По ту сторону реки

Дима взял с семейной конюшни белого коня – Оффеля, и направился вслед за вороном. Пока Святослав вёл его к ребятам, Муромец не переставал паниковать и накручивать себя. С одной стороны, он не доверял Милославскому, по крайней мере, до конца, а с другой – Святослав мог и не обманывать, а как раз, наоборот, окажется, что все его слова правда. Так или иначе, две полосы возражения продолжали следовать за Димой, побуждая в нём то крайности осознания и доверия, то, наоборот, перечь и желания остановиться. Подходя верхом на лошади к началу леса, Муромец огляделся по сторонам. Он всё никак не мог заметить Огнедара и Ростислава, пока не вспомнил слова Святослава о том, что на них заклинания овода глаз и безоговорочно, направил Оффеля по мягкой почве к самым первым деревьям леса. Дима продолжал следить внимательно за птицей и его полётом, думая, правильным ли было его решение пойти вслед за Милославским, или же он попался в ловушку очень продуманного и хитрого мага. На удивление, ворон вёл себя без каких-то подозрений на отход от заранее сказанного им плана. Святослав начал спускаться вниз, пока не остановился у самой земли. Тёмный свет слегка заискрился, и ворон обернулся человеком. Дима присмотрелся вокруг, не видя ничего, что могло бы вызвать у него желание вернуться, однако, и оставаться он не сильно то и хотел, но решая не нарушать договор, парень направил лошадь к Святославу. – И что дальше? – как ребёнок спросил блондин, в действительности не понимая, что делать. Святослав развернулся, смотря куда-то в сторону. Его рука сжалась в кулак в воздухе. Дима с интересом наблюдал за колдовством Милославского. Не только ему было интересно увидеть, что такого умеет этот чародей. Резкое явление видимости Огнедара и Ростислава заставило Диму расширить глаза и быстро спрыгнуть с коня. Отходя от Оффеля, Муромец, всё ещё не до конца веря своим глазам, старался делать не большие шаги. В мыслях у него было предупреждение, что Огнедар и Ростислав могут оказаться липовыми, и это один из частей плана Святослава. Огнедар, видя реакцию Димы, рассмеялся. Святослав закатил глаза на такое глупое поведение, и облокотившись локтём на первое приближённое дерево, наблюдал за троицей. – Муромец, у тебя всё хорошо? – улыбаясь, спросил Огнедар, идя к нему на встречу. – Вы… Вы действительно настоящие? – Дима слегка улыбнулся, чувствуя, как ком тревожных эмоций внутри него медленно рассасывается. – Конечно, нет! – Снова засмеялся Огнедар, обнимая Муромца, словно не видел того несколько десятков лет. – Мы из глины. Дима рассмеялся, обнимая Огнедара в ответ, а следом и Ростислава, не веря, что ребята нашлись так просто и без проблем. Но самое главное, что с ними всё в порядке. – Я так счастлив, что вы оба здесь и целы, – он облизал пересохшие от волнения губы, продолжая бегать взглядом то по лицу Солвецкого, то Вяземского. – Это вверх чистейшей удачи. Так что с вами случилось? Почему вы обратились к Милославскому? У меня столько вопросов! Вам придётся на них ответить, – шутя добавил он. – Ответим в ходе работы, – заявил Святослав, отталкиваясь от дерева и медленно запрятав руки в карманы чёрных брюк, подошёл к парням. – У нас мало времени. Мы должны разобраться с Властелиной до того как Совет докопается до нас. Так что сейчас мы должны отправиться на место, где Милану нашли мёртвой. Дима, ты говорил это…, – Святослав щёлкнул пальцами правой руки, вспоминая место, которое они прочли в книге, дома у Муромцев. – Ну, это не далеко. Как раз в этой части леса. Милана далеко не уходила от дома. А место так и называется Милановый луг, получивший своё название после смерти этой девушки. – Милановый луг? Но это же более официальное название? Большинство людей не используют такое название, предпочитая вообще игнорировать смерть Миланы на том месте, – Ростислав вспомнил, что даже на собраниях, дома у Вяземских, многие или не вспоминали о Милановом луге, или же вообще предпочитали называть это место "Там, где погибла девица Муромцев". – Да, это так. Скорее всего, это происходит из-за элементарного страха перед Властелиной. Люди всё же суеверные, – Святослав взглянул на Оффеля, и раздумывая поджал свои губы. – Слушай, Муромец, а как ты коня с собой тащить собираешься? – Элементарно, держа узду в руке, – объяснил он, глядя на красиво-ухоженного коня. – Правда, он чудо? – парень мило улыбнулся, проводя пальцами по белоснежней гриве своего любимца. – Я ненавижу белый цвет, Муромец… Я бы предпочёл чёрного коня, – скептически ответил Милославский. – А теперь идёмте. Надо будет найти Милановый луг. Парни без лишних отказов или протестов, последовали за Святославом вглубь холодного леса, дальше от горизонта жилых домов. Сумрачный лес поглотил всех в своей благородной красе. Роса, покрывающая траву, словно бриллианты, мерцающие на утреннем солнце, вызывала желание коснуться ледяных капель. Из-за влажности на земле и травах ноги ребят промокли. Аромат лесных трав наполнял воздух, словно сам лес дышал под ногами. Поодаль, в укромном уголке свежего, лесного лабиринта, расположен небольшой луг, усыпанный душистой, сырой травой. Мягкий шелест деревьев сменялся журчанием ручейка, тихо бегущего по камням. Травяной ковёр тихо шумел под шажками, окутывая местность в спокойствие и утешение. Солнечные лучи еле проскальзывали сквозь листву деревьев, играя светом и тенью на земле, воплощая волшебное представление легенд в жизнь. – Знаете, – Огнедар сделал краткий шаг вперёд по мягкой траве. – Я представлял в уме это место по-другому. – Не думал, что у тебя хватит интеллекта на хоть какое-то малейшее представление, – явно без веселья ответил Милославский, осматривая округ. – Я так понимаю, в этом центре была убила Милана? – спросил он, садясь в центр луга и проводя рукой по поверхности земли, касаясь её влажной почвы, цепляя на руку немного земли. – Походу, – Дима пожал плечами, держа узду коня в левой руке. Парень аккуратно подошёл к Святославу с боку. – Что ты именно делаешь? Ответа не последовало. Чародей, словно войдя в транс, перестал как-либо реагировать на трёх парней за его спиной. Рука Святослава скользнула плацами в самый чернозём, замирая в таком положении, пока грязь попадала под ногти, а холодная роса морозила кожу. В лесу было достаточно сыро, мокро и прохладно, будто глубокая осень постоянно находилась именно в Сумрачном лесу, а не в других участках княжеств. Огнедар, нахмурив брови, пихнул Ростислава под бок, указывая пальцем на поведение Святослава. Вяземский пожал плечами, ничего не говоря, понимая, что какой-то звук или шелест может мешать магической работе. Святослав вытащил покрасневшую от холода руку и встряхнул ею, чтобы сбросить остатки земли на пальцах и ладони. – Ну что? – снова не выдержал Дима, он всё это время не прекращал гладить Оффеля по морде. – Муромец, иди сюда. Без коня, – командным голосом произнёс чародей, видя, что Дима шагнул ему на встречу, вместе со своим питомцем. Муромец оглянулся назад к ребятам, Огнедар быстро всё поняв на лету, забрал узду у друга и отвёл коня в свою и Ростислава сторону. – Да? – Быстро спросил Дима, подходя вплотную к магу. – Доставай предметы для обряда. Будем начинать. Муромец раскрыл расшитую серебром сумку, прицепленную к его поясу, парень вынул оттуда всё, что просил его взять Святослав с дома, и протянул ему. – На землю расстели ткань, – снова последовала команда от Милославского. Пока Дима выполнял его просьбу, стеливши ткань, расставляя и зажигая вокруг неё свечи, чародей смотрел на метающего перед ним парня, словно вечно недовольный преподаватель во время экзамена. Закончивши с указаниями, блондин посмотрел на Милославского, готовясь услышать ещё какие-то пожелания. Святослав, гордо подняв голову, держал левой рукой правую за спиной, всё никак не прекращая рассматривать место, где они постелили полотно, словно искал какие-то недочёты или ошибки. Наконец, он глубоко вдохнул, и отпустив руку за спиной, кивнул головой, давая знать, что всё выполнено правильно. – Всё хорошо, Муромец. На удивление ты без ошибок подготовил место. Теперь бери свой предмет, свои волосы, бери вольт и закручивай всё это воедино до конца, после бери новую свечу и подноси к предмету с вольтом, только не подожги! А то ещё порчу какую-то сам на себя нанесёшь. Юноша покорно достал свою рубиновую брошь, вырезанную в образе листка папоротника. Вырвавши пару белых волосков со своей головы, он сморщился от неприятного покалывания. – Давай-давай, – ухмыльнулся Святослав. – Хоть опыта наберёшься,– было забавно наблюдать, как Дима совсем не опытен в работе с духами. Может, теорию он и знал, но вот практику не проходил. Довольная и ехидная улыбка не покидала лицо Святослава, пока Дима с ошибками и сложностями закручивал вольт, несколько раз его раскручивая от неумения. С четвёртой попытки у него всё же получилось обкрутить вольт вокруг броши правильно и ровно, добавив внутрь вольта свои волосы. Дима достал совсем новую свечку, она была худее тех, что стоят по кругу полотна, и для её удержания в руке это было удобно. – Что дальше? – последовал вопрос парня, сжимая в обоих руках магический вольт и зажжённую свечу. – Предмет нужно привязать к мёртвой. Две полоски вольта — это ты и она, и пока вольт не сгорит, Милана будет привязан к этому предмету. Это очень сложный ритуал, и он не для каждого раза. – Но что мне сейчас делать? – обеспокоенно спросил Дима, стоя посередине белого полотна. Лицо Святослава обрело серьёзный вид. Иногда вообще было невозможно понять, какие эмоции он испытывает на самом деле, потому что изменения настроения у него появлялись чаще, чем снег в январе. – Я сам с этим разберусь. У тебя нет опыта работы с умершими. И вообще, Огнедар, Ростислав! – крикнул он, чтобы парни его услышали. – Отойдите отсюда на несколько метров. Ребята сделали пару шагов. – Дальше! И ещё! На несколько метров! Здесь для вас не безопасно, – повернувшись к Диме, парень продолжил диалог. – Я сейчас возьму тебя под свою защиту, лишь на время, моей энергии должно хватить на нас двоих, иначе загробный дух тебя точно съест. – Как это? – удивлённо спросил он, его руки слегка ослабили хватку на предметах. – Ну, энергию будет поедать. Муромец, ты как ребёнок, – устало ответил Святослав. – Всему тебя учить надо. Вроде, в Колдовстворце есть уроки по магии, связанной с мёртвыми силами. Милославский снял с шеи кулон, на конце которого был нарисован череп с чёрной розой. Поворачиваясь к Диме, он быстрым движением выхватил у него свеч, поднося её к своей руке, так чтобы огонь касался всей поверхности его кожи. – Тебе не больно? – почти шёпотом спросил Дима. – Нет, Муромец, заткнись, – Святослав расправил ладонь, в которой находился его кулон, пока свеча прожигала его с обратной стороны руку. Немые слова сорвались с губ парня беззвучно. Муромец не мог ничего услышать, но чем больше он проводил время со Святославом, тем больше рождалось желание огородить себя от магии мёртвых. С кулона толстым слоем поднялся серый дым в воздух, мигом согревая округ. Дима покосился на Святослава, нетерпеливо дожидаясь окончания ритуала. Перед самым концом Милославский закрыл глаза, а его тело слегка сотряслось, словно впитывала в себя всю энергию. Как только дым перестал идти, чародей открыл глаза и пихнул назад в руки Муромцу свеч. – Быстро, надевай кулон, – незамедлительно сказал он, протягивая ему ещё и заколдованный кулон. – Быстро, Муромец! – громче повторил он, пока Дима не знал, куда деть свеч и вольт в обеих его руках, чтобы взять амулет. – О, Марена! – парень закатил глаза, самолично надевая на шею блондина кулон. – Спасибо… – Давай, без этих нежностей? Теперь сядь в центр полотна и сиди, ничего не делая, чтобы ты не увидел. Ладно? Дима кивнул, не смея перечить, он молча уселся на колени в самый центр ткани, чувствуя тепло на шее от нагретого кулона Святослава. Милославский достав со своей сумки зеркало, красную и чёрную губные помады, иглы с нитями такого же цвета, и ещё несколько свечей. Взявши все нужные предметы, он сел на землю. Зеркало, покрытое чёрными узорами, он поставил перед собой, вокруг него расставляя кругом свечи: красную через чёрную, зажигая их. Красные нити он обкрутил вокруг правой стороны свечей, а чёрные вокруг левой. Затем последовало дело помад, их парень часто использовал в ритуалах для рисунков, они облегчали жизнь, когда срочно нужен магический узор. В зеркале чёрным цветом он нарисовал знак Морены, а вокруг по краям красной помадой начертил руны Чернобога. Закончив с подготовкой, он развёл руки по кругу, чтобы визуально обхватить округ зеркала. Святослав закрыл глаза, мысленно начиная звать Милану, его тело ощутило мягкость, словно земля под ногами пропала, и он парит. Не смотря на неприятные ощущения, открывать глаза нельзя, чтобы дух не ушёл. Когда сердце бешено колотилось, дыхание стало пропадать, а ветер поднялся сильнее, Святослав понял, что Милана здесь. Он медленно открыл глаза, озаряя луг обнадёживающим взглядом. В зеркале резко появился образ мёртвой Миланы, в её глазницах виднелась пелена, не позволяя увидеть настоящий цвет глаз мёртвой девушки. Руны по краям нарисованы, чтобы сдерживать образ покойной; парень осторожно приблизил свои руки ближе, с обоих сторон, видя, как мёртвая постепенно то открывает рот, то наоборот закрывает, выпуская чёрных дым. – Муромец, сюда иди! Дима сошёл с полотна на землю, садясь рядом по указанию Милославского. Мёртвая Милана его очень пугала, он не мог поверить, что не в книгах, и не во сне, а наяву видит ту самую Милану Муромец, но её глаза и вид высохшей больной, вселял страх прямо в душу. – Вольт, подноси к зеркалу, и свечку не опускай от руки. Муромец сделал всё, как ему было приказано. Руки слегка тряслись, ведь это его первая работа с духами, даже в Колдовстворце, на уроках Гоголя, он таким не занимался. – Не трусись, как вор, – прошипел раздражённо Святослав. – Она может всё понять. Дима выдохнул, продолжая держать предмет возле зеркала, свой взгляд блондин отвёл в сторону, пугаясь глаз мёртвой. Святослав наоборот, смотрел прямо на Милану, не страшась её сетевых глаз. – Теперь повторяй за мной: Оужъ дгорлъ, кѧи коусъ, ѡмєга, коустъ, а ѥсть тебѧ такъ. – Оужъ дгорлъ, кѧи коусъ, ѡмєга, коустъ, а ѥсть тебѧ такъ, – повторил Дима дрожащим голосом. –Вечръ, поустъ, и мнѣ ѿ прѣпала, ци ѥръ, прѣплъ, на брѣгъ, – продолжил читать заклинание Святослав. Милана закричала, но защитные слоя зеркала не позволил её крику вырваться наружу. – Вечръ, поустъ, и мнѣ ѿ прѣпала, ци ѥръ, прѣплъ, на брѣгъ, – когда ветер зашумел сильнее, играясь с опавшими листьями, голос Димы стал громче, он переживал, что заклинание может не сработать, если призрак не услышит его слова. – Тотъ гдѣ догорелъ ѡмєга коустъ. – Тотъ, гдѣ догорелъ ѡмєга коустъ, – на последних словах призрак завизжала, и зеркало покрылось тремя трещинами. Святослав схватил руку Муромца, силой поднося её вплотную к зеркалу, заставляя коснуться потресканной стеклянной поверхности. Зеркало завибрировало, рука Димы невольно оттолкнулась от него, но Милославский сильней придавил её, чтобы та не смогла двигаться и соскальзывать с зеркала. Пальцы на руке Димы покраснели от натиска, свеча под ним затухла из-за сильного ветра, как и другие вокруг зеркального портала. – Сейчас…, – тихо промолвил Святослав, закрывая глаза, попутно отпуская свою земную энергию, связывая её с миром по зеркальной границе. Ощущения, что проходишь сквозь стеклянную стену, резко накатило, и Святослав открыл глаза, когда почувствовал, как под ногами пропала земля, ветер затих, а крики прекратились. Вокруг был очень глубокий тёплый вечер. Лес, что окружал Святослава ещё пол минуты назад, полностью исчез, и теперь он стоял в окружении каких-то домов и людей, что отмечали празднование. Святослав внимательно присмотрелся и тогда понял, что люди, почему-то с грустными лицами, и праздник не идёт полным холодом, кто-то стоял у столов и выпивал медовуху с грустным лицом, а кто-то сидел на скамейке, ничего не говоря. Святослав догадался, что он находится в воспоминаниях Миланы; она позволила ему заглянуть в прошлое, хотя он этого не планировал. Целью чародея был лишь разговор с покойной, но такой исход событий даже лучше, ведь он мог увидеть всё самолично. Парень попытался найти Милану и узнать в ком-то из девушек того изуродованного и убитого призрака. Пока ветер легонько дул, касаясь его кожи, он слышал собственное дыхание, сил у него было не так много, поскольку отдавать защиту Муромцу, держать эмоциональную привязку к предмету и контролировать память Миланы было сильнейшей работой, которую он делал за всё своё время, и это отнимало не мало энергии. Милославский заметил девушку, очень похожую на Милану, по крайней мере, при жизни она выглядела приятнее: длинные, слегка волнистые волосы, медовая кожа и симпатичная фигура, что очень отличалось от её вида сейчас, в реальном мире. Святослав быстро последовал за нею сквозь призрачные тела давно умерших людей, хотя в данный момент призраком среди них был именно он. Чародей быстро узнал это место на Сончевой улице. Милана безостановочно и упорно шагала куда-то в сторону, отдаляясь от людей. Святослав старался за нею не отставать, зная, что она лишь призрак в воспоминаниях и не заметит его. Девушка шагнула в какие-то кусты, где недалеко росли деревья. Маг повернул голову назад, словно хотел убедиться, что люди его с Миланой не видят. Девушка зашла в тёмное, закрытое в этой ночи от других глаз растениями место. Парень шагнул вслед за нею, слегка нагибаясь, чтобы пролезть среди веток. Наконец, он поднял голову и увидел рядом с собой Милану, смотрящую прямо на парочку, занимающуюся любовью, возле дерева. Святослав подался вперёд, чтобы получше рассмотреть происходящее. Те оба, походу, совсем не замечали подошедшую Милану. Парень поднял девушку на руки для большего удобства, а сама барышня отвечала ему поцелуем. – Адала! – стоило Милане повысить голос, как двоя тут же отстранились один от другого. Парень сразу принялся застегивать брюки в области ширинки, а сама Адала нервно опускала платье. – Милана… Что ты здесь делаешь? – спросила она, сбитым дыханием. – Властелина она… она, – Милана замолчала, с ненавистью глядя на Адалу и Николу. – Она утонула. А вы оба… да, как вы могли? Она же вам доверяла! – Что с ней? – Никола сделал шаг вперёд. – Не подходи ко мне! – закричала Милана, отходя от него всё дальше и дальше, так как брезгала им. – Вы… вы ответите за это! И за предательство, и за смерть невинной. – Назад! – закричал парень, хватая её за руку и разворачивая к себе лицом, пытаясь удержать на месте. Муромец попыталась вырваться, она кричала и даже кусалась, но руки Николы были сильнее. – Прекрати, Милана, я не враг тебе. – Отпусти, ты ничтожный кусок грязи! Мне противно! Отпусти! – все попытки освободиться были тщетны. Милана не выдержала и плюнула прямо ему в лицо. Голова Николы тут же повернулась в сторону, замирая так на пару секунд. Он шумно выдохнул, никак не реагируя на такое неуважение. – Послушай, если ты пообещаешь, что никому ничего не скажешь, то я буду готов выполнить любую твою просьбу. – Утопись! Здохни, чудовище! Ты не должен жить на этой земле, ты и твоя паршивая потаскуха! – Милана, я прошу тебя, прекрати! Я попытаюсь всё объяснить. Я не хотел… она сама ко мне полезла! – Да ты что! – девушка ударила его в плечи, хоть и сил у неё меньше по сравнению с ним, и это не приносило парню никакой боли, но для Миланы это были хоть какие-то попытки. – Она же сама к тебе в штаны полезла, так? – Да, именно так! Я не хотел. Это получилось спонтанно… Если бы можно было всё вернуть назад, я бы никогда. – Всё равно, – взгляд Миланы пропитан чистой ненавистью и отвращением. – Ты предатель. Моя подруга погибла из-за тебя и этой суки! – Да как ты смеешь! Хватит меня оскорблять, ты сама не лучше! – Адала подбежала к ним, и вынувши нож с пояса Николы, ударила им по горлу Миланы. Та захрипела, кровь полилась на шею и платье ручьём, её глаза расширились, боль, пронзающая не только тело, но и душу, виднелась во взоре. Она коснулась своей шеи и упала на землю, умирая в муках и страданиях, пока её тело не престало двигаться окончательно, руки так и застыли в одном положении на горле. В этот момент Святослав ощутил боль в животе, он зашипел, сгибаясь по полам, перед глазами стали пропадать картины; внезапно всё закрасилось в серые краски, и детали стали расплываться. – О, Марена, – мольбой прошептал он, зажмуриваясь от нестерпимой и безжалостной боли. Вокруг всё рассыпалось, как мозаика, а невесомость, будто ломалась. Парень не понимал, он стоит или же падает. Ощущения полёта лидировало, несмотря на то, что скорее всего он просто стоял на земле, не двигаясь, но магические волны бросали не только на глаза, но и на тело ложные ощущения. В ушах снова послышался ветер, прохлада завладела округой, а запах лесной сырости взрос сильнее. Святослав распахнул свои глаза, поняв, что его выбило с воспоминаний Миланы, поскольку её убили, а мёртвые не могут показывать, что происходило с их телом после смерти. Работа с таким сильным ритуалом дала плоды, и силы словно под приказом стали покидать его, голова болела, а ком в горле желал вырваться. – Святослав, – надоедливый голос Муромца прозвучал. Милославский сдерживал своё накипевшее раздражение. – Святослав, ты как? – Дима сел рядом, замечая что волосы Святослава изменили цвет на очень тёмный. – Муромец…, – Святослав устало повернул свою голову на правую сторону, где сидел блондин. – Ещё одно слово и клянусь…. – Я понял, – Дима закивал. – Больше не слова без твоего спроса. Обещаю. Милославский вернул своё внимание на землю под собой. Он концентрировался на своём дыхании, пока голова раскалывалась, мешая нормально думать. Сама Милана пропала с зеркала, сил её держать у Святослава уже не было, кое-как поднявшись с земли, он не переставал делать глубокие вдохи. Ростислав и Огнедар медленно подошли к Диме и Святославу. Когда всё закончилось и тёмный свет погас, они решили вернуться на близкое расстояние. Парни увидели, что волосы Святослава стали чёрные, как ночь. Они изменили цвет, став более тёмными. Такое случается, если маг проводит очень стильный ритуал, а этот самый ритуал, немного меняя внешность или характер, навсегда оставляет следы на его облике. Святослав, явно знал об последствиях, просто не придавал этому сильного значения. Оба парня молча ожидали каких-то ответов, они не спешили задавать вопросы Святославу, видя, в каком он сейчас полуживом состоянии. Муромец снял кулон со своей шеи, надевая его обратно на Милославского, чтобы тот перестал тратить свои силы в пустую. Чародей сжал свой кулон в кулак. Его плечи расправились ровно, словно желание не показывать свою слабость было верховным. Маг пробежался взглядом по присутствующим, останавливаясь на Диме. Муромец беспрекословно смотрел на Святослава, не решаясь нарушить его приказ о молчании. – Милану убила Адала, – грубо и кратно сказал он, поворачивая голову в сторону. – Адала? – в один голос переспросили Дима и Огнедар. – Да, именно Адала. Милана застала её с Николой возле дерева и начала причитать им, говорить какие они мрази, в итоге Адала разозлилась, и выхвативши нож у Николы, ударила им по горлу Миланы, от этого удара она должна была умереть. – Это когда случилось? – Муромец, ну ты и вопросы задаешь… Конечно, во время праздника, тогда ещё и Властелина погибла. – Но Милана погибла в разрыве с один или два дня после гибели Властелины, – Ростислав никак не мог вообразить отчётливую картину в голове, слишком многое не сходилось. – Может, какая-то ошибка? – Вяземский, ошибка была вас троих отправлять учиться в Колдовстворец, судя по вашим знаниям, вы вообще не учились или там такое ужасное образование! – парень взглянул на троицу с искрой гнева в усталых глазах. – Кланы могут жить до трёх недель! Они тем же вечером могли создать её клан и подстроить, чтобы тот пришёл на место, где уже лежала до этого убитая Милана. Факт остаётся фактом, она была мертва в тот же вечер, что и её подруга Властелина. Точка! Тон Святослава не позволял усомниться в его словах. Ребята обменялись взглядами, совсем не осознавая, что им теперь делать с этой информацией, которая рисовала на холсте новыми красками. – Что дальше? – тихо задал вопрос Вяземский, надеясь, что это не разозлит Милославского окончательно. – Нужно найти способ разбить проклятие этого ритуала «Влюблённости и смертности», больше ничего здесь сделать невозможно. – Но как? – Огнедар видел эту задачу просто невозможно. Какая-либо информация про этот обряд есть только в редких и очень древних книгах. – Серьёзно, где именно что-то сказано про этот ритуал? Святослав задумался. Он, конечно, мог спросить напрямую у Кощея, но это подбивало его авторитет, в первую очередь, в его собственных глазах. Милославский ценил своё мнение о самом себе, и каждый его успех порождал гордость. Но если он провалит, то за что взялся, это разрушит его представление о своих возможностях. Поэтому желание обращаться к Кощею отходило на самый конец. Первая мысль, что бродила в голове, гласила о том, что нужно встретиться с Ярополком и Мирой, и наконец-то, посмотреть на месяцев.

***

Мирослава стояла у дерева, обнимая его. Она не желала возвращаться к месяцам и Ярополку. Девушка делала вид, что не замечает его взглядов в свою сторону, предпочитая лишний раз не контактировать с ним. Поэтому, глядя на красивый пейзаж перед собой, она старалась сосредоточить своё внимание на позитивных мыслях и отпустить свою тревогу. Мира глубоко вздохнула, закрыла глаза и позволила себе ощутить спокойствие момента. На мгновение ей даже удалось получить умиротворение, и когда её никто не трогал, она была благодарна за возможность провести время на природе и оценить простую, но глубокую красоту, которая её окружала, попутно погружаясь в мир своих грёз и размышлений. Услышав приближающие и тихие шаги, девушка обернулась в надежде, что это не Ярополк, и ей повезло: человеком, что нарушил её покой, оказалась Владимира. Блондинка сочувствующе улыбнулась и опустила свою голову на плечо Миры. – Как думаешь, Огнедар и Ростислав найдут выход? – спросила Мирослава, прислоняясь головой к дереву. – Уверена, – Владимира старалась поддержать подругу: как бы не повернулись обстоятельства, она не желала, чтобы всем стало ещё хуже. – Я думаю, что на Огнедара и Ростислава мы можем рассчитывать. – Надеюсь…, – Мирослава закрыла глаза, параллельно выдыхая воздух. – Мне запомнилась надолго та ночь. Владимира убрала голову с её плеча и посмотрела на девушку. Не нужно было быть хорошим психологом, чтобы здраво оценивать сложившуюся ситуацию. – Надеюсь, когда-то ты сможешь всё отпустить. Знаешь, всё созревает лишь со временем; никто не рождается мудрым. И ошибки и боль, и горе, и радость приходят и уходят, по крайней мере каждый человек хоть раз да ощущал это на себе. Нам людям лишь нужно решить, что делать с временем, которое дано, вне зависимости, какую боль, утрату или же счастье приносит это самое время. – Знаешь, – Мира задумалась, удивляясь самой себе, как ей раньше не приходила в голову мысль об утекающем времени. – Всё-таки бывают моменты, когда я с тобой полностью согласна. Время - это школа, в которой мы учимся, однако это же и огонь, в котором мы, как феникс, сгораем. Самые сильные могут воскресать. – Я бы сказала, не сильные, а мудрые. Никогда не стоит забывать, что ни сила, ни сердце, ни эмоции не должны действовать без разума и мудрости. – Только почему-то Богдан про это не думал…, – девушка сразу же погрустнела. Тема про не утихающую боль словно лезвие по сердцу напомнила то, что хотелось выкинуть с головы. Владимира во фразах привычных, не могла найти ни единого утешительного слова. Она не могла разобраться, нужна ли была Мире поддержка словесная, моральная, или же лучше просто укутать её в тишину, и позволить молчанию залечить болезненные раны. Мирослава вытерла скатившуюся слезу со щеки, и шмыгнув носом, повернулась лицом к Владимире; невольно её взгляд случайно упал на сидящего у дерева Вани. Рядом с ним стоял Ярополк, опираясь ногой на деревянный ствол; парни не сильно то и общались, наверняка они не знали о чём друг с другом поговорить. – А у тебя с Ваней всё серьёзно? – Мира ещё раз провела ладонями по лицу, переводя тему. Владимира повернула голову в сторону Вани с Ярополком и безразлично пожала плечами. – Не знаю, – ответила она, поворачиваясь к Мирославе. – Я не уверена. Так просто временная игра, не более. – То есть как это? Временная игра? Он, что, с тобой не серьёзен? – Обеспокоенно спохватилась девушка. Она не желала пережить подруге то, что она сама чувствовала из-за Богдана. – Смеёшься? – Владимира рассмеялась, проводя пальцами по белым локонам. – Конечно, это я с ним не серьёзна. Ваня, он… он хороший, и даже не плохой, как партия, но знаешь, сколько бы я с ним не гуляла, не общалась, я не вижу в нём для себя смысла. Поэтому, – она махнула рукой, как на что-то не нужное. – Посмотрю на его дальнейшее поведение, – в шутку произнесла блондинка, улыбаясь. Мирослава не могла осудить подругу за её выстроенные принципы, морали и нормы, но для Скарниковой выходило за рамки дозволенного такого рода поведение. Она не собиралась делать какие-то замечания, конкретно Владимире, но будь на её месте другая девушка, то Мире точно было бы противно рядом с ней находиться.