В ритме джаза

      Хорошо все, что хорошо кончается – все это знают.       Сора была… удовлетворена тем, что все закончилось. Но когда она узнала, что предатель Айзен, убийца прошлых капитанов и лейтенантов, убийца Шинджи, и виновник еще множества преступлений и смертей не отправится в ад – впервые за очень долгие годы она почувствовала внутри огонь. В котором не было ничего хорошего, впрочем. Первые эмоции спустя столетие – и те негативные: злость, гнев, ярость.       В голове начали проноситься ужасные картинки, которые она была бы не против воплотить в жизнь: она толкает Соске с обрыва на острые скалы – у него нет шансов; ее ладони почти сцепляются на его светлой шее, перекрывая доступ к кислороду; ее катана, специально заточенная для этого момента, для этого человека, протыкает живот насквозь, затем сердце, а потом превращает все его тело в что-то уже больше похожее на решето, чем на самопровозглашенного короля Уэко Мундо.       В ее фантазиях он не сопротивляется. Его движения даже ничем не скованы – руки не связаны, ноги не обездвижены.       Потому что подсознательно она понимает, что эта дуэль была бы не на жизнь, а на смерть. И если бы он просто шевельнул пальцем, чтобы ответить на ее атаки – от нее бы ничего не осталось, Хошино это предельно ясно, ведь она совсем не глупа. Но она была бы и не против такого расклада. Ее существование, наконец, закончилось бы, потому что жизнь ее оборвалась уже давно.       Может, если он стал бы убийцей их обоих, она бы так воссоединилась с…       – Шинджи, – шепчет она в пустоту.       – Шинджи, – всхлипывает она уже громче в тонкую стену.       – Шинджи, – с трудом выдыхает она, уже не борясь с комом в горле.       – Только не говори мне, что ты стала плаксой за эти сто лет, и так проходит каждый твой вечер, – Сора застыла. По спине пробежался холодок от до боли знакомого голоса, который, как ей казалось, она успела забыть. – Приятно, что ты меня вспоминаешь, но не так же, Сора-чан…       Она резко обернулась, словно очнувшись ото сна, ожив.       – Сора-чан? Где же ты такого нахватался?       – О, ты вернулась! – Хирако, до этого стоявший, облокотившись на стену, прошел в комнату, закрыв за собой до этого приоткрытые седзи, – ну, как поживаешь? Как успехи?       Он изменился. Первым бросалось в глаза ровное каре, за ним – какой-то странный блеск во рту. Духовная энергия уже не жреца душ, но и не пустого, хотя похоже. Было непривычно видеть его в одежде обычного человека, к которой он, в свою очередь, уже привык, хотя, черные рубашка и брюки в сочетании с белым галстуком отдаленно и напоминали шихакушо. Будто более современная версия. Он всегда был взрослым для нее, но за это время повзрослел еще больше. Или в его случае это уже называется «постарел»?       Кажется, она представляла себе сцену их воссоединения не меньше миллиона раз и еще столько же видела ее во снах, запоминала свои слова, выражение его лица от произнесенного ею, но, как это обычно и происходит, все вылетело из головы, остался только глупый ступор.       – Эй-эй, – помахал он, медленно приближаясь к шинигами, – Земля… кхм. Сейрейтей вызывает Сору…       Слов не нашлось, но, если бы она сдержала этот порыв – точно пожалела бы. Поэтому она оказалась повисшей на шее негласного лидера вайзардов, прижимаясь к нему так сильно, что казалось, будто она хочет залезть к нему под кожу, слиться с ним воедино.       – Я очень скучал, – покачиваясь под ритмы джаза, доносящиеся из проигрывателя, признался Шинджи.       – Как долго я тебя искала… как долго я тебя ждала.