Ведьма

      — Ты в курсе, что Рыжик явно будет не в восторге, когда узнает, чем ты его опаиваешь? — Цзянь И стоял в дверях, наблюдая за делающим следующую порцию настойки другом. Настойка была уже давно готова сама по себе, но без последнего, тайного ингредиента, которого не было в первоначальном рецепте. — И мама тоже тебя за такое по головке не погладит.       — А ты в курсе, что тебя это не касается. Тем более последний стакан ты сам ему подал. — Пришлось остановиться, или Тянь попросту бы добавил больше, чем нужно, тайного ингредиента. Это могло уже навредить ведьме. — И госпожа Цзянь явно была не против, когда рассказывала об этом колдовстве.       — Серьезно? Мама тебе просто рассказала, а не давала добро. — Парень раздраженно вздохнул и подошел к другу. — А о рисках ты подумал? А о его желании? Что станет с Рыжиком, если ты не остановишься? Нынешним им. У него есть уже своя жизнь. Тебе не будет совестно, если он потеряет все, что имел до этого. — Он редко злился, но Хэ хотелось хорошенько приложить головой о стену. Раз пять. Может, мозги появятся. — Думал, что я и дальше буду в неведении? Или это все из-за того, что ты боишься, что в этот раз ты ему нафиг не сдался?       — Ты слишком много болтаешь. — Вампир недобро оскалился. Бесит эта проницательность. Цзянь слишком хорошо его знает. Естественно ему страшно. Сейчас у его горы есть семья, а обрати он ведьму, то рано или поздно ему придется хоронить этих дохлых рыбок. Одну. Хотя, И то еще ссыкло, поэтом похорон может быть двое. — Я рассчитываю каждую дозу, поэтому все должно пройти хорошо.       — Ты сам себя слышишь? Пусть и недолго, но запах у него стал другим! Так не должно быть! — Как же он злился, что даже улыбочки его не было. А она есть всегда. — Он — другой человек, с другой судьбой. Неужели ты не можешь дождаться мамы или добиться ведьмы как тогда? — Вампир знает ответ – Хэ не может. Идиот, у которого проблемы с головой. — Безумец. Я все понимаю, что ты остался там до сих пор, возле костра, но всему есть предел. Или ты тогда тоже пошел против правил, раз Рыжик поменял к тебе свое отношение?       — Ничего я тогда не делал! — Если Цзянь И сейчас не заткнется, то быть драке. Нужно сдерживаться, а то тьма уже начала сгущаться в этой комнате. — И что плохого в том, что я помогу ему вспомнить? Это просто его прошлая память.       — Но не этим же? — Вампир хлопнул рукой по столу, повышая голос. — Это против правил! А если мама и дала тебе добро, то явно с оговоркой, что сам Мо должен этого хотеть. По его согласию! А тут согласием и не пахнет! Если тебе срать на правила, хрен с тобой, но ведьме плохо было. Даже от его лучших лечебных настоек люди так быстро не отключались. Нельзя вредить ведьме!       — Все сказал? — Вдох-выдох, вдох-выдох, не дать тьме покинуть комнату. Он. Не. Навредит. Мо. Гуань. Шаню. Он следит за его состоянием, поэтому и следующая порция содержит меньше в два раза дополнительного ингредиента.       — Больной ублюдок. — Одарив взглядом, полного отвращения, Цзянь И ничего не оставалось, как временно отступить. Этажом выше, следующая комната была причиной. В ней поселился СиСи, а Тянь явно не в себе был. Того гляди, навредит Чжэнси. — Это последнее предупреждение. Если я увижу, что ты опаиваешь его, я избавлюсь от праха Шаня. И мне плевать на то, что мы серьезно подеремся. — Не став больше задерживаться в это комнате, Цзянь вышел, громко хлопнув дверью напоследок. Додуматься же надо было, поить Рыжика прахом его прошлого тела. У любого безумия должны быт границы!       Шань не заметил, как уснул. Стоило ему выпить настойку, как усталость накрыла его с головой. Еще и камин согревал его, размаривая. Вот он и провалился в сон. Снова. Опять он видит незнакомца, но не может разглядеть его лица. Сейчас он сидит к Шаню спиной, а сам Шань осторожно перебирает его волосы. Длинные. Лопатки закрывают. Сейчас так уже никто не ходит. А этому незнакомцу явно плевать. Он откидывает голову назад, улыбаясь слишком уж довольно, пока Мо копошиться в его голове. Мягкие и черные, они так и норовят выскользнуть из пальцев. Но раздражения не было. Ему во сне нравится трогать чужие волосы, украдкой улыбаясь от чужой улыбки. От нее тепло. Теплее, чем от огня, и щекам горячо. Он явно не привык к такому, не привык к тому, что ему могут так улыбаться. Из-за смущения Шань начинает ворчать, отводит взгляд и сам возвращает голову незнакомца в прямое положение. Пусть в стену пялится и ей лыбится. А после он снова начинает плетение. Это успокаивает. И пылающие щеки, и его самого. Приятное чувство. Нет ни переживаний, ни страхов, ни забот. Только тепло на душе и жарко в груди. Колени же уже давно ноют из-за долгого стояния на них, но пара косиц по бокам, соединяющиеся в одну на затылке, того стоит. Еще пряди впереди выпустить возле лица, да челку на бок, и будет этот незнакомец еще краше. Он определенно привлекателен. Намного привлекательнее его самого. И, пусть Шань не может разобрать лица, он на подсознании это знает. А еще его запах очень знаком. Похож на те вонючки, с которыми он до этого принимал ванну. Фу! Но во сне этот запах ему кажется приятным.       — Ну же, Буренка, заходи! — Цзянь И пытался затянуть корову во двор. Бычок, в отличие от своей подружки, не капризничал и уже жевал сено в подготовленном коровнике. Вампир серьезно задумывался о хозяйстве, поэтому дом для скота уже был готов. Тем более негоже оставлять скотину без хозяев. — Тебя ждут шикарные апартаменты. Давай, не упрямься. Твой дружок скоро все съест. — И почему все смертные такие… Смертные? Не может И тянуть животное со всей силы. Он попросту ее либо задушит, либо веревка отрежет корове голову. На руки ее взять что ли? — И в кого ты такая упрямая? В Рыжика? Ты же тоже рыжая. Может, ты тоже ведьма? — Корова посмотрела на Цзяня явно, как на дурака. — Давай же!       — Ты чего расшумелся? — Чжань Чжэнси выглянул из окна, свешиваясь из него почти наполовину, касаясь подоконника голым животом. Он так сладко спал на новом месте, эти перины были слишком хороши, пока возле дома не раздалось недовольное мычание и возмущенные вопли одного из кровососов. — Если вы не спите, то мы — спим. Имей совесть.       — Доброе утречко, СиСи! — Расплывшись в наиглупейшей улыбке И стал оживленно махать двумя руками, приветствуя парня. Его СиСи, такой сонный, лохматый и, прости господи, полуголый, сейчас хмурит свои прекрасные толстенькие брови, а кожа покрывается мурашками. Вампиру хочется стать этими мурашками. — Буренка ваша капризничает.       — Да не вопи ты! — Шикнул Чжэнси на кровососа, который явно считает его глухим, раз орет еще громче, чем до этого. Еще и на улице ранним утром прохладно, от чего мелкая дрожь бьет по его разморенному сном телу. — Оставь Принцессу в покое. Я сейчас спущусь и помогу.       — Буду ждать тебя на этом же самом месте. — Только тогда, когда Чжэнси скрылся в комнате, Цзянь И перестал махать. — Какой же он хорошенький… Я так тебе завидую, подружка. Ведь СиСи тебя гладил, ухаживал, мацал твои сисечки… Хочу быть тобой! — Животное, если бы могло, точно закатило бы глаза и покрутила копытом у виска. — Если бы я был психом, как Тянь, я бы тебе башку оторвал за то, что крадешь у меня моего СиСи. — Повиснув на корове, вампир с трепетным ожиданием смотрел на входные двери. Неужели он, наконец, сможет без утайки смотреть на старшего Чжаня, разговаривать с ним и вместе что-то сделать? Он так волнуется, что, если бы у него было бы человеческое сердце, то оно однозначно сейчас пыталось бы пробить грудную клетку, а в ушах звенело от гула крови. Он тоже ненормальный, как и Хэ, но, в отличие от друга, он умеет ждать. — Принцесса… Что за идиотское имя тебе дали? Буренка тебе больше подходит.       За всю ночь Хэ Тянь так и не вышел из своей комнаты. Разумеется, он понимал, что поступает неправильно, мешая настойку с прахом. Понимал, что последний прием, пусть он и благотворно сказалась на ранах, навредил разуму ведьмы. Понимал, но все равно сделал новую порцию. Если бы было можно, весь прах бы он добавил в стакан, отправляя Шаня в сон до того момента, пока он не вспомнит всю свою прошлую жизнь. Но из такого сна он может не вернуться, да и не все воспоминания должны возвращаться. Не последние минуты жизни, которые ведьма провел, сгорая заживо. Эти воспоминания не нужны. Их просто нужно забыть. Им всем. Тяню в первую очередь. Может, было бы проще, но он и «проще» — вещи несовместимые. Недостаточно просто рассказать горе о том, что было. Да и не сможет он. Снова будет смотреть блаженно или виновато, неся всякую чушь, которая лишь оттолкнет. Если бы И все помнил, то Тянь позволил бы ему рассказать о том, как все было, но друг не помнит, а он только и может, как смотреть на стакан со снадобьем. Трусливый дурак.       — Лови ее! — Корову удалось затянуть во двор, но после животное словно обезумело и теперь носилось сломя голову, не даваясь ни хозяину, ни вампиру в руки.       — Что на нее нашло? — Чжэнси уже изрядно вымотался, гоняясь за Принцессой, поэтому тяжело дышал, то и дело стирая пот со лба, а накинутая впопыхах рубашка липла к телу.       — Я боюсь ее! — Вампир не сколько бегал за коровой, а сколько убегал от нее. — Что за дьявольское создание? СиСи, спаси меня!       — Беги ко мне! — Он сам уже кричал во весь голос. Это утомляет. — Я попробую схватить веревку!       — И она тебя протащит по земле! — Когда же корова устанет? Даже ему, почти бессмертному, уже тяжко, а чудовище даже не запыхалось.       — Тогда ты лови веревку! — Парень еле успел отпрыгнуть с линии бега.       — Тогда я ее убью! Я же не смогу рассчитать силу! — Какой позор. Он чуть не плачет уже от стыда. А еще корова гадит на дорожку. Фу! Цзянь И больше не хочет быть фермером.       — Вы с ума посходили? — Цзы Цянь вышла в ночной рубашке явно злее, чем ее брат до этого. — Вы время видели? И что вы делаете с моей Принцессой?       — Мы делаем? — Чжэнси чуть не влез в коровью лепешку. — Глаза разуй! Я говорил тебе, что она неадекватная!       — Давай я ее все-таки грохну, а после устроим пирушку? — Коровий рог чуть не задел вампира. — Или она меня сейчас убьет сама!       — Детский сад. — Девочке даже смешно не было. Нельзя ее будить. А еще нельзя будить братца Шаня. Он точно всех поколотит. Поэтому младшей Чжань ничего не оставалось, как помочь. Стоило ей начать свистеть, как Принцесса отвлеклась от погони за кровососом, постепенно замедляясь. И, чем дольше девочка свистела, тем спокойнее становилось животное.       — Это что сейчас было? — Цзянь И остановился лишь тогда, когда корова подошла к хозяйке, подставляя свою голову для ласки.       — Я до сих пор не понимаю, как у нее это выходит. — Чжэнси еле держался на ногах, хватаясь за забор и хрипло дыша. А еще у него забились все мышцы. Не дойти ему самому теперь. Давно он так не бегал. — Но корова только Цзы Цянь слушается, поэтому мы с Шанем к ней не подходим. Опасная зверюга.       — Это точно. — Проигнорировав гадкую ухмылку и, о боже, средний палец от девчонки, И подошел к парню, подавая руку. — Давай, помогу.       — Было бы чудесно. — Кто он такой, чтобы отказываться? Тем более этот кровосос вроде не плохой парень. Плохой точно бы убил корову, а не носился от нее, как угорелый. Поэтому Чжэнси выпрямился с трудом и, повиснув на чужом плече, побрел в сторону дома. — Найдешь, где Буран? — Обратился он уже к сестре. — Коровник был за домом, так Цзянь И в процессе беготни говорил.       — Разберусь. — Махнув брату рукой, девочка все еще гладила корову. — Иди, приведи себя в порядок, а то тебя даже нюхать не нужно, чтобы понять, что ты воняешь.       — Сама ты воняешь. — Цзянь И, скривил лицо, дразня так невыносимую девицу. Ничего она не понимает. СиСи всегда пахнет великолепно. А еще он только что назвал его по имени, а это стоит его унижения и загаженного двора. День начинается великолепно.