В ритме джаза

      Пошатнувшиеся мир и спокойствие на небесах будто бы повлияли и на жизнь в мире людей.       Прятки с Готеем по всем владениям внушительной Японской Империи начала двадцатого века продолжались несколько лет, вплоть до начала русско-японской войны, которая сначала сместила поиски беглецов в списке важных дел, а затем о них и забыли вовсе – не до них уж, а всем не приближенным к командованию можно было и приврать, объявив о свершенной ликвидации изгнанных шинигами, так, для профилактики, чтобы знали, что в системе шутки плохи.       И вроде как они могли бы выдохнуть спокойно и начать строить жизнь здесь, на земле, но бывший капитан Айзена Соуске слишком хорошо его узнал, жаль, что в последний момент, а Урахара Киске слишком хорошо просчитывал все варианты развития событий. Оба сошлись во мнении, что если не Готей, то он – точно продолжит их искать. А найти себя они ему дать не могли. Поэтому начались нескончаемые путешествия в самые неожиданные точки мира, чтобы максимально запутать отступника.       Океания, Азия, Африка, Европа и обе Америки, в полном составе и по частям были изучены практически полностью, причем маленькие, неприметные населения часто гораздо лучше, чем большие, развивающиеся с невероятной скоростью города. Практически непрекращающиеся войны с одной стороны помогали, Айзен не мог заниматься только своими поисками, но с другой – мешали, потому что проверять прочность гигая в таких жизненных обстоятельствах было рискованно. Казалось, все против шинигами, оказавшихся не в том месте в не то время и вынужденных расплачиваться за эту свою оплошность. Совсем расклеиться группе не давал оптимизм ее двух негласных лидеров. И надежда на будущее, призрачно замаячившая на горизонте в пятидесятых, когда люди начали потихоньку оправляться от потрясений первой половины века. Они догадались направлять свои силы в более мирное русло – в искусство, в науку, в бизнес, в конце концов. Именно это и вселило надежду в шинигами – если уж такие, что уж тут греха таить, низкие существа, как люди, справляются со своими расприями, значит, и в Общество Душ вернутся мир и гармония? Когда-нибудь…       Вместе с миром и гармонией в Сейрейтей надеялся вернуться и каждый из них. Они же не виноваты, что стали жертвами эксперимента злого гения? Но в души шинигами начали закрадываться сомнения, когда бывший капитан пятого отряда начал попадать под влияние каждой субкультуры, набиравшей хоть какую-то популярность среди человеческой молодежи.       – В этом и мы виноваты, – как-то высказала Лиза, – не нужно было его заставлять отрезать волосы в тысяча девятьсот шестом. Он тогда понял, что способен на перемены, и теперь не может остановиться, а страдаем мы все.       Битники, как позже и байкеры, Шинджи не зашли. Привыкший к совершенно другому, более высокому уровню жизни, и не видящий у этих несчастных людей никаких целей и стремлений, которые, к тому же, часто опускались до криминала, Хирако не считал, что найдет в этом какую-то отдушину. Но их стиль он уважал и, если бы сам выглядел побрутальнее, не вылезал бы из кожанки и берцев.       Вторую юность бывшему капитану пятого отряда подарили хиппи. Любовь и ненасилие, отрицание войн и пацифизм, свобода от общепринятых норм и близость к природе вскружила ему голову настолько, что его товарищи не видели его на протяжении нескольких лет – тот ушел жить в коммуне со своими новыми друзьями. Вернулся, по меркам Общества Душ, очень скоро. Как он нашел свою команду (это было довольно сложно, потому что те успели перебраться в Европу) Хирако так и не сознался. Он пришел в дождливую октябрьскую ночь, босой, в лохмотьях и с волосами до лопаток, которые отстриг на следующий день, как только пришел в себя после своего путешествия. На этот раз все его отговаривали от этого, но пшеничные локоны, падавшие на пол на этот раз не вызывали в нем сожаления, даже наоборот, каждая прядь будто бы облегчала его ношу, о которой он никому не говорил.       – Киске.       Они были только вдвоем на крыльце недавно приобретенного Урахарой здания, из которого он собирался создать что-то невероятное: магазин, дом и лабораторию в одном небольшом, одноэтажном, почти разваливающемся домике. Оба редко просыпались так рано, но сегодня Шинджи был полон решимости, так еще и все сложилось наилучшим образом.       – Да?       От гиганта Японской Империи к этому моменту остались только Японские острова. Язык был тот же и в целом народ все так же верен традициям, но в целом больше чем за полвека изменилось все. Не мудрено, но привыкнуть к этому было сложно поначалу. А потом вдруг пришло осознание, что они снова дома. Или, во всяком случае, ближе, чем были все эти шестьдесят с лишним лет. И никуда далеко больше бежать не хочется. Непрекращающиеся все это время тренировки вселяли уверенность, что сообща они справятся с Айзеном и его приспешниками. Его эксперимент оказался проклятием, за которым последовал дар в виде стараний гения Урахары, сумевшего показать, что теперь они сильнее обычных шинигами. И они не смели думать об этом плохо.       Но «возвращение на родину» так же показало, что пути Киске с Тессаем и остальных расходятся. Шинджи заметил это раньше всех, обдумал и принял решение, что теперь держаться постоянно вместе не имеет для них смысла.       – Думаю, не стоит говорить о том, как мы все тебе благодарны, и что мы тебе обязаны жизнью…       – Шинджи, ну что ты…       – Дай мне сказать. Пожалуйста. – Он продолжил после слабого кивка головы, прикрытой недавно купленной дурацкой полосатой панамой, – Спасибо. Не скромничай, всем известно, что ты гений и не можешь жить без своих исследований и других научных штук. Мы живы благодаря им. И по началу мы старались тебе помогать, но… мы не ученые. Я не хочу влиять на решение остальных, поэтому говорю об этом сначала с тобой. Знай, что я помогу тебе в случае необходимости и я не сомневаюсь, что для тебя не составит труда меня найти, если понадоблюсь, поэтому… я принял решение продолжить путешествовать.       – Кто же я такой, чтобы тебя останавливать, – грустно улыбнулся Киске.       – Тебе, идиоту этакому, опять на месте не сидится? – рыкнула Хиери вечером, после очередного «я ухожу» от Шинджи, которое они слышали уже столько раз.       – Ты пропадешь без нас. Хочется в Общество Душ поскорее? Или в Уэко Мундо? – Лиза раздраженно поправила очки.       – Эй! Вы вообще в меня не верите!?       Обитель Киске опустела за раз на восемь голов. Поначалу было очень непривычно. Но со временем он понял, что теперь он стал работать гораздо продуктивнее. Хотя по вайзардам иногда скучал.       А выйзарды уже не разлучались. Зачем? Да и слишком привыкли друг к другу. И кто их поймет лучше?       Шинджи обещал вернуться раньше, но даже не позвонил, чтобы предупредить о том, что задерживается. Это были девяностые, и вайзарды уже думали о том, чтобы обзавестись мобильными телефонами, но сейчас в этом убедились. Будки были не везде.       – Ха-ай, – протянул Хирако с порога, показывая язык, на котором красовалось серебряное кольцо.       – Я никогда не пойму, что в голове у этого придурка, – хлопнула себя по лбу Хиери.       – Небо сегодня удивительно красивое, – внезапно сменив тон сказал Шинджи.       Саругаки очень хотелось ему врезать хорошенько в этот момент, но потом до нее дошел смысл произнесенной им фразы.       – Да… и правда.       Это было пятое октября. Уже девяносто лет как в этот, так и в любой другой день года Хошино Сора ходила словно призрак по Сейрейтею, на автомате выполняя задания и поручения. Она ждала только ночей, потому что иногда он приходил к ней во снах, всегда повторяя одни и те же слова извинений.       – Я не смог стать твоим героем.