Вэй Усянь и Новый год в Гу Су

Утро на кануне Нового года обитателей Облачных Глубин встретило неласково – снегопад за ночь вовсе не закончился, тщательно убранные дорожки снова выглядели девственно нетронутыми и ко всем помещениям доводилось прокладывать путь по колено в снегу. Опасались даже, что паломничество к храму доведется отменить, но это была крайняя мера. За двести лет эту традицию Гу Су Лань не нарушал ни разу. Переживал и Вэй Усянь, если старейшины с доброй половиной адептов не покинут на время орден, он не сможет завершить свои приготовления. Может на него и правда наложено проклятие и ему не судьба хотя бы раз отпраздновать Новый год так, как задумывалось? За завтраком в столовой было оживленно, вопреки правилам воспитанники шептались, обсуждая скорбные лица наставников, некоторые даже ликовали, припомнив кармическую несправедливость, ведь только избранным было разрешено пойти в храм и возложить дары на алтарь, погулять по ярмарке у подножия, посмотреть представление и пообщаться с хорошенькими горожанками, которые обязательно придут туда для поклона. А сиротам, кто остается в ордене предстояло заново расчищать снег, медитировать, раз занятия проводить некому, и никаких развлечений. Обед и ужин по расписанию, по две мандарины каждому. Так себе Новый год. Не иначе как молитвами самого Лань Циженя погоду удалось усмирить, а может и правду говорят, что у ордена есть тайные техники на любой случай, но к полудню снег полностью прекратился и появилась надежда, что к ночи даже будут видны звезды. Вэй Усянь наблюдал из окна комнаты как будущее шествие из сорока человек собралось перед воротами; старейшины клана, учителя и отличившиеся воспитанники в праздничных одеждах готовились покинуть Облачные Глубины. Первыми шли признанные воины клана – Сун Лань и, что не сведущих удивляло, Сяо Синчень, чья мягкость часто вводила в заблуждение тех, кто недооценивал этого скромного учителя, на деле же превосходно владеющего мечом и боевыми техниками клана Лань. Следом за ними шли адепты ордена, Вэй Усянь узнал брата Лань Чжаня и его широкоплечего друга, а далее глава ордена с гордостью клана, своим младшим племянником, старейшины и замыкали строй рядовые, так сказать, ученики. Не Хуайсан казался нервным и немного напуганным, лишившись поддержки друзей. Дождавшись пока процессия скроется с глаз, Вэй Усянь глубоко вдохнул, прикрыв глаза. Похоже, пора начинать. Подхватив ящичек с инструментами, свернутые плакаты и яркую мишуру, уже одетый в куртку он вышел из общежития, направившись к месту будущего застолья. На крыльце столовой его уже ждал со скрещёнными на груди руками Цзян Чен. Отобрав у названного брата инструменты, он первым вошел в предназначенное для трапезы приютских воспитанников помещение. – Так какие стены нам нужно снести? – Деловито уточнил Цзян Чен. – Не снести, А-Чен, разобрать. Если получится ничего не сломать. Бамбуковые перегородки между этим залом и комнатой для чайной церемонии оставь мне, а ты займись той, которая разделяет нашу столовую с едальней дорогих наставников. Вэй Усянь скинул верхнюю одежду, оставшись только в рубашке, закатал рукава и подвязал лентой отросшие ниже плеч волосы в высокий хвост, чтобы не мешали. Цзян Чен тоже остался лишь в нательной рубахе. Братья, взяв по ломику, разошлись по разным краям помещения. Отсалютовав друг дружке, они начали демонтаж. Наблюдавший за их действиями Сюэ Ян из проема на кухню, ухмылялся, обнажая клычки, довольный что в свое время свел дружбу с попадающим в истории новичком. Этот парень нес с собой хаос, ломая не только носы, но и замшелые традиции, нагонявшие скуку. А Сюэ Ян любил, когда вокруг творился хаос, ведь это так весело. *** Приготовления были сделаны, и обитатели Облачных Глубин ждали возвращения своих собратьев, чтобы начать праздничный ужин. Обычно на еду давалось полчаса, но сегодня время было решено продлить на час дольше для воспитанников, а внутреннему кругу позволялось бодрствовать до смены календарного года. Конечно это на официальном уровне, ведь часто бывало, что и после отбоя воспитанники не ложились спать еще некоторое время, собирались малыми группками в чьей-нибудь комнате и при слабом свете свечи за зашторенными окнами продолжали мечтать и загадывать желания, делиться своими планами и надеждами на будущий год. Но Вэй Усянь хотел, чтобы Новый год его собраться по духу и положению встретили открыто, хотел объединить всех, презрев разделение на касты и уж точно не собирался позволить разогнать народ в каких-то десять вечера, а то и раньше полуночи, лучше гулять до утра, шумно и весело. Пора уже и ордену Лань войти в новую эпоху. Вэй Ин, кивая сам себе, заканчивал свое самое важное изделие. Опасные штуки привлекали его давно, и он всегда старался понять как то или другое изобретение функционирует, и уже несколько месяцев работал над своим. Правда, попав в Гу Су пришлось собирать его заново, но как же он рад, что успел к этому дню. Закончил он уже затемно. Его убежище, любовно названное «Пещерой усмирителя демонов» было недалеко от источников Гу Су и там он хранил основную часть ингредиентов для экспериментов, не без основания опасаясь, что в противном случае Цзян Чен просто выставит его из их общей комнаты на мороз вместе со всем скарбом. Возвращаясь мимо заводи, где дважды подловил Лань Чжаня, Вэй Ин непроизвольно задержался взглядом на отражении в воде, до сих пор не верилось, что полез туда только из желания смутить чопорного замкнутого первого ученика Лань. Знакомой тропой он вышел к жилим постройкам и остановился, удивленно осматриваясь. Сейчас двор больше напоминал лабиринты, снег лежал горками, выстраивая петляющие проходы во всех направлениях. А над головами были подвешены красные круглые фонари, отбрасывающие матовое свечение на белоснежный покров. Когда он улизнул в свою пещеру, ученики только начинали махать лопатами, а о фонариках он вообще не догадывался. Выглядело волшебно. Над входами построек реяли флаги Гу Су. Выходит, не только он готовился. – Да что ж такое, еще один. – Из хозяйственного павильона вышел растерявший всякое добродушие Мэн Яо, которого окружающая красота мало трогала. Окинув его раздраженным взглядом, снабженец поджал недовольно тонкие губы. – Ты почему еще не переоделся? – Во что? – не понял Вэй Усянь. – В парадное ханьфу, или ты думаешь клан Лань допустит оборванца к празднику в подобном виде? – У меня другой одежды нет, – осторожно заметил Вэй Усянь. Ему никак нельзя пропускать вечер, не для того он столько сделал. – Для этого здесь я, иди за мной. Он завел Вэй Усяня в свои владения, они прошли стеллажи со сваленным тряпьем, но Мэн Яо вел его дальше, к иной комнате, запертой на ключ. Внутри оказалась гардеробная, где наряды висели на отдельных плечиках и явно не предназначались для повседневной носки. Мэн Яо подошел к длинному ряду красивых ханьфу с вышитыми серебряной нитью облаками, а по подолу и рукавам отороченных красной каймой как данность новогодней традиции. Сняв одно из таких, он протянул его Вэй Усяню. – Вот, примерь. – А можно мне это? – Вэй Усянь заворожено смотрел на черное ханьфу из плотной гладкой ткани без узоров, но тоже с красной кромкой, оно словно поглощало свет. Вэй Усянь с трепетом провел по нему рукой. – Предписано одеть вас в ханьфу, с элементами красного, только вот остальные будут в белом или голубом. Неужели хочешь быть черной вороной среди голубей? Вэй Ин хотел. *** Процессия вернулась часа на два позже чем ожидали. Уставшие пешие путники и две повозки, запряженные лошадьми, вошли через ворота ордена. Встречали их оставшиеся в клане адепты и воспитанники, выстроившись с почтительными поклонами по сторонам расчищенной главной дороги. Вэй Усянь пристроился последним в колоне, отступая подальше в тень. – Ты во что вырядился? – прошипел рядом Цзян Чен, одетый как положено в белый наряд воспитанника, волосы собраны в пучок и аккуратно заколоты гуанью. Пока замерзшие собраться и гости разошлись по комнатам освежиться и переодеться, Вэй Усянь сдерживал толпу голодных парней, получивших в обед только легкий перекус, и теперь рвавшихся в столовую. Обычно сначала накрывали воспитанникам, после – адептам. Но, из-за задержки в пути большой части членов Гу Су, накрыли позже, в канун Нового года на ужин к воспитанникам должен был зайти глава ордена с напутственным словом. Вэй Усяня уже готовы были линчевать, когда к крыльцу преисполненный собственного величия подошел Лань Цижень в нарядном многослойном ханьфу небесно-синего цвета, под руку с не менее пышно разряженным незнакомцем. Позади шли сопровождающие высокого гостя, четверо юношей в белых ханьфу с изображением красного солнца. Вэй Усянь рассчитывал, что перед гостями недовольство по поводу внезапных изменений Лань Цижень афишировать не станет. А следом не отставали адепты Гу Су, и среди них братья Лань, как обычно окруженные аурой небожителей, в голубых ханьфу с узорами клана и красными повязками вокруг запястья. Когда оставалось пару шагов до момента, когда толпа наступит Вэй Усяню на горло, он сам забарабанил в дверь, требуя впустить. Отворивший Сюэ Ян был невозмутим, словно хозяин, в чей дом ломились непонятно кто. Благо повар не стал испытывать терпение клановцев и отступил внутрь, приглашая следовать за собой. Первыми переступили порог глава ордена и почетный гость. Лань Цижень прошел по небольшому коридору к двери, за которой скрывался обеденный зал старейшин. За ними проследовали совет клана и учителя, а воспитанники вместе с адептами прошли в столовую для учеников. У разных проходов разделились и Ванцзи с Сиченем, сдерживая сожаление. Все же Лань Сичень являлся приемником и адептом, в то время как брат находился на ступень ниже по статусу, хотя и мог закончить обучение досрочно, ему предлагали. Лань Сичень положил руку на запястье брата, давая безмолвное обещание, что найдет способ увидеться вскоре. А уже через минуту его можно было считать выполненным. На пороге обеденных залов образовалась небольшая пробка. Люди толпились, не понимая, что видят. Столы были раздвинуты так, чтобы вмещать по шесть человек вместо длинных рядов и размещались хитрым полукругом, по направлению вглубь помещения. Там, где всегда была стена, разделяющая две комнаты, было общее пространство и стояли еще столы, обращенные к небольшой возвышенности. Со стороны преподавателей столов тоже разместили больше, с удобными стульями с высокими спинками. По стенам развешены бумажные красные гирлянды и золотистая мишура. Даже на потолке была натянута паутинка переплетённых красных и золотых нитей, наполняя некогда безликое помещение красками. На колонах вместо табличек с правилами поведения во время еды сейчас висели каллиграфии с пожеланиями благополучия, достатка, цитаты мудрецов клана, кто-то нашел в многотомных речах почтенных старцев высказывания о единстве, братстве и равенстве, а также о любви и разделенной с другом судьбы. Даже среди приверженцев строгости и аскетизма клана Лань находились такие, кто видел прекрасное в человеческих страстях. На стене за столом главы ордена повесили пять длинных полос бумаги, символизирующих «пять видов счастья»: удачу, почет, долголетие, богатство и радость. Воспитанники вертели головами, рассматривая невиданный ранее интерьер. И гадая оттого ли помещение кажется гораздо большим. Прежде чем ситуация действительно стала неловкой, Лань Сичень деликатно прикоснулся к предплечью дяди и Лань Цижень несколько горяч щеками дал добро всем присутствующим рассаживаться. Вэй Усянь тоже с жадностью осматривался. Конечно убранство не стало для него неожиданностью, они с Цзян Ченом умотались, но развесили все, что за два дня успели изготовить. Правда остальным лучше не знать, почему вместо горячего обеда они получили сухой поек. Спасибо Сюэ Яну, всегда радому помучить более слабых. А главному повару не каждый сможет перечить. И все же, он со своими помощниками расстарался. Накрытые столы оказали бы честь самому императору. Пусть сервировка на столах у преподавателей была более вычурной, из тонкого фарфора и золочеными кубками, но яства у всех расставлены весьма аппетитные. Красовались здесь и слепленные учениками цзяоцзы . На широких блюдах лежали приготовленные на пару карпы и караси, пельмени в яичном кляре, похожие на золотистые слитки, сладкие рисовые шарики таньюань с начинкой из красной фасоли, арахиса и таро, тушеные грибы с лапшой долголетия и соусы на самый привередливый вкус в длинноносых пиалах. На отдельных подставках в керамических мисках, оформленных ланьскими мастерами, горками лежали фрукты: оранжевые мандарины, апельсины и помело традиционно подавали к столу, чтобы принести достаток в грядущем году. На десерт клейкий рисовый пирог наньяго. Переставшие топтаться на пороге ученики поспешили занять свободные места. Усянь сверившись с подсказками Сюэ Яна потянул друзей к столу, стоявшему в последнем ряду, подальше от глаз преподавателей, поближе к кухне. Они только успели присесть по одну сторону, как место напротив Вэй Усяня оказалось занято. – Лань Чжань? – удивленно посмотрел на него Вэй Усянь. – Я буду сидеть здесь. У Цзян Чена и Не Хуайсана от подобного заявления вытянулись лица, но возражать никто не стал. Обстановка в зале, где неожиданно оказалась почти сотня человек была несколько напряженной. Ученики под прицелами взглядов наставников тушевались, те тоже старались держать лица, демонстрируя безукоризненные манеры и строгую осанку. Прибывшие вместе с хозяевами в Гу Су гости молча осматривались, не ведая что на их глазах переписывается традиция одного из древнейших орденов Поднебесной. Но потом слово взял Лань Цижень и все обратились в слух. Он поздравил присутствующих с наступающим годом и кратко прошелся по достижениям ордена в сфере просвещения, отметив, что в этом году к клану присоединилось весьма неординарные юноши и через несколько лет он будет горд назвать их адептами и побратимами, на этих словах Вэй Усянь не сдержавшись, хмыкнул себе под нос, представляя всю ту радость от приобретения себя. И внезапно почувствовал зуд в области третьего глаза, будто кто сверлил. Далее Лань Цижень принес благодарность за визит высоким гостям, понадеявшись на взаимовыгодное сотрудничество в торговле и выразил надежду посетить соседей весной. – Да кто этот в красном, вообще, такой? – непонятно у кого спросил Цзян Чен, мечтая, наконец, начать есть. Но все дисциплинировано ждали пока глава наговорится. Сказав еще пару слов о планах на будущее, старик закончил свою речь благодарностью каждому из причастных к этому внезапному праздничному ужину, который может разделить в кругу большой семьи. И сухо пошутил, добавив, что ожидает завтра утром увидеть обратное превращение комнат, оставившее по себе от сегодняшнего праздника лишь приятные воспоминания. Вэй Ин с Цзян Ченом переглянувшись, с трудом протолкнули ставший комом воздух в легкие. Хлопать было не принято, адепты и воспитанники с уважением склонили головы, улыбкой выражая свое уважение и ответную признательность. Вэй Усянь тоже поклонился, признав, что впервые не хочется вступить в спор с главой. Пусть недолго пробыв в ордене, но Облачные Глубины незаметно стал считать своим домом. Окончание речи стало сигналом к началу трапезы. И Сюэ Ян гонял между столов своих помощников с разносами, где требовалось, меняя опустевшие блюда, наполняя всё новыми редкими для учеников угощениями. Не минули столы и кувшины с напитками. На стол наставников кроме компотов подали примечательные бутылки со спиртным. А судя по хитрой улыбке повара, на столы юных воспитанников тоже попало что-то из запасов, купленных Мэн Яо. – Разбавленное, – пробурчал Цзян Чен. Что ж, пожал плечами Вэй Усянь, среди учеников были и совсем мальчишки, которые даже не помышляли о такого рода увеселениях. Да и не хватило бы на всех алкоголя. Пригубив из своей чашки, он охнул, в это крепкое терпкое вино точно не была подмешена вода. – Попробуй мое, – передал он брату кувшин. Но, побоявшись реакции на вопиющее нарушение запретов, Лань Чжаню самолично налил в стакан фруктовый напиток. – Давай я за тобой поухаживаю, Лань Чжань. Будешь лапшу? Заменив у того тарелку с пельменями, Вэй Усянь отдал свою пустую, подсыпал ему лапши с грибами и безобидного салата. А себе забрал отобранное. Накидав еще несколько золотистых цзяоцзы и залив их соусом, Вэй Ин подхватил палочками самый кривой и толстый, признав в нем собственное творение, и отправил себе в рот. Сочное мясо птицы с обжигающей порцией сычуанского перца заполнило его вкусовые рецепторы. Он даже не сдержался от блаженного стона. А рядом зарычал Цзян Чен, хватаясь за графин с обыкновенной водой. – Боги, я себе язык сжег, – прошипел названный брат. Не Хуайсану повезло больше, пельмешек, который он жевал, имел умеренный приятный вкус. Попробовали они и другие расставленные блюда, нахваливая повара. Сюэ Ян как раз закончил носиться по залу, приземлившись за их стол. – Должен признать, получилось недурно, – с ухмылкой заметил он. Одет Сюэ Ян, как и Вэй Усянь, был в черный наряд с красной вышивкой. Но это не было ученическое ханьфу, более открытый крой оголял шею, широкий пояс приковывал внимание к талии с короткими, сейчас пустыми ножными. Волосы повар завязал в высокий хвост на макушке, как и у Цзян Чена, скрепив их заколкой, а часть струилась по плечам. Молодой господин, не видя его в косынке на пиратский манер, приняли бы за даочжана. – Надо же, под платком не залысина скрывалась, – съязвил Цзян Чен. Но, так как сытая еда способствовала поднятию настроения до невиданных высот, даже расщедрился на комплимент. – Ты, оказывается не только пресную похлебку варить умеешь. Действительно вкусно. – Звучит как тост, поднимем же кубки. Не Хуайсан поднял свою чашу, посылая кому-то взгляд. Вэй Усянь проследил – в первом ряду за столом адептов ему ответил тот хмурый крепкий тип рядом с Лань Сиченем. – Это и есть твой брат? – догадался Усянь. Хуайсан кивнул, потупив взгляд. – Вы совсем не похожи, – заметил посмотревший в нужную строну Цзян Чен. – Но, – добавил он, – внешнее сходство не главное. И не внешнее тоже. Мой брат вот вообще идиот, но я уже смирился. – Ох, А-Чен, какие трогательные слова, – шутливо прослезился Вэй Усянь, и полез обниматься. – Здесь и правда собрались все, кто живет в Облачных Глубинах? – с любопытством стал оглядываться Не Хуайсан. – Обычно в Новогоднюю ночь воспитанники к этому времени по комнатам сидят, адепты дисциплинированнее, им разрешено до часа Крысы в столовой находиться, главное, чтобы за собой посуду убрали, ничего не побили и тихо ушли. А учителя так вообще едят как по расписанию, не интересуясь развлечениями. Сегодня у них, правда, разрыв шаблона. – Сюэ Ян кинул взгляд на о чем-то беседующих старейшин клана, старички сонными не выглядели. – Из наемных работников я, не пожелавший вступить в клан, братец Яо с его сложными отношениями с орденом, еще врач и конюх, временно занимающие свои должности пока обучается новое поколение. Они уже спустились в Цайи к своим семьям, поэтому рекомендую не болеть, – ухмыльнулся повар. У него на лбу было написано у кого аптечка. И лежит в ней, скорее всего, в качестве универсального обезболивающего только его любимый тесак. – А-Яо красоту наводит, а я так удачно заприметил ваш полупустой стол, мы тут упадем. Никто не против? – Возражающих не нашлось. – А кто наши важные гости? Мне пришлось расширить меню, чтобы были учтены вкусы южный земель. – Глава ордена Вэнь – Вэнь Жохань. – Просветил всех Не Хуайсан. – Он знаком с нашим главою со времен учебы. Даже были друзьями. Потом их пути разошлись. В храме было много людей из всей Поднебесной, большинство остаются и будут там до утра. Если бы не глупые правила… – Кхм. – Извини, Лань Ванцзи, конечно я рад, что весь клан традиционно собирается в Облачных Глубинах в первый день Нового года, иначе не сидеть сейчас нам за одним столом, хотя обычно это единство ограничивается только территориально. Как бы там ни было, но старички сцепились, кто бы подумал, слушая звуки гуциня на представлении Гу Су, а потом, когда мы уже собрались в обратный путь, оказалось, что тот самый въедливый зритель из Безночного Города следует за нами. И больше никаких гневных взглядов, лучшие друзья как не посмотри. А еще говорят, что основать приют для беспризорников они придумали сообща. И сегодня Вэнь Жохань здесь, чтобы увидеть, как Лань Цижень воплотил свою идею перевоспитания. Сам-то он возглавил что-то военное. Из-за чего и не сошлись почти пятьдесят лет назад. – Так и есть. Дядя вместе с господином Вэнь в юношестве возродили много традиций и привнесли изменения, чтобы избежать упадка кланов с восходом новой династии, и смогли задать направление в развитии двух древних орденов. В клане Цишань Вэнь больше интересуются современными технологиями и информацией как ресурсом, но за нами история и знания предшествующих поколений, искусство созидания. – Я тоже за прогресс, может мне податься в клан Вэней? – шутливо спросил Вэй Усянь, но Лань Ванцзи так резко подался к нему, что он даже испуганно замер. – Ты можешь применить все свои таланты в Гу Су, Вэй Ин. Я поддержу тебя. Не найдясь с ответом Вэй Усянь предложил выпить. Лань Чжаню подливал Сюэ Ян. И судя по выражению молодого господина Лань, достался ему не компот. Троица за столом замерла, Сюэ Ян продолжал посмеиваться, грызя леденец, пока не столкнулся с радостным удивленным взглядом, которым на него смотрел через зал Сяо Синчень. – Что ж. Раз с официальной частью покончено, пойду поздороваюсь с даочжаном. На его уход не сильно обратили внимание, обеспокоенные замершим Лань Ванцзи. Вэй Усянь провел у него перед глазами, но не дождался никакой реакции, взгляд Ланя оставался застывшим. – Он что, опьянел от одной чашки вина? – Переглянувшись, друзья только плечами пожали. – Ну, пускай посидит. – Вэй Усянь чуть виновато отвернулся от прикрывшего веки Лань Ванцзи, прислонив его к стеночке, чтобы не упал. – Обменяемся подарками? Вэй Усянь азартно блеснул улыбкой. – Мы разве о таком договаривались? – хмыкнул Цзян Чен. И тоже улыбнулся. Оба посмотрели на занервничавшего Не Хуайсана, теребившего свой браслет. – А-Сан, – серьезно начал Вэй Усянь, – мы с Цзян Ченом заметили, что ты иногда не знаешь куда спрятать свою хитрющую рожу. И вот. Он протянул ему спрятанную до поры вещицу. Не Хуайсан с опаской принял подарок, разворачивая. – Это… веер? – Простой веер с пергаментным опахалом и деревянной ручкой, но он смотрел на него с неприкрытым восторгом. Друзья переглянулись, заулыбались. – Цзян Чен предложил и мы заказали через Сюэ Яна материалы. Он немного кривоват, я делал по наитию. – Вэй Усянь смущенно почесал щеку. – Но, когда ты его разрисуешь, такого больше ни у кого не будет. – Спасибо, – прошептал Хуайсан, порывисто обняв друзей. Раскрыв веер, Не Хуайсан полюбовался как удобно новая безделица лежит в руке. А потом в свою очередь заговорщицки спросил у Усяня: – А ты достал? – Обижаешь, – расплылся в улыбке Вэй Усянь, доставая еще один мешочек. Цзян Чен нахмурился, не понимая о чем речь. – Ты как-то нам рассказывал, что, когда попал в приют, все личные вещи у тебя забрали. – Как и у всех. Мы тут все равны, – с сарказмом процитировал одно из наставлений ордена Цзян Чен. – А-Сан разузнал где именно хранится отобранное у воспитанников имущество. И я, немного постаравшись, смог туда забраться. Цзян Чен взял мешочек, вытряхнув содержимое себе на ладонь. В горле перехватило. – Это же перстень моей матери. – Тяжело сглатывая, прошептал он. – Я же всего раз вам о нем говорил. – Он сморгнул слезы, сжимая родовое кольцо в кулаке и пытаясь напустить на себя суровый вид. – Ты же мог сильно вляпаться, когда полез за ним. – И всё же это было проще, чем альтернативный подарок. – Какой? Ответил Хуайсан, стреляя глазками из-за веера. – Подумывали раздобыть для тебя кнут, чтобы дополнить твой образ метающего молнии яома – Ах вы! Два идиота, – обнял их за шеи Цзян Чен. Сдержать смех они уже не могли. Но к этому моменту смешки и звон чашек звучали по всему залу. И даже непогрешимый Лань Цижень был занят тем, что о чем-то тихо беседовал со старым другом, не пытаясь навести стерильный порядок среди клановцев. Вэй Усянь довольно налил себе вина. Как он и думал, дарить подарки ближним очень приятно. Но как оказалось, друзьям тоже было чем его удивить. Цзян Чен пихнул локтем Не Хуайсана, предоставляя ему слово. – А-Сянь. – М? – Хмельно склонил голову к плечу Вэй Ин. – Три месяца назад, когда ты появился в Облачных Глубинах, ты изменил наши жизни. С тобой это место перестало казаться темницей строгого режима. Цзян Чена стали меньше наказывать, вместо того, чтобы драться с другими, он теперь достает тебя, – тот фыркнул, закатывая глаза. – А у меня стало два друга, которым со мной не скучно. Вы поддерживаете меня и прислушиваетесь к моему мнению. Я не чувствую себя лишним в нашей команде. – Без тебя мы бы неделями в карцере сидели, – одновременно заговорили названные братья. – Вы моя семья. Я уже отчаялся, что остался один, потеряв единственного брата. А обрел еще двоих и сегодня у нас самый настоящий праздник. Я пытаюсь сказать, что мы ценим и любим тебя не меньше, чем ты нас. И мы тоже умеем слышать и делать подарки своими руками. Держи. – Мне? – Вэй Усянь протянул чуть подрагивающую от волнения руку и принял продолговатый сверток. – Флейта. – Ты сам выстрогал ее осенью, но выбросил, посчитав неудачной. Помнишь? Цзян Чен подобрал и обточил. Ты удивишься, но у нашего друга хороший слух, так что у этой дицзы теперь превосходное звучание. Вэй Усянь провел по отполированной флейте пальцами, обводя подушечками круглые отверстия. – Ну, а Не Хуайсан покрасил и украсил ее. Обсидиановое черное покрытие матово блестело, красная кисточка покачивалась на конце. Эта дицзы была самым дорогим и прекрасным, что Вэй Усянь держал в своих руках. Когда он ее строгал, то хотел лишь иметь музыкальный инструмент для практики на занятиях, но у него не получилось ничего особенного, и он продолжил пользоваться инструментом из музыкального класса. Но теперь никто не отнимет его дицзы. – В нее вложено столько стараний. Каждый приложил свою руку. Я назову ее Чэнцин Не знаю, что еще сказать. На глаза навернулись непрошенные слезы. Он не ожидал, что у него будет подарок. Хотя должен был понять, что его друзья, как и он сам, постараются. Утерев слезы, Вэй Усянь рассмеялся, чувствуя небывалую легкость на сердце. – Предлагаю выпить за нас. Опустив свою опустевшую чашку, Вэй Усянь перевел взгляд на Лань Чжаня, оказалось тот за ним пристально наблюдает. – Смотри, Лань Чжань, теперь мы можем сыграть с тобой дуэтом, – демонстрируя флейту, Вэй Усянь повертел ее между пальцев. – Вэй Ин хочет сыграть со мной? – уточнил Лань Ванцзи, забавно склоняя голову к плечу? – Этому вечеру не помешала бы музыка, – со смехом закивал Вэй Усянь. А Лань Чжань встал и ушел. – Обиделся что ли? – растерялся Вэй Усянь. Он собирался нагнать его, но был перехвачен приятелями из общежития, которые затребовали Вэй Усяня с друзьями, чтобы разделить с ними тосты. Конечно они никому не говорили, что затеяли, но похоже, не обязательно быть героями и бунтовщиками, чтобы другие жаждали твоего внимания. Хотя причастными к изменениям в празднике все равно признали их. Когда казалось, что от вечера сюрпризов больше ждать нечего, вернулся Лань Ванцзи, все такой же глубоко пьяный. В руках он нес гуцинь. Но кто же станет на пути лучшего ученика Гу Су, если тому захотелось усладить слух окружающих своей игрой? Словно сам воздух замер, прислушиваясь к его музыке. Мелодия, что звучала, забиралась в сердце и взывала к близкому и родному, звучала как признание в любви, как тоска о ком-то бесконечно дорогом. И только Вэй Ин был тем, кому доводилось слышать необыкновенную мелодию прежде, мелодию, от которой сердце затапливало жаром и возникало едва сдерживаемое желание заткнуть уши всем остальным, потому что его, только для него. Когда последняя струна затихла, слушатели разом выдохнули, продолжая молчать. А затем к брату подошел Лань Сичень, коснувшись его плеча, что-то прошептав. И уже на пару братья сыграли хорошо известный ланьский мотив, призванный взбодрить приунывших и успокоить блуждающие страсти. Лань Цижень было встал, чтобы приструнить племянников, но его старинный друг потянул главу Лань за рукав, требуя к себе безраздельного внимания и Цижень, вконец смерился, что более ничего не контролирует. Так что, когда музыкальное выступление поддержали и другие воспитанники, кто голосом, кто быстро принесёнными музыкальными инструментами, протестовать стало некому. Лань Чжань вернулся обратно за стол к Вэй Усяню, наблюдающему за тем, как Сюэ Ян осел возле Сяо Синченя, подкладывая тому самые лакомые кусочки со всех блюд разом, а через спину любимого даочжана дразнил Сун Ланя, который слабо грозился его выпороть, но дальше слов дело не шло. А Не Хуайсан, прикрывшись веером, что-то рассказывал своему брату, заплетая ему хвосты пояса в косу. Затем Вэй Усянь нашел глазами Мэн Яо, который и правда был сейчас одет, наверное, в свои лучшие одежды. Тот, как и сам Усянь, наблюдал за окружающими за одним из столов на заднем ряду, мелкими глоточками осушая контрабандное вино. И в этом было что-то не правильное. – Лань Чжань, поможешь мне? Осуществить задуманное было не сложно, а дальше все в руках снабженца с лисьей улыбкой. Достаточно было подозвать Мэн Яо к ним в то время как рядом Лань Чжань завел разговор с братом и подсечкой, приемом, которым Лань Сичень сбил с ног Не Минцзуэ, уронить господина Мэн в вовремя подставленные бережные руки Лань Сиченя. И то, как быстро настигло очарование молодого господина Лань ямочками на щеках смущенно держащегося за его предплечья Мэн Яо, давало повод думать, что знакомство их здесь не оборвется. Ночь приблизилась к своему пику в середине часа Крысы, когда с двенадцатым ударом ознаменовалось начало нового года. Ученики продолжали сидеть за столами, играть и пить. Всё шло своим чередом, пока глава клана Вэнь насмешливо не заметил, что ордену Гу Су не хватает фантазии, чтобы проводить год. В мгновение атмосфера за главным столом накалилась, напоминая прошлую размолвку, закончившуюся почти пятьюдесятью годами отчуждения старых друзей. Положение спас Сяо Синчень. Он с поклоном испросил позволение говорить и сообщил, что его ученики готовились и с согласия главы Лань готовы разделить свои труды с братьями по ордену и с гостями из ордена Цишань Вэнь, для чего всех просят выйти во двор. Лань Цижень был заинтригован не меньше Вэнь Жоханя, и они вместе вышли из обеденного зала на улицу, где по просьбе наставника Сяо собрались ученики и адепты. А на крыльце они увидели три десятка небесных фонариков, готовых взмыть в небо. Вэй Усянь охнул, сообразив, что наставник Сяо отвлек назревающую ссору, использовав их поделки. Тем лучше, не придется объяснять при чем здесь Вэй Усянь и думать как организовать их запуск. Первый небесный фонарик Сяо Синчень предложил главам. Похоже один из тех, что смастерил вместе с Сюэ Яном и расписывал сам, на сторонах фонарика были нарисованы пейзажи Облачных Глубин. Последовав его примеру старшие адепты стали передавать фонарики ученикам, чтобы каждый мог отправить свой в небо, загадав желание. Правда на всех небесных фонариков не хватит, но раз даже главы орденов разделили один, то и остальным разбиться на двойки не зазорно. Фонарики быстро разбирали и Вэй Усянь с Сюэ Яном рванули вперед, разыскивая свои. Вэй Усянь отвоевал фонарик с изображением кроликов, а перечить повару Гу Су, который указал, какой оставляет себе смельчаков не нашлось. Задрав голову, Вэй Усянь увидел усеянный звездами темный небосвод. Волшебство Ланей в самом деле не подкачало – ни одного облачка. Обнимая свой отобранный фонарик он, словно мать-наседка, оглядывался, чтобы убедиться, каждый важный для него человек получил этот кусочек счастья. Глава Лань Цижень держал небесный фонарик двумя руками, в то время как глава Вэнь Жохань поджигал крошечный фитиль лампадки интересным приспособлением, которое обязательно стоило рассмотреть поближе. Не Хуайсан выглядел очень радостным, всячески мешая старшему брату советами, как и откуда лучше запустить их фонарик. Сюэ Ян, разумеется, вцепился в наставника Сяо, буквально уволакивая его от наставника Суна и от этого безмерно довольный. Оживленные смешки и благоговейные вздохи раздавались вокруг, когда десятки светящихся легких конструкций стали взмывать в небо. Вэй Усянь нахмурился, не зная, как поступить. Наверное, следовало найти Цзян Чена и вместе с братом, с которым они столько готовились вместе к этой ночи, загадать желание. Но также, разве не правильно хотеть разыскать Лань Чжаня и отдать ему именно этот фонарик, над которым тот работал лично? - Почему ты всё еще стоишь тут с таким глупым выражением лица? – раздалось родное ворчание. Вэй Ин с улыбкой повернулся к брату. - А-Чен, смотри, у меня есть фонарик. Давай запустим? - Не нужен мне твой фонарик, у меня свой есть, - хмыкнул Цзян Чен, показывая небесный фонарь с цветами лотоса. – А тебе следует найти своего унылого Ланя и заставить этого парня улыбнуться, иначе он и весь следующий год проходит с таким постным лицом. Уверен, он дожидается только тебя. - Ты думаешь? – Вэй Усянь даже на носки приподнялся, пытаясь увидеть среди прочих Лань Чжаня. – Но как же ты? Я не могу тебя бросить одного, я же потом не смогу посмотреть в глаза сестрице Янли. Цзян Чен закатил глаза и сделал резкий выпад рукой, хватая проходившего мимо парня в одеждах клана Вэнь. - Я не буду один, видишь? Мы запустим фонарик с этим малым. Эй ты, чего застыл? Ты же еще не нашел себе пару, верно? Как тебя зовут? - Я В-вэнь Н-нин, господин. Фонарики уже разобрали, но мне хватит и просто полюбоваться ими в небе. Не стоит беспокоиться, - побледнев, чуть заикаясь ответил застигнутый врасплох адепт. - Что за чепуха, я выбрал тебя. Давай займи нам местечко повыше. Вэнь Нин робко улыбнулся и пообещал найти лучшее место для запуска фонарика, отошел предупредить товарищей, что за него больше не стоит беспокоиться. – Видишь, я займусь налаживанием межклановых связей, чтобы нам было куда податься после окончания праздника. А ты позаботься о том, чтобы было к кому возвращаться, после того как в Безночном Городе прознают, какое бедствие они приютили. Вэй Усянь, в который раз за сегодня, беззаботно рассмеялся, и полез обниматься. Как же хорошо, что у него есть брат, которого он сам себе назначил. Проигнорировав ворчание последнего по поводу того, что сейчас они разом помнут оба фонарика, Вэй Усянь дождался ответного объятия и только после побежал разыскивать Лань Чжаня. И нашел его в одиночестве наблюдавшим за фонариками в небе со ступеней учебного павильона. Очевидно, Лань Чжань даже не собирался присоединяться к тем, кто сейчас запускал их. - Дай угадаю, тебе проще одному? Но, от меня так легко не отмахнуться, помнишь, да? - Вэй Ин. - Смотри, я отвоевал твоих кроликов. Запустишь со мной? И ничего страшного, если ты с Лань Сиченем уже отправил одного в полет. В Гу Су нет традиции запускать фонарики, а значит нет и запрета если запустить несколько. - Брат не был бы против, но не предлагал. Он там. – Лань Ванцзи указал на группу старших адептов, среди которых Вэй Усянь увидел брата Лань Чжаня, а рядом с ним помимо прочих и снабженца с лисьими глазами, который с улыбкой внимательно слушал наследника Лань. Похоже у этих двоих нашлись общие темы для разговора. - Вэй Ин, ты хочешь запустить фонарик со мной? - Я об этом и говорю. Смотрю все остальные уже в небе. Только мы и Цзян Чен отстаем. Надеюсь ты не будешь против подняться повыше? Это уже было очень похоже на нарушение правил, но Вэй Усянь с Лань Ванцзи забрались на крышу самого высокого здания в Облачных Глубинах, хорошо знакомую Вэй Усяню по прошлым проделкам. - Ну же, поджигай. – Вэй Ин склонился с Лань Чжанем над фонариком, прикрывая маленький огонек от ветра, Лань Чжань поднес его к фитилю, и они как некое таинство наблюдали как фонарик наполняется горячим воздухом и отрывается от поверхности, устремляется в небо. - Ты же не покинешь Гу Су? – вдруг нарушил молчание Лань Чжань. - А что, ты будешь скучать по мне? – шутливо пихнул его в плечо Вэй Ин. Он не ожидал, что Лань Ванцзи повернется к нему и со всей серьезностью ответит: - Буду. - Ну, - Вэй Усянь, смущенно потер щеку, - наверное, я могу задержаться здесь еще немного. О, но, если и не получится, одно обещание мы можем исполнить прямо сейчас. Хотя, может тебе лучше спуститься ко всем, - пробормотал он очень тихо. – Цзян Чен точно переломает мне ноги. - Делай что задумал. Я буду с тобой. - Уверен? – оценивающе посмотрел на него Вэй Ин, и, дождавшись твердого кивка, заулыбался довольно, вытянув из потайного кармана продолговатую трубку. Поколдовав над ней, он схватил Лань Чжаня за руку и заставил отойти на два шага. А затем с громким хлопком в небо взмыл залп, взорвавшийся синими искрами. Вэй Ин ахнул, хватая Лань Чжаня за рукав ханьфу, наблюдая как его самодельный фейерверк достиг своей высшей точки, превращаясь в небольшой сверкающий голубыми сполохами шар, прежде чем растаять. Заглянув в лицо Лань Чжаня, Вэй Ин увидел улыбку, ранее не виданную. И смотрел Лань Чжань при этом не в небо. Он смотрел на Вэй Ина. Во дворе раздались восторженные вопли, десятки мальчишек выкрикивали поздравления или просто громко радовались неожиданному салюту. Но всех перекричал разъяренный рык главы ордена Гу Су Лань: - Вэй! Усянь!!! - Ох, Лань Чжань, мне нужно ненадолго исчезнуть. Позаботься о моем крольчонке. Ещё увидимся! С веселым хохотом Вэй Ин бросился наутек, чрезмерно довольный собой. И только много позже он обнаружит, что всё это время за ним следовал тот, кто никогда его не оставит, и всегда будет на его стороне. Что же до Нового года, в том году Новый год в Гу Су запомнился всем в Облачных Глубинах, положив начало нескольким хорошим традициям.