Обитель зла

      Венти мягко касается твоих обнаженных бедер, щекочет такими аккуратными, чарующими движениями вниз, ближе к коленям. Сгибает податливые ноги, не смотрит в твои завороженные происходящим глаза и только держит их опущенными, направленными ровно к безумно милым, кружевным трусикам.        В твоей голове даже нет сигнала прикрыться, хочется лишь избежать этого прохладного ветерка, окутавшего голую кожу, поглощенную волнительными мурашками. Пальцы сжимают простынь. В горле плотный ком засиживается до тяжелого головокружения — юноша по-собственнически дотрагивается ладонью до нижнего белья. Ты сглатываешь, когда его пальцы поддевают резинку.        Влажные от слюны губы мягкими шажками ласкают внутреннюю сторону бедер, оставляют розоватые, блеклые следы, которые, несомненно, ты увидишь только завтра в свете солнечных лучей.        — Почему же ты такая милая? — риторически высказывается он, ошпаривая кожу горячим дыханием. Ты не в силах на него смотреть, будто терроризирующего твою ставшую такой пошлой промежность. Теряешься, откидывая голову назад — в груди все переворачивается, стоило барду провести тонким пальцем по взмокшей ткани.        — Венти… я…       — Тшш, моя песнь, — резко прерывает тебя, останавливая двинувшуюся назад ладонь. — Пусть сегодня только мое имя будет в твоей голове, а не пустые ответы на вопросы.        Его большой палец предполагаемо надавливает на вход внутрь, продолжая играться с тканью белья, и двигается ближе к клитору, но на полпути замирает. Венти внезапно оттягивает в сторону трусы и вновь расторопными поцелуями приближается к промежности.        Нервный вздох в который раз срывается с твоих уст, и ты прикусываешь щеку, когда скользкий и влажный язык юноши обводит малые половые губы, специально не притрагиваясь к самому важному. Как же хотелось сжать его волосы. Ты жмуришься от легкого, но такого навязчивого и становящегося злорадным движения губ — причмокивает и посасывает, задерживаясь на каждом попавшемся чувствительном местечке.        Мелодичный, ласкучий голос Венти сливается с твоим стоном. Один из пальцев проникает внутрь и бесстыдно надавливает на стенки влагалища. Не выдерживаешь — тянешь ладонь к его макушке, ощутимо зарываешься в густые волосы и сжимаешь корни волос, двигая бедрами. О Архонты, его язык тщательно вылизывает истекающую соками промежность, сам же стонет и добавляет еще один палец, растягивая тебя.        — Давай же, — улыбается юноша, чувствуя чертовски сильное головокружение от твоей безжалостной руки в волосах. — Мои пальцы заслуживают твоего оргазма.       Согнутые ноги немеют. Кончик языка Венти ласкает вход, куда вдалбливаются ускоряющиеся фаланги; затем же губами, будто подытоживая, заботится о набухшем клиторе. По его желанию неосознанно выкрикиваешь имя барда и окончательно обмякаешь, не думая о восстановлении сбитого к чертям дыхания.        — Чудовищная фея.