Один ʍиᴩ и ᴏднᴀ я | ᴏɴᴇ ᴡᴏʀʟᴅ ᴀɴᴅ ᴏɴᴇ ᴍᴇ

      Разве я заслужила это?       Стоя посреди маленькой комнаты, я пялилась в стену, не в силах отвести свой взгляд. Вокруг разбросанные вещи, заштопанные игрушки и исписанные тетрадки. На них были различные иероглифы, которые я не понимала до того момента, пока внимательно не присмотрелась к ним. Они складывались в слова, в предложения, в сплошной текст. Но стоило мне потерять концентрацию, так текст снова превращался в непонятные мне иероглифы. Китайские? Или японские? Никак не могу понять. Я вообще ничего не понимаю.       Я помню белый потолок над своей головой, холодную кровать, надоедливый писк, что давил на голову, заставляя вздрагивать каждый раз, а еще мигающую лампу над собой. Кажется, я кого-то просила поменять лампочку. И это все было в отделении реанимации. А может и нет. Я не помню…       Хватаюсь за голову и падаю на колени прямо посреди комнаты. Ничего не помню. Только этот белый потолок и мигающий свет. А еще помню холод. Он кусал кожу, пробирался к мышцам и костям, сжирал заживо. Сначала я перестала чувствовать кончики пальцев на руках и ногах, после чего и все конечности. Тук-тук. Тук-тук. Отчётливо помню, как билось мое сердце и этот стук отдавался в ушах эхом. Мне хотелось спать. Дико хотелось спать. И я уснула. Позволила себе закрыть глаза всего на секунду, не обращая внимание на надоедливый писк. Вдох. Выдох не последовал. А когда открыла глаза, то увидела лишь деревянный потолок перед глазами.       Я поняла, что больше ничего не помню. Смешно. Очень смешно.       Все еще сижу на деревянном полу, не отводя взгляд от стены. Так, разобрались как и где я уснула, но где я проснулась? Почему матрас на полу? Почему вокруг разбросаны игрушки? Почему я вижу только иероглифы? Слишком много почему.       Дверь комнаты скрипнула, и кто-то ахнул прямо над головой. Меня тут же рывком подняли в воздух, как пушинку, прижали к мягкой груди и начали гладить по голове. Женский голос что-то шептал мне, но я не понимала что именно. Старалась не двигаться и прислушалась к словам женщины. — Девочка моя, тише. Я рядом, — она говорила быстро, поэтому не сразу смогла разобрать ее нежный шепот. — Очако, почему ты сидела на полу? Тебя же совсем недавно выписали из больницы.       Молчу, потому что не знаю что и как сказать. И голова как на зло начинает болеть. Не хочу слушать этот непонятный шепот. Замолчите. Замолчите все, пожалуйста. Зажимаю руками свои уши, чтобы от меня отстали. Вместо этого женщина уносит меня из комнаты в узкий коридор, после снова куда-то заворачивает. — Очако-чан, дорогая, как ты себя чувствуешь? — женщина посадила меня на стул и села на колени передо мной. Или не передо мной? Кто я? Почему я такая маленькая и чего эта женщина хочет? Не сразу понимаю, что она говорит. Только спустя секунду десять затаможенно ей киваю. — Чувствуешь? — хриплым голосом повторяю за ней и только сейчас замечаю, как бледно ее лицо. Где-то на краю сознания пролетает мысль о милом румянце на ее щеках, но их нет. Какие румяна? Женщина буквально иссохла и поникла на глазах, словно не вылезала из дома неделю.       Она грустно вздыхает и поднимается с колен, хлопает себя по щекам и вновь улыбается, как ни в чем не бывало, а глаза все равно на мокром месте. Странная. Или это я странная? Шум в ушах становится громче. Нет, мне нужно срочно поспать. И таблеточку какую-нибудь, пожалуйста. Неизвестная только склонила голову на бок, не понимая, почему я кривлю лицо. — Спать? — спустя секунд тридцать вспоминаю слово, которое мне нужно. С моих уст звучит странно и непривычно. Режет слух. Конечно, у меня такой голос, будто я пила сутки, не просыхая. А еще он такой писклявый, непривычный. — Ох, да-да.       Меня вновь поднимают на руки, прижимают к себе и гладят по спине. Приятно. Большая и тёплая ладонь проходит вдоль позвоночника, после чего опускается на макушку. Головная боль отступила, но сонливость нет. Наоборот, навалилась с новой силой. Кажется я тут же вырубилась в чужих руках.

***

      Осознание того, что теперь я какая-то Очако Урарака застало меня врасплох. Нет, не так. Я была просто на грани истерики. Задыхалась, кричала в подушку, впивалась ногтями в нежную детскую кожу, оставляя красные линии. Физическая боль помогла мне заглушить истерику, но всего на пару минут. За что я заслужила эти мучения?       Бьюсь головой о подушку и затихаю. Все вокруг меня затихает, давая время подумать. Я выспалась, головная боль прошла, а вместо головной боли картинки. Фильм. Сериал. Мультик. Запуталась.       На этих картинках была не я, а маленькая девочка лет одиннадцати. Круглолицая, пухленькая, большеглазая и с ярким румянцем на щеках. Это совсем незнакомый мне ребенок. Но ощущается, словно это я. Но это — Очако Урарака. А я… А я никто.       Как меня зовут и кто я? А может все же Очако — это я и у меня какие-нибудь проблемы с памятью или я чем-то болею? Слишком много Я. И слишком мало воспоминаний. Все равно не понимаю, что происходит вокруг меня. Та неизвестная женщина несколько раз заходила ко мне в комнату, что-то спрашивала (честно, не поняла ее) и уходила чуть ли не в слезах. Боже, зачем сразу в сопли? Лучше бы помогла разобрать, кто я такая.       Хватаюсь за голову, когда новая вспышка залила глаза, переворачивая в моей черепной коробке все извилины. Белый потолок. Писк. Надоедливая мигающая лампочка. Всё.       И все же понимаю, что я не Очако. Я — это я. Без имени, без фамилии, без шанса и без прошлого. Потому что я просто не помню его. Ощущения в теле не те, мне было непривычно и неприятно, будто на меня натянули чужую кожу. В данном случае можно сказать, что я в чужом теле.       Встаю с матраса на ноги. Хотя это даже матрасом тяжело назвать, какое-то слишком тонкое и жёсткое. После, шатаясь, двигаюсь по направлению к двери. Слишком большой для меня двери. А откуда я знаю, какая дверь для меня нормальная? Боже, ну вспоминай давай, тупая башка.       Опираюсь спиной о дверь, поворачиваясь лицом к маленькой комнате. Два окна, заваленный стол, матрас с подушкой и одеялом посередине и небольшой комод с одеждой. Дурно. Совсем дурно.       Замечаю яркий розовый блокнот, что выглядывает из-за раскинутых учебников. Тут же беру в руки и жадно рассматриваю его. Чуть больше моей ладони, весь такой кислотно-розовый, в блёстках и на сломанном замочке. Мое? Да нет, я не любитель такого. Ну вот опять, откуда я об этом знаю?       Открываю блокнот и начинаю рассматривать первую страницу. Нарисованные сердечки и иероглифы. Мне понадобилось всего пять секунд, чтобы понять, что здесь написано «Очако Урарака».       Листаю дальше. Опять иероглифы, да еще и кривые. Разбирала я одну страницу минут десять, не меньше.

«Дорогой дневник! Папа сказал, что я стану отличным героем»

      Не сдержала смех. Герой? Уже хорошо. Фантазия у девочки работает на всю.

«Я пообещала, что заработаю много денег и отправлюсь с мамой и папой в путешествие»

      Конечно, поедем на Мохито, выпьем Мальдивы. Еще раз посмеиваюсь, а когда дверь открылась, то стало не до шуток. — Моя дорогая Очако уже проснулась? — в комнату зашел мужчина. Мощный такой мужчина со светлыми волосами, а еще тёмными мешками под глазами и таким же бледным лицом, как у женщины. Муж и жена — одна Сатана. Слушай, тебя случайно жизнь не помотала? Смеюсь вслух со своей же шутки. Незнакомец улыбается в ответ. — Как ты себя чувствуешь? Уже лучше? — он присаживается рядом со мной на пол и начинает гладить по голове. — Врач сказал тебе не напрягаться, солнышко. Поэтому пошли кушать и смотреть мультики.       Из всех слов понимаю только «кушать» и «мультики». О нет, лучше я покушаю и буду сидеть в тишине. Это намного лучше, чем слушать непонятное лепетание и пытаться перевести этот неизвестный язык. Но мужчина, не дожидаясь ответа, берет меня на руки и уносит, как я поняла, к кухне.       Этот день будет долгим.