Лоскутное одеяло

Вечер пятницы привычно суматошный: те немногие, кого забирают на выходные, пакуют рюкзаки, шумят и от избытка чувств дерутся. Некоторые из тех, кого не забирают, шумят и дерутся тоже, но от избытка других чувств. Из моих никто никуда не собирается, все делают гордые и независимые лица, особенно Кирилл с Мефодием, у которых в последнюю минуту отменилась поездка к бабушке. Только Лжедмитрий сидит на подоконнике и сверлит всех злым взглядом, но это не пятничное. Лжедмитрий всегда такой. Ладно, почти всегда. Я подсаживаюсь рядом, надеясь завязать разговор. — На подоконниках сидеть нельзя, — тут же реагирует Лжедмитрий. — А сам сидишь, — говорю я. — Потому и сижу, — откликается он и отворачивается. Дверь резко распахивается, и на пороге возникает Клара Геннадьевна. — Почему все в спальне средь бела дня? Никакой дисциплины, — говорит она, то ли не замечая меня, то ли делая вид. — Ну-ка живо все в игровую. — У нас свободное время, — лениво замечает Павлик. — В игровой, — чеканит Клара Геннадьевна. — А ты вообще не должен быть здесь, за тобой пришли. Сумку в зубы и шагом марш. Павлик морщится, выгребает из-под кровати сумку — уже упакованную, когда только успел? — и шагает к двери. — Ну ни хрена себе! — возмущается Кирилл. — А за нами никто не пришёл? — как можно безразличнее спрашивает Мефодий. — Да кому вы нужны, — сплёвывает Клара Геннадьевна. — Ничего, зато вы теперь на завтрашнюю экскурсию попадаете, — вполголоса говорю я. — Лишних билетов нет! — вскидывается Клара Геннадьевна. — Отказники пусть делают домашнее задание. — Я заказал с запасом, все поедут, — отвечаю я, и она возмущённо поджимает губы. — Так, парни, давайте в игровую. — Ну, Евгений Петрович! — страдальчески восклицает Макс. — Я скоро приду, будем играть в мафию, — шёпотом обещаю я. Пацаны устремляются к двери, чуть не сшибая с ног Клару Геннадьевну. Только Лжедмитрий остаётся сидеть. — Не пойдёшь? — Не пойду. — Если хочешь, можешь посидеть у меня в кабинете, там на столе свежий номер «Юного детектива», — тихо говорю я. — Пошли, пока она тебя не съела. Лжедмитрий фыркает, но с подоконника встаёт. Мы проходим мимо Клары Геннадьевны, как заключённые мимо надзирателя. К счастью, она с грохотом закрывает дверь опустевшей спальни и удаляется в противоположную от игровой сторону. У лестницы я сворачиваю, на всякий случай уточнив: — Если захочешь играть в мафию, приходи. — Не захочу, — бурчит Лжедмитрий. Я спускаюсь, досадуя на неудачное стечение обстоятельств. Сейчас бы уделить Лжедмитрию время, заработать хоть какое-то доверие… Но я не могу. Я догоняю Павлика у самой приёмной. Он плетётся нога за ногу, перекинув через плечо сумку. — А что, Надя не с тобой? — окликаю его я. Павлик оборачивается и мотает головой: — Она остаётся. Может, я был неправ. Может, всё нормально. Я притормаживаю, и в приёмную Павлик заходит один. Дверь остаётся раскрытой. Я вижу ряды жёлтых фанерных стульев у стен, противоположную дверь, ведущую на улицу, стенды с правилами посещений. В приёмной, кроме Павлика, всего один человек. Он изучает стенд, заложив руки за спину. Высокий, жилистый человек, мощная шея, волосатые руки. Он оборачивается, и из-под аккуратно заправленной в брюки белой рубашки подмигивает звёздочкой латунная пряжка ремня. — Заставляешь себя ждать. Павлик молчит. — Павлик, а ты куда это собрался? — спрашиваю я. Павлик вздрагивает и оборачивается. — Всё в порядке, я его забираю на выходные. Я его дядя. Павликов дядя сдержанно улыбается, протягивает мне руку. — К сожалению, не положено, — говорю я и тычу пальцем в стенд с правилами, в тот угол, который так удачно поплыл из-за выплеснутого кем-то чая. Я поворачиваюсь к Павлику и грозно вопрошаю: — Ты вообще как сбежал? Ты понимаешь, что тебе за это будет? Павлик теряется и опускает глаза. — Извините, — говорю я его дяде. — Никаких посещений в ближайший месяц, а то и два. Посмотрим на его поведение. Дядя смотрит на Павлика, дёргает уголком рта и наконец разводит руками: — Правила есть правила. — Шагом марш в изолятор! — прикрикиваю я, и Павлик выскакивает в коридор. — Да уж, дети нынче пошли… — говорит Павликов дядя, поглаживая пряжку ремня. — Дисциплины им не хватает, — киваю я, тщательно повторяя интонации Клары Геннадьевны. — Но вы не беспокойтесь, он в надёжных руках. Всего доброго. Я запираю за собой дверь и выдыхаю. Конечно, надо будет придумать более долгоиграющий план, но пока сойдёт и так. — Евгений Петрович, — окликает меня Павлик. Он стоит у лестницы, прислонившись к перилам, и весело сверкает очками. — А у нас изолятора нет. — Ну, нет, — соглашаюсь я.