Спасти(сь)

Тихими шагами, стараясь не стучать по пустынным коридорам школы, второкурсница направлялась к больничному крылу, в надежде ни с кем не столкнуться. Попасться ночью какому-нибудь профессору, который поспешит отнять баллы с факультета и отвести обратно в спальню, а может и того хуже, отправит на отработки, совсем не хотелось. Нелия не была смелой девушкой, а уж тем более не причисляла себя к хулиганам, нарушающим порядки и устои Хогвартса, однако цель, которую преследовала волшебница двигала ее на этот отчаянный шаг. Путь, к счастью, был преодолен без преград и лишних проблем. И вот уже оставалось незаметно прошмыгнуть мимо охраняющий свой пост медсестры и зайти в палату, что волшебница и поспешила сделать. Под тихие посапывания женщины, Нелия аккуратно прикрыла за собой дверь и медленно приближалась к кровати, на которой лежало тело, не подававшее никаких признаков жизни, кроме редкого еле заметного дыхания, поднимавшего и опускавшего грудную клетку старшекурсницы. — Бет? — тихо позвала Лайтман, с надеждой заглядывая в лицо, на которое падал лунный свет, добавляя мертвого окраса и без того болезненному цвету кожи. Ответа не последовало. И после всхлипов с аккуратным потряхиванием за плечи ситуация не изменилась, а тишина продолжала наседать тяжелым грузом на маленькую волшебницу. — Я не… — Нелия присела на край кровати, вытирая слезы черным рукавом мантии. — Ты же знаешь, я не хотела, прости меня, ты… Но не договорив, когтевранка упала на грудь больной, стараясь заглушить собственные рыдания. Она просидела у постели еще какое-то время, постепенно успокаиваясь и приходя в себя. Скоро в комнату могла зайти медсестра на ночной осмотр, а поэтому нужно было спешить. Также тихо и незаметно, как и по пути сюда, волшебница направилась к себе обратно в спальню.

***

— Как она, Помфри? — тихо спросил мужской голос, обращаясь к целительнице Хогвартса. Та что-то негромко произнесла, а среди стоящих вокруг преподавателей послышалось перешёптывание, от чего можно было предположить, что ответ не давал радужных перспектив. — Я не верю, что это происходит, — женщина в темно-зеленой мантии нахмурилась, стараясь не дать волю эмоциям, крепко сжимав руку лежащей на кровати студентки. — Это невозможно она… она же не может так просто уйти и… — Ну-ну, не надо, Минерва. Мы верим в лучшее, ты не должна отчаиваться, — директор ободряющее похлопал ведьму по плечу. — Конечно не могу, — закашляла девушка, приоткрывая глаза, — мне еще отработки сдавать по УЗМС. Устало оглядев присутствующих, Элизабет привстала на локтях, но поморщившись от резкой боли, простреливающей спину, упала обратно, на уже поправленную заботливой рукой декана Гриффиндора, мягкую подушку. — Мисс Урхарт, а мы уже думали, Вы не скоро почтите нас своим присутствием, — разочарованно и с долей насмешки протянул стоящий позади остального преподавательского состава чуть ссутуленный и невысокого роста волшебник. Его едкий комментарий проигнорировали, всё внимание было обращено на юную волшебницу. — Скажи, ты помнишь, что случилось? Как ты себя чувствуешь? Что произошло в лесу? — накинулась профессор трансфигурации, обеспокоенно глядя на Бет, но увидев испуганный и отчаянный взгляд девушки, вызванный градом вопросов, женщина поджала губы и еще крепче стиснула руку больной. — Я так переживала. — Если честно, я плохо помню, что случилось. Всё как в тумане, голова раскалывается. — студентка потерла лоб, опуская глаза на одеяло. — Как удобно, — хмыкнул профессор Кеттлберн, все еще оставаясь позади всех находившихся в комнате. — Сильванус?! — Возмутилась Минерва, поворачивая голову к магу. — Как ты можешь? К восклицаниям Макгонаглл подключилась и мадам Помфри, подходя к кровати: — Между прочим, девочка пережила сильнейший стресс. Неудивительно, что она не помнит. А вам, господа, нужно уйти. Часы посещения закончились, — женщина указала на дверь, и взволнованные волшебники стали потихоньку освобождать палату. Остаться в палате было разрешено только директору и профессору трансфигурации, как законному опекуну. — Удобно? — Элизабет подняла голову, внимательно вглядываясь поочередно в лица профессоров. — О чем он говорит? Минерва лишь отмахнулась, показывая, что слова Кеттлберн не стоит брать во внимание, но было заметно, что саму её это обеспокоило. — Видишь ли, Бет, — Дамблдор обошел кровать и сел по другую сторону от коллеги, — в лесу кое-что произошло, а обстоятельства нам мало известны. И единственными свидетелями случившегося являешься ты и Корнелия Лайтман со второго курса факультета Когтевран. — Я что убила кого-то? — девушка через силу изобразила на лице полуулыбку, хотя это и доставляло некоторый дискомфорт, но реакция окружающих заставила волшебницу сменить выражение лица на более мрачное. — Судя по всему, я недалеко ушла от истины? Почти каждый студент магической школы хоть раз да попадал в больничное крыло, но долгое прибывание в этих стенах оседает внутри угнетающим и скребущим внутренности чувством одиночества, и пролетающими мимо событиями веселых дней учащихся. Особенно когда ты чуть не умер, спасая чью-то жизнь, а может быть наоборот, угрожая чьей-то безопасности. События прошлой пятницы никак не всплывали в памяти Элизабет, как бы упорно не пыталась ведьма приоткрыть дверь в воспоминания того дня. Но что-то отчаянно подсказывало ей, что всё было не так однозначно, как говорили вокруг. Пусть все уже и поставили на Урхарт клеймо злобной колдуньи, чуть не убившей бедную второкурсницу, признавать свою вину старшекурсница не торопилась. Уж очень она любила докапываться до истины, иногда переходя некоторые границы дозволенного. — Доброе утро, — в комнату зашла мадам Помфри ведя за собой невысокого полного волшебника. Кивнув женщине, студентка перевела взгляд на сотрудника Отдела магического правопорядка. — Здравствуйте, мистер Огден. А Вы один? Боб слегка улыбнулся, поправляя очки на носу. — Твой папа передавал привет, но, к сожалению, ему нельзя было к тебе прийти. Сама понимаешь, из-за личного интереса он не может влиять на расследование. Понимающе кивнув, Бет облокотилась на стенку кровати. — Расследование значит? Это было довольно очевидно. Все уже знают некоторые детали, постепенно добавляя от себя какие-то части истории. Но целостной картины всё еще не выходило. И конечно дополнить точными фрагментами должна была неотъемлемая участница того происшествия, если бы не большое «но» в форме амнезии. — Нам стало известно, что в Запретном лесу кто-то напал на студентку второго курса, а также ранил гиппогрифа. Мисс Лайтман сказала, что… Потерев затылок, работник министерства помямлил, стараясь тактичнее продолжить, но слова с трудом подбирались. — Ну знаешь, я думаю это бред, но надо все проверить, вот я и пришел, чтобы, как бы, — договорить Боб не успел, пуффендуйка наклонила голову и перебив собеседника, закончила его так долго и мучительно тянувшуюся мысль: — Узнать, не я ли это сделала? Мистер Огден одновременно испуганно и с благодарностью за то, что не ему пришлось озвучивать эту дикость посмотрел на студентку. — Я знаю тебя, Бет. Я уверен это какая-то ошибка, но это моя работа. Нужно все проверить. Девушка скрестила руки на груди, глядя на стену напротив. Набрав побольше воздуха в легкие, что все еще откликалось небольшой, но резкой болью, она выдохнула: — Я правда ничего не помню. Я хотела бы, но, честное слово, не могу вспомнить. Повисла недолгая пауза, но для Урхарт она показалась часами давящего безмолвия. Именно в минуты отчаяния и бесконтрольного желания разреветься, обхватив обеими руками подушку, роняя горькие и соленые слезы на мягкие простыни, время превращается в бесконечно тянущуюся жвачку. Но, к счастью, мужчина поспешил удалиться раньше, чем девушку начала охватывать истерика. — Ты отдыхай. Я не тороплю. Ты ни в чем не виновата, я уверен. Поправляйся, я зайду позже. И он ушел. Вышла и мадам Помфри, беззвучно наблюдавшая за диалогом, контролирующая покой пациента. Но покой ушел вслед за ними, оставляя Элизабет, охватываемой волной паники и страха, в гордом одиночестве. Слезы скатывались по холодным щекам горячими ручьями, а руки предательски дрожали, мешая сосредоточиться на произошедшем. Девушка не знала, что происходит. Она с трудом представляла себя в роли монстра, напавшего на кого-то, но вот остальным это не составило труда. Неудивительно, ведь когда ты дочь темного мага, хоть и живешь под опекой профессора Хогвартса и её мужа из Отдела магического правопорядка, то автоматически становишься в глазах общества чем-то очень страшным, пугающим и не поддающимся контролю. Для многих в магическом мире Элизабет Урхарт напоминала бомбу замедленного действия. И, похоже, момент взрыва близок. В конце концов, усталость взяла вверх над тем ульем мыслей, что крутился в голове студентки и волшебница провалилась в сон. Очнулась девушка, окруженной белыми стенами и кучей серых теней, размеренно блуждающих по комнате, на холодном мраморном полу. Где-то в голове вспышкой промелькнуло осознание, что всё происходящее только сон, но боль, поселившаяся в ней со вчерашнего дня, посеяла некоторые зерна сомнений. Внезапно прямо напротив образовался черный сгусток, медленно принимая очертания человеческого силуэта. Зрелище становилось пугающим, поскольку тени вокруг стали расти, а свет постепенно уходил. Тьма стала занимать всё пространство. Материя напротив приняла окончательный облик, от вида которого Бет стало дурно, и тошнота подступила к горлу. — Что ты такое? — поморщившись, юная волшебница обошла фигуру, оценивающе осматривая её с ног до головы. Бледное лицо, глубокие, но немаленькие карие глаза, большой и круглый нос, губы в форме сердца, спутанные русые волосы торчали во все стороны. Все это ясно давало понять кто предстал перед ней. — Я это ты — послышался хриплый ответ, но не от стоящего напротив существа, а скорее откуда-то сверху, рассыпаясь по всему помещению. — Я что так плохо выгляжу? — жалостливо протянула пуффендуйка, насупившись и нахмурив брови. — Я, конечно, понимаю, что меня знатно потрепало, но, чтобы настолько… Теперь уже две пары карих глаз смотрели друг на друга несколько удивленно. — Я сущность тьмы, я страх и отчаяние, я знаю все твои самые ужасные секреты, самые потаенные желания и надежды, — по мере разговора, двойник девушки постепенно начинал возвышаться над ней, а темнота вокруг становилась сильнее. — Ты должна бояться меня, в два счета я могу уничтожить тебя и превратить твою жизнь в ад. Мозг судорожно анализировал ситуацию, ведьма поспешно вспоминала весь пройденный за время обучение материал. Мысль о боггарте почти сразу же отпала, это явно происходит не наяву, а скорее в подсознании. — Достаточно было просто превратиться в Кеттлберна и сказать, что я завалила экзамен… — произнесла девушка, но тут же затихла, поскольку поспешила заткнуть уши, спасая свой слух от душераздирающего рева. — Я могу убить тебя или обречь на страшные муки, ты это понимаешь? — существо нависало и тени вокруг начали постепенно подступать к Урхарт. — Думаю… не можешь, — сказала Бет и устало присела на пол, поднимая голову к собеседнику. — Ты сидишь у меня в голове, если вообще ты не плод моего воображения, а значит тебе это почему-то нужно. Если я еще не умерла, значит я достаточно сильный сосуд, и ты явно чего-то от меня хочешь, если пытаешься запугать и подавить чувством страха мою волю. Девушка внимательно изучала реакцию своей копии, подметив секундное замешательство. — Ты обскур? Или что-то на подобии? — чувство самосохранения и трезвое мышление явно сейчас уступали место любопытству и некоторой отчаянности положения. В конце концов если что-то проникло в твое сознание, тут уже мало что поделаешь. — Близко к истине, но не совсем так, — исказив рот в усмешке, нечто стало уменьшаться, дойдя до человеческих размеров. — Но ты не так глупа, как предыдущее тело. Последние слова заставили пуффендуйку напрячься. Она встала и подошла ближе к собеседнику: — Что было в ту пятницу? Что произошло? — она уверенно наступала на сущность, что не доставляло той удовольствие, но и деваться ей было видимо некуда. Немного посомневавшись, копия волшебницы вдруг протянуло руку и предложением: — Я покажу тебе что случилось, а ты оставляешь меня в своем теле. То, что ты не умерла уже о многом говорит, мне подходит. Элизабет медлила. «Подходит. А мне не подходит если во мне будет жить нечто, пытающееся меня сожрать.» Сущность цокнула и закатила глаза: — Я не пытаюсь тебя сожрать, я не ем такое. Тут уже Урхарт недовольно фыркнула, осознавая, что и мысли теперь тоже доступны для этой темной материи. Протянув руку в ответ, девушка кивнула: — Посмотрим. Но под твою дудку плясать я не буду. После этих слов густой и черный туман окончательно заполнил всё вокруг. На мгновение стало темно и ничего не видно, но уже в следующую секунду девушка стояла на опушке, оглядываясь вокруг. Чуть поодаль она сразу заметила двух студенток и побежала в их сторону. Приблизившись, она разглядела в одной из ведьм себя, а по галстуку второй догадалась, что это была Корнелия Лайтман. Волшебницы громко спорили, переходя на крик. В стороне лежал раненный гиппогриф, а вокруг царил мрак и холод. — Я спасу тебя, Нелия, я могу тебе помочь! — громко и отчетливо донёсся до Урхарт свой собственный крик. В ответ когтевранка лишь замотала головой, задыхаясь собственным плачем: — Как ты можешь помочь? Я всё испортила, я не хотела этого! Крик становился громче, а обстановка накалялась. — Я понимаю. Но ты можешь это отпустить, тому, что внутри тебя просто нужно тело, тебя еще можно спасти! — Элизабет очень медленно подошла к второкурснице, протягивая руку. Та в истерики забилась, закрывая лицо руками: — Я не выдерживаю. Оно сжирает меня изнутри, забирает все мои силы. — Я знаю, это сложно. Но ты еще можешь исправить это, я помогу. Наконец звуки стали тише и девушки оказались совсем близко друг от друга. — Оно убьет тебя, — Корнелия посмотрела на пуффендуйку наполненными ужаса глазами, неуверенно протягивая руку в ответ. — Это может спасти тебя, вот что важно. Ты скажешь всем, что видела меня в лесу, а дальше ничего не помнишь, никто не узнает, что это ты, доверься мне. Бережно обхватив пальцами запястье Лайтман, Бет сделала еще один уверенный шаг навстречу. Нелия продолжала плакать, но уже не сопротивлялась. Она лишь устало закрыла глаза и дала сидящей внутри черной мгле, уничтожающей её, поглотить Урхарт, окутывая ту черным туманом.