Птичка и Король

Вваливаюсь в кабинет быстрее, чем Кёниг успевает мне возразить. Я не нуждаюсь в чего комментариях и замечаниях, хотя бы потому, что он не знает истинной причины моего подобного отношения к Ласвэлл. И, пусть разрядка в душе немного помогла, я снова чувствую усталость. Мне жизненно необходим хороший сон. Кейт одета так же, как и в нашу прошлую встречу. Иногда мне кажется, что у неё в принципе другой одежды нет. Неизменный пучок вместо распущенных волос. Кажется, теперь я знаю, почему она такая сука - трудно быть доброй, когда десяток шпилек давят на мозг. Она что-то сосредоточенно изучает на экранах, снуёт туда-сюда от стола к столу то перекладывая бумаги, то возвращаясь к компьютерам, то записывая что-то в блокнот. Кажется, Ласвэлл даже не совсем в курсе, что я пришла. Аккуратно, боковым зрением посматриваю на Кёнига, стараясь в его глазах рассмотреть то, чего нет. Может он выдаст, что был в моей комнате, когда я этого не ждала. Но мужчина остаётся с таким же холодным взглядом. Либо он хорошо скрывает эмоции, либо ему действительно плевать. «Ты уже надумываешь себе то, чего могло и не быть!» Конечно, так оно и есть. Но проблема в том, что всего каких-то двадцать минут назад я до смерти желала его присутствия, а теперь хочу, чтобы он исчез. Я так долго смотрю на него, что в конечном итоге он поворачивается ко мне и наши глаза встречаются. Мы смотрим друг на друга так долго, что напряжение между нами буквально ощутимо, а воздух можно резать ножом. Даже когда Кейт обращается ко мне, я её не слышу. Кёниг не прерывает зрительного контакта до тех пор, пока я, не выдержав, не отворачиваюсь. Кажется, идея не придавать значения собственным мыслям с треском провалилась. Я снова думаю о его руках, о его губах и о… – Фогель! Приём! Ты тут? - Ласвэлл машет рукой, пытаясь достучаться до меня, и только после этого я обращаю внимания на неё. – Ах да, Ласвэлл. Где мой отряд? Мне нужно поговорить с Рейчем. Но Кейт отмахивается от меня, как от мухи: – На задании. Я тебя вообще по другому вопросу позвала. Она… твою ж мать. Вот поэтому я не хотела здесь находиться! Я знала, что так и будет. Как только в её распоряжении появляются лишние солдаты, Кейт обязательно использует их в своих целях. Остаётся только считать, через сколько времени мой отряд опять уменьшится втрое. С Ласвэлл всегда так - мы с ней сталкиваемся на каких-либо заданиях и все летит к чертям собачим. Не нахожу приличных слов, чтобы высказать ей все, что я думаю. Кёниг придвигается ближе ко мне, чтобы уберечь меня от спонтанных решений, но я думаю только о своём отряде. У меня нет рычагов давления, чтобы спорить с ЦРУ. Это все равно что с медведем берлогу делить и доказывать, что это твой дом, а не его. Поэтому рождается единственный вопрос: – На каком задании? – Это не важно, - Кейт откладывает какие-то бумаги в сторону и обращает всё своё внимание на меня. – Я хотела расспросить тебя о том месте, где вас держали. Достаю из кармана сигареты, предчувствуя долгий разговор. Только с их помощью я могу выносить общество этой женщины. – А что спрашивать? Нас должны были ждать солдаты Карим в назначенной точке, чтобы объединиться, но никого не было. Зато была засада. Нас повязали и увезли. Ах да, а ещё меня хорошенько отпинали всем, что под руку попадалось. Так что из этого тебя интересует больше всего? – Там был человек. Командир. Как его звали? – Все его называли Азхар, - откидываюсь на спинку стула, скрещивая руки на груди. Ласвэлл смотрит на Кёнига, будто тот может дать ответы на её вопросы. Он же в свою очередь сначала просто стоит, кажется даже не дышит. Просто стоит как шкаф и наблюдает. Но кажется он раздумывал, что сказать: – Когда мы зашли, его там не было, - после этого он смотрит на меня, и мы опять встречаемся взглядами. Когда же это закончится… – Ты уверена, что он был там в момент поднятия тревоги? От кучи вопросов начинает болеть голова. Ощущение, будто это я командую картелями, просто не признаюсь. – Нет, не уверена! Как я могу быть в этом уверена? - мне не удаётся скрыть раздражение. – Перед рассветом меня повели на допрос, Азхара там не было, я решила, что можно попробовать выбраться! И выбралась… почти. Злость не даёт мне успокоиться. Я хотела бы сказать, что они могут допросить Рейча, ведь он тоже там присутствовал, но не могу так подставить своих людей. Все-таки, я хотя бы на словах имею представления о методах допроса Ласвэлл и никому не пожелаю испытать это на практике. – В бумагах, которые ты принесла, - Кейт достаёт один из помятых листов, – стоит подпись и инициалы на немецком R.D.R. Это единственный такой лист, все остальное на арабском. В базе пусто. Внимательно смотрю в буквы, написанные чёрной ручкой. Виски сдавливает болезненным спазмом. На немецком… Но эти инициалы я впервые вижу, а подпись и подавно. Лист сложен так, чтобы не было видно основного текста. – Никогда не видела этого раньше. Тушу сигарету, продолжая смотреть в бумаги, но не могу придумать написанному объяснения. С чего вдруг Ласвэлл решила, что я что-то могу знать? Я просто схватила первое попавшееся под руку со стола. – Фогель, - продолжает Кейт. – Ладно. Выдохни. Твой отряд на задании, скоро они вернутся. С ними все будет хорошо - я позабочусь. Отдыхай, тренируйся, спи. Потом и тебе работу найдём. Да уж, однажды ты уже позаботилась. До сих пор забыть не могу. Выхожу из зала и с минуту стою, раздумывая над её словами. Однажды я ей уже доверилась, собственноручно доверилась. Даже чаще, чем однажды. Это сломало меня. Сломало так, как не сломала смерть родителей и эта работа. Кейт Ласвэлл нельзя верить. И вот опять, у меня не остаётся другого выбора. Единственное, на что хочется надеяться - что Рейч и остальные вернутся в целостности и сохранности. Других близких людей у меня нет. И сейчас, как никогда, мне нужна поддержка Рейча. Его рассудительность и осторожность мне во многом помогает. Следом за мной из зала выходит Кёниг. Выглядит растерянным, будто его отчитали как школьника у директора, но при этом сам напряжён как струна. Он смотрит на меня так пристально, будто пытается рассмотреть правду. Я же ловлю себя на том, что рассматриваю его незамысловатую маску. У него определённо есть отбеливатель - такие пятна под глазами не так легко сделать. Кёниг ещё раз осматривает меня, прежде чем сказать: – Тебе нужно расслабиться. Пошли. В момент застываю на месте. Мне же не послышалось, правда? Смотрю на Кёнига - нет, взгляд у него вполне серьёзный. Руки начинают дрожать, нервно чешу нос. Он наверняка видел меня в душе и теперь ему не терпится подшутить надо мной. Стало по-настоящему стыдно и страшно: сейчас мне нужно или сбежать, или пойти с ним. Первый вариант куда лучше, конечно, но в душе все кричит о том, чтобы я не сдавалась. Знаю, что пожалею о принятом решении, поэтому иду за Кёнигом. Он приводит меня в тренажёрный зал. Гребаный тренажёрный зал! Наверное, я смеюсь в голос, потому что мужчина оборачивается ко мне и смотрит так озадачено, что становится не по себе. Мысленно благодарю себя, что не выразила свои мысли вслух, иначе неловкость между нами возросла бы до размеров Млечного пути. Кёниг идёт в дальний угол зала, прямиком за тренировочные маты, оставляя меня стоять озадаченно. – Я не знаю, о чём ты подумала, но именно тренировка поможет тебе расслабиться и собраться с мыслями. Тебе нужно отвлечься, - он говорит это с таким сильным немецким акцентом, но я все равно слышу ухмылку в его голосе. И добавляет вдогонку: – А о чём ты подумала? С последней фразой он оборачивается ко мне, но я старательно избегаю его взгляда, рассматривая дерево за окном. Он на меня странно влияет - рядом с ним я становлюсь слабой не по своей воле, и мне это не нравится. Я не знаю, почему думала о нем в душе, но теперь стыд за мои действия и мысли не даёт ясно мыслить. При постоянном воспоминании об этом хочется зарыть голову в песок. Но при этом мне нужно собрать себя в кучу, потому что моё странное поведение может показаться ещё более странным для Кёнига. Уверена, что в его голове не вяжется: девушка сама попыталась выбраться из лап картеля, но при этом краснеет от слова «расслабиться». А разве я покраснела? Мне сложно абстрагироваться от своих мыслей, потому как Кёниг избавился от разгрузки, и прямо сейчас закатывает рукава, чтобы было удобнее. Это преступление против моего стыдливого сознания. Пока он стоит спиной ко мне, и закатывает рукава до локтей, у меня есть время рассмотреть его руки. Все в татуировках. Все в гребаных татуировках! Чувствую, как краснею, пока стою как вкопанная и пялюсь на его руки. Если быть точнее, на правую руку, на которой красуется интересное хитросплетение рисунков. Хочется рассмотреть их все, узнать, что каждый из них значит. Если бы здесь был Рейч, я попросила бы застрелить меня если я совру, что не мечтаю об этих руках. Кёниг же выводит меня из моего задумчивого состояния своим голосом, который в данной ситуации вообще не помогает отвлечься. – Спарринг за ответы. Что думаешь? Думаю, что я совсем охренела, но ничего с этим поделать не могу. – Шутишь что ли? Ты меня уничтожишь одним ударом, - снимаю с себя куртку, оставаясь в одной майке. – Аль-Катале тоже так скажешь? Я согласилась не потому что я так сильно верила в свои силы. Скорее наоборот - эта идея явно была обречена на провал - рука ещё болела, лилово-жёлтые синяки украшали плечо. В целом, я была дееспособна - я же как-то выбралась из плена? - но теперь не могу точно сказать, могу ли я драться с человеком на голову выше меня и весом как пять меня. Проигрываю три раунда, оставаясь лежать на полу. Приятного мало. Плечо, будь оно неладно, постоянно ноет, отчего на эту руку полагаться вообще не стоит. Кёниг ходит туда-сюда, усмехается. – В силу своего роста ты можешь сделать подсечку, и после уже добить противника. Ну, или обезоружить, смотря по ситуации. Пользуясь его советом, повторяю то, что сделала в кабинете Ласвэлл - бью под коленку, и когда Кёниг теряет равновесие, заламываю руку за спину. Не могу сказать, что получилось профессионально. Скорее он мне поддался. Я практически ничего не сделала, а силы уже на исходе. – Молодец, - он хлопает меня по руке, чтобы я его отпустила, а сама краснею как рак от его похвалы. Лучше бы молчал. На четвёртый раунд Кёниг решает усложнить задачу, и даёт мне нож. Теперь это кажется мне веселее, учитывая, что на руки он надевает защитные пластины. Упаси Господи испортить его шикарную татуировку. Свою я уже вряд ли смогу исправить, поэтому хотя бы его сохраню. Впрочем, не думаю, что он сильно расстроится - на его руках шрамов побольше чем у меня. Это оказывается полным провалом. Кёниг легко парирует мои удары, даже не пытаясь атаковать в ответ. От этого начинаю закипать от злости. Замах, ещё замах, неудачный выпад - все без толку. В последний мой неудачный выпад Кёниг заламывает мне руку с ножом за спину, а другую сжимает у предплечья аккурат выше раны, прижимая меня спиной к своей груди. Я знаю, что могу освободиться - он держит недостаточно крепко - но хочу ли? На пробу пытаюсь вырваться, но Кёниг не отпускает. В зале становится невыносимо жарко, будто температура разом повысилась на сотню градусов. Сердечный ритм сбивается как при тахикардии. Стараюсь дышать чаще, чтобы успокоиться, но черт бы меня побрал прижаться своими бёдрами к Кёнигу. Потому что сейчас я буквально чувствую немаленький размер того, что скрывают его армейские штаны. Блять! – Сделай одолжение: в следующий раз закрывай дверь в ванную, - его шёпот, руки и сама поза, в которой мы стоим, просто сводит с ума. – Sonst werde ich es dir beibringen. У меня вырывается стон, когда он произносит последнюю фразу шёпотом. Так, что едва можно разобрать, но я точно знаю, о чём он. Кёниг точно был там. Он слышал характерные звуки и скорее всего даже видел меня. Почему-то сейчас эта мысль нравится больше, чем всего полчаса назад. Особенно когда мужчина прижимает меня к своей груди, удерживая на месте, и я ничего не могу сделать. Лезвие ножа колет мне спину, и это вперемешку с ощущением тела Кёнига даёт просто убойный контраст чувств. Всего минуту мы стоим так, но кажется целая вечность проходит. Он отпускает меня, слегка отталкивая от себя. До меня доносится вздох, полный разочарования. Пытаюсь уловить взгляд мужчины, и когда это получается, понимаю, что его глаза не выражают ничего. Разве что немного расширены зрачки, а взгляд бегает по залу, старательно избегая моего. Кёниг отворачивается от меня, чтобы подобрать разгрузку и привести форму в порядок. Ощущение, будто он пытается успокоиться. Забираю свою куртку и пулей вылетаю из зала, не дожидаясь, пока ещё что-нибудь произойдёт. Все летит к чертям. Все, что я выстраивала годами - непробиваемая стена вокруг меня, моё самообладание и недоверие к чужакам - все это успешно можно выкинуть в мусорное ведро. Впервые за несколько лет я чувствую себя живой, чувствую обычные человеческие эмоции. Но от этого на душе только хуже - маска, которую я удачно носила столько лет, спадает. Это пугает. Но ощущения от этого настолько сладкие, что прекращать вообще не хочется. На улице нахожу ближайший укромный уголок, чтобы отвлечься. За раз выкуриваю три сигареты подряд, пытаясь успокоить хаос в голове, и заодно подумать, что делать дальше. Вроде бы ничего не произошло, но все-таки на душе странное ощущение. Удовлетворения? Стыда? Желания? Не знаю. Рана на спине, оставленная ножом, саднит, когда я опираюсь на стену. Теперь она будет напоминать мне об этом моменте с Кёнигом до тех пор, пока не заживёт. И пусть я схожу с ума, но ради таких моментов я готова получать порезы хоть каждый день. В голове только и крутятся мысли о Кёниге. С одной стороны, я могу пойти к нему и потребовать объяснений. Возможно, он посчитает меня сумасшедшей или просто сделает вид, что ничего не было. Минутный порыв, с кем не бывает. С другой стороны, я сама могу сделать вид, что мне нет до этого дела. Так, возможно, даже будет лучше. Но есть ещё одна сторона. Неудовлетворённая женская сторона, которая не видит проблемы в том, чтобы переспать с сослуживцем. Если нам повезёт, мы скоро разъедемся по своим заданиям и больше не встретимся. А этот же момент из ниоткуда возникает Ласвэлл, и моя маленькая идиллия наедине с собой заканчивается. Она становится около меня, так же подкуривает сигарету. Чувствую себя чем-то вроде курилки - всем резко хочется покурить именно рядом со мной. Компания Кёнига была по крайней мере приятной, Кейт же просто нервирует своим присутствием. Чёртовы агенты! Как саранча. – Через три дня отправляетесь с Кёнигом на задание. Зайдёте ко мне за подробностями, - она тушит сигарету и уходит. Здорово. Через три дня я перестану видеть её высокомерное выражение лица. Это не может не радовать. Смущает другое: не то, чтобы я не хотела отправиться на задание с Кёнигом - у меня скорее профессиональный интерес, но неловкость никуда не ушла, и это будет тяжело. То, что между нами происходит абсолютно неправильно, иррационально, неестественно. И ещё полторы тысячи синонимов. С этим нужно заканчивать. Тушу сигарету, и тороплюсь в комнату Кёнига. Он сказал, что она в параллельном крыле, а значит, по идее, мне нужно просто свернуть не в свой коридор, а в соседний. Безошибочно, на мой взгляд, нахожу его комнату и останавливаюсь, пытаясь перевести дыхание. То, что было в тренировочном зале, многое объясняет - он присутствовал в моей комнате в то время, пока я была в душе. Как много он видел? Теперь нас отправляют на одно задание вместе. Кейт как всегда метко бьёт. И как только она это делает? Мне нужно расставить все точки над i, и тогда уже станет легче переносить его общество. Скоро я вообще уеду отсюда вместе с Рейчем и проблемы решатся сами собой. Минуту зависаю перед дверью, взвешивая все «за» и «против». Надеюсь, он не поставил растяжку на входе - мало ли что у него в голове - хотя это решило бы разом все проблемы. Набираюсь смелости, стучу, но ответа нет. Стучу ещё раз более настойчиво, но, когда мне так никто и не отвечает, решаю зайти сама. Комната практически такая же, как и моя. Разве что все расставлено наоборот. Ничего лишнего. Даже шторы на окнах такие же, как у меня. Вряд ли Кёниг вообще здесь часто бывает - скорее временно ночует в перерывах между поручениями Ласвэлл. Обращаю внимание на шкаф. Любопытство подмывает залезть, чтобы узнать, что такой человек как Кёниг может там хранить, но я не решаюсь зайти так далеко. Почему-то мне кажется, что там набор его тряпок, чтобы скрывать лицо. Как мило, я почти растрогана. В комнате очень темно, но я не решаюсь ни зажечь свет, ни открыть окна. Я даже не совсем уверена, что Кёнига здесь нет - на тумбочке осталась его пачка сигарет, точно такая же, какую отобрала я. – Кажется, пора менять замки. Резко разворачиваюсь на месте в сторону двери, когда она с шумом захлопывается. Сердце делает кульбит и на минуту замирает. Нельзя же так людей пугать! Кёниг стоит в своей привычной позе - подпирает дверной косяк, скрестив руки на груди. В такой кромешной темноте его практически нельзя рассмотреть, не видно даже глаз за его тряпкой. Дыхание учащается, хотя я списываю это на волнение - все-таки я влезла в его комнату, а такое не каждому понравится. Стою как вкопанная напротив него, нас разделяет только кровать. Мысль о кровати и о нас двоих крепко селится в моей голове. Но Кёнига ситуация нисколько не смущает. Он отлипает от двери, обходит кровать, подходя ко мне. Отхожу назад, чтобы увеличить расстояние между нами и ногами упираюсь в тумбочку. В полнейшей тишине слышу, как мужчина ухмыляется. Он раздвигает шторы, чтобы впустить больше света. Я даже забыла, что на улице время близится почти к обеду - шторы плотно защищают от внешнего света. Теперь при дневном свете я хорошо могу рассмотреть Кёнига, но и он в ответ делает то же самое. Осматривает меня с ног до головы, задерживая взгляд в некоторых местах - тело, спрятанное под курткой; волосы, шея. В голове проносятся картинки недавних событий в тренировочном зале. Становится слишком жарко и тесно. – Так, зачем ты пришла? - он наклоняется ближе, так, что я могу рассмотреть его голубые глаза во всех подробностях. Не могу ничего ответить, будто язык проглотила. Кёниг стоит слишком близко ко мне - я практически упираюсь в его грудь. Сердце отбивает рваный ритм, нервно касаюсь пальцами носа, но, когда понимаю, как это выглядит, руку убираю. Будь мужчина хоть на шаг дальше от меня, я бы могла мыслить здраво. Но сейчас… Сейчас я просто не могу собрать мысли воедино. – Я… Кейт отправляет нас на задание. Нас вдвоём. На задание, - мне удаётся проговорить это на одном дыхании, но больше похоже на нервный тик. – Через три дня. Прости… мне… мне кажется пора идти. Пытаюсь обойти его, но Кёниг берет меня за талию и практически задвигает на место. Конечно же он не поверил в мою глупую отговорку. Разве может быть оправдание для вмешательства в личную жизнь человека? Чувствую себя дурой - конечно же, он об этой миссии наверняка знает больше чем я. Невольно я оказалась у него в подчинении. Рука Кёнига все так же лежит на моей талии, хотя я даже не пытаюсь сдвинуться с места. Всего чуть-чуть она сжимается, крепче удерживая меня. – Зачем ты пришла на самом деле? - его голос, этот немецкий акцент, от которого у меня даже дыхание замирает. Он знает, зачем я пришла. Всё из-за нашей нелепой стычки в спортзале. Мне просто жизненно необходимо было услышать от него правду, чтобы перестать себя накручивать, думать об этом постоянно и чувствовать себя неловко. В конце концов, я ничего страшного и противозаконного не делала. Но Кёниг стоит так близко, между нами даже муха не пролетит, и я не могу сформулировать ни один приличный ответ. – Ты был в моей комнате… тогда… Это скорее утверждение, но короткое, ёмкое, а от волнения я заикаюсь, и фраза получается рваной. – Да, был. – И все видел? Он усмехается, я чувствую это, слышу характерный звук и вижу мелкие морщинки в уголках его глаз. Принимаю это за положительный ответ сама даже не знаю почему. Мысли хаотичны, мозги превращаются в кисель при мысли об этом. От стыда чувствую, как горят щеки и уши, будто я действительно сделала что-то страшное. Рука Кёнига сильнее сжимает талию, разворачивая меня спиной к кровати так, что я не успеваю среагировать. Секунда - и я лежу на кровати, он нависает сверху. Слишком большой, полностью закрывая меня от естественного света из окна, и сбежать не удастся. Чертовски сексуальный даже в форме, от него пахнет сигаретами, бергамотом и порохом. Не могу оторвать взгляд от его голубых глаз. Сейчас как никогда я хочу, чтобы этот момент не заканчивался. Его дыхание такое же частое, как и моё, глаза блуждают по моему лицу, телу, задерживаясь на мелочах. Слишком уж он любит меня рассматривать! Одной рукой он удерживает обе мои над головой, прижимая к кровати, другая же на моих рёбрах. Каждое его касание равносильно удару тока. Я дёргаюсь, когда он пальцами проводит по талии, но кажется самого Кёнига всё устраивает. Коленом он упирается в кровать между моих ног, чтобы я не смогла вывернуться. Сама поза, в которой мы сейчас находимся, слишком интимная, чтобы быть реальной. Он поднимает тряпку на своей голове аккурат до носа и целует меня. Это самое невероятное чувство, которое только можно испытывать. Поцелуй с ним все равно что сахарный сироп. Аккуратный, нежный, будто он спрашивает разрешения. Разве я могу отказать? Поэтому, не встретив сопротивления с моей стороны, Кёниг целует настойчивее. Я мечтала об этих губах с тех самых пор, как мы встретились. И теперь это истинное удовольствие. Чистое, ничем не прикрытое удовольствие. Языком он настойчиво вторгается в мой рот, встречаясь с моим. Свободная рука исследует моё тело, задерживаясь на груди, сжимает. Пальцами задевает чувствительный сосок сквозь ткань, и лёгкий стон, заглушенный поцелуем, срывается с губ. Шуметь нельзя - тонкие стены, большое количество народу за пределами комнаты - но Кёнига это только распыляет, потому как, я уверена, от похоти его глаза потемнели на два оттенка. Он отрывается от моих губ. Смотрю на него жалостливо, будто отобрали любимое лакомство, но мужчина только улыбается моему выражению лица. – У тебя последняя попытка сбежать, пока не поздно. Сбежать? Он серьёзно предлагает мне побег? Хватка на моих руках слабеет, но не отпускает. Моя грудь то поднимается, то опадает, пока я пытаюсь перевести дыхание, раздумывая. Если бы я хотела сбежать, я бы сюда не пришла, так ведь? Слегка качаю головой, давая понять, что сбегать не собираюсь. Он кладёт мне руку на шею. Сдавливает не сильно, но достаточно, чтобы удержать меня на месте. Внизу живота затягивается тугой узел, ёрзаю на месте, чтобы Кёниг прижался сильнее, уперся пахом, но он не двигается с места. Он знает, что мне нужно и лишает меня этого ради своего удовольствия. Да, блять, я сделаю все, что Кёниг скажет, лишь бы он действовал наконец-то! Он наклоняется ближе, и, когда я надеюсь, что он поцелует меня, он всего лишь прикусывает мочку уха. – Я обещал тебе научить закрывать дверь, - его шёпот, этот немецкий акцент превращают меня в желе. – Вот, что бывает, когда ты об этом забываешь. Одной рукой все так же удерживая мои руки, другой он наспех расстёгивает пуговицы на рубашке. Слишком аккуратно и медленно. Черт, я мечтаю о его руках на моем теле, а Кёниг вместо того чтобы просто сорвать пуговицы медлит и расстёгивает каждую. Точно издевается. Под рубашкой топ. Тонкий, чисто формально его существование связано с тем, что я девушка, нежели с прямой необходимостью. Пальцы проникают под край топа, выводят круги по соску, и у меня больше не получается сдерживать стон. Выгибаюсь дугой, стараясь прижаться ближе к Кёнигу. Мне нужно, чтобы он двигался, нужно чтобы он начал что-то делать кроме как мучать меня, но Кёниг даже и не думает этого делать. Клянусь, если его рука сейчас остановится, я убью его на месте. Пытаюсь что-то сказать, освободить руки или хотя бы привстать, но Кёниг не отпускает меня, продолжая удерживать за руки. – Ты что-то хотела сказать? Он выводит круги по телу, спускаясь к краю брюк. Мне нужны его губы на моих губах, на груди, на шее, где угодно, но Кёниг не разрывает зрительного контакта, наблюдая, как меняется выражение моего лица с каждым его движением. Его же голубые глаза смотрят с прищуром, и, я уверена, с хитрой полуулыбкой, которую я не могу рассмотреть, потому что на голове Кёнига до сих пор эта чёртова тряпка. Я почти всегда была сильной, старалась не зацикливаться на эмоциях, но сейчас хочется только полностью подчиниться любому его слову. Независимо от того, что он попросит. Нереальное удовольствие - вот так ощущать спустя много лет. Ему не нужно много времени, чтобы расправиться с ремнём моих брюк. Будто он всю жизнь только это и делал. Наспех стягивает с меня штаны, топ, рубашку, вытаскивает ремень из шлеек. Даже такое простое действие выглядит в его исполнении соблазнительно, грациозно. Я всё так же лежу на кровати, наблюдая за действиями мужчины. Кёниг почти полностью закрывает собой окно, что в комнате не остаётся даже света. Блять, я даже не знаю, на какую сторону выходят эти окна, чтобы не переживать о том, что нас увидят, но сейчас меня это заботит меньше всего. Не выдержав зрительного контакта, рывком сажусь в кровати, притягивая Кёнига к себе для поцелуя. Прижимаю к себе так сильно, как могу, несмотря на то, что он полностью одет, а я практически голая. Соски трутся о грубую ткань, пальцами сжимаю плечи мужчины до побеления, стараясь не отпускать. Дышать тяжело, кислорода не хватает, но я не решаюсь разорвать поцелуй, а лишь углубляю его. Руки Кёнига с силой сжимают талию, так, что кажется, будто он рёбра мне сломает. Он так же, как и я, на грани, но держится стойко, пока я прижимаюсь ближе к нему почти всем телом. У него вырывается то ли рык, то ли стон, когда моя рука случайно достигает ширинки его брюк. Чудесный звук, самый лучший звук, который только можно услышать, когда мужчина с тобой. Всего чуть-чуть сжимаю пальцы на характерной выпуклости, разрывая поцелуй и ухмыляясь. Кёниг же срывается: наматывает мои волосы на кулак, откидывая мою голову назад, целует шею, коленом раздвигает мои ноги, устраиваясь по удобнее. Нащупывает ремень, который остался где-то сбоку, тянет меня за руки, чтобы я села. Не вижу, что он делает, но чувствую каждый оборот брезента вокруг запястий, и то, с какой силой он затягивает ремень. Так, чтобы и руки не онемели и при этом освободиться нельзя. Прямо профессионал. Совру если скажу, что не думала об этом. И думала, и мечтала. Это такое наслаждение - просто отдаться процессу, когда тобой руководят не только ради своей выгоды, а для общего удовольствия. Кёниг знает, что это обоюдное удовольствие. Потому что я сама осталась. Он дал мне шанс сбежать (а был ли он?), и я выбрала обратное. Что может быть лучше мужчины, который знает, чего хочет женщина? Наверное, многое, но сейчас мне только от одного взгляда на Кёнига хочется кончить на этой кровати, не дожидаясь финала. Не могу оторвать взгляд от его глаз, не могу перестать смотреть на выпирающий член в штанах, не могу перестать любоваться его руками. И поэтому глаза то и дело хаотично бегают, не зная, на чём конкретно задержаться. А Кёниг еще даже не разделся! Он помогает мне подтянуться дальше на кровати. Лежать на связанных позади руках не очень удобно, но я стараюсь не зацикливаться на этом, предпочитая оставить место для более приятных ощущений. Коленом Кёниг снова раздвигает мои ноги. Всё, что я чувствую сейчас, просто на пределе. Все ощущения обострены, а взгляд затуманивается, будто от хорошей дозы алкоголя. Одной рукой он ласкает грудь: обводит сосок, сжимает, поглаживает и снова сжимает; пальцами другой руки водит по краю трусиков, щекоча. Хочется потребовать быть немного быстрее и грубее, но в горле пересохло. Единственное, на что способна - это скулёж от остроты ощущений. Его пальцы проникают под ткань, гладят нежные складки, размазывая влагу. Жмурюсь так сильно что вижу звёзды, руки, связанные за спиной, сжимаю в кулаки, ногтями впиваясь в ладони до боли. Не хочу, чтобы он останавливался. Ни на минуту не останавливался. Мне нужны эти тактильные ощущения как воздух, как глоток воды в самый жаркий день. И Кёниг умело этим пользуется. Большим пальцем задерживается на клиторе, и я выгибаюсь, пытаясь создать необходимое трение. Он подводит меня близко к оргазму, но не переходя черту. Ужасное испытание прочности. – Пож-а-а-а-алуйста, - голос слишком жалобный, но на другой я и не способна сейчас. Кёниг не останавливается, продолжая дразнить меня. Только смотрит нарочно равнодушно, будто мы о задании разговариваем, а не лежим в кровати, и я раздетая. Поразительная стойкость. Он опирается на свободную руку, практически ложась на меня сверху. – Что? Простой вопрос. Всего лишь ответить, чего именно я хочу. Но я хочу всё: его руки на любой части тела, его губы абсолютно везде. Хочу, чтобы он разделся, но при этом не останавливался. Хочу его член, но не хочу, чтобы это всё заканчивалось. А рано или поздно всё закончится. Чёрт, я хочу всё и сразу. С чего бы начать… Я готова кричать о том, как я хочу его и его член в себе. Кёниг не убирает палец с клитора, но и не двигается дальше. Ждёт ответа. Ждёт, пока я сама сдам себя с потрохами. Мне жизненно необходим этот мужчина. Умру, если не получу. Нужно, чтобы он взял меня так, как нравится ему. Делал то, что нравится ему. Хочется быть слабой для него. Просто девушкой, не солдатом. От поведения Кёнига здесь со мной сносит крышу. – Я… Я… хочу… - пытаюсь сконцентрироваться на словах, но, когда я замолкаю, чтобы в уме связать всё в единую цепочку, Кёниг опускает палец ниже. Не заходит дальше, но и не убирает руку. Змеёй изгибаюсь, пытаясь насадиться на его пальцы сама, но он только убирает руку при всех моих попытках. Губы Кёнига опускаются на шею. От поцелуя прошибает током - настолько чувствительное место он выбрал. Целует нежно, но прикусывает в нетерпении, посасывает нежную кожу. Наверняка завтра там будут засосы, которые мне придётся скрывать. Не хватало ещё слухов и косых взглядов. Спать с сослуживцем - идея не из самых лучших. Он прерывает абсолютно все ласки, но оставляет пальцы в том же положении: – Так что? Стараюсь собрать мысли в кучу, но получается только каша из слов и ощущений. Одним пальцем Кёниг проникает в меня, медленно сгибая-разгибая внутри. Сжимаюсь так сильно как могу. Сумасшедшее удовольствие! Полнейшая одержимость! Движение пальцев прекращается, Кёниг в ожидании ответа. Набираюсь смелости, приподнимаясь как могу, чтобы произнести то, о чём завтра буду скорее всего вспоминать со стыдом: – Я хочу твой член в себе. Немедленно, - тон почти приказной, Кёниг прищуривает глаза, и тогда я добавляю: – Пожалуйста. Опять смотрю так жалостливо, что наверняка выгляжу как самый нуждающийся человек на планете. На Кёнига же мои слова действуют как красная тряпка на быка. Он резко убирает руку, чем вызывает у меня стон протеста. От всех этих контрастов на глаза наворачиваются слезы. Мужчина наваливается сверху, пристраиваясь между моими бёдрами, рукой удерживая меня за шею. Самый сладкий стон срывается, когда он прижимается пахом, имитируя поступательные движения, тем самым дразня и себя, и меня. Целует так ласково, языком проводит по губам, прося разрешения и я разрешаю. Извиваюсь, стараясь усилить трение, но этого недостаточно. Всегда недостаточно. Кёниг же, мне кажется, на грани, как и я. Он снова разрывает поцелуй, его тяжёлое дыхание обжигает, сердце пропускает удары, а тело напряжено как струна. – Kleine, ich möchte dich verdammt hart ficken! – Да, пожалуйста! Для него эти слова - спусковой крючок. Кёниг отрывается от меня, остаётся стоять напротив, раздевается. Сука, нельзя быть таким! Абсолютно противозаконно! Я хочу смотреть на это вечно. Его идеальное тело, он такой огромный, что при других обстоятельствах я бы испугалась его, но сейчас мне только хочется его сильнее. Не человек, а гора мышц! Эти сильные руки в переплетении вен, частично скрытых под татуировкой. Его каменный пресс, к которому так и тянет прикоснуться. Шрамы от ножевых и пулевых ранений, но они вообще не портят его, скорее даже украшают. Эта картина просто настолько охрененна, что подо мной полностью пропитывается простынь, а я только жадно облизываюсь. Он остаётся в одних брюках светло-коричневого цвета и неизменной тряпке на голове. Безумно хочется прикоснуться к нему хоть руками, хоть губами, но сегодня мы играем по его правилам. Это пиздец, как возбуждает. Лучше любого в мире наркотика, лучше самого дорогого алкоголя и самого нежного десерта. В мгновение ока Кёниг снова оказывается на мне. Вскрикиваю, когда сразу два пальца проникают в меня. Я ужасно теку, соки пропитывают постельное, стекая по ягодицам, а пальцы мужчины продолжают гладить меня, сгибаясь. И будто контрольный в голову - Кёниг снимает эту ненавистную тряпку со своей головы, открывая лицо. Блядский Боже… Если Бог есть, то Кёниг - прямое его воплощение. Его портрет нужно печатать в словаре напротив слова «идеал». Острые углы лица, светлые волосы пшеничного оттенка будто нимб над головой в свете лучей солнца из окна. Он почти походит на ангела. Чёрт, да я почти уверена, что так и есть. Ёрзаю на кровати в желании ощутить его прикосновения снова. На долю секунды мне кажется, что Кёниг смущается - всё-таки большую часть времени он лицо скрывает - но, когда он целует меня снова со всей настойчивостью, я понимаю, что это скорее осторожность. – Kätzchen, мне чертовски тяжело сдерживаться, - Кёниг тяжело дышит, он на грани. – Блять, это будет максимально быстро! Собираю всю оставшуюся волю в кулак, зная, что мои слова подстегнут его на дальнейшие действия, слегка приподнимаю голову, проговаривая со всем вызовом: – Трахни меня уже, наконец! С молниеносной скоростью он расстёгивает брюки и даже не снимая их возвращается ко мне. В этот момент я в полной мере ощущаю свою беззащитность. Кёниг гладит мои волосы, хаотичные поцелуи опаляют кожу - щеки, губы, шея, ключицы, опять губы. Его язык внаглую исследует мой рот, пока головка члена прижимается к истекающему влагалищу сквозь ткань белья. – Пожалуйста, ты мне так нужен, - хнычу я, на что Кёниг только улыбается. От этой улыбки я растекаюсь как желе, если это вообще возможно. Даже так я чувствую, насколько он большой. Мне хочется прикоснуться, но я не могу. Я настолько мокрая, что Кёнигу не составит труда войти одним рывком, но он медлит, старается всё сделать аккуратно, не причиняя лишней боли. Хотя я требую обратного. Он стаскивает с меня последнюю преграду между нами - мои трусики, тогда я не выдерживаю и начинаю сама тереться об него, размазывая влагу по члену. Кёниг не в силах терпеть, одним толчком, но медленно входит на всю длину. Мой стон, который я не в силах сдержать, смешивается с его рычанием. Ещё никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас. Бешеное ощущение наполненности. Кёниг настолько большой, что я чувствую каждую венку на его члене. Он не двигается, сдерживается, чтобы не сделать мне больно. А мне до чёртиков нужно, чтобы он двигался. – Verdammt, wie schmal bist du! Он толкается ещё раз, и ещё. Слишком медленно, давая привыкнуть к ощущению такой дикой наполненности. Откидываю голову назад, открывая доступ к шее. Запредельное удовольствие! Рукой придерживает меня за ногу, удерживая для более глубокого проникновения, другой же сжимает всё, до чего может дотянуться - талия, грудь, шея. Кёниг входит ещё пару раз прежде, чем переворачивает меня и ставит на колени. Легко и аккуратно подтягивает меня к краю, чтобы ему было удобнее. У меня нет опоры в этой позе, поэтому упираюсь головой в кровать. Мужчина медлит, наверняка любуется, поглаживает спину от затылка вниз к ягодицам. Ещё ниже, пальцы снова опускаются на влагалище, размазывая смазку. Стараюсь сама насадиться на его пальцы, даже не намекая, а буквально показывая, чего хочу. – Блять, - Кёниг стонет так громко, что по спине пробегают мурашки, прежде чем он берёт инициативу на себя. Наматывает на кулак мои волосы, другую руку кладёт на шею, заставляя прогнуться сильнее. Под таким углом он входит ещё глубже, если это вообще возможно, и я практически задыхаюсь от ощущений. От того, насколько он глубоко. Выходит, оставляя внутри только головку, задерживаясь, и резко входит до предела, выбивая вскрики удовольствия. – Пожалуйста, быстрее, - я стараюсь перехватить инициативу, двигаясь навстречу, готовая заплакать от такой наполненности и нежности. Кёниг наклоняется ближе, прокладывает дорожку от поцелует к уху, сильнее натягивая волосы. Почти больно, если бы не было так приятно. – Если нас услышат, в следующий раз мой член окажется в твоём великолепном ротике, prinzessin. Кёниг ускоряется, буквально вбиваясь с каждым разом всё глубже и глубже. Его тихие стоны мне льстят. Кажется, будто он сдерживается, но то, как его руки сжимают моё тело везде, где могут, можно определить, что мужчина так же сходит с ума от удовольствия, как и я. Мне ужасно нужна разрядка, всё тело натянута как струна. Я уже не замечаю, как хнычу сквозь стоны, - настолько сильно тело требует оргазм. – Что такое, милая? Моя liebling vogel /любимая птичка/ не может справиться с удовольствием, которое получает? - он дразнит меня ещё больше, входя то медленно, то быстро и грубо, распаляет, но у меня нет сил сопротивляться, нет сил говорить, я могу только кивать. И тогда он отпускает волосы, опускает руку вниз к клитору, выводит круги, при этом не ускоряясь, активнее двигая бёдрами, входя реже, но резче. Но это тот самый нужный темп, и через пару толчков ему приходиться закрывать мне рот рукой, чтобы вся база не сбежалась на нас посмотреть. Сжимаюсь насколько могу вокруг его члена, не в силах это контролировать. Оргазм такой сильный, что ноги дрожат и я готова упасть, если бы он не держал меня. – Не останавливайся, - единственное что могу выдать между грубыми толчками, его член так глубоко, что трудно дышать. Я знаю, что мы оба на грани, я готова заплакать от мучительного удовольствия. Кёниг ускоряется, чуть ли не до боли входит в меня, толчки становятся рваными. Кое как поворачиваю голову. Я очень хочу видеть его лицо в момент оргазма. Взгляд Кёнига затуманивается, но он старается не разрывать зрительного контакта. Его член наполняет меня сильнее обычного, я сама на грани. Ещё пару грубых толчков и Кёниг со стоном замирает, пока влагалище сжимается вокруг его члена. Чувствую, как он изливается в меня, прижимает меня к себе, пока его оргазм не утихает. Гладит волосы, целует, его объятия убаюкивают, и мне так и хочется заснуть с ним. Кёниг развязывает мои руки, откидывая ремень куда-то в сторону. Разминает отёкшие запястья, помогает сесть. Все тело ужасно болит в приятной судороге. Я не вижу мужчину за волосами, которые спадают мне на лицо, но он возвращается с влажным полотенцем, помогает мне вытереться от остатков его спермы, смешанной с моими выделениями. Такая забота… Становится неловко. Тянусь к Кёнигу за поцелуем, и он мурчит как довольный кот. Не могу сдержать улыбки. Он так пристально осматривает меня, что я смущаюсь и отворачиваюсь. Верчусь в разные стороны в поисках одежды, но Кёниг обнимает со спины и целует в плечо. Таю в его объятиях, когда он гладит плечи, и вздрагиваю, когда он касается ещё свежих швов на руке. Мы совсем забыли, что синяк на плече пока что не сошёл, а швы не зажили. Губами Кёниг поднимается к шее. Я уже практически готова на второй раунд, но он улыбается и тянется к тумбочке за сигаретами. – Не дождёшься. Улыбаюсь в ответ, отбирая у него одну сигарету. Тело расслаблено, ужасно клонит в сон, но мне не хочется, чтобы этот день заканчивался. Мы не знаем, что будет завтра, куда нас отправят и чем это закончится, но здесь и сейчас я счастлива. Вспоминаю, что Кёниг обещал мне ответы за спарринг. Мы совсем об этом забыли. – Ответы за спарринг? - поворачиваюсь к мужчине. На мне ничего, на нем только те же брюки. Он притягивает меня к себе, укутывая в одеяло. До этого я даже не осознавала, что в комнате настолько холодно. – Твой отряд на задании по поручению Ласвэлл. Нужно разведать место около одного советского бункера. С ними все будет хорошо. – Что там? - выдыхаю едкий дым, с любопытством рассматривая Кёнига. – Если они что-то найдут - скажу. А пока это неважно. Он улыбается в ответ на моё недовольное лицо. Здорово, теперь мой отряд выполняет личные поручения Кейт. Лучше не придумаешь. Стараюсь не зацикливаться на этом, но получается плохо. Переживания за Рейча и остальных не покидают меня. Кёниг гладит мои волосы, зная, что меня тревожат его слова. Поднимаю глаза, встречаясь с его голубыми. Боже, я готова не вылезать с его кровати неделю. Он наклоняется ко мне, целует так нежно, что у меня внизу живота снова разгорается пожар.