Вэй Усянь и Новый год в Гу Су

Классная комната не запиралась, поэтому проникнуть вовнутрь раньше всех труда не составило. Пока с Цзян Ченом выкладывали на учительский стол нужные для поделок материалы, Не Хуайсан занялся чертежом на доске. Попутно Вэй Усянь рассказал, как утром заходил к Сюэ Яну перекинуться парой слов. Условились, что их троицу усадят отдельно в уголке, чтобы не смущать мясной начинкой других помощников. Повар с подозрением спросил, умеют ли они лепить, на что Вэй Усянь со всей ответственностью его заверил, а как же, чего ж там сложного. Другое дело что продуктами заставлено было большинство столов и может не стоило выдумывать собственное меню. Но оказалось, рассчитывать на изысканные угощения приютским было нечего, особые блюда только для внутреннего круга Ланей. – А мы что же, будем на их столы голодными глазами смотреть? – обиделся за всех сирот разом Не Хуайсан. – В Гу Су нет большого зала, в ученической столовой едят воспитанники и сироты, но в разное время, а старейшины и наши наставники едят отдельно, за перегородкой. Все вместе мы не поместимся. – Но можно же поставить дополнительные столы и чуть потесниться. – Есть еще комната для чайной церемонии, она совсем небольшая, Сюэ Ян предупредил, что ступать туда без приглашения равно изгнанию из ордена. Но я вот думаю, – Вэй Усянь задумчиво начертил схему помещения на доске, рисуя квадрат, разделенный на три части, – вместе это комната приличных размеров. Если объединить, то места хватит и нам, и наставникам, и адептам внешнего и внутреннего круга. – А нам старики точно нужны? Я думаю без них было бы лучше, – с сомнением произнес Цзян Чен. – Так от нас сложнее будет отмахнуться. Конечно пить придется украдкой, но еды хватит на всех, без привилегий. Как в правилах записано. Ну, разве что у нас цзяоцзы с особой начинкой. – А вино удалось купить? Ты не принес. – Подадут к столу. Или под столом. О подаче еще нужно будет потолковать с Сюэ Яном. Ладно, у нас всё готово? Для совершенно незабываемого праздника нам предстоит сейчас потрудиться, не без помощи наших несведущих товарищей. Иначе не успеть. Удачно что следующее занятие у наставника Сяо, уж он-то не откажет в содействии. Ученики еще не расселись по местам, до начала занятия оставалось несколько минут, когда Вэй Усянь сделал глубокий вдох и с широкой, чуть подрагивающей, улыбкой встал перед классом. – Всем привет-привет. Рассаживаемся, нечего толпиться. У нас сегодня интереснейшая тема. Наставник Сяо будет с минуты на минуту, поручил мне дать вводную. И так. В рамках благородного и полезного дела… – Боковым зрением Вэй Усянь заметил, как Цзян Чен засевший в последнем ряду, закрыл лицо руками. – Кхм, так вот. Разбиваемся по парам и мастерим …это. Схема здесь, – Вэй Усянь ткнул в доску и почти незаметно показал большой палец Не Хуайсану. – Короче, с каждой пары по две-три штуки. Больше можно, меньше нет. – Да зачем? – попытался кто-то возразить. – Сделанные нашими ручками поделки будут переданы сиротам и украсят ночное небо в новогоднюю ночь. – Не дал перебить себя Усянь, не соврав ни единым словом. А потом соврал, добавив: – Сяо Синчень лично поручился за нас. Мы порадуем детишек. – Ну, раз наставник Сяо в нас верит… – Мы не можем подвести наставника Сяо Синченя. – Здорово. Разбирайте материалы, я сейчас подойду. Вэй Усянь выскочил за дверь как раз вовремя, к учебной комнате уже подходил учитель. И он его уболтал. Это не составило труда, Сяо Синчень самый мягкий и понимающий. Никаких возражений, достаточно было высказаться от имени всех сирот Облачных Глубин, которым так хотелось праздника. А ведь оставалось так мало времени, а все только и делали, что ставили дополнительные задачи, не оставляя простора для творчества. – Я не имею ничего против. Планировал провести духовные практики с вами, но думаю даже в Гу Су должно быть место для внезапных изменений и свежих идей. У вас есть мое согласие, молодой господин Вэй. Теперь мы можем войти в класс? – Да, конечно. После Вас, учитель, – Вэй Усянь отлип от двери и посторонился. Заготовок на преподавательском столе стало меньше. Некоторые воспитанники, разбившись по двойкам, уже приступили к сборке. Вэй Ин нашел глазами друзей и победоносно улыбнулся. А Цзян Чен еще сомневался, что у него получится. Названый брат выразительно закатил глаза. – Ты в паре с Хуайсаном? – Он вцепился мне в руку и начал ныть, что сам ничего не смыслит в деталях. Вэй Усянь посмотрел на друга, теребящего пуговицу на пиджаке и старательно отводившего взгляд. Как же, не соображает он, а схему на доске как для полных идиотов расписал. – Вместе у вас получится. Но поаккуратнее, лишних деталей у нас нет. Поискав глазами кто еще без пары, Вэй Усянь остановился на угловом столе в заднем ряду у окна и направился к сидевшему в одиночестве юноше. – Лань Чжань, неужели еще никто не попросился к тебе в напарники? – Я отказался. Мне проще одному. – Ну, от меня не отмахнешься, – Вэй Усянь подтащил к парте второй стул. – Нас в группе двенадцать человек. Посмотри, все остальные уже разбились на двойки. Если бы это был не ты, я бы заподозрил, что ты специально так подстроил. – Вэй Усянь засмеялся, не замечая направленного на него неясного взгляда. – Так ты уже разобрался что к чему нужно прикручивать? Сяо Синчень с удовольствием смотрел на рабочий процесс, радуясь, что дети направили свою кипучую энергию в созидательное русло. Когда в дверь поскреблись, ученики даже головы не подняли. – Сюэ Ян? Ты кого-то ищешь? – Не совсем. Простите, я кажется опоздал. – С кривой улыбкой дорогой друг зашел в класс. Вэй Усянь с удивлением посмотрел на вошедшего, но пожав плечами вернулся к своему занятию – он допрашивал Лань Чжаня что тому нравится, но тот пока не признавался, что нравится ему исключительно Вэй Ин. – Что мастерим? Угу, не тупой, разобрался. – Сюэ Ян набрал деталей и уселся за пустующую сейчас парту перед столом преподавателя. Сяо Синчень поднялся и подошел к лишнему в группе человеку. – Это задание для двоих. – Сюэ Ян откинулся на спинку стула и оглянулся за спину, где на них стали с любопытством поглядывать ученики. – Действительно, но мне пары нет. Я справлюсь сам. – Нет. На скулах Сюэ Яна заходили желваки. Решение прийти в класс Вэй Усяня, который задумал что-то там сотворить на уроке даочжана было импульсивным. Он просто сказал на кухне, что вернется через час и ушел. Почему-то даже мысли, что ему будут не рады, не возникло. – Я помогу. – Сяо Синчень улыбнулся и присел рядом. Время шло и готовых изделий становилось все больше. Сяо Синчень предложил воспользоваться кистью и написать пожелание на каждом, или нарисовать то, что хочется, передавая частичку своей духовной энергии этим своеобразным посылом. Идея понравилась и рисовую бумагу стали разрисовывать кто во что горазд. Вэй Усянь нарисовал цветущую ветку сакуры, а еще написал иероглифами «семья» и «уют», задумавшись что бы еще добавить. И сунулся к росписи Лань Чжаня. Тот сосредоточенно рисовал кроличьи мордашки. – Лань Чжань любит кроликов? – подперев голову кулаком заметил Вэй Ин. После занятия у Сяо Синченя их ждал Сун Лань, решивший, что подготовка к Новому году не повод отменять тренировку, тем более что вчера ученики и так прохлаждались. Стрельба из лука, разучивание наступательных ударов и оборонительных позиций. На нытье Не Хуайсана и его единомышленников, зачем им вообще эти изнурительные насильственные практики, наставник отвечал, что пригодятся для самообороны, когда он в качестве проверки навыков выпустит (или запустит) учеников в лес и устроит на них ночную охоту. Жидкие смешки в ответ на шутку, явственно свидетельствовали о том, что сироты догадываются об отсутствии у наставника Суна чувства юмора. За пятнадцать минут до окончания урока как обычно отрабатывали новые движения в парах, пока учитель занялся подготовкой к занятию следующей группы. Вэй Усянь подхватив длинный шест, поспешил занять место напротив Лань Ванцзи. Он только успел с улыбкой поклониться сопернику, как пришлось отбивать первый выпад. Лань Чжань двигался легко и стремительно, нанося удары и ловко уходя от ответных. Движения его были изящны, он словно танцевал, а не сражался. О чем Вэй Усянь с восхищением ему сказал, признавшись в любви его стилю боя. Лань Чжань запнулся, а следом рассердился, посчитав это уловкой и стал еще яростней атаковать. Так они и продолжали бой, ничего не замечая вокруг, пока между ними не вклинился хмурый Сун Лань. – Ну хватит. Все уже разошлись, и вам пора. Вэй Усянь очень удивился, что даже Не Хуайсан с Цзян Ченом не стали его дожидаться. Переодевшись в свою повседневную одежду, он уже собирался отправиться на поиски приятелей, но, увидев шедшего впереди Лань Ванцзи, увязался следом. – Лань Чжань, давай поговорим. Хочешь чаю? Я могу выпросить нам по чашке вкусного чая. – Пустая трата времени. – А ты чем-то занят? Неужели собираешься до ужина просидеть в библиотеке? Перестать, это же так скучно. – Я иду заниматься. Завтра в храме орден Гу Су Лань дает представление. Я в числе участников. – И ты молчал? – Вэй Усянь закинул руку ему на плечо. – Я с тобой. Как я могу упустить шанс послушать твою игру? Сирот из приюта в храм не берут. Лань Ванцзи нахмурился, слушая его. Но почему-то согласился на слушателя, и Вэй Усянь напевая тихонько от удовольствия, пошел за ним в музыкальную комнату. Вэй Ин слушал с закрытыми глазами, звуки гуциня проникали в саму душу, тревожа. А открыв глаза, уже не мог отвести взгляда от Лань Чжаня, что своими легкими касаниями к инструменту заворожил. Усянь любовался красотой совершенного лика, ловил трепет длинных ресниц и боролся с желанием прикоснуться к наверняка мягким губам. Когда мелодия затихла, Лань Чжань отложил гуцинь и, как полагается, сложил ладони на коленях, сидя на подогнутых ногах, воплощая собой грацию и безмятежность. Такой прекрасный, и такой недостижимый. Небожитель. Вэй Усянь со вздохом растянулся на полу, мысли разбегались, не желая складываться в обычную болтовню, Лань Чжань молча находился рядом, не нарушая сложившуюся тишину. – Тебе стоит сыграть на нашем празднике. Только нужен мотив повеселее, чтобы ученикам и гостям не захотелось рыдать прямо за столами. Придумал, возьми в сопровождение флейту, сяо или дицзы. Они хорошо дополняют. – Во время приемов пищи музыка запрещена, – напомнил Лань Ванцзи неуверенно, поглядывая на него. – И то верно, о чем это я, – криво улыбнулся Вэй Усянь, прикрыв лицо локтем. – Сыграй мне еще, Лань Чжань. *** Не Хуайсан и Цзян Чен спустя несколько часов нашли загулявшего друга все в той же музыкальной комнате. Извинившись перед уважаемым первым учеником, они под ручки утащили сопротивляющегося и молящего его спасти Вэй Усяня на кухню, чтобы присоединиться к конвейерной лепке цзяоцзы. Лань Чжань мольбам не внял. На центральном столе Сюэ Ян замесил тесто, остывающие большие кастрюли на плите были наполнены смесью овощей со специями и даже Вэй Усянь отметил, что ароматы весьма аппетитные, и под опасливые взгляды временных помощников повар, позёрстсвуя, своим тесаком рубил сформированное тесто на части, ловко раскидывая куски на столы юных помощников. Но одну троицу за дальним столом у стенки особо интересовало содержимое маленькой кастрюльки перед ними. Продемонстрировав как нужно крутить баоцзы и цзяоцзы, Сюэ Ян вместе с адептами, прикрепленными к нему на сегодня, разнесли в небольших мисках начинку разбитым по трое-четверо воспитанникам, прохаживаясь между столов и проверяя их умения. Дошел черед и до неугомонной троицы. И тут выяснилось неприятное обстоятельство – лепить оказалось не так легко, как выглядело со стороны. Не Хуайсан, закусывая губу от старания, формировал идеально ровные кружки из теста, размещал строго по центру фарш, ложечкой поправляя мясную горку, после чего пытался скрепить края, потянув за них щепотью двумя пальцами. С одним пельмешком он возился минут десять. Вэй Усянь таким щепетильным не был, пихая фарш в тесто так много, что начинка вываливалась, либо же тесто рвалось от резких движений и всё приходилось начинать заново. Его это не расстраивало, Вэй Усянь больше переживал чтобы не было пресно, для чего он хорошенько перчил фарш. И только Цзян Чен работал технично и быстро, успев слепить с десяток одинаковых цзяоцзы, без ставшего привычным для приятелей ворчания. Увидев удивление, граничащее с шоком на лицах друзей, он, нахмурившись, дал пояснение: – Что? Я часто помогал сестре с готовкой, когда родители были живы. Сюэ Ян, поигрывая любимым тесаком с недобрым прищуром недолго понаблюдал за навязанными ему традицией помощниками, через полчаса выпроводил за дверь половину воспитанников, заявив, что с подобной помощью им ни продуктов не хватит, ни времени переделывать сотворенные ими безобразные изделия. За порогом оказались и Не Хуайсан с Вэй Усянем. Оставшийся в одиночестве за столом Цзян Чен не обрадовался тоже, но пододвинув фарш поближе к себе, продолжил работать. Во второй половине дня снова пошел снег, плохая погода загоняла в тепло общежития лучше нравоучений директора Лань Циженя и умаявшиеся воспитанники сидели по своим вычищенным до блеска комнатам, даже самые заядлые дебоширы и искатели приключений на свою задницу. Вэй Усянь занимался новогодними украшениями для обеденного зала. На полу лежали обрезки мишуры, красные нити, и аккуратно разложенные листы с каллиграфией А-Сана, а еще строительные инструменты, утащенные из хозчасти, которые Вэй Усянь обещал себе вернуть до того, как снабженец с лисьими глазами их хватится. Когда в комнату вбежал бледный Не Хуайсан, сердце Вэй Ина чуть не остановилось. Тот с таким ужасом на него смотрел, что в голове табуном пронеслись мысли что их раскрыли, Цзян Чен вышел из себя и закидал фаршем Сюэ Яна, разъяренный старик Цижень идет в общежитие, чтобы лично приказать Вэй Усяню убираться из приюта, не дожидаясь следующего рассвета, или же Лань Чжань решил больше никогда с ним не разговаривать, прознав о постыдных мыслях Вэй Ина. – Хуайсан, что? – А-Сянь, не знаю, как так получилось, но меня отобрали в число воспитанников, сопровождающих старейшин в храм. Брови Вэй Усяня поползли вверх. Друг был одет вместо повседневных в белые одежды, поверх штанов и рубахи длинное платье-халат, где по краю рукавов и подолу был вышит герб ордена Гу Су – орнамент из клубящихся облаков. Выглядел он в этом как в книгах о великих предках Ланей во времена зарождения клана. Вэй Усянь даже залюбовался и совсем немножко позавидовал такой красоте. Он нервно засмеялся, но быстро взял себя в руки, глубоко вдохнул и улыбнулся, подбадривая бледного друга. – А-Сан, так это же хорошо. Ты же сам говорил, что Не Минцзуэ среди адептов, которые идут. Ты сможешь, наконец, увидеться с братом. – Да, но как же? У нас столько дел еще. Вэй Усянь подошел и похлопал растерянного Не Хуайсана по плечам, давая понять, что всё в порядке. – Да не переживай. Со мной останется Цзян Чен, мы оба в черном списке как заядлые нарушители порядка. Ты же сделал почти невозможное – откопать среди трех тысяч правил те, которые не нагоняют скуку и не вызывают желание нарушить, твоя каллиграфия станет нашим щитом. Может нас и накажут за самоуправство, но сделаем всё красиво. А к тебе у меня особенная просьба. – Какая? – Не Хуайсан даже перестал теребить свой браслет, заинтересовавшись. – Внимательно смотри выступление Ланей и когда будем есть новогодние цзяоцзы, запивая лучшим вином, которое удалось купить, ты во всех подробностях расскажешь как выступил Лань Чжань. Когда Цзян Чен вернулся в комнату, мишура и гирлянды уже наполняли коробки, дожидаясь своего часа. На кровати Вэй Усяня на белоснежном пальто сидел вислоухий кролик, жевал дорогую ткань, а Вэй Усянь с Не Хуайсаном развалились на его кровати, жадно читая фривольные рассказы, припрятанные Хуайсаном и пережившие обыск. Цзян Чен закатил глаза, выражая всё свое недовольство одним жестом, и подошел к своей кровати, расталкивая приятелей. – Двигайтесь, давайте. И переверни на начало, это моя любимая история.