение к себе.       — Прости меня, Леви. Я не хотела взваливать это всё на ваши плечи. Я не хотела вас расстраивать…       — Что? — он наконец посмотрел прямо на неё, и девушке пришлось собрать в себе все силы, чтобы не отвернуться. В глазах парня читалось такое жгучее отчаянье и боль, что это ощущалось почти что физически. Парень был в агонии. — Взваливать? Не хотела расстраивать? Блядь, какой же я слепой идиот…       Он сцепил пальцы на руках в замок и запустил его в волосы, нервно расхаживая по комнате и наконец подойдя к стене третий раз, резко ударил по ней кулаком. Кровавый след от разбитых костяшек окрасил нежный цвет обоев, придавая им символический, жуткий вид. Кушель отвела взгляд, не в силах наблюдать за муками парня и одинокая слеза всё-таки скатилась по её щеке, оставляя за собой мокрую дорожку. Как же она ненавидела себя. Вот чем она отплатила парням за их заботу. Оставила после себя только боль и разочарование. Леви стоял, тяжело хватая ртом воздух и накрыл лицо ладонями. Он не мог в это поверить. Судьба решила над ним жестоко пошутить? Он снова теряет. И снова не может ничего с этим поделать. Идиот. Думал защитит её, как же. Всё что угодно сделает, чтобы девушка жила долго и счастливо. И вот жизнь ему показала. Ни черта он сделать не может.       — Леви.       Тихий девичий голос приводит его в чувства. Ей и без его истерик должно быть очень страшно. А он только усугубляет ситуацию, кретин. Нет её вины в том, что с ней произошло. Он только злится из-за того, что она умолчала об этом. Но что он бы мог сделать? Верно, ничего. Она боролась со всем этим дерьмом в одиночку, чтобы не потревожить его с Фарланом чувства. И своим поведением он только доказывает, что она была права в своем решении. Устроил тут непонятно что.       Он посмотрел на неё пытаясь затолкать свои эмоции куда подальше. Нахер их. Они только мешают. Кушель не должна его видеть таким. Ей и без того тяжело. А девушка лишь приподняла одеяло, освобождая место рядом с собой и смотрела на него взглядом полным мольбы.       — Побудь со мной пожалуйста.       Он нужен ей. Она еще жива, а он ведет себя так, словно уже её потерял. Но вот она рядом, просит его, идиота, чтобы он был рядом с ней. Он же обещал самому себе, что будет рядом до конца. Ведь она в нём нуждается. А сейчас нуждается как никогда раньше. Он аккуратно прилег рядом с девушкой, боясь хоть как-то её потревожить или сделать больно. Сейчас она ему казалась настолько хрупкой и ранимой, что коснись он её — и она рассыпется на груду звенящих осколков. Ему было плевать сейчас на свои принципы чистоплотности, и он даже не задумался, что ложится в чистую постель в своей грязной выходной одежде. Хоть его одежда никогда не была по настоящему грязной, но ложиться в том, в чем до этого ходил по улице, казалось для него чем-то ужасающим. Но не в этот раз.       Кушель дождавшись, когда парень полностью устроится рядом, обняла его, положив свою голову на мужскую грудь. Ей было слышно, как бешено стучит его сердце. Она хотела как-нибудь его успокоить, но не могла подобрать нужных слов. Да и какие тут могут подойти слова? Не переживай, всё будет хорошо? Ничего уже не будет хорошо.       — Мне жаль, что всё так вышло. — прошептала она.       Парень приобнял её за талию, прижимая к себе еще ближе и тяжело вздохнул. Когда он успел к ней так привязаться? Возможно, с того момента как привёл её в свой дом. С ней он чувствовал, что он находится дома. Такого чувства не было с тех самых времен, когда его мать испустила свой последний вздох. Повлияло ли на такое к девушке отношение её схожесть с родной матерью? Не совсем. Это послужило лишь толчком. Но позже, когда он начал узнавать девушку ближе, когда она начала перед ним раскрываться, он понял, что дело тут далеко не в схожести. Его притягивала её личность. Своим упертым характером, отстаиванием своих слов, искренностью и нескрываемой любовью, с какой она относилась к приютившим её парням. Он понимал хоть и до последнего не признавал даже сам себе — он полюбил её. Для него она отличалась от всех других женщин, что встречались на его пути. Начав зарабатывать славу в Подземном городе, дамы, не скрывая своего интереса так и норовили запрыгнуть к нему в койку, но ему это всё претило. Он желал не бездумно поиметь женское тело, нет. Он желал душевной близости, спокойствия. Хотел если и связать себя с каким-то человеком, то только с тем, кто по-настоящему станет ему интересен и с кем ему будет комфортно. И таким человеком была Кушель. Только жаль, что разобрался он с этим в своей голове слишком поздно. И жаль, что в ближайшее время этот человек исчезнет из его жизни навсегда. Оттого ему и было так невыносимо больно. Оттого и раздирало сердце в клочья, оставляя на его месте безнадёжную черную дыру, которую ничем уже невозможно было залатать. Жизнь сука. И в этот раз он в этом убедился окончательно.