По ту сторону реки

Вернувшись ночью от Уизли, Рогнеда чуть не споткнулась в приходе, цепляясь каблуком за порог. Мысленно ругаясь на того, кто строил этот дом, она закрыла за собой двери и вошла. Фергюс, конечно, предлагал её подвезти, но девушка вежливо отказалась, считая, что лучше будет, если дом, где она живёт, останется в тайне. Рогнеда вдохнула. Она стрессово представляла выговор от Регулуса за её опоздание. Ведь ему так и не сообщила, что будет очень поздно и сильно задержится. Виновато улыбаясь, она шагнула на лестницу, поднимаясь, пока её каблуки издавали звук от касания к дереву. Всё-таки она так и не привыкла к этому дому, слишком уж для неё он не комфортный, хоть и красивый. Здесь можно было бы сделать музей, но явно не жить на постоянной основе. Подойдя к двери комнаты Регулуса, она ещё раз глубоко вдохнула, мысленно считая до трёх, и её кулак касается двери. Никто не ответил. Она ещё раз постучала, в этот раз более сильно. За той стороной комнаты послышались шаги, и двери распахнулись. Регулус с неодобрением взглянул на Рогнеду и строго кивнул в сторону входа, чтобы та зашла. Девушка поджав губы, думая, как будет извиняться, шагнула внутрь. Стоило двери захлопнуться, как Регулус опёрся на неё, скрещивая руки, его выражение лица оставалось холодным, но спокойным, как непробиваемая стена, явно ожидая объяснений. – Прости… я не сообщала тебе, что буду очень поздно. – Где ты была? – сразу задался вопрос, не желая дослушивать первое предложение Рогнеды. – Я была у своей… новой подруги, – немного на веселье ответила она. Регулус поднял брови, но его лицо оставалось прежним, без единого намёка на удивление или злость. – Подруга? Что за подруга? – Вот тут то и начинается самое интересное. Не поверишь, но её фамилия Уизли. Регулус замолчал. Он отстранился от двери, лёгким движением рук отталкивая себя от неё. Уизли? Как Рогнеду вообще угораздило с ними подружиться? – Какие ещё Уизли? – с недоверием, но строго спросил он. Тембр голоса его оставался непробиваемым, словно панцирь. – Она дочь сквиба Уизли. Её зовут Бренда. Она, так же как и я, была на конференции. Помнишь ту девочку в первый день? С ярко-рыжими волосами, она сидела недалеко от нас. Так вот, это Бренда. Регулус снова молча всё выслушал. Вот уж про Уизли он точно не ожидал услышать. Почему тени прошлого постоянно преследуют его на каждом шагу, не давая спокойно жить и идти дальше. Сначала Кикимер не уничтожил медальон, потом Сириус сбежал, и вот Уизли. Зачем вообще на белом свете есть безответный бумеранг, что вечно возвращается без объяснений? – Ты расстроен? – немного озадачено спросила Рогнеда. – Не совсем…, – он бы конечно хотел, чтобы Рогнеда не общалась с Уизли, вот вообще с никакими, но по своему детскому опыту хорошо знал, что так делать нельзя, к тому же с подростками. Запрет на что-то безобидное, равен запрету на здоровые, семейные отношения. Сириуса пытались поставить на «пусть истинный», а что толку? Он делал, что хотел, только про это никто не знал, и Андромеда так же. Нельзя что-то запретить человеку, если он с этим не согласен, он всё равно будет это делать, только втихаря, и для родителей это хуже. Со временем Регулус понял, что жить невозможно, чтобы не ошибиться. Люди на то и люди, чтобы совершать ошибки и оплошности. Если ребёнок поймёт свою неправоту, подойдёт и извиниться, главное, дать ему это прожить и позволить получить опыт. – Общайся. Только осторожно. Я не буду препятствовать твоему желанию. Рогнеда довольно улыбнулась. Она и так знала, что Регулус не будет ставить ультиматум или манипулировать, не таким он был, по крайней мере с близкими людьми. – Ещё раз извини за то, что не предупредила. Да и возможности это сделать не было. – Я понял, – обрезал он. – Только в следующий раз сделай одолжение. Ставь меня в известность, куда ты ходишь и насколько. Не хочу тебя по всей стране искать. – Ладно-ладно, – наигранно, поднимая руки и показывая жест «сдаюсь», ответила она. – Я тебя поняла. Моя ошибка. Больше такого не повториться. – Вот и славно. А сейчас ответь, ты есть, хочешь? – Нет! Абсолютно нет. Меня накормили. Мама Бренды, повар, она хорошо готовит и много. Регулус снова кивнул. Будучи немного расстроенным тем, что Уизли, хоть и не в центральных событиях, но всё же играют свою роль, он отвёл взгляд в сторону, думая. По времени, Рогнеда будет здесь до конца весны, и насколько её отношение с этой Брендой сблизятся, одной Вселенной известно. – А ты сам-то где был прошлой ночью? Я тебя долго ждала. – Было одно дело… Это очень конфиденциальная информация. Тебя, пока она не должна касаться. – Как обычно, – Рогнеда закатила глаза. Регулус, одним словом. Он молчит, как партизан, и правды от него никогда не добьёшься. Это ей всегда и не нравилось, даже если кто-то состоит с Блэком в хороших отношениях, дождаться от него нужной информации практически невозможно, если сам не захочет рассказать.

***

Мирослава уже собиралась ложиться спать. Она закончила рыться в книгах о магии и о том, как она передаётся. Способности и дар проводники колдовства. У неё, скорее всего, был дар, поскольку в семье никто не колдовал, но так даже лучше, хоть со своими «любимыми» родственничками она видится не будет на протяжении года. В комнате Аскольд и Черномир что-то дописывали в пергаменте. Они, как всегда, учатся и очень упорно. Мира никогда не замечала их с девушками. Понравиться этим двоим крайне тяжело, они вообще не замечали женский пол перед собой, словно его и не было. Владимира уже лежала в постели, читая «Сонник». Последние ночи ей сниться какой-то волк, наконец, она решила всё же поискать ответы на свои вопросы, расставив точки с запятыми. Мирослава взяла белый, прозрачный халат, накинув его на себя, она вышла из комнаты, чтобы прогуляться по Обсидиановому двору. Спать не желалось, да и не планировалось. Не смотря на последние моменты жизни, ей очень хотелось, чтобы всё было просто сном, но, к великому сожалению, реальность, как плачущая скрипка, гуляла по нотам музыки грусти и разлаживала их в судьбе девушки. Мирослава села на диван, прямо у входа, обнимая ноги. Сейчас ночь. Кто-то спит, кто-то учит уроки, а кто-то беззаботно пытается завести романы. Хотя последнее явно не про неё. Учёба в Колдовстворце, как и в других учебных деревнях, давала самые базовые знания, вроде того, как читать по рунам, картам и древним надписям, как управлять стихиями и своей внутренней силой, расшифровка снов, какие виды магии бывают, как правильно подобрать свою традицию, как даровать подношение Богам, и не только им, как начать понимать природу и заколдовывать предметы, то есть фундаментные вещи для чародея. Однако, это лишь общедоступная информация. Поскольку у каждого мага и ведьмы свой жизненный путь и опыт. Магии они обучаются на протяжении всей жизни: новые обряды и ритуалы, новые ощущения и силы. Всё это даётся не в школе, а на нитях вечно ошибочной и тянущейся судьбы. У каждого свои ошибки, а значит и развитие тоже отличительное и отдельное. Нет определённых законов. На одну цель может быть несколько ритуалов, и все они будут работать. Магия – это сгусток силы и энергии, и каждый колдун должен развивать её по-особенному и в разностороннее русло. Поэтому не нужно навязывать свои знания другому, ведь они могут и будут отличаться, но это совсем не значит, что они не действенные. Мирослава уткнулась лицом себе в колени, опуская волосы, словно покрывало. А за окном Луна, как самый верный спутник. Возможно, если бы девушка курила, то точно бы сейчас воспользовалась сигаретами в рождённом желании, чтобы ничего не ощущать. Так сильно заболеть одним человеком, а после всех внутренних ожогов пытаться начать его забывать, словно измена своего образа, было трудным периодом. – Чего не спишь? – Гоголь бесшумно, так что Мира даже не услышала его шаги, спустился, приближаясь к ней, в руках держа бутылку с вином. – Николай Васильевич, – она ту же опустила ноги на пол, разглаживая ночную сорочку. Наставник выбил её из раздумий, от неожиданности она немного дёрнулась в панике, но потом быстро успокоилась. – Да так… Я задумалась. – У тебя хорошо, всё? Или снова просто картинка? – он сел ближе, закидывая ногу на ногу. Запах алкоголя и духов быстро донёсся до неё. – Да, нет, – Мирослава снова пожала плечами. – Наверное, просто есть люди, которые слишком чужие, чтобы быть близкими? – Это тоже верно, – он расслабленно опустил голову назад на спинку, а правую руку с бутылкой поднял выше, опирая её так же на спинку дивана. – Но ты не дели всех на части. Люди бывают разные, тот, кто казался дорогим, окажется злейшим врагом, а заклятый недруг, наоборот, поможет, протянув руку помощи. В жизни-то оно как бывает? Всё по-разному. – Я теперь и сама не рада, что встретила его. Почему в мире есть безответная любовь? – наивно по-детски задала вопрос она, будто бы ожидала услышать ответ на то, чего сама не знала. Наставник и так понял, о чём пойдёт разговор, и чтобы поддержать его, решил провозгласить своё предположение. – Некоторым людям свойственно встретиться, но не суждено быть вместе. Не всегда что-то даётся в наказание, иное может даться в испытание. – Разве это не жестоко? Испытание должно даваться по силам… – А тебе и так это было по силам. Ты же смогла всё пережить? Значит, урок пройден, – держа бутылку за горлышко, он немного отпил. – Прожить и пережить – разные понятия, Николай Василевич, – Мира вдохнула, опуская голову, с грустью, глядя в пол. Русые волосы так отчётливо подходили к её белому, ночному наряду, создавая из неё прекрасного призрака. – Знаешь… Я вот никогда не влюблялся, и очень рад этому. Можно сказать, что это своего рода достижение. А кому, к сожалению, попалось яблоко любви червивое, обязательно научиться выбирать качественные фрукты. – Как бы эти фрукты начать правильно выбрать? Внутри яблока не видно, гнилое оно или нет… Николай усмехнулся, отпивая вина ещё чуть-чуть. Ему ещё нужно было дописать свою работу, но сегодня маг решил немного побездельничать и отдохнуть. – Ярополк, к примеру. Я бы сказал, что он очень хороший. С ним всё наоборот, он вроде бы снаружи обычный, но внутри золотой. – Ярополк? – Мира со смесью странности покосилась на наставника, не веря своим ушам. – С чего бы это он такой хороший? – А ты разве не знаешь? Он из-за тебя отбывал наказание у Данишевского, – после этих слов глаза Миры расширились, и она посмотрела в другую сторону. – Да-да… Эта троица хотела спеть тебе серенаду ночью, но перепутали двери и спели её Данишевскому, – Гоголь рассмеялся, вспоминая злое лицо Алексея и взгляды Вяземского, Солвецкого и Блэка. Мирослава ещё более шокировано одарила собеседника встревоженным взглядом. Она впервые услышала про это, и если бы ей об этом не рассказал сам Николай, то другому бы точно не поверила. – Этого не может быть…, – она не готова была поверить в это так просто. – В таком случае, почему мне никто и ничего не сказал? – Это надо спросить у мальчишек. Мы с Данишевским тогда решили, чтобы не было вопросов, заставить эту троицу отмывать в наказание комнату легендолога. Они там что-то мыли и чистили. Чем больше она слушала о «подвигах» Ярополка, то тем яснее виднелась суть парня. После слов наставника лёд словно тронулся. Он хотел ей просто понравиться, но она постоянно его игнорировала, была слишком занята другим, чтобы насладиться действительно хорошим мальчиком. Мире даже стало стыдно за свои дела, может, иногда она и вправду перегибала палку. Но что ей делать, если она и сама не могла разобраться в своих чувствах? Богдан или Ярополк, ответ был и так понятен, но нужно ли это было? Она же не хотела никаких отношений и никому отвечать взаимностью. Правду говорят, что когда сердце молчит, подскажет разум. – Ты, главное, не торопись с выводами, – нарушил молчание Гоголь. – Мой тебе совет как наставника. Никогда, вот вообще никогда, не спеши судить что-то или кого-то только с одной стороны медали. То есть, ты проверь всё и только потом решай, какую сторону принять. Нельзя судить что-то лишь по одному фрагменту, всегда нужно получше разобраться. Иначе ты будешь видеть только часть из целого, так нельзя…, – чуть тише добавил он, глядя на неё своими тёмными глазами. – А что касается сплетен вокруг тебя, то не переживай. Властелина побеждена, а то, что ты якобы не пригодна для замужества, то всё суеверие, – он махнул рукой. – Таким образом, люди забретают за стены лжи и обмана за закрытым занавесом. – Вы думаете, что у меня всё ещё может быть ладно? – Конечно, – Гоголь усмехнулся, покачивая головой на спинке дивана. – Я не верю во все эти сказки, что нельзя выходить замуж после того, как тебя бросят во время танца. Это скорее всего уже традиция, но не закон, Мира. Не переживай из-за нелепости и глупости людей. Всё у тебя будет хорошо, это несомненно. Мирославу немного подбодрили слова наставника Обсидианового двора. А в самом-то деле, зачем ей думать о старинных сказках? Нужно попытаться отпустить прошлое и жить настоящим и будущим. Научиться отпускать то, что когда-то было дорого. Вдруг девушка поняла свою ошибку и правило, которое вынесла сама для себя: умение забывать, это и была её магия. Иногда сила измеряется не в магической или в физической основе, а в моральной. Умение найти в себе силы идти дальше с улыбкой на встречу новым испытаниям, это уже было сильной стороной. Не каждый может выплыть с омута прошлого, что по пятам ступает рядом, но надо. Возможно это и было её испытанием, звавшим в небо свободы и мудрости?

***

Святослав лежал на своей кровати, думая о призраке с ясными и зелёными глазами. Судьба девочки жестокая и унылая, но разве невинная дочь почти обанкротившегося барина должна расплачиваться таким образом за свою семью? В чём была её вина? Да не в чём, она просто хотела любить и быть любимой, и не знать бессонных ночей, но что в итоге получила? Вечные страдания в живом и в мёртвом мире. Но её глаза… Милославский вроде бы всё одолел, но грусть не победил. Он повернулся на другой бок, так и не раздевшись и не переодевшись, он лежал в чём гулял по кладбищу. Настроение не к чёрту. Каждую деталь воспоминаний он помнил до мелочей. Хотя и сам не понимал, почему разум постоянно возвращался к девушке, её образ так отчётливо заселился в памяти, не желая выкарабкиваться наружу. Раздражаясь от навязчивых грёз и идей, он повернулся на живот, а потом сел на кровать. Будучи далеко не глупым магом, он всё не мог отыскать ключ от загадки своих помыслов. По делу, он должен не любить потусторонних, но призраки, это же не люди, а значит, они не в счёт…. По крайней мере, так размышлял Святослав Милославский. Одна капля горя всё равно не зальёт, а парню было скорбно, лучше пол-ночи рассуждать о душевной весне и думах, что кружились, словно Муза, над вдохновением. – Надо найти могилу Баранцового. И помститься ему, – размышляя в потолок, проговаривал он. – Конечно, может, эта девочка его и простила, но вот я нет. Милославский поднялся, усаживаясь на край кровати. Помятый плед под ним взбился. Вдохнув по глубже, маг встал, чтобы пройтись по комнате. Лёгкое покалывание в груди беспокоило после обряда. Всё таки, магия, это не просто сила, но и выносливость на прочность и разум. Нужно иметь много сил, чтобы на протяжении жизни не сойти с ума. Ночь за окном словно расслабляющая музыка забирала всех уставших в свои владения, позволяя наконец-то насладиться дарами спокойствия, одиночества и предрассудка. Звёзды в небе горят, как цветочная поляна. Святослав подошёл к окну, опираясь рукой на него, и внимательно впитываясь взглядом в небесно-ночную картину перед ним, а под этим небесным благословением раскинулся густой лес, листва почти слетела. Любуясь грацией осенней ночи из окна, Святославу стало студёно на душе, будто перед ним вихри и снегопад вместо прохлады и почти голых деревьев. Не смотря на посвящение, в этом году, которое должен принимать его наставник, парень не знал, чего ожидать. Жизненный путь начинается, а значит, дело рода Милославских за ним. Он очень хотел не совершать каких-то ошибок и платить за них, так же, как его мать и отец, это в планы не входило. Будучи обречённым чародеем, у него не было выбора между хочу или не хочу. Перед ним вырос ультиматум, или сделаешь, или заставят. Принимая свою обречённость, о которой знал только Кощей и он сам, Святославу нужно было выполнить долг, тот долг, что не спрашивал ничьего мнения. И хотя дорога судьбы длинная, это не давало гарантий, что нужно тянуть и так возможно краткий отрезок.

***

Утром Мирослава с Владимирой решили разделиться. Орловой нужно было в библиотеку вернуть книгу, а Мира собиралась найти Диму Муромца и попросить его снова ей помочь с земляной стихией. У неё опять ничего не выходило, а Муромец через год выпускается со школы. Посвящение проходит в пятнадцать лет в конце этого года, а в следующем у них будут исключительно экзамены, это то и учебным годом не назовёшь, просто ребята будут посещать что-то вроде уроков, а полноценных занятий у них уже не будет. Поэтому, чтобы не терять время, она решила снова начать позашкольные уроки с Муромцем. Дойдя до Хрустального двора, она ловила на себе странные взгляды, то ли её обсуждали, то ли смеялись, то ли наоборот жалели. Но вспомнив вчерашний разговор с наставником, Мира решила быть немного мудрее и молча не реагировать на обстановку. Начертив руну Мир, ей открылись двери, и она попала в самый светлый из дворов по цвету. Диму искать долго не пришлось, он по своей привычке, с улыбкой на лице, размахивая руками, что-то рассказывал компании парней. – «Интересно, у него вообще когда-то бывает плохое настроение? Невозможно всегда быть таким позитивным, это точно дар или же способность от рода Муромцев?» – подумала Мирослава. Немного переживая из-за мыслей о том, кто и что про неё подумает, и как вообще отреагирует Дима на неё, девушка всё же направилась к нему. К её большому удивлению, словно сама Вселенная над нею насмехалась, Мира увидела, что в той компании был Ярополк, он сидел на одном из диванчиков, пока чёрные, уложенные волосы немного закрывали его глаза. Рядом находился Ростислав, он улыбаясь, пил компот с бутылки, а возле стены стоял Огнедар. Мирослава уже хотела развернуться и уйти. Она почему-то стыдливо поджала губы, или из-за её переосмысленного отношение к Ярополку, или её всё ещё не отпустили переживания из-за слухов про Властелину. Ладошки Миры от переживания запотели, а слюноотделение увеличилось, она уже хотела так же незаметно покинуть главную комнату Хрустального двора, но вдруг вспомнила слова Николая Васильевича, они почему-то её вдохновляли, словно опытная поддержка. Решив в этот раз не отступать, Мира, делая вид, что не видела Вяземского, Блэка и Солвецкого, пошла к тому, ради кого сюда явилась. На звук её каблуков, Дима, пока говорил, быстро оглянулся, но видя гостю, тут же умолк. Лёгкая улыбка всё не сходила с его лица. – Мирослава? – Муромец немного неуверенно усмехнулся. – Что-то случилось? Ярополк и Ростислав повернули на неё головы, никак не реагируя и не показывая эмоций, словно всё продолжается и ничего не изменилось. Огнедар отоврался от стены, чтобы быть убеждённым и наверняка знать о том, кто к ним пожаловал. Остальные ребята, что их окружали, усмехнулись с интересом, наблюдали за девочкой в чёрном, коротком платье. – Надо же, кто пришёл…, – с насмешкой тихо промолвил Игнат. Взгляд Димы метнулся к говорящему и снова вернулся на фигуру Миры. Мирослава ощущала вулкан эмоций внутри неё, хотя снаружи предпочитала оставаться «тихим океаном». Вся её уверенность куда-то выветрилась, но отступать было поздно. Развернуться сейчас и убежать, это будет выглядеть как будто она дура, а позориться не хотелось. – Дима, можно тебя на минутку? – начала она немного неуверенно, но вид Миры, в отличие от истинных чувств и тембра голоса, не демонстрировал переживание. Вяземский облизнув губы, немного поглаживал бутылочку за горлышко; его внимание было приковано к собственным пальцам, словно это самое интересное в действующий момент. – Да, можно, – без вопросов Дима последовал за Мирой в другой угол комнаты двора. Девочка не хотела просить Муромца при всех, а наедине это сделалось бы куда лучше. Отойдя от ребят на приличное расстояние, Мирослава повернулась к парню лицом. – Дима, я кое-что попросить хотела, – встревоженность завладела телом, постепенно борясь с её «уверенностью». – Но это только в том случае, если ты не занят…, – ненавязчиво и тихо добавила к своей первой реплике, она. – Проси уже, что тебе надо, – словно говоря с младшей, капризной сестрой, ответил Дима, улыбаясь. – Я бы очень хотела возобновить наши занятия по земляной стихии. Я правда с трудом что-то понимаю. Муромец рассмеялся, делая то шаг назад, то наоборот вперёд. Его руки оказались в карманах. Мальчики, что сидели в другом месте, словно на задании, наблюдали за двумя разговаривающими. Ярополк переглянулся с Ростиславом, княжич тяжело вдохнул, качая головой и снова отпил немного компота. Смочив горло, он предложил глоток Ярополку, тот без слов отказался и снова зелёными глазами уставился на Миру и Диму. – Не вижу ничего смешного, – девушка ответила намного внятней, словно цепи характерной онемелости ослабли. – Я понял, – замолчал Муромец. Ясная улыбка продолжала оставаться на месте. – Прости. Ладно, – в этот раз сказал он уже более серьёзней. – Давай снова начнём занятия. Я не против. Приходи сегодня вечером в пол шестого на озеро. – Спасибо, – бросила она на последок и взглянув последний раз на Диму, Мирослава развернулась, чтобы уйти. Её глаза встретились с глазами Ярополка, на секунду она задержала своё внимание на нём, но будто бы ей это не интересно, она отвернулась, уверенно шагая к двери. Ярополк взглядом обратился к Огнедару, буквально в мыслях спрашивая, что тот думает. Солвецкий недовольно покачал головой, всем видом говоря, что ему её поведение не нравится. Поняв друга и без слов, Блэк повернулся вправо, теперь уже обращаясь к Ростиславу. – Не смотри на меня так. У меня нет девушки. В этом деле я тебе не советчик. Ярополк понимающе кивнул. Он в этом вопросе полагался больше всего на себя, чем на друзей, хотя их позицию он и так понял. Огнедару эта тема вообще не нравилась, хотя он и вел себя посдержанней, чем хотел. Ростислав же считал, что каждый может ошибаться, но опять таки, открыто об этом Ярополку не говорил, рассчитывая, что его друг сам должен прийти к тому решению, которое считает подходящим. Мирослава возвращалась в свой двор, обдумывая, как же она выглядела со стороны — глупо, неуверенно, или, быть может, обычно? А вдруг она просто всё принимает близко к сердцу и раздувает из ничего целый шар проблем? Нет, явно не последнее. Она точно знала, что является объектом обсуждений и разговоров. Вот если бы тут была Рогнеда… Возможно, всё было бы иначе. А Рогнеда даже не знает о случившемся, и не узнает, пока не вернётся с Великобритании. – Надо же, кто идёт, – компания из трёх ребят, состоящих из двух девочек и одного парня, с Янтарного двора, остановилась рядом с Мирославой. – И как тебе живётся теперь? – немного язвительно спросила Лана. Она была потусторонней, такой же как и Мира, но раньше дружила с Вереей и Богданом. – Лана, прости, но что тебе надо? – Мирослава спросила довольно спокойно, совсем чуть-чуть склоняя голову в сторону, пока её голубые глаза теперь выдавали лишь утешение, словно она находилась среди комфортной для неё среды. – А свести из Яви несколько жизней для тебя, наверное, нормально, да? – другая девочка с редким именем Будигоста, и наигранной иронией вступила на позицию Ланы. Её голос был писклявым и местами сильно раздражал. – А я никого и не сводила в иной мир. Не надо перекидывать на меня то, что ваши друзья сами выбрали. Я виновата лишь в том, что любила, а это не преступление, – хоть и спокойно, но очень твёрдо заверила она. – Ты действительно думаешь, что всё так просто? И то, что ты бедненькая и несчастная жертва? И то, что если сейчас поплачешь о том, как с тобой плохо поступили, то мы все растаем под гнётом твоих милых глазок? – наперекор Скарниковой, предложениями пошёл Олег. – Заткнись Эринцев, – ответила Мира после его слов. – Не тебе меня учить. Ты там не был, ты не знаешь, что мне действительно пришлось пережить. Олег сразу закатил глаза, словно очередной детский сад пытался его обвести кругом пальца. – Вот не надо на жалость давить, ладно? Хочешь, чтобы мы тебя пожалели всей школой? – спросил он громче, желая привлечь внимание окружающих, что ему собственно и удалось. – Я не прошу жалости. Я говорю, как было. Тебе легко говорить, когда за тобой не охотился призрак с желанием убить. – Да лучше бы убил, – Лана подошла ближе, чуть не касаясь своим лицом лица Миры. – Было бы намного лучше. Мирослава пыталась держать эмоции под контролем. Но вместо неуверенности появилась злость. Не собираясь всё это слушать, она, толкнув Лану в сторону, сделала шаг, чтобы уйти прочь. Олег схватил её за локоть, желая продолжить разборки, но Мира плюнула ему в лицо на эмоциях. Тот сразу замер и отпустил её. – Ещё раз, урод, ты меня тронешь, то будешь рядом со своим дружком Богданом…, – ненавистно ответила она, смотря ему в глаза. – Люди вечно что-то говорят, так иди и потакай им, как тряпка. Собственно, Богдан сделал так же и поплатился за это, не вижу никаких минусов. Парень брезгливо смахнул её слюну со своей щеки и шеи на пол. Не думая позволять себе больше плакать или грустить, Мира решила реагировать на трудности под другим углом и свои "слабые" эмоции превращать в злость. Так действительно делалось легче, особенно, когда не игнорируешь, а отвечаешь в ответ тем же бумерангом. – Ты об этом ещё пожалеешь, – угрожая, на последок бросил Богдан, уходя вместе с Ланой и Будигостой. Мирослава, не веря ему, кивнула. Последняя девочка толкнула Миру в плечо. Скарникова со злостью убрала свою руку в сторону, понимая, что если бы себя не сдерживала полностью, то и Будигосте тоже прилетело бы.