Ведьма

      — Вот это хоромы! — Цзы Цянь крутила головой, пытаясь не пропустить ни один момент в интерьере. Снаружи поместье было внушительным, но внутри оно казалось куда больше. Словно не логово вампиров, а вилла какого-то монарха. Все слишком дорого.       — Это ты наш прошлый дом не видела. Он был в три раза больше, но его сожгли. — Цзянь И улыбался с реакции девчонки. — Столько добра пропало. А это, — вампир махнул на расшитые шторы, — старье. Не хотелось сюда привозить все пожитки. Тем более мы же тут временно. Вот сделаем, что должны, и найдем себе место получше. А если бы увидела замок семейства Хэ, то точно инфаркт бы получила. Он стоит на горе, вокруг непроходимые многовековые леса, и вот о нем точно можно сказать «дорого-богато». А еще у них акулы есть.       — Вот же брехун. — Девочка покрутила пальцем у виска. — Они же большие. Где же они их держат?       — В море. У них замок на горе, а гора у моря. Подземный ход есть, который ведет к воде. Там они их и держат. — И поежился, вспоминая, как впервые увидел этих чудовищ. Белые акулы — не самое лучшее домашнее животное. Завели себе рыбок…       — И чем же их кормят? — Цзы Цянь все еще не верила.       — Скотом. — Специально сделав голос ниже, вампир склонился к уху, словно рассказывал секрет, а после как завопит ей на ухо. — Или людьми! Дюжина на одну рыбку!       — Придурок! — Завопила девочка, ударив Цзяня по животу и отбегая от него. — Я все братьям расскажу, что ты меня пугаешь!       — Удачи. — Вампир хохотал в голос. Так забавно вопила эта девчонка, и лицо смешное сделала. — Ладно, пошли, покажу тебе кухню. Мы ей не пользовались, поэтому там может быть грязно. Продукты там же найдешь.       — Держись только от меня на расстоянии. — Фыркнула Цзы Цзянь и, вздернув носик, пошла вперед. Пусть они и согласились на их условия, но это не повод над ней издеваться. Рука у нее тяжелая, и она не побоится стукнуть кровососа.       — Как он? — Хэ Тянь стоял рядом с одной из комнат, когда Чжань Чжэнси вышел, тихо закрывая за собой дверь. Ведьме в дороге стало плохо, но помощь от вампира он всячески отвергал, поэтому ему только и оставалось, как ждать, по Чжэнси закончит с перевязками и устройством Шаня.       — У него снова жар. — Парень вздохнул, устало взлохматив свои волосы. — Настойку принял, повязки я сменил, сейчас спит. Волнуешься? Не стоит. Шань — крепкий парень, справится.       — Ты меня в этом убеждаешь? Или себя? — Человек слишком волнуется. Даже считывать не нужно, чтобы понять.       — Что мне делать? — Чжэнси раздраженно посмотрел на одного из владельцев поместья. Не доверяет он им, и, будь у него выбор, он бы никогда не согласился на помощь вампиров, но выбора не было. — Плата за защиту.       — А ты все так же меня не любишь. — Тянь наигранно расстроился. Охотник его не сразу принял. Цзянь И рассказывал. Сейчас, видимо, тоже нужно много времени. Человеческого. — Я не помню, но мы неплохо ладили когда-то, поэтому не нужно считать меня врагом. Я не самый плохой вариант. — Отойдя от стены, вампир хлопнул человека по плечу, проходя мимо. — Просто будь рядом с ним.       — Ладно. — Чжань постоял еще немного в коридоре, пока спина Хэ не скрылась за поворотом, а после вернулся в комнату друга. Пусть лекарь и заверил тогда их, что жизни ничего не угрожает, но волнение все равно было. Пока Шань не поправится, Чжэнси должен быть рядом.

      — Шань, открывай. — Цзянь И уже несколько минут без успеха стучался в дверь лесного дома ведьмы. Не важно, какие там недопонимания или ссоры, ведьма должен быть рядом с ними, чтобы вампиры могли его защищать, а не сидеть в этой лачуге. Еще и ему досталось, когда Шань сбегал из их дома… Чем Тянь вообще думает? Его СиСи даже домой зайти не может — все поместье окружено тьмой, непригодной для живого. — Я просто поговорить пришел. Если хочешь, то не пускай меня в дом, но я тебе не враг.       — Боже, — дверь резко распахнулась, чуть не попадая гостю по лицу, — ты мертвого достанешь. — Шань отошел, пропуская И. Не нужно было этого делать, но и через дверь неудобно говорить. Тем более он уже почти закончил собираться.       — О… Спасибо. — Вампир улыбнулся, заходя. Он еще не был в доме ведьмы. Светло, но пыльно, и деревом приятно пахнет. — Куда-то идешь? — Кивнул он на накидку на стареньком стуле. Про покрасневшие глаза лучше тактично промолчать. — Давай, с тобой схожу. А потом домой, да?       — Я не вернусь. — Нужно было взять с собой хоть что-то, а не бежать без ничего. В его доме ничего не осталось после того, как он перебрался в логово вампиров. Только накидка, которая чудом была забыта. — Чжэнси скажи, чтобы не искал и вернулся домой.       — Ясно. — Больно, стыдно, разочарование в себе, страх — люди поразительные, раз могут столько чувствовать одновременно. — Не расскажешь, что случилось, раз ты сам решил идти охотникам навстречу? — Нужно говорить мягко и беззаботно, чтобы не спугнуть. Ведьму любой ценой нужно вернуть домой. — Если тебя Тянь обидел, то я ему врежу и не подпущу к тебе ни на шаг. Мама скоро будет, а там, если хочешь, можешь уйти, хотя, я привязался к тебе и буду грустить, если ты уйдешь.       — Я все равно рано или поздно умру. Так какая разница? Если по судьбе мне суждено погибнуть в огне, то так тому и быть. — Кто бы мог подумать, что он тоже привяжется к этому громкому кровососу. И сейчас ему даже жаль, немного, что это, скорее всего, последняя встреча.       — А можешь и не умереть. — Цзянь И склонил голову, мягко улыбаясь. — Вечная жизнь с нами. Здорово же? Хэ Тянь может обратить тебя. — Отлично, ляпнул, не подумав, что теперь Рыжику еще больнее стало. Значит, из-за обращения поругались. Хэ-высокомерный кусок говна-Тянь отказал что-ли? — Или мама. Уверен, она будет только рада поделиться с такой сильной ведьмой своей кровью. Будет классно, я тебе говорю.       — А ты уже кого-либо обращал? — Шань осматривал дом в надежде найти что-то полезное для долгой дороги. И не сталкиваться взглядом с И. Он хороший парень.       — Я? Ты чего такое спрашиваешь? — Громче, чем нужно и смущенно отреагировал вампир на вопрос. — Это слишком, даже для меня такое спрашивать. Развратник! Рыжик, ты самый настоящий развратник!       — А? — Даже все чувства приглушись, оставляя одну растерянность в компании с недопониманием. — А что я такого спросил?       — Ты действительно не понимаешь? — Пытаясь остудить свои пылающие щеки, Цзянь И приложил свои ладони к лицу. Главное не заморозить случайно ведьму, поэтому холод должен быть лишь на руках. Судя по тому, как Шань отрицательно качал головой, действительно не понимает. — В общем, — прочистив горло, вампир сел на стул, собираясь с мыслями, — это сродни, ну, я не знаю, венчанию у верующих, или, там, лебеди на всю жизнь с одной парой, или… Не знаю, как еще объяснить. Секс и прочая лабуда для нас не так важна, как это. Первое обращение абы кому не предлагают. Дальше, хоть собаку обращай, а первое — самое волнительное. Милый, Тянь — тупой ублюдок, я уверен, что он уже передумал, но не знает, как извиниться. Он, тот еще урод, это я тебе говорю как тот, который знает этого скота уже как пять сотен лет, но я же вижу по нему, что он на тебя слюни свои льет день и ночь. Ты бы видел, что дома сейчас твориться. Все здание в черной дымке. Дай ему время, ладно? А сейчас, пошли домой, чтобы я мог начистить его самодовольную рожу. Ты же мне дашь свою чудо-пыль, чтобы он побитым еще с неделю ходил?       — А как же все это? — Ведьма указал на пустые полки, где когда-то стояли его бесконечные травы. — Я же больше не смогу быть ведьмой. И, это я отказался.       — Кто тебе такую чушь сказал? — Вот и картина полная собралась. Ведьма отказал другу, друг разозлился, ведьма в ответ тоже разозлился, наговорили всякого друг другу, натворили дел, а все из-за того, что к нему никто не пришел за ответами. Его мама — покровительница для ведьм, и самых лучших она себе забирает, обращая. Правда, не своей кровью. — Сможешь, да еще такое, что тебе даже не снилось. Белых травников у мамы еще не было, поэтому не могу сказать, как ты изменишься, но это будет точно что-то очень крутое! Развели вонь из нечего, а мне переживать! Все, пошли домой! — И, не став больше церемониться с ведьмой, вампир резко поднялся и, закинув Шаня себе на плечо, побежал прочь из ведьминого логова.       — Зачем вытащил меня? — Хэ Тянь держался на расстоянии от охотника. Тьма уже не такая густая и человеку не навредит, но лучше быть осторожным. Цзянь И не простит его, если он навредит его человеку.       — На охоту. — Это не его дело, но безопасность друга важнее. Да и вампир не такой плохой, каким казался в самом начале. — Проветриться тебе надо, а не то оранжерею погубишь, а Шаню она нравится.       — Он ушел. Какая теперь разница? — Как можно безразличнее ответил вампир, смотря себе под ноги. Пусть все пропадет, что нравилось этой еде. Стоп! Шань — не еда!       — Цзянь И пошел за ним, значит к ужину будут. — Присматриваясь и ища следы, Чжэнси старался двигаться как можно тише. Зайцы тут точно были недавно. — Он весьма настырен и умеет добиваться своего. У Шаня же тяжелый характер, если ты еще не понял. Побесится и успокоится. Не бери в голову.       — Срать. — Неправда, но чем быстрее он забудет ведьму, тем быстрее перестанет болеть. — Помощь нужна? — Кивнув вперед, Тянь так старался перевести тему. — Немного дальше прячется парочка зайцев.       — Только после того, как ты перестанешь строить из себя бог знает что. — Посмотрев в указанную сторону, охотник стал целиться в будущую добычу, наводя арбалет. — Все, не отвлекай.       А дальше Чжань Чжэнси толком и не понял, что произошло. Вот он прицелился в жирненького зайца, выпускает стрелу, которая несется к цели, предзнаменуя вкусный ужин, но цели так и не достигает. Хэ Тянь решил проявить более активное участие в охоте, поэтому оказался на месте раньше стрелы, спугнув добычу и словив эту же стрелу в бедро.       — Совсем из ума выжил? — Чжэнси редко на кого повышал голос, но этот дурак… — Сдохнуть хочешь? Давай без моего участия тогда!       — Извини. — Совсем ему не больно. Только зайцы убежали. Обидно. — Да и ничего со мной не будет. Я же не смертный. Сейчас вытащу, и все заживет.       — Не смей! — Парень пытался остановить вампира, но то оказался быстрее, вытаскивая стрелу из бедра. — Ты можешь меня послушать хоть раз? — Вместо того, чтобы смотреть на волшебную регенерацию, Чжэнси присел на колени перед вампиром, зажимая тому рану. Не хорошо, ой, как не хорошо все. — Блять!       — Да чего ты так разорался? — Непонимающе Тянь уставился на человека. — Все же уже должно… Да еб твою мать! — А вот теперь больно. И кровь его не останавливается, проходя между пальцев охотника. — Чем ты меня подстрелил?       — Шань все мои стрелы своей пылью обрабатывает. Мало ли на кого я наткнусь. — Дела плохи. Вампир же не может умереть от потери крови? Или может? — На оборотней тоже действует.       — Блять! — Повалившись на землю, вампир уже сам пытался зажать рану. Будь прокляты все ведьмы в мире, которые знают, как заговаривать такую пыль!       — Все будет хорошо. — Оторвав кусок своего рукава, охотник принялся туго затягивать рану. Его сосед как-то раз тоже словил шальную стрелу, вытащил ее, да и помер от потери крови. Есть там вена, или артерия, или сосуд — Чжань не лекарь, и ранить ее ни в коем случае нельзя, а если и поранил, то не смей вытаскивай. — Шань разберется.

      Шаню казалось, что он лежит в облаке. Было так мягко, так свежо, что глаза не хотелось открывать. Он никогда не чувствовал подобного. Или мамины объятия были такими же? А еще пахнет куриным супом, заставляя желудок заурчать.       — Я знаю, что ты проснулся. Тебе нужно поесть, чтобы поправиться. — Нужно поблагодарить Цзянь И за то, что уговорил семейство с глазами дохлой рыбы пустить его к ведьме.       — Ты! — От сонного блаженства не осталось и следа. Вампир! — Что ты тут делаешь? — Подскочив и садясь в кровати, Шань отполз к спинке, натягивая одеяло до самого подбородка, и теперь, пусть и сонно, но с опаской смотрит на вампира с тарелкой супа в руках.       — Я. — Нельзя улыбаться, когда ведьма болен, но сейчас он так похож на себя прошлого. Тот тоже так поначалу реагировал. — Как спалось? Если ты забыл, мы теперь дружная большая семья.       — Изыди, бес! — Точно. Они же теперь под защитой кровососов… Лучше бы он не просыпался. — Ладно. Что мне сделать? Дай мне пару минут одеться, и готов приступить к работе.       — Ух, как же ты быстро меняешь настроение. — Хэ Тянь точно выглядит странно с этой блаженной улыбкой. — И так рвешься в бой. Серьезный какой. Сначала поешь, а о работе позже. Твоя сестрица чуть кухню не спалила, но смогла приготовить то, что тебя не отравит.       — Хорошо. — Жуткий вампир. Чего он лыбится? — Оставь, я позже поем. Сначала лекарство нужно. Спасибо, что принес. Можешь идти.       — Я покормлю тебя. И зелье твое рядом на тумбочке. — Осторожно поставив тарелку с супом туда же, Тянь подал стакан с настойкой. Эта будет лучше.       — Поесть я и сам могу. — Скривившись от воображаемой картины, Шань принял стакан, принюхиваясь. — Откуда у тебя это? У меня такого не было.       — Ведьма научил. Очень одаренный был. Вот и я запомнил. Мало ли ведьма заболеет, а лекарства готового не будет. Лунные цветы в полнолуние самые лучшие для лечения. — Так и хотелось разгладить хмурую складку между бровями, но ведьму это может напугать. — Поэтому выпей лекарство, поешь и ложись снова спать, чтобы завтра уже приступить к работе, раз так тебе неймётся.       — У тебя видимо пунктик на ведьму? — Выдохнув и опустошив стакан залпом, Мо Гуань Шань закашлялся. Сколько это лекарство настаивали? Пряное, сладкое, хмельное. Эту настойку срочно нужно закусить.       — Хороша, правда? — Подав суп, вампир не спешил уходить. Не хотелось. — Закусывай, а то запьянеешь. — Чушь, что от ведьмы только душа. Он, прежний, сейчас перед ним, выхватывает из его рук тарелку, и жадно ест, а в глазах из-за градуса слезы стоят. Просто Шань, его гора, ничего не помнит. Ни хорошего, ни плохого. А так, все как раньше. — Ведьма и не такое делал. Представь, мог раны незаживаемыми сделать, а потом исцелить. Дважды со мной такое проворачивал. Правда, второй раз я сам стрелу словил и чуть не помер. И до этого шавкины укусы исцелил.       — Как тебя зовут? Хэ Тянь верно? Так вот, ты, Хэ Тянь, точно скорбный голову, раз лыбишься, когда говоришь о том, что тебя калечили, и ты чуть не помер. — После четверти тарелки полегчало, но в животе и в груди все равно было горячо. — Твоя ведьма явно сумасшедшая истеричка. Хотя, я ее, наверное, понимаю. Я бы тоже такое провернул, если бы ко мне лез кровосос. Бедная девка.       — Я в этом не сомневаюсь. Кушай, и отдыхай, ведьма-истеричка. — Позволив себе вольность, а именно потрепать в миг ощетинившегося парня, вампир направился на выход, позволяя себе еще и сболтнуть лишнего. Все равно рано или поздно Цзянь И проболтается. — Я к тебе полез, и ты сломал мне нос и пылью вашей блядской в лицо дунул, но это того стоило. И ты никогда не был девицей. И ни себя, ни крови своей ты не жалел ради такой твари, как я. Но вместо благодарности, я не уберег тебя. Вот и весь пунктик. — И, пока он не вывалил на опешившего парня еще больше информации, в которую сложно поверить, Тянь вышел из комнаты. Ведьме нужно много спать и не нервничать. И съесть этот суп. Не зря же он девчонку третировал, пока она готовила.

      — Что случилось? — Цзянь И почувствовал кровь, поэтому выбежал навстречу. Неужели Чжэнси с Тянем нарвались на блохастых? Шань уже должен был добраться до комнаты со своими зельями. Этим тварям не жить.       — Ты не поверишь. — Вампир, если бы его не держал охотник, уже давно бы упал. — Стрела с блядской ведьмовской пылью.       — Это несчастный случай. — От тряпки мало толку, нужно поторопиться. — Шань вернулся?       — Да. Я сказал, что кто-то из вас истекает кровью. — Очень интересно узнать, какой такой несчастный случай произошел, но один очень говнистый вампир вот-вот начнет концерт по заявкам. — Мне нужно к Рыжику предупредить его. И, — обратился Цзянь к бледному другу, — даже не начинай. Нельзя было ко мне подойти и спросить, что произойдет, если ведьму обращать? Ты нахера Рыжика напугал, дубина? — Не сдержавшись, И отвесил раненому подзатыльник, а после уже мягко заговорил с охотником. — СиСи, дотащишь?       — Ага. Подготовьте все. А мы будем через пару минут. — Ворота и правда были близко.       — Чем тебе еще помочь? — Чжэнси только принес таз с чистой водой, пока Шань мешал лунные цветы с другими настоями, а Цзянь обтирал Тяня холодным полотенцем. У раненого началась лихорадка, а такого не должно было быть.       — Нужно промыть рану. И разведи огонь. — Придется прижигать рану. И это все из-за того, что стрелы каждый раз обрабатываются заговоренной пылью. Слишком много пыли уже попало в кровь, а таких снадобий, чтобы за раз помогло, просто нет у ведьмы. Тут большая работа предстоит.       — Слышишь, как ведьма за тебя волнуется. — От мокрой тряпки совсем мало толку. Тянь горит и в бреду что-то бормочет. — Я сделаю так, что жарко не будет. — Выдохнув, И сконцентрировал холод в руках, возвращая их на лоб. — Рыжик, поторопись, пожалуйста.       — Сейчас. — Последний ингредиент был добавлен в чашу, заставляя содержимое слегка дымиться. — Полностью не поможет, но выбора у нас нет. — Закусывая губу, Шань старался не смотреть на вампира в бреду. Только на рану, а иначе он просто потеряет самообладание. Не резать же себе руки, да и не хватит его одного. И бесполезно это, пока пыль не выгонят из тела.       — Я не понимаю, чистая ли рана. — А вот Чжэнси уже был на грани.       — Все хорошо. Иди, разведи огонь и наколи мне нож. — Не хорошо. Все очень плохо. — Цзянь И, приподними его и дай все выпить. Больно не будет, но из раны должна выйти вся пыль, поэтому готовься к тому, что нам придется всем отдать свою кровь.       — Рыжик, — вампир взял чашу, всхлипывая, — не выйдет. Если и исцелятся, то моя не поможет при таком повреждении, а мешанина только сделает хуже. Мы же древние, у нас везде особый статус… Тянь умрет?       — Возьми себя в руки! И начинай давать лекарство, или я тебя первым на тот свет отправлю! — Пришлось накричать на вампира, который уже реветь начал. Никто не умрет сегодня. Не в его смену. — Я что-нибудь придумаю. Но сначала нужно вывести отраву.       Стоило небольшой порции зелья попасть в организм, как из раны пошла черная кровь. Ее оказалось меньше, что не могло не радовать. Видимо Чжэнси успел затянуть рану до полного распространения. Нужно лишь не пропустить момент, когда кровь станет чистой и прижечь эту чертову рану. Дальше нужно сбить лихорадку, обезболить и выхаживать, пока хотя бы губы не станут живого цвета, а не сине-бледного. Ничего сложного. Главное, не давать рукам дрожать, пока они зажимают рану с чистой кровью, не давать голосу ломаться, пока кричит Чжэнси принести раскаленный нож, не давать слезам наворачиваться, пока ослабленный и сдавленный крик сопровождает шипение от прижигания раны, и не давать ногам ватными становиться, пока он идет к своим запасам, чтобы начать делать следующее зелье. Нужно залечить этого дурака настолько, чтобы хватило его одного, так как смешать не выйдет. Только руки дрожат, голос ломается, слезы уже давно намочили щеки, а ноги ватные, потому что Шань не знает, что делать дальше. Он не владеет такими знаниями, которые помогут. Он всего лишь обычный смертный, который причинил боль тому, кого любит, и тому, кому не может сейчас помочь из-за своей трусости и глупости. Ну, ничего, все у него выйдет, пока Цзянь продолжает сбивать жар своей силой, а Чжэнси, взяв себя в руки, накладывает мазь от ожогов. Все будет хорошо. По-другому никак, ведь он должен сказать этому высокомерному куску говна, что согласен, черт возьми, на эту бесконечную вечность. Но это потом. Сначала нужно перемолоть в порошок эти орехи с ягодами, добавить несколько капель масла, снова перетереть, прогреть на огне, бросить пару щепоток…