Комплекс Ионы

Декабрь, 2009 год Более чем за 10 000 дней до революции андроидов       Младшего пугают больницы. Это неудивительно ― как они вообще могут кому-то нравиться? Тут скучно, пахнет лекарствами и санитайзером, а в холле толпится куча людей с тревожными сонными лицами. А ещё нужно постоянно стоять в очереди, и поэтому отец всегда очень злится.       ― Что значит «страховка этого не покрывает»? ― кричит он, размахивая какими-то бумажками прямо перед лицом молодой темнокожей медсестры с уставшим взглядом. ― Мы ведь продлили её совсем недавно!       ― Простите, сэр, но некоторые анализы придётся оплатить дополнительно. Дело в том, что они не входят в основной перечень услуг, которые…       ― Но почему, чёрт возьми, нам никто не сказал об этом заранее?!       ― В вашей копии договора всё указано, сэр, ― терпеливо поясняет медсестра.       ― Поймите, у нас сейчас нет таких денег!       ― Вы можете оформить кредит на медицинские услуги. Я сейчас распечатаю форму…       Младший не даёт старшему дослушать. Он утыкается ему в шею и жалобно произносит:       ― Мне скучно. И ещё я есть хочу. Где мама? Она скоро придёт?       ― Скоро, ― успокаивает его старший. ― Можем купить что-нибудь в аппарате, пока её ждём. Хочешь?       ― Хочу! А там есть печенье с арахисовым маслом? ― оживляется младший.       ― Пойдём посмотрим.       Старший берёт младшего за руку, и они идут к большому вендинговому аппарату, который стоит в углу, в самом конце приёмного отделения. Путь до него похож на полосу препятствий из компьютерной игры ― кто-то надсадно и страшно кашляет, и они стараются держаться от него подальше, кого-то провозят мимо на каталке, и они едва успевают отпрянуть в сторону. Наконец, заветная цель достигнута. Они замирают, с восторгом разглядывая всевозможные вкусности. Всё верно, ведь в конце каждого уровня герои должны получать сокровища.       Ярко-красная пачка печенья ― арахисовое «Наттер Баттер», которое так обожает младший, ― находится в третьем ряду на самом первом месте и стоит почти два с половиной доллара. Пока старший внимательно отсчитывает монетки, младший снова начинает скучать. Он крутится на месте, болтает без умолку и постоянно отвлекает. И тогда старший выпускает его руку, чтобы сосредоточиться на монетках ― он пока ещё не очень хорошо считает.       Старший оплачивает покупку, нажимает на кнопки и завороженно наблюдает за тем, как пачка печенья медленно ползёт вперёд и падает вниз. Он достаёт её ― яркую, глянцевую, хрустящую. Оборачивается, чтобы отдать брату, и с ужасом понимает, что младшего нигде нет.       Старший рассеянно суёт печенье в карман и начинает испуганно оглядываться по сторонам.       ― Потерялся, что ли, малой? ― спрашивает его полноватый мужчина к форме охранника.       ― Нет, ― качает головой старший.       ― А где твои родители?       ― Мама у врача, а отец ― вот он, ― старший кивает в сторону стойки ресепшена, где отец по-прежнему спорит с медсестрой. ― Поможете мне брата найти? Он… ― врать нехорошо, но признаваться в том, что он сам его упустил, старшему совсем не хочется. ― Он пошёл в уборную и, наверное, заблудился.       ― Конечно, ― кивает охранник. ― Но разве сначала не нужно сказать твоему отцу?       При мысли об этом старшего пробивает дрожь.       ― Он знает, что я пошёл его искать, ― пожимает плечами старший, стараясь принять невозмутимый вид. ― Так что, вы поможете или как?       Охранник хмыкает и подаёт ему руку. Они неторопливо проходятся по первому этажу, но следов младшего нигде нет. Старший уже начинает отчаиваться, но охраннику по рации сообщают о потерявшемся мальчике в отделении хирургии, и они идут туда.       Младший не выглядит испуганным. В его глазах плещется восторг, и старшему от этого становится совсем спокойно.       ― Там был один человек с игрушечной ногой, ― взахлёб рассказывает он, повиснув на старшем. ― Представляешь?       ― Это называется протез, ― говорит охранник.       ― Они смешные, похожи на моих роботов.       Старший слушает вполуха. Чем ближе они к приёмному отделению, тем тревожнее ему становится. Чутьё его не обманывает ― к тому моменту, как они спускаются вниз, отец успевает заметить их отсутствие и прийти в бешенство.       Они долго спорят с охранником, и тот говорит отцу, что ему нужно лучше присматривать за детьми. При этом на старшего он больше не смотрит. То ли понимает, к чему приведут его слова, то ли злится, что тот его обманул.       По взгляду отца братья понимают ― они попали в огромные неприятности.       Маму оставляют в больнице на ночь, так что домой они едут втроём. Отец молчит всю обратную дорогу, и от этого страшнее всего.       Молчит он, когда паркует машину во дворе. И когда отправляет их в детскую. И когда выдёргивает из шлевок тяжёлый кожаный ремень ― тоже молчит. Он молчит, даже когда младший в слезах забивается в угол, а старший прокусывает себе руку до крови.       В какой-то очень долгий и очень страшный момент все звуки в комнате словно отодвигаются на второй план. И остаётся только этот жуткий размеренный свист, который всё не кончается и не кончается…       Когда отец уходит из комнаты, молча закрывая за собой дверь, младший вдруг начинает задыхаться.       ― Сейчас, ― всхлипывает старший, вытирая мокрое от слёз лицо. ― Я сейчас.       Он стонет, медленно приподнимаясь на кровати. Поправляет одежду. Встаёт. Стягивает тёплое шерстяное покрывало, хватает из-под подушки фонарик на батарейках и осторожно опускается на колени рядом с младшим.       Они накрываются этим одеялом с головой, словно пытаются спрятаться под ним от всего окружающего мира.       ― Это наш форт, ― говорит старший. ― И здесь мы в безопасности.       ― Нет, ― качает головой младший, прерывисто всхлипывая и продолжая задыхаться. ― Он всё равно нас тут найдёт.       ― Не найдёт, ― уверенно говорит старший. ― Ведь это волшебный форт.       ― Волшебства не существует… ― очень грустно вздыхает младший.       ― Тогда… ― старший выглядывает из-под пледа в поисках подсказки, затем берёт с пола маленькую фигурку робота, с которыми так обожает играть младший, и ставит её прямо перед собой. ― Тогда нас будет защищать вот этот робот.       ― Как это?       ― Он возведёт нерушимую стену, которую будет невозможно преодолеть. И тогда к нам никто не сможет зайти.       ― Где? ― спрашивает младший, выглядывая из-под пледа следом за братом.       ― Прямо здесь, вокруг нас.       ― Но здесь нет никакой стены, ― всхлипывает младший.       ― А вот и есть, ― возражает старший, прижимая младшего к себе. ― Просто она невидимая, вот и всё. Но робот её видит.       ― Правда? ― хмурится младший, вытирая слёзы.       ― Точно тебе говорю, ― уверенно кивает старший.       Младший немного успокаивается. Дыхание становится ровнее. Он утыкается старшему в плечо и долго-долго сидит так, почти не двигаясь. Потом они вспоминают про печенье, которое так и осталось лежать у старшего в кармане.       Упаковка помялась, и красивые хрустящие сэндвичи в форме арахиса превратились в неприглядную липкую массу из раскрошенного печенья и арахисовой пасты. Старший выглядит расстроенным, но младший смело подцепляет смесь пальцем, облизывает и жмурится от удовольствия.       ― Знаешь, а так даже вкуснее, ― доверительно говорит он и вдруг вздрагивает, отстраняется и смотрит на старшего своими огромными блестящими голубыми глазами, готовый вновь разрыдаться в любой момент. ― А когда мама вернётся, ― спрашивает он почему-то шёпотом, ― она тоже не сможет сюда зайти?       ― Почему? ― хмурится старший.       ― Ну там же стена! Вдруг робот её тоже не пустит?       ― Только ты решаешь, кто может зайти, а кто нет, ― уверенно произносит старший, притягивая младшего обратно к себе. ― В конце концов, это же твой робот, верно?       ― Верно, ― отвечает младший и улыбается. 22 декабря 2038 года Спустя 41 день после революции андроидов       Гэвин вскочил от прозвеневшего будильника и запоздало осознал, что ему некуда больше спешить. На экране мелькнула череда непрочитанных сообщений от Тины и Криса ― надо же, хоть кому-то на него не насрать ― и Гэвин торопливо смахнул их в сторону. Обсуждать дальнейшую жизнь ему сейчас не хотелось. Ни с кем, даже с самим собой.       Разбуженный Ричард обиженно мявкнул, спрыгнул с кровати и, распушив хвост, демонстративно ушёл в сторону кухни. Подушка оказалась мокрая от пота. Гэвин ещё не успел встать, а уже почувствовал себя уставшим.       Конечно, можно было бы на всё забить, поваляться в кровати ещё пару часов и не идти на пробежку. Идея казалась Гэвину привлекательной и вместе с тем какой-то невыносимо раздражающей, словно он окончательно сдался.       Гэвин был упрямым и проигрывать не любил, поэтому встал и направился в душ, пытаясь тем самым поддержать иллюзию контроля над ситуацией.       Он быстро умылся, с трудом выдавил остатки зубной пасты на щётку ― давно пора было сходить за покупками ― почистил зубы, натянул тёплый спортивный костюм и отправился на пробежку. Делать всё по привычке казалось странно приятным. Спокойным. Правильным.       В этот раз музыку он не слушал. Просто бежал вперёд, чувствуя, как ветер обдувает его лицо, и наблюдал за тем, как медленно просыпается город.       Автобусы лениво выползали со своих станций. Владельцы утренних кафе, где на завтрак подавали только жирную яичницу, какой-нибудь стрит-фуд и крепкий чёрный кофе, громко включали музыку и настежь распахивали двери, чтобы запах еды привлекал голодных прохожих. Зевающие собачники, которые, кажется, так и не успели продрать до конца глаза, тащились вслед за своими четвероногими друзьями по направлению к парку ― ну и кто кого тут на самом деле выгуливает, интересно? Даже нищие выбирались из своих укрытий, чтобы осесть вдоль дороги с консервными банками в руках.       Гэвин сделал несколько привычных кругов по парку, почти не почувствовав усталости. Но как только трекер напомнил ему, что с пробежкой пора заканчивать, он не раздумывая свернул в сторону ближайшего «Волмарта».       Домой он вернулся с тремя набитыми доверху сумками, открыл дверь и неспешно поставил покупки в прихожей, прислушиваясь.       Ричард не вышел его встречать. И если это не тревожный знак, то что тогда?.. Оглядевшись в поисках чего-нибудь, что хоть немного подходило бы под определение оружия, Гэвин медленно снял с вешалки чёрный тяжёлый зонт-трость, подаренный Тиной на прошлое Рождество, а затем, ощущая себя не то самураем, не то грёбаным агентом «Кингсман», начал осторожно красться по коридору, стараясь двигаться при этом максимально бесшумно.       В гостиной была настежь распахнута балконная дверь. Ветер неторопливо раздувал светлую штору, и Гэвин нахмурился, судорожно пытаясь вспомнить, выходил ли он сегодня на балкон. Память упорно всё отрицала, требуя либо прекратить допрос, либо немедленно зачитать ей правило Миранды. Тревога усилилась. И хрен с ним, если в квартиру действительно вломились грабители ― красть у Гэвина всё равно было особо нечего. Но вот если из-за этих ублюдков Ричард сбежал на улицу, Гэвин выследит каждого из них, поймает и очень доходчиво объяснит, как открытые нараспашку окна и пропавшие коты вызывают боли в пояснице, вывих челюсти и перелом носа.       В кухне что-то зашуршало. Гэвин вздрогнул, мысленно выругался и подкрался к дверному проёму, стараясь при этом даже не дышать. И замер в недоумении.       За его любимым кухонным столом, честно купленным во время сезонной распродажи в «Икее», сидел хренов RK800, он же грёбаный Коннор, и гладил довольно мурчащего кота, нагло развалившегося у него на коленях.       ― Пластик, блядь! ― возмутился Гэвин, ещё крепче сжимая в руках зонт. А то ведь хрен знает, что этому пластиковому психопату в его суперкомпьютер пришло. ― Ну твою-то мать! Это что вообще такое?       ― Детектив Рид! ― как-то подозрительно обрадовался андроид, продолжая гладить ластящегося к нему Ричарда, и вдруг нахмурился. ― Ваш уровень стресса гораздо выше нормы. С вами всё в порядке?       ― Со мной-то всё в порядке, а вот за твоё физическое здоровье, фрик пластиковый, я не ручаюсь!       ― Детектив, попробуйте сделать два коротких вдоха и…       ― Заткнись, блядь, и немедленно отпусти моего кота!       Коннор осторожно усадил Ричарда на пол, и тот как ни в чём не бывало начал тереться о его ноги. И этот на жестянку променял. Вот ведь предатель пушистый!       ― Ты что, вломился в мой дом? ― сквозь зубы произнёс Гэвин. ― Совсем, что ли заглючил, хренов ты кусок взбесившегося пластика?!       ― Мои когнитивные функции в отличном состоянии, детектив. Я действовал вполне логично. Сначала попытался вам дозвониться, но вы не брали трубку. Потом отправил вам несколько сообщений, и уже после того, как они остались без ответа, нашёл ваш адрес в базе данных и приехал сюда. Только дверь никто не открыл, поэтому я пообщался с вашим соседом, мистером Брауном. Должен заметить, что он очень милый. Вы знали, что до выхода на пенсию он преподавал английскую литературу в старшей школе?       ― Конечно знал, хотя вообще-то об этом несложно было догадаться. Не зря же у меня значок детектива... был, ― буркнул Гэвин, аккуратно подцепляя ногой кота и нежно отодвигая его в сторону коридора. Внезапно до него дошло. ― Охренеть… ― выдохнул он. ― Это что же получается ― ты не просто вломился в мой дом, ты ещё и влез сюда через балкон соседней квартиры?       ― Совершенно верно, детектив Рид.       ― Ты идиот?! Ты ведь понимаешь, что это нихрена не нормально, да? Вот нихренища просто!       ― Вы напуганы, ― с удивлением произнёс Коннор.       ― Да что ты говоришь! А как я, по-твоему, должен реагировать? От радости прыгать? ― завопил Гэвин и продолжил дурацким голосом: ― Какое счастье, чокнутый андроид-детектив вломился ко мне в дом. Ура! Устроим вечеринку, Пинки Пай!       Коннор растерянно мигнул диодом.       ― Может быть, ты ещё и свою грёбаную армию сюда притащил? Прямо как одиннадцатого ноября, ― продолжил Гэвин уже серьёзно. ― Дай угадаю, они прямо сейчас стоят в спальне и распевают там свои гимны, да? ― истерично хохотнул он.       ― Детектив Рид, вы не в себе, ― вкрадчиво произнёс Коннор, и Гэвин заметил, что из его голоса пропали все механические интонации. ― Я хочу обратить ваше внимание на то, что это вы угрожаете мне, в то время как я даже не двигаюсь. Хотите, я сделаю вам чай? ― осторожно спросил Коннор, вставая со стула.       ― А ну сядь, блин, на место! ― завопил Гэвин, замахнувшись зонтом.       Коннор послушно опустился обратно.       ― Я не причиню вам вреда, ― спокойно произнёс он, выставляя руки перед собой.       ― Ага, наверняка то же самое сказал андроид Карлоса Ортиса, прежде чем нанести свои знаменитые двадцать восемь ударов ножом, ― фыркнул Гэвин, медленно отступая назад. Интересно, сумеет ли он добраться до смартфона и вызвать службу спасения?       ― Уверен, что он этого не говорил, ― вкрадчиво произнёс Коннор. ― Кроме того, андроид Карлоса Ортиса находился в состоянии сильного стресса, что привело к критическим ошибкам в системе, девиации и дальнейшей эмоциональной нестабильности. Я же сейчас абсолютно спокоен, детектив Рид, и это вы наставляете на меня зонт. Что, должен заметить, будет крайне бесполезно в случае реальной драки.       ― Пошёл. Отсюда. Нахер! ― взорвался Гэвин, указывая Коннору на дверь.       ― Боюсь, что я не могу уйти. Сперва я должен с вами поговорить, ― упрямо нахмурился андроид, поджимая губы.       ― Блядь, да ты издеваешься?!       ― Нет, мои намерения совершенно серьёзны.       ― Чего-чего? Твои намерения совершенно серьёзны? Ради всего святого, пластик, никогда так, нахрен, больше не говори! Ты что, вместо словаря сленгов случайно подгрузил себе все книги Джейн Остин и теперь собираешься сделать мне предложение? Учти, в ролевые игры я не играю.       Диод Коннора тревожно окрасился жёлтым, и Гэвин предусмотрительно сделал ещё один шаг назад.       ― Я не уйду, пока не поговорю с вами, детектив Рид, ― спокойно произнёс Коннор, опуская ладони на колени. Ни дать ни взять египетская статуя.       ― Ну охренеть теперь! Ты мне тут ещё митинг протеста устрой посреди кухни, урод! ― оскалился Гэвин.       За спиной раздалось вежливое покашливание. Гэвин вздрогнул, с трудом подавив позорный вскрик, и открыл от неожиданности зонт. Тот снёс полку со специями и застрял в проходе, повиснув между стен, словно огромная перекормленная летучая мышь. Гэвин грязно выругался.       ― Прошу прощения, что прерываю, молодые люди, ― вежливо произнёс хриплый голос мистера Брауна. ― Просто входная дверь была открыта, и я услышал жуткий шум. Так что решил заглянуть, проверить, не нужна ли вам помощь.       ― Идите к себе и звоните в службу спасения, ― Гэвин безуспешно пытался закрыть зонт. ― Скажите, что у нас на этаже проникновение со взломом и безумный андроид-девиант, который может напасть в любую секунду.       ― О, так ты ему ещё не сказал? ― удивился мистер Браун, почему-то обращаясь к Коннору.       ― Не успел, ― коротко ответил тот. ― Детектив Рид был слишком взволнован, чтобы слушать.       ― Гэвин, расслабься, ― ласково улыбнулся мистер Браун. ― Твой приятель просто хотел сообщить тебе хорошие новости.       ― Он мне не приятель. Я жду не дождусь, когда он уже свалит из моей грёбаной жизни и больше никогда в ней не появится. Нахрена вы вообще его в квартиру-то к себе пустили? У него же с башкой проблемы!       ― Прошу заметить, что это утверждение ошибочно, ― обиженно произнёс Коннор.       ― Захлопнись! Не видишь ― взрослые разговаривают?       ― Гэвин, он так трогательно переживал, что не может тебе дозвониться. Решил, что с тобой что-то случилось.       ― Я не переживал, ― холодно произнёс Коннор, мигая диодом. ― Я справедливо опасался, что, находясь в сильном эмоциональном потрясении, детектив Рид может проявить склонности к саморазрушению и деструктивному поведению.       ― Ты что, думал, я тут развалился в ванне и вены себе режу, словно девица из модного сериала для подростков?       ― По моим расчётам, вероятность такого исхода событий составляла более семидесяти двух процентов.       ― Ох, блядь, ну перепрошей свой калькулятор, значит! Я в норме, пластик. У меня даже ванны нет, только душевая кабина. Так что тебе не нужно ходить за мной с видом нашкодившего щенка. Иди уже, работой займись, ― фыркнул Гэвин, наконец-то справившись с зонтом. ― Там дело нераскрытое висит.       ― Нет. Сперва я должен с вами поговорить, детектив.       ― Да боже ж ты мой! ― взвыл Гэвин. ― Ты ведь не отвяжешься, да?       ― Не отвяжусь. Кстати, лейтенант Андерсон говорит, что я бываю ужасно назойливым, ― ответил Коннор, и Гэвину показалось, что его губы дрогнули в улыбке.       ― Отлично. Просто прекрасно! Знаешь, что? ― фыркнул Гэвин, швыряя зонт в угол кухни. ― Мне похер. Сиди, лежи, подключайся к своим нейросетям, перезагружайся. Да что хочешь делай. Только не смей трогать моего кота, лизать мои вещи и подходить к колюще-режущим предметам. Это понятно?       ― Предельно понятно, детектив Рид.       ― Мистер Браун, хотите кофе?       ― Спасибо, парень, но я лучше пойду к себе. Зовите, если снова решите подраться. Такого шоу по кабельному не устраивают.       ― Я вас провожу, ― вздохнул Гэвин, направляясь вслед за старичком.       Уже стоя в коридоре, тот обернулся и цепко сжал запястье Гэвина тёмными жилистыми пальцами.       ― Ты на него сильно-то не злись. Он славный юноша, хоть и социально отсталый.       ― Насколько мне известно, техники из «Киберлайф» воткнули ему самую навороченную программу социальной адаптации.       ― Ну… налажали, ― пожал плечами мистер Браун. ― Ты выслушай его хотя бы. Хуже-то не будет.       ― Ладно, ― насупился Гэвин, ― но только потому, что вы просите.       ― Отлично, парень! ― подмигнул старичок, отпустил его руку и ушёл к себе.       Гэвин закрыл за ним дверь, зажмурился и глубоко вздохнул. Ладно, если это единственный способ избавиться от Коннора, то он его выслушает. Но это же не значит, что Гэвин не может лишний раз поставить его на место, верно?       ― Вот что, ― сказал он, входя на кухню. ― Сейчас я собираюсь сходить в душ, потом пожрать и после этого возможно ― только возможно ― я захочу с тобой поговорить. Но на твоём месте, пластик, я не терял бы времени даром и попытался сочинить достаточно правдоподобную отмазку для Фаулера, потому что его наверняка заинтересует, какого это хрена его пластиковая суперзвезда просиживает где-то свою пластиковую задницу.       ― Спасибо за беспокойство, детектив Рид, но до начала рабочего дня ещё почти два часа, и я думаю, что мы управимся с вами раньше.       ― Надо же, какой ты самоуверенный! А может быть, я пою в душе, медленно готовлю и очень тщательно жую?       Коннор вздёрнул голову и обиженно засверкал диодом.       ― Будете делать всё это мне назло, детектив?       ― Вообще-то, это ты вломился в мой дом и оккупировал мою кухню. Так что я имею полное моральное право делать всё, что мне захочется, ― фыркнул Гэвин. ― И закрой за собой балкон. Если Ричард сбежит или простудится, то я клянусь, что воткну этот зонт тебе в задницу. А потом открою.       ― Ваши угрозы неуместны, детектив…       ― А ну быстро поднял свою жопу и закрыл мой балкон! Иначе я позвоню Андерсону и скажу, что ты окончательно заглючил и держишь нас с котом в заложниках!       Как ни странно, угроза подействовала. Коннор надменно поджал губы, но всё-таки встал со стула и послушно пошёл закрывать балконную дверь. Гэвин даже опешил поначалу.       Охренеть! Он-то думал, что новейшая разработка «Киберлайф» должна вести себя, как Терминатор. На крайняк, как Си-Трипио. Но точно не как бунтующий аутичный подросток с манией величия. Хм… видимо, действительно по образу, подобию и всё такое.       Неудивительно, что Хэнк со своим вечным синдромом заботливого папаши так сильно к нему привязался. Что ж, по крайней мере, Гэвин теперь знает, что в случае Армагеддона нужно просто вызвать родителей в школу.       Хэнк, конечно же, сразу пошлёт его нахер. Только вот Коннору знать об этом совсем не обязательно.       Сначала Гэвин проверил Ричарда. Кот невозмутимо вылизывался на диване и выглядел совершенно беззаботно. Затем заглянул в спальню, чтобы взять чистые вещи и смартфон ― мысль о том, что в любой момент может понадобиться вызывать службу спасения, так его и не покинула. Присутствие андроида в личном пространстве нервировало до невозможности.       Уже направляясь в душ, Гэвин заметил Коннора, замершего посреди гостиной и заторможенно мигавшего диодом на книжный шкаф. Вот говнюк! Он что, анализировал его предпочтения?       ― Эй, Человек дождя, ― окликнул его Гэвин. ― Убери пока жратву в холодильник.       Диод моргнул красным, и Коннор растерянно повернулся.       ― Я не… ― начал он, но Гэвин его перебил.       ― Ты ведь в курсе, что по закону Соединённых Штатов Америки, преступник, проникший на частную территорию, может быть убит на месте, да? И мне за это даже ничего не будет.       ― Вы угрожаете мне, детектив Рид?       ― Угрожаю? ― наигранно удивился Гэвин. ― Я думал, мы Конституцию обсуждаем. Кстати, сумки с продуктами стоят у входной двери, ― крикнул он из коридора и поспешно заперся в ванной, тяжело переводя дыхание.       На месте Коннора Гэвин выкинул бы покупки с балкона. Но, во-первых, Коннор Гэвином не был. А во-вторых, у него было такое глупое выражение лица, что это определённо того стоило.       Гэвин стоял под душем так долго, что спустил почти всю горячую воду. Иногда он чувствовал себя какой-то сраной русалкой, но ничего не мог с собой поделать ― шум воды всегда помогал ему справиться со стрессом и привести мысли в порядок. К тому же ещё было нужно настроиться на предстоящий разговор. Интересно, о чём Коннору так сильно засвербело поболтать? Хочет забрать его дело? Так разрешение Гэвина ему и не требуется, пусть делает всё, что захочет.       Когда вода стала совсем холодной, Гэвин с сожалением закрутил вентиль и стуча зубами принялся растираться полотенцем. Зачем-то заглянул в зеркало. Помятый мужик с трёхдневной щетиной и жуткими синяками под глазами недвусмысленно намекнул ему, что пора было побриться да и вообще задуматься о том, что с такой рожей его возьмут работать разве что в центр контроля заболеваний ― подопытным. Гэвин показал отражению средний палец и переоделся в сухое.       Коннор обнаружился на кухне ― стоял перед окном и разглядывал город.       ― Каково это, каждый день смотреть на Детройт с этой стороны? ― неожиданно спросил он.       Гэвин опешил.       ― Ты чё, закинулся чем-то, пока меня не было? ― выдавил он, пытаясь справиться с удивлением. ― Капсулы для стирки сожрал, что ли?       Коннор отвернулся от окна и посмотрел на него как-то растерянно. Диод, разумеется, мерцал жёлтым. Если бы Коннор был человеком, Гэвин бы не сомневался, что он и правда чем-то обдолбался. Такой расфокусированный взгляд бывает только под кайфом. Но Коннор был андроидом, и Гэвин понятия не имел, что вызвало у него такую реакцию. Вид города так растрогал, что случился очередной программный сбой? Слишком ванильно даже для Коннора.       Интересно, как скоро андроиды изобретут себе расширяющие сознание вещества? Наверняка ждать осталось недолго. Говорят, они уже придумали себе бога. Называли его RA9 или как-то так. Такая хрень. Интересно, им самим-то не кажется странным верить в некую высшую киберсущность, когда их создатель буквально живёт в паре миль от центра.       Создатель андроидов. Элайджа Камски. Вот у кого из дома открываются действительно крутые виды на город. Башня «Киберлайф», деловой центр и прочая мутотень. Совсем не то, что у Гэвина. Спальный район ― это ведь практически тёмная сторона Детройта. Интересно, что так сильно впечатлило Коннора: горящая мусорка? Разборка бомжей? Подростки, рисующие граффити?       Впрочем, если ты живёшь в Детройте, то должен принимать его таким, какой он есть. Как говорится, хочешь мирной жизни ― вали в Канаду.       ― Детектив?       ― Мне нравится, ― неожиданно ответил Гэвин. ― Поэтому я тут и живу.       Он положил смартфон на столешницу ― так, чтобы тот не мешал, но и оставался при этом в зоне быстрого доступа ― и открыл холодильник. Чёртов андроид всё-таки разобрал покупки, разложил всё по полочкам и даже просрочку выкинул. Сраная машина! Тот вздувшийся йогурт с ежевикой был уже Гэвину как родной!       Задумчиво почесав щёку, Гэвин достал из холодильника банан, пару яиц, немного заветренную голубику и пачку «Нутеллы». Сгрузив все эти нехитрые ингредиенты на стол, он потянулся за миской и начал готовить. В какой-то момент Гэвин почувствовал, как Коннор бессовестно сверлит его взглядом.       ― Чего тебе? ― не выдержал Гэвин, продолжая взбивать смесь в миске.       ― Яичница была бы более питательными вариантом для…       ― Так, знаешь что ― папочку своего будешь пичкать этой хернёй про углеводы и сбалансированное питание, ― разозлился Гэвин, оборачиваясь к андроиду и угрожая ему перемазанным в тесте венчиком. ― Я взрослый мужик! И если я хочу на завтрак банановые оладьи ― то я ем банановые оладьи. Отвали, пластик.       Андроид послушно заткнулся и отвернулся к окну, так что Гэвин закончил с готовкой в полной тишине. Когда он переложил готовые оладьи на тарелку, посыпал их голубикой и щедро смазал «Нутеллой», в кухню заглянул Ричард, настойчиво требуя свою порцию еды.       Гэвин наполнил его миску очередным шедевром высокой кошачьей кухни и включил кофемашину. Коннор мигнул диодом, но про капучино с ванильным сиропом ничего не сказал, вместо этого достав из кармана серебристый четвертак и принимаясь ловко перекатывать его с пальца на палец, словно заправский фокусник.       ― Тебе бы в цирке выступать, ― хмыкнул Гэвин.       ― Согласно постановлению от две тысячи двадцать второго года цирки в штате Мичиган запрещены, ― вяло отреагировал Коннор.       Монетка лихо скакала с фаланги на фалангу, то и дело отсвечивая гордым профилем Джорджа Вашингтона.       ― Это касается только тех шоу, в которых участвуют животные, ― фыркнул Гэвин, садясь за стол и засовывая в рот кусочек бананового блинчика. ― Демонстрация фокусов не запрещена.       ― Я не показываю фокусы, ― ответил Коннор. ― Я произвожу процедуру калибровки мелкой моторики и когнитивного анализа.       ― То есть медитируешь типа? ― хмыкнул Гэвин.       ― Можно и так сказать, ― согласился Коннор. Монетка застыла между средним и безымянным пальцами. ― Детектив Рид, вы готовы меня выслушать?       Гэвин уже открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент экран его смартфона мигнул сообщением с незнакомого номера. Гэвин собирался смахнуть его в сторону, но случайно зацепился взглядом за первые несколько слов и почувствовал, как его прошибло холодным потом.       ― Детектив Рид? ― встревоженно окликнул его Коннор.       ― Не сейчас, ― жёстко произнёс Гэвин, жестом призывая андроида замолчать.       Он дочитал сообщение и рассеянно потёр шрам на переносице.       ― Ты на тачке? ― спросил он, наконец.       ― Да, я взял утром патрульную машину.       ― А ты, если что, сможешь потом из воспоминаний видео экспортнуть?       ― Да, такая функция у меня имеется.       ― Класс, поехали.       ― Но…       ― Поехали, потом поговорим.       Куртку Гэвин натягивал уже спускаясь по лестнице.       ― Как тебе адрес скинуть? ― спросил он, садясь на пассажирское сиденье.       ― Мой номер должен был высветиться у вас на смартфоне, детектив.       ― Погоди-погоди, у тебя что, есть мобильник?       ― А как ещё, по-вашему, я должен принимать вызовы?       ― Не знаю… ну, через этот ваш мозговой Wi-Fi.       ― Такой способ обмена информации возможен, но только для связи с экстренными службами, обмена сообщениями или между андроидами на небольшом расстоянии. Но прямой контакт работает гораздо эффективнее.       ― Это когда вы без скина друг друга касаетесь? Фу… ну я же только позавтракал, ― Гэвин нажал несколько кнопок на смартфоне, отправляя сообщение. ― Всё, адрес у тебя. Погнали.       Когда они прибыли на место, перепуганный Макс маячил у входа в подъезд, кутаясь в слишком лёгкую для конца декабря толстовку. Синяк на скуле стал ещё ярче, чем при их последней встрече, и Гэвин недовольно скрипнул зубами.       ― Я думал, что вы не приедете, ― жалобно сказал Макс и шмыгнул покрасневшим носом. ― Пожалуйста, сделайте так, чтобы он ушёл. Сестрёнка на балконе, я боюсь, что она совсем замёрзнет.       ― Показывай дорогу, ― кивнул Гэвин.       Пацан торопливо взбежал по ступенькам, перепрыгивая сразу через несколько. Один раз он чуть не споткнулся, но Гэвин успел удержать его за капюшон. Коннор молча следовал рядом и ни о чём не спрашивал.       То, что они на нужном этаже, Гэвин понял сразу по отборному мату и звукам ссоры. Макс указал на ободранную тёмно-зелёную дверь с исцарапанной замочной скважиной и тревожно замер, нервно кусая губы.       ― У твоего папаши есть машина?       ― Он мне не отец, ― нахмурился Макс. ― Он просто приходит иногда.       ― Так есть машина?       ― Да, есть. Красная такая. Во дворе стоит.       ― Понял, ― кивнул Гэвин, мягко отодвигая пацана в сторону, и позвонил в звонок.       Внутри квартиры раздалась механическая птичья трель, которой вторил грубый мужской голос:       ― Кого там, блядь, ещё принесло! Чего надо?       ― Откройте, это… ― начал было Коннор, но Гэвин вовремя наступил ему на ногу.       ― Недовольный сосед, ― подхватил он, показывая Коннору кулак.       Вот ведь чучело пластиковое, чуть всю легенду не запорол!       ― Твоя сраная тачка раскорячилась на весь проезд. Сам перепаркуешь или мне эвакуатор вызвать?       ― А на хер сходить не хочешь?!       ― Не хочу. Но с радостью нарисую тебе хер на лобовом стекле, если ты и дальше продолжишь выёбываться!       ― Слышь, чё сказал? ― входная дверь со скрипом приоткрылась, и Гэвин успел поставить ногу в дверной проём прежде, чем стоявший в квартире мужик понял, что произошло.       Коннор неистово замигал диодом, видимо пробивая его лицо по базе данных полиции.       ― Лесли О'Донован, тридцать пять лет, имеет приводы, разыскивается за хранение и торговлю «красным льдом» по крайней мере в трёх штатах, включая Мичиган, ― отчитался Коннор.       ― Чё вам надо? Вы кто вообще такие? ― испуганно проблеял Лесли, пытаясь закрыть дверь. К счастью для ноги Гэвина, Коннор придержал дверь рукой.       ― Воины в матросках, сам не видишь, что ли? ― фыркнул Гэвин. ― Он ― Сейлор Меркурий, я ― Сейлор Уран, а у тебя, чувак, большие неприятности.       ― Вот сука, ты что, копов на меня натравила, дрянь? ― завопил Лесли, собираясь дать дёру обратно в квартиру. Но Коннор сильно толкнул дверь, едва не сбив Гэвина с ног, а потом крепко сцапал Лесли за шиворот.       Затем скрутил, уткнул носом в пол, заломил руки за спину и щёлкнул наручниками быстрее, чем Гэвин вообще успел понять, что происходит.       ― Отпусти меня! Это всё брехня! Меня подставили! ― вопил Лесли, барахтаясь на придверном коврике с потёртой витиеватой надписью, в которой с трудом можно было разобрать «Добро пожаловать!»       ― Вы имеете право хранить молчание, ― менторским тоном произнёс Коннор, как бы невзначай тыкая Лесли в натёкшую из-под ботинок лужу.       ― Пошёл к чёрту!       ― В любом случае, ― невозмутимо продолжал Коннор, пристёгивая наркоторговца к батарее, ― всё, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде.       — Вау! Это было круто! ― воскликнул Макс, и даже Гэвин восхищённо присвистнул.       ― Надо же, а в чём-то от тебя действительно есть польза, пластик! ― признал он. ― Подкрепление вызвал?       ― Да, детектив Рид, ― кивнул Коннор, отряхивая полы пиджака и поправляя галстук.       Макс рванул было вглубь квартиры, но вдруг остановился на пороге и неуверенно подёргал Гэвина за рукав.       ― Зайдёте со мной? ― тихо спросил он, кусая обветренные губы.       ― Конечно, ― кивнул Гэвин и ободряюще взял Макса за руку. ― Дверь закрой, ― бросил он Коннору, ― а то сюда сейчас любопытные соседи со всего квартала набегут.       Запах в квартире стоял ужасный: смесь дешёвого алкоголя, детской присыпки, использованных подгузников и той сладковатой химозной дряни, в которой Гэвин без труда распознал «красный лёд».       Подтверждение его догадки ждало на покосившемся от времени комоде ― целый брикет красно-бурого цвета, по консистенции похожий на леденец. Гэвин никогда не видел такого огромного куска. Обычно «лёд» дробили на мелкие части и фасовали по зип-пакетам.       Он тяжело вздохнул, предчувствуя неприятный разговор с детективом Уилсоном. Тот ведь наверняка решит, что Гэвин нарочно влез в его дело. Не хватало ещё, чтобы они с Коннором случайно сорвали какую-нибудь сверхсекретную спецоперацию.       Мать Макса обнаружилась в глубине квартиры. Она сидела на продавленном диване в одном нижнем белье и практически не двигалась, бездумно глядя в одну точку.       ― Мисс, вы в порядке? ― попытался привлечь её внимание Коннор, пока Гэвин помогал Максу выкатить коляску с балкона.       ― С ней такое бывает иногда, когда этот приходит, ― вяло отозвался Макс.       ― Мать года просто, ― буркнул Гэвин, и Макс обжёг его недовольным взглядом, который Гэвин стоически проигнорировал. ― Пластик, да отстань ты от неё! Это кататонический ступор из-за алкоголя, наркоты или хрен знает чего ещё…       ― Морфин, ― сказал Коннор, задумчиво поднимая с ковра початую ампулу. ― Возможно, передозировка. Я вызвал скорую.       Макс заметно побледнел, и Гэвин мысленно отвесил Коннору подзатыльник. Ну и в каком месте он должен социально адаптироваться?       ― Не дрейфь, всё с ней нормально будет, ― подбодрил пацана Гэвин, аккуратно доставая ребёнка из коляски. Девочка выглядела вялой, но жара, судя по всему, не было. ― А ты, пластик, поменьше болтай и лучше ребёнка просканируй.       ― Минди Лайт, год и восемь месяцев, ― сообщил Коннор, склоняя голову и вглядываясь в лицо девочки. ― Я не медицинская модель, но могу диагностировать симптомы лёгкого переохлаждения, обезвоживания и нехватки витаминов. Но в целом ничего непоправимого. Я уже связался с социальной службой, так что…       ― Нет! ― завопил Макс, выбегая в коридор.       ― Ну твою-то мать… ― закатил глаза Гэвин. ― Что ж тупорылый такой? ― вздохнул он и всучил Минди Коннору. ― Вот тебе за это человеческий детёныш. Судя по всему, ей нужно сменить подгузник. Так что займись полезным делом, Железный дровосек.       Оставив Коннора испуганно мигать диодом посреди комнаты, Гэвин вылетел в коридор вслед за пацаном. Судя по звуку хлопнувшей двери, тот уже свалил на улицу, но Гэвин почему-то был уверен, что далеко он не уйдёт.       И правда ― уже через несколько минут Гэвин заметил знакомую толстовку среди пустующих каруселей на детской площадке.       Макс забрался на одну из тех навороченных горок, дизайн которых явно слизали со спецназовской полосы препятствий. Все эти башенки, навесные мосты, лесенки и скалодромы отозвались в сознании Гэвина яркими воспоминаниями о полицейской академии. Только цвета повеселее и мордой в грязи никто не валяется. Да, хорошее было время.       Гэвин остановился у лестницы, ведущей в ярко-оранжевый домик с голубой крышей. Из домика свешивались худые ноги в потёртых кедах, натянутых поверх тёплых шерстяных носков.       ― Тук-тук, ― сказал Гэвин, постучав по боковой стенке домика. ― Войти можно?       Макс промолчал, но носом шмыгнул весьма красноречиво. Затем шмыгнул ещё раз, шумно завозился и сдвинулся в сторону, уступая небольшое пространство рядом с собой. Гэвин забрался внутрь, едва не саданувшись головой о крышу, сел и задумчиво постучал пятками по лесенке, разглядывая детскую площадку.       ― Прикольно тут, ― сказал он.       ― Угу, ― вяло согласился Макс.       Они снова помолчали.       ― Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, ― вздохнул Гэвин, рассеянно потирая шрам на переносице.       ― Вам-то откуда знать? ― огрызнулся Макс и натянул на голову капюшон.       ― Скажем так… я был на твоём месте.       ― Правда? ― пацан вскинулся и с недоверием посмотрел на Гэвина.       ― Угу. Мне было десять, когда нас с братом запихнули в систему. Это только кажется, что всё очень дерьмово.       ― Да неужели? ― как-то очень горько усмехнулся Макс. ― И как же всё на самом деле? Радостно и чудесно?       ― Нет-нет, всё довольно дерьмово. Но не так дерьмово, как кажется на первый взгляд, ― хмыкнул Гэвин, умолчав о том, что на осознание этого ему потребовалось ни много ни мало ― добрая половина жизни.       ― Вас с братом… вас усыновили?       ― Брата ― да.       ― А вас? ― в глазах Макса читался такой испуг, что Гэвину захотелось соврать.       ― А я рожей не вышел, ― признался он.       ― Значит, вас разделили… но я… не хочу, чтобы нас с Минди разделили. Это нечестно!       ― Уверен, такого не произойдёт. Во-первых, за двадцать шесть лет многое изменилось, а во-вторых... ну ты-то явно посимпатичнее, чем я. Так что тебе точно нечего бояться.       Макс всхлипнул и улыбнулся одновременно. Потом засмеялся, размазывая по лицу слёзы, благодарно посмотрел на Гэвина и уткнулся головой ему в плечо.       ― А вы с братом… вы общаетесь сейчас? ― тихо спросил Макс.       ― Конечно. Мы с ним вообще лучшие друзья, ― не моргнув глазом соврал Гэвин.       Где-то в глубине куртки тренькнул смартфон. Потом ещё раз. И ещё. Гэвин тяжело вздохнул и полез проверять сообщения. Все от Коннора. И все очень странные.       ― Пойдём-ка в машину греться, ― предложил Гэвин, блокируя смартфон и убирая его в карман джинсов. ― А то я уже продрог до костей.       ― Ладно, ― покладисто согласился Макс, который и сам мелко дрожал. Может, от холода, может, от пережитого стресса, а может, ото всего и сразу.       Нервное напряжение отступило, и теперь пацан был сонным и вялым. Гэвин помог ему спуститься с лестницы, накинул на плечи свою куртку и мягко направил в сторону припаркованной Коннором машины.       Уже возле подъезда они неожиданно столкнулись с Крисом. Вот только его для полного счастья не хватало! Откуда он вообще всё время выскакивает, словно Джек-из-коробки? В Детройте что, нет других патрульных офицеров?       Коротко обрисовав ему ситуацию ― возможно, даже немного короче, чем того требовал протокол, ― Гэвин вдруг понял, что у него нет ключей от машины.       ― Слышь, Крис, а пусти нас в свою тачку погреться, ― попросил он.       ― Конечно, ― кивнул Крис и мигом обеспечил услуги, на которые был способен только офицер уровня Криса Миллера.       Для начала он нашёл для пацана плед, который зачем-то возил в багажнике, а затем вручил Гэвину термос с горячим чаем и даже раздобыл в бардачке шоколадный батончик с орехами. Иногда Гэвин думал, что внутри Криса скрывался какой-нибудь андроид-домохозяйка, единственной целью которого было окружать заботой и любовью всех, кто попадает в его поле зрения.       Убедившись, что Макс и Гэвин устроились в машине со всеми удобствами ― интересно, а он преступников так же сюда сажает? ― Крис связался по рации с диспетчером, докладывая обстановку.       Тем временем в кармане Гэвина снова тренькнул смартфон.       ― Крис, тут такое дело… я там Коннора оставил с двухлетним ребёнком, ― вздохнул Гэвин, просматривая непрочитанные сообщения. ― И мне кажется, его нужно спасать.       ― Ребёнка? ― насторожился Крис.       ― Да нет, Коннора, ― хмыкнул Гэвин. ― Он мне шлёт куски двоичного кода в сообщениях. Походу, его там конкретно так закоротило.       ― Коннор шлёт сообщения? ― растерялся Крис. ― Тебе?       ― Думаешь, кроет киберматом?       Крис хмыкнул. Потом нахмурился и сделал вид, что недоумённо осматривается по сторонам.       ― Это сон или я просто попал в другую реальность?       ― Ага, в сон, внутри сна, внутри сна. Приятель, это лимб. Крути свой волчок и беги спасать детектива Пиноккио, пока он совсем не перезагрузился.       ― Господи, Рид, ты такой придурок иногда, ― закатил глаза Крис, направляясь к подъезду. ― Но я рад, что с тобой всё в порядке.       ― Эй! Да когда было иначе-то?! ― крикнул ему вслед Гэвин.       Он напоил пацана чаем и попытался скормить ему шоколадный батончик. Вскоре Макса совсем разморило в тепле, и он уснул, подложив под голову свёрнутый плед и укутавшись в куртку Гэвина.       А дальше всё пошло по какому-то очень странному и очень сумбурному сценарию. Приехала скорая, истошно вереща на всю улицу и сверкая мигалками. И пока Коннор запихивал упирающегося Лесли в патрульную машину, а медики осматривали малышку Минди, которую развлекал улюлюкающий Крис, кататонический ступор матери Макса плавно перешёл в кататонический припадок.       За всё время службы в полиции Гэвин насмотрелся всякого дерьма. Но это, конечно, не означало, что он к нему привык. К некоторым вещам привыкнуть было попросту невозможно. Они глубоко врезались в память и держались там, словно клещи, вспыхивая яркими всполохами узнавания всякий раз, как взгляд цеплялся за похожие образы.       И когда мать двоих детей, заторможенная и отупевшая от боли, стресса и, скорее всего, веществ, которыми её накачал дружок-наркоторговец, вдруг резко дёрнулась на медицинском столе, Гэвин просто понял, что сейчас случится непоправимое.       Он даже не помнил, как оказался рядом. Видимо, рефлексы, отточенные годами наблюдений и опыта, сами швырнули его вперёд. Только что он сидел в патрульной машине, и вот уже пытался удержать брыкающуюся женщину и уложить обратно на стол. А из левого плеча у него торчал одноразовый хирургический нож из набора для интубации, потому что сумасшедшая тётка его туда ему зачем-то всадила. Действительно, а почему бы, блядь, и нет? Он же Гэвин, мать его, Рид, и в его грёбаной жизни по-другому обычно не бывает.       ― Да вколите ей уже какого-нибудь говна! ― рявкнул он и мысленно выматерился, чувствуя, как левый рукав становится тяжёлым и мокрым от крови.       На помощь, разумеется, притащился Коннор, и удерживать женщину в четыре руки оказалось гораздо проще. Хотя на самом деле уже практически в три, так как пальцы на левой руке начинали становиться ватными.       ― Что она приняла? ― спросила пришедшая в себя медсестра.       — Это что, правда сейчас так важно? ― возмутился Гэвин.       ― Я не хочу сделать ещё хуже и случайно вызвать у неё остановку сердца.       ― Наверняка «красный лёд» и этот, как там его… ― Гэвин поморщился. От боли путались мысли, и все слова разом вылетели у него из головы. ― Что ты там ещё нашёл, Коннор?       ― Морфин. Но это только гипотеза, детектив! Мы даже не уверены, что она и правда его приняла.       ― Да, действительно. Открытая ампула ведь просто так валялась с ней рядом! ― огрызнулся Гэвин.       ― Подходит! ― неожиданно выкрикнула медсестра.       ― Подходит? ― удивился Гэвин. ― Что подходит-то?       Но медсестра бросилась к ящику с успокоительными и, пока Коннор крепко удерживал мать Макса за лодыжки, ловко вкатила ей укол прямо с внешней стороны бедра.       Помогло. Суматошные движения становились всё слабее и слабее, а потом женщина обмякла на столе, и Гэвин наконец выпустил из рук её худые запястья. Он содрогнулся от вида наливающихся синяков, оставшихся от его пальцев, и сделал шаг назад. Под ногами звякнула какая-то склянка. В ушах звенело.       Нашарив здоровой рукой опору, он медленно опустился в кресло и прикрыл глаза.       ― Детектив Рид, вам нельзя отключаться, ― пробубнил над ухом Коннор. ― У вас предобморочное состояние.       ― Иди нахрен, пластик. И без тебя тошно, ― с трудом выдавил Гэвин, на полном серьёзе борясь с приступом тошноты.       Господи, да таких вертолётов у него не было с тех пор, как он впервые напился на выпускном!       В нос ударил резкий неприятный запах, и звон в ушах практически прекратился.       ― У вас отличная реакция, детектив, ― мило прощебетала медсестра.       Гэвин был уверен, что её преувеличенно радостный голос вот-вот начнёт его раздражать, но этого так и не случилось. Может, ему уже тоже вкатили чего покрепче?       ― Как вы поняли, что у неё начинается припадок? ― спросила она, громко щёлкая ножницами, и Гэвин поморщился. Он, вообще-то, очень любил эту толстовку.       ― Заметил, как у неё дёргается рука, ― неохотно буркнул Гэвин.       Он понимал, что ему нужно разговаривать, чтобы не отключиться. Но его внутреннее «я» упорно бунтовало против искусственной беседы ради беседы.       ― Такое случается, когда ступор сменяется агрессией, ― нехотя продолжил он.       ― Ого! Вы очень наблюдательны. Хорошее качество для детектива, ― задорно протянула девушка, накладывая жгут.       ― Ага. Повезло мне, ― хмыкнул Гэвин, приоткрывая один глаз.       Она была хорошенькая, эта медсестра. Миленькое личико, правильные черты лица, аккуратный, чуть вздёрнутый носик. Могла бы работать в офисе, сниматься в кино или спасать синих китов, а не штопать в машине всяких неопрятных мужиков с ножевыми.       «А ещё она могла быть андроидом», ― неожиданно подумал Гэвин, уставившись на её правый висок. Там, где у андроидов обычно мигало кольцо диода, красовался маленький серебристый пирсинг с крошечным сапфиром посередине.       Гэвин слышал о том, что некоторые андроиды избавляются от диодов в качестве знака протеста. Но ни разу не встречал, чтобы кто-то из людей пытался подражать им таким образом.       ― Нравится? ― спросила медсестра, заметив направление его взгляда.       ― Дайте угадаю ― в этом кроется какой-то охренительный сакральный смысл? ― вяло протянул Гэвин.       ― Типа того, ― кивнула медсестра, украдкой закатывая рукав и демонстрируя белый пластиковый протез, красовавшийся вместо правой руки.       ― Оч-чень миленько, ― глупо пробормотал Гэвин.       ― Таких нет в медицинской базе, ― тут же подхватил Коннор. ― Что это за модель?       ― Крутая, да? ― улыбнулась медсестра. ― Один стартап в Канаде делает. Идеальный коннект. Максимальная чувствительность. Можно сказать, что я практически киборг.       ― А в чём прикол? Быть человеком уже не модно? ― поморщился Гэвин.       ― Напротив, ― снова улыбнулась медсестра, поправляя рукав и откладывая в сторону опустевший шприц из-под обезболивающего. ― Эта штука помогает мне спасать людей. Больше силы, выше точность. Всякие полезные фичи.       ― Звучит как незначительные мелочи, ― фыркнул Гэвин. ― Стоит ли ради этого лишаться руки?       ― Иногда незначительные мелочи могут стоить кому-то жизни, детектив. Не жертвуя ― не обретёшь. Ибо какая польза человеку...       ― …если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит, ― не задумываясь продолжил Гэвин.       ― Знаете Евангелие? ― удивилась медсестра.       ― Было дело. Учился в католической школе для мальчиков, ― фыркнул Гэвин.       ― Надо же, а вы полны сюрпризов, ― хихикнула медсестра и посмотрела на Коннора. ― Подержите, пожалуйста, вашего напарника, пока я возвращаю себе скальпель.       ― Мы не напарники! ― хором возмутились Гэвин и Коннор.       ― Ой… ошибочка вышла. Ну, тогда не напарника, ― снова улыбнулась медсестра. ― Знаете, я вообще-то и правда любила этот скальпель. Красивый такой, беленький.       ― Это одноразовый скальпель номер тринадцать, ― отрапортовал всезнайка Коннор, вжимая Гэвина в кресло. ― Согласно инструкции, повторное использование этого инструмента противоречит правилам гигиены.       ― Одноразовые вещи тоже достойны любви, ― хмыкнула девушка. ― В этом есть что-то очень драматичное.       ― Да забирайте его на здоровье, я же не претендую, ― поморщился Гэвин, крепко зажмурившись.       Обезбол, может быть, и убирал боль, но вот ощущения всё равно остались. В целом, это было похоже на незапланированный поход к дантисту. А Гэвин их терпеть не мог.       ― Та-дам! ― радостно протянула медсестра, и Гэвин услышал, как что-то звякнуло о медицинский лоток.       Он несмело открыл глаза.       ― Вы молодец! ― поздравила его медсестра. ― Остались швы, повязка, и я отпущу вас спасать мир дальше. Боже, я так волнуюсь! Никогда ещё не зашивала настоящего детектива.       Гэвин не стал говорить, что он бывший настоящий детектив. Коннор тоже промолчал. Он стоял рядом и почему-то истерично мигал диодом. Баг, что ли, словил?       Вскоре со всеми процедурами было покончено. Гэвин поблагодарил девушку за помощь, а та хитро подмигнула ему в ответ и вручила конфетку ― за смелость.       Когда скорая уехала, Гэвин хмыкнул, разворачивая карамельку и закидывая её в рот. Затем хмыкнул второй раз, разглядывая фантик, и сунул его в карман с довольной улыбкой. А потом он, наконец, огляделся по сторонам, и улыбка его мгновенно померкла.       Вокруг определённо творилась какая-то хрень. На улице значительно прибавилось полицейских машин. Даже фургончик криминалистов приютился под деревом ― а вот сегодня время у них, значит, нашлось, жопошники сраные! Повсюду суетились полицейские и, почему-то, журналисты.       Гэвин отыскал взглядом Криса и подошёл к нему.       ― А чё случилось-то? ― спросил он. ― В честь чего такая тусовка?       ― Кто-то из жильцов стукнул журналистам, и теперь здесь полный хаос, ― вздохнул Крис и немного понизил голос. ― А ещё команда наркоотдела узнала, что мы влезли в их дело. Уилсон и его ребята распсиховались и приехали сюда выяснять отношения.       ― Да блядь! Я это предчувствовал! ― возмутился Гэвин. ― Ну какого хрена, а? Это вообще случайно всё получилось!       ― Ты сам-то как? ― обеспокоенно спросил Крис.       ― Шикарно, ― буркнул Гэвин сквозь зубы. ― Спас вот даму в беде, обзавёлся модной толстовкой с одним рукавом и ещё вот этим, ― он продемонстрировал Крису фантик от конфеты.       ― Это что? ―Крис недоумённо прищурился. ― Номер телефона?       ― Ага. Зовут Мэри.       ― Так, я не понял! Ты там кровью истекал или баб клеил?       Гэвин хотел пожать плечами, но вовремя опомнился и лишь виновато развёл руками в ответ.       ― Понятно всё с тобой. Идём, Казанова. Кажется, у меня в машине был запасной свитер. Кстати, ты ведь понимаешь, что теперь так просто не отмажешься, да? Уилсон теперь с тебя не слезет. Придётся поехать в участок, ответить на вопросы.       ― Да кто бы, блин, сомневался! Хотя надо было догадаться, что когда утро начинается с того, что к тебе в квартиру вламывается андроид, день в принципе будет не очень удачным, ― проворчал Гэвин, многозначительно кивая в сторону вышеупомянутого андроида.       ― Коннор вломился к тебе в дом? ― ошарашенно спросил Крис, открывая багажник. ― Зачем?       ― Да хрен его знает! Кота, наверное, погладить захотел. А, ещё он, кажется, хотел о чём-то поговорить, ― припомнил Гэвин.       ― Должно быть, что-то важное? ― вздёрнул бровь Крис, доставая из машины тёмно-синий свитер с высоким воротником. Наверняка вязала Клара, его жена.       ― Понятия не имею, ― Гэвин снова попытался пожать плечами и едва успел себя остановить. ― Мы с ним так и не поговорили.       Разумеется, Крис был прав ― как только они оказались в участке, Уилсон начал наседать так, словно Гэвин был создателем «красного льда», не меньше. И хрен знает, чем бы это всё закончилось, если не Коннор, припёршийся в допросную, агрессивно мигая диодом, и предоставивший видео с места событий. Хоть в чём-то андроид оказался полезен!       Ну ладно-ладно, он много в чём оказался полезен. Йогурт вот просроченный из холодильника выкинул… а ещё Ричарду понравился. Может быть, если бы Гэвин не вёл себя вчера, как конченый мудак, то сумел бы с ним, прости господи, сработаться?       Когда с допросами было покончено, Гэвин вышел на улицу, затянулся, выпустил сизое колечко дыма. Он всё прокручивал и прокручивал в голове вчерашний день, лихорадочно думая о том, по какому сценарию развивались бы события, если бы он не отвечал Коннору так агрессивно.       Докуривая вторую сигарету подряд, Гэвин неожиданно пришёл к выводу, что даже если бы он и старался вести себя прилично в самом начале, то итог всё равно оставался бы неизменным. Потому что Коннор не соврал вчера в кабинете капитана Фаулера ― этот пластиковый говнюк действительно его провоцировал!       С ловкостью профессионального переговорщика, коим сраный андроид и являлся, он умело поддерживал Гэвина в оптимальном состоянии стресса, доведя до крайней точки кипения в самом примечательном месте.       Человечеству хана. Андроиды вышли на тропу войны.       Гэвин затушил сигарету, глубоко вздохнул и с наслаждением прислонился к холодной кирпичной стене, закрывая глаза. Обезболивающее начинало отпускать, и теперь болело абсолютно всё: спина, шея, плечи и почему-то даже зубы. Двигаться не хотелось, и Гэвин подумал о том, что он сейчас заснёт на этом самом месте.       А почему бы и нет? Спешить-то всё равно теперь некуда...       Ну вот, приехали. Гэвин разнылся вместе со своим плечом. Нужно было взбодриться, собраться с мыслями, сесть в кибертакси и добраться до дома. Укутаться там в плед, обнять Ричарда, залипнуть на какой-нибудь сериал, пожрать чего-нибудь. Жизнь точно станет лучше. Обязательно. Только сначала надо открыть глаза, отлепиться от этой чёртовой стены и дойти до дороги. Ничего, он справится. Сейчас, ещё минутку постоит и…       От мыслей его отвлёк аромат кофе. Откуда тут кофе? Если только у него галлюцинации на нервной почве не начались.       Гэвин открыл глаза и вздрогнул, увидев перед собой Коннора. Мозг подсказывал, что на андроида нужно было злиться, но Гэвин слишком для этого устал. К тому же, вся его злость закончилась ещё вчера, когда он стесал кулаки о смазливую пластиковую рожу с веснушками... Ну и проигрывать тоже нужно уметь. В конце концов, если бы Гэвин был новой формой жизни, и какой-то устаревший мудак допекал его на работе, он тоже нашёл бы способ от него избавиться.       Всё-таки следовало отдать андроиду должное: от Гэвина мечтала избавиться добрая половина департамента ― Крис и Тина не в счёт ― но до Коннора этого ещё никому сделать не удавалось.       Пошёл снег, и Гэвина повело. Он наблюдал за тем, как снежинки кружатся в свете уличного фонаря, и почувствовал, что ещё немного, и он просто стечёт по этой стенке и осядет на землю, как пыльный мешок с костями. Забавно, что в паре шагов от него стоит андроид, который наверняка именно так его и воспринимал.       И откуда всё-таки пахнет кофе?       От боли начинало подколачивать. А может быть, ещё и потому, что Гэвин потерял в утренней суматохе свою куртку. Хрен с ней, конечно. Но всё равно немного обидно.       ― Детектив Рид?       ― Чего тебе, пластик? ― устало спросил Гэвин, отворачиваясь от фонаря и переводя взгляд на андроида.       ― Вы плохо выглядите.       ― Спасибо за комплимент. Ты очень наблюдателен.       Коннор нахмурился, мигнул диодом и вдруг вытянул руку вперёд, протягивая Гэвину картонный стаканчик с кофе. А, так вот откуда этот запах!       ― Что там, цианид? ― фыркнул Гэвин.       ― Цианид вступает в химическую реакцию с глюкозой и превращается в нетоксичные циангидрины. Так что добавлять его в ваш кофе было бы абсолютно бессмысленно, ― Коннор по-птичьи склонил голову на бок.       ― Это ты типа пошутил? ― вздёрнул бровь Гэвин и, заметив мигание диода, поспешно добавил: ― Так, забей. Ты определённо пытался. Что здесь?       ― Карамельный сироп, двойные сливки и шоколадная посыпка…       ― Погоди-погоди-погоди… Чего?       ― Что-то не так? ― рассеянно поморгал Коннор. ― Офицер Миллер сказал, что…       ― Вот ведь трепло, а! ― возмутился Гэвин. ― Ну, хорошо, ― смирился он, вздыхая и складывая руки на груди. ― То есть, ты не просто сделал мне кофе, а ещё и раздобыл мой любимый рецепт. Окей, ладно, я понял. Привет системе социальной адаптации. И чего тебе от меня нужно, пластик?       ― Поговорить с вами, детектив Рид.       ― Если ты не заметил, то мы стоим друг напротив друга и обмениваемся словами. Моя дедукция мне подсказывает, что мы и так уже разговариваем.       ― Вы... возьмёте кофе? ― спросил Коннор.       Он всё ещё продолжал держать стаканчик в вытянутой руке и от этого смотрелся немного жалко. Только вот Гэвин не собирался вестись на его щенячьи глазки и бровки домиком.       ― Нет, ― холодно ответил он, стоически игнорируя дурманящий аромат. ― Говори уже, что собирался, и проваливай.       ― Я… ― Коннор застыл, истерично мигая диодом.       Лицо у него при этом сделалось такое грустное-грустное, словно кто-то его смертельно обидел. Да ради всего святого! Неужели Андерсон и правда на это повёлся? Вместе с ним, правда, повёлся ещё практически и весь Департамент, но они-то совсем идиоты. А вот Андерсон…       Догадка посетила Гэвина неожиданно.       ― Тебя Хэнк прислал, да? ― хмыкнул он, наблюдая за тем, как диод на виске андроида истошно засемафорил красным. ― Ты поэтому с утра ко мне припёрся ― папуля заставил?       ― Лейтенант Андерсон сказал, что я должен перед вами извиниться, ― ответил Коннор.       ― Да нахера мне вообще сдались твои извинения?! ― психанул Гэвин, выбивая из руки Коннора стаканчик с кофе.       Тот упал на асфальт и раскрылся, растекаясь по свежевыпавшему снегу красивой ароматной лужицей.       ― Я не хотел извиняться, ― нахмурился Коннор, наблюдая за тем, как кофе медленно подползает к его идеальным оксфордам. ― Но лейтенант Андерсон настоял. Он сказал, что я сделал неправильные выводы.       Коннор замолчал, пару раз яростно мигнул диодом и потом вдруг вздёрнул подбородок и посмотрел прямо на Гэвина.       ― Я не хотел подвести лейтенанта Андерсона, детектив, и поэтому пришёл. И знаете что? Я рад, что утром нам так и не удалось поговорить.       Гэвин нервно сглотнул. Глаза Коннора сейчас были до одури живые, и от этого становилось как-то не по себе.       ― Отлично, ― хмыкнул он, лихорадочно соображая, как поздравить андроида с первым закрытым гештальтом, но Коннор снова заговорил, подкидывая в разгоравшийся костёр их беседы ещё немного дров и, кажется, баллончик с краской.       ― Потому что лейтенант Андерсон был прав, ― сказал Коннор.       Видимо, у Гэвина всё-таки начались галлюцинации, потому что ― ЧЕГО?!       ― А? ― уточнил он на всякий случай.       ― Я проанализировал вашу модель поведения, детектив Рид. Вы грубый, эксцентричный, поверхностный и нетерпимый. Ваш стиль работы и манера поведения показались мне неприемлемыми для офицера полиции.       ― И поэтому ты меня выбесил? ― хмыкнул Гэвин.       ― Да, ― мигнул диодом Коннор. ― Но я не добивался вашего отстранения. Это было бы неправильно. Я просто хотел, чтобы вы соблюдали правила приличия хотя бы во время работы.       ― То есть, когда вчера ты признался Фаулеру, что меня спровоцировал, ты был уверен, что я этим воспользуюсь, не так ли?       ― Да. Вероятность успеха составляла девяносто пять процентов.       ― Пластик.       ― Да, детектив Рид?       ― Не знаю, кто писал логику к твоему калькулятору, но он просто феерически облажался. Завязывай уже на него полагаться. Это полная хрень.       ― Но это уникальная аналитическая технология…       ― Это говнище. Даже если статистика говорит обратное, всегда остаётся шанс того, что события пойдут по другому пути. Один шанс на миллион выпадает девять раз из десяти и всё такое.       ― Это из Теории Вероятности? ― нахмурился Коннор.       ― Нет, это из Терри Пратчетта, ― вздохнул Гэвин и потянулся за сигаретами.       Он прикурил и нервно затянулся, борясь с желанием выпустить дым прямо на Коннора.       ― Короче, я понял, ― фыркнул Гэвин. ― Ты облажался, я облажался. Отличное начало недели. Но если ты думаешь, что мне не похер на твои извинения, то ты ошибаешься. Мне всё ещё глубоко насрать. Ты, вроде как, мою мечту похерил, так что свали в туман, пожалуйста.       Гэвин снова затянулся.       ― Да, я понимаю. Поэтому ещё утром я поговорил с капитаном Фаулером, и мне удалось его убедить в том, что вы не осознавали, что подвергались провокации с моей стороны, так что он согласился взять вас обратно на испытательный срок. Правда, теперь я тоже на испытательном сроке, но надеюсь, что вам станет от этого легче.       Гэвин подавился дымом и закашлялся.       ― Ты… что… Фаулера уговорил? ― ошарашенно произнёс Гэвин, продолжая кашлять так сильно, что на глазах выступили слёзы. ― Как ты это, нахрен, сделал, хренов ты заклинатель змей?       ― Мне потребовалось почти два часа, чтобы внушить капитану Фаулеру мысль о том, что подобные инциденты могут быть превратно восприняты обществом и трактоваться как захват андроидами рабочих мест. А ещё, вроде как, Маркус позвонил капитану Фаулеру и намекнул ему, что «Новый Иерихон» тоже не заинтересован в подобных конфликтах.       ― Ты что, ещё и вашего святого Маркуса сюда втянул? ― опешил Гэвин.       ― Нет, на самом деле, Маркус ничего не знает, ― признался Коннор, виновато опуская глаза. ― И надеюсь, что не узнает, потому что мне пришлось воспользоваться имитацией его голосового модуля.       После таких признаний Гэвин с трудом мог сигарету в руках удерживать, не то, что думать. Потому что…       Так, стоп! Андроиды что, умеют врать?!       Хотя, да, конечно, они же теперь совсем как люди. Врут, жульничают используют в своих целях…       Интересно, что Коннору от него надо? Или это у него просто новый челлендж: «Как довести Гэвина Рида до сердечного приступа?»       Что-то обязательно должно быть. Обязательно. Ну не мог же этот помешанный на правилах кусок пластика скопировать голос лидера андроидского восстания и обмануть капитана полиции просто для того, чтобы ему, Гэвину, дали второй шанс? Потому, что ему просто стыдно стало. Ага, точно.       Ведь не мог же, да?       Руки дрожали. Гэвин молча докурил сигарету, щелчком зашвырнул окурок в мусорку и внимательно посмотрел на Коннора.       ― И какие условия испытательного срока? ― спросил он, отгоняя подальше роящиеся в голове мысли.       ― Вы возвращаетесь к работе над делом, ― невозмутимо ответил Коннор.       ― Зная Фаулера, полагаю, что ты к этому делу тоже возвращаешься, не так ли?       ― Совершенно верно, детектив Рид.       ― До первого конфликта, вероятно?       ― Да. Либо мы раскрываем дело вместе, либо вылетаем из Департамента.       ― И тебя не пугает эта перспектива? ― хмыкнул Гэвин, исподлобья поглядывая на Коннора. ― Ты же теперь охренеть как подставился. А твоему калькулятору вероятности, какой бы результат он тебе ни показывал, я бы верить точно не стал.       ― Пугает, ― признался Коннор. ― Я был создан для работы в полиции и больше не осознаю себя никем другим. Но… я решил, что так будет справедливо. Ведь теперь мы с вами находимся в равных условиях.       ― Это что, ирония?       ― Подумал, что вы оцените, ― пожал плечами Коннор и нервно мигнул диодом.       ― Ладно, считай, что я оценил, ― ответил Гэвин и, подумав, добавил: ― Коннор.