Ведьма

      — Ты на какой черт в полнолуние выперся на улицу? — Ведьма, раздраженный и злой, носился по комнате, собирая разные травы. Дело плохо. Вампир может убить оборотня, как и оборотень вампира. А у этого полудурка прокусано бедро и плечо. Еще чуть-чуть, и башку ему бы отгрызли, а этот дебил лыбиться да букетик в руках держит. Лунные цветы. — Ты головой своей думал?       — Нет. Никогда не думаю, когда дело касается тебя. — Как за него переживают… Красота. Может, еще как-нибудь выйти погулять под луной? Небезразличен. — Выйдешь за меня?       — Ты мне еще поболтай. — Ух, как же хотелось стукнуть побольнее этого идиота. А он совсем не понимает, что мог умереть? Букет ему протягивает и осоловело смотрит. И зачем он рассказал ему об этих лунных цветах? Да, в полнолуние они самые полезные, но и на следующую ночь еще сгодятся. Не было нужды так рисковать из-за каких-то цветов. — Я не знаю, что я могу сделать. — Все не то. Волчья слюна — тот еще яд. Людей выходить тяжело, а тут вампир. Обычные снадобья не подойдут. — Давай их сюда. — Грубо вырвав цветы из рук, ведьма стал прислушиваться к каждому бутону.       — Расслабься. Все пройдет. Только время нужно. — Пульс зашкаливает, чувство безысходности, упрямство, страх — тянет на признание в любви. — Я же говорил, что добуду тебе все, что ты захочешь.       — Ну не такой же ценой. — Не помогут эти цветы. Может зверобой? Где-то у него была коробка. — Мозги себе добудь. Я этого очень хочу. — Главное не смотреть на раны, а то точно потеряет последнее самообладание, которого и так почти не осталось. — Цзянь И где вообще черти носят?       — О, тебя явно смутит ответ, поэтому я тактично промолчу. — Усмехнувшись, вампир все не мог отвести взгляда. Ведьма вот-вот сейчас слезу пустит. Точно признание в любви. — Просто иди сюда и оставь в покое свои зелья.       — Нужно остановить кровь! — Ну вот, голос сорвался. Да пусть хоть лопнет от важности. Если он сейчас же не придумает, как остановить кровотечение, то быть трупу. Как же вампиры восстанавливаются после подобных драк? — Как это у тебя происходит?       — Малыш Мо, ты специально задаешь мне такие вопросы, на которые я могу ответить все что угодно, но только не то, что ты хочешь услышать? На данный момент я решил, что ты меня спросил о всяком неприлично-развратном. — Пришлось протянуть руку, чтобы ведьма решился подойти. — Лучше пожалей меня. Все сразу же пройдет.       — Как вы так быстро заживляете свои раны? — Есть настойка. Она уже хорошо выдержана и может помочь. Нужно попробовать, поэтому прихватив бутылочку, только тогда ведьма подошел. — Я не обещаю, что это поможет. Если бы можно было добыть кровь и плоть ранившего тебя, я бы мог попробовать…       — Какой же ты иногда болтливый. — Уже можно не спрашивать разрешения. Они прошли этот этап. Поэтому вампир притягивает ведьму к себе ближе и, обнимая, утыкается ему лицом в грудь, шумно выдыхая. Так хорошо. И совсем не больно. — И, — даже в голову лезть не нужно, чтобы понять, что у этого рыжего в мыслях, — ты не пойдешь к оборотням. И просить у них ничего не будешь. Ни сейчас, ни утром. Не у этих шавок. Просто постой так, и у меня все пройдет.       — Почему тебе можно меня оберегать, а мне тебя нельзя. Это несправедливо. — Посмотрел на рану. Теперь приходиться губы кусать и глаза поднимать, чтобы слезы не полились. Глупые цветы. — Позволь помочь?       — Нет. Не позволю. Госпожа Цзянь будет лишь через полгода, и мне очень не хочется, чтобы тебя поймали, будь то охотники или оборотни. — Не скажет он, что нужно сделать, чтобы рана затянулась. Поесть. Все просто. Но ведьма — не еда. Его нельзя даже мысленно кусать.       — Эгоист. — Зарывшись в черные волосы пальцами, ведьма подумал, какой же он глупый. Если зельями и настойками вампиру не помочь, всегда есть самый верный способ. — И я эгоист. Поэтому ты сделаешь то, о чем я попрошу. Так ты сможешь и дальше меня оберегать.       — А если не смогу остановиться? — Решимость без тени страха. Даже тьму его прогоняет, не давая к ним подступиться. — Тебя тогда не станет.       — Сможешь. — Оставив поцелуй на макушке, ведьма поднял лицо вампира на себя, вынуждая посмотреть себе в глаза. Пусть вампир уведит, что ведьма не боится, что доверяет. — А если не сможешь, то это мой выбор. Это больно?       — Я сделаю так, что больно не будет. — Лучше он сам укусит, чем ведьма себя поранит. Лучше пусть он будет винить себя осознанно, чем навредит бессознательно. Раненый вампир — хуже оборотня, особенно если чует кровь. Поэтому вампир берет чужую руку, целуя ладонь со следами от ногтей перед тем, как вонзить клыки в совсем не тонкое запястье. Он уже себя ненавидит, но ведьма… Кроме невероятного тепла ничего в янтарных глазах нет. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

      — Звучит, словно сказка. Пусть и грустная. — Цзы Цянь сидела на крыльце вместе с братом и вампиром, пока лекарь пытался помочь братцу Шаню за закрытыми дверями.       — Я бы многое отдал, чтобы это все оказалось сказкой или дурным сном. — Цзянь И смотрел в никуда пока рассказывал о том, почему он так обрадовался, когда нашел ведьму. — Но было и много веселого. За какой-то год два смертных показали нам, что можно жить по-другому. Да и вернуть вас оказалось не так сложно, хотя кроме моей матушки такое точно больше никто не провернет. Это сложная магия.       — То есть ты хочешь, чтобы мы поверили в то, что вы знали нас? — Чжэнси не перебивал рассказ вампира, пока тот говорил. — И то, что нас когда-то убили? Это бред.       — Я не знаю ведьмы. Я просто не помню, а Тянь не помнит тебя. Я же говорил. — Словно СиСи дурачок, И поправил парня. — А то, что ты не веришь, ничего. Ты и тогда на нас косо смотрел. Только через пол года смог с нами сесть за один стол и смеяться. Тем более от тех, кого мы знали, у вас только душа, не характер, не привычки, а только душа. Хотя, сходство поразительное. Рыжик такой же ворчун, а СиСи подозрительный и спокойный. Только я понимаю это, но Тянь нет. Для него ваш Шань — это полностью его ведьма. Как я говорил, у него совсем рассудок помутнился, когда ведьму сожгли.       — А как братик умер? — Девочка подсела ближе к вампиру. Пусть он ей и не нравится, но кровосос теплый.       — Он пытался не допустить казни. — Пришлось закрыть глаза, а то разреветься ему не хватает еще. О чужой беде всегда легче говорить, чем о своей. — Вот люди и убили его в назидание остальным. А мы не успели. Нас просто не было рядом.       — И где вы были? — Чжэнси немного резко поднялся на ноги, а голос был встревоженным. И обиженным? Нет. Разочарование. — Почему допустили подобное? Вы же обещали защитить! — Это не его злость. Определенно.       — Матушку могли в любой момент поймать. Поэтому мы и вышли ее встретить. А люди, твари, задурили ведьме голову. — Будто он не понимает, что не должны они были людей оставлять одних. И мать их отругала, когда они ее встретили. — Я не простил себя, но сделать мы уже ничего не могли, кроме того, как вернуть вас.       — Лучше бы вас тут никогда не было. — Процедив сквозь зубы, парень направился в дом. Он знает травы Шаня и может быть полезным лекарю.       — Ты на него не злись. — Цзы Цянь проводила брата взглядом. — Просто слишком много все за день случилось, еще и ваши рассказы… Кстати, а где твой друг?       — Тянь? Он уже близко. — Пусть девчонка ему и не нравится, но хоть кто-то с трезвым рассудком среди них. — Могу я тебя попросить о кое-чем?       — Я приглашу его в дом, если ты об этом, но если вы навредите нашему дому, я лично вам в рот чертополох засуну и подпалю. — Не хотелось ей этого делать, да и брат будет ругаться, но с другой стороны — если бы она потеряла дорогого для себя человека, а после встретила его и не смогла даже подойти, то ей было бы очень грустно. — А теперь отодвинься от меня, извращенец.       — Сама ко мне липнешь, дура. — Так-то лучше. Совсем скоро его друг явится сюда и ему нужно будет приложить не мало усилий, чтобы отчаяние Тяня не поубивала всех живых.       Как и говорила Цзы Цянь, стоило Хэ Тяню оказать в их дворе, она сама пригласила его в дом, открывая перед вампиром дверь. Лекарь только ушел, а Чжэнси убирал мази обратно, оставляя только нужные, а сам Шань все так же был без сознания. Хоть дышит уже спокойно и ровно.       — Послушай меня, — хуже быть не может, Тянь нестабилен, а непроглядная тьма идет за ним следом, — лекарь сказал, что ведьма жить будет. Травки-муравки даже в этой жизни наш Рыжик собирает, дай боже. — Еще и рана это на боку… Нужно его напоить кровью, и желательно побыстрее. — Сейчас он спит. Давай завтра придем? Фруктиков принесем? — Мама однозначно им головы поотрывает. — А будить ведьму — дурная идея. Он же нас побьет.       — Отойди. — Ведьме больно. Ведьма слаб. А все из-за того, что его снова не было рядом. — Или я сам тебя подвину.       — Вы тут еще подеритесь! — Цзы Цянь встала между вампирами, шикая на них. — Если будете шуметь, я вас выставлю. А ты, — девочка тыкнула пальцем в бок раненного вампира, — перевяжи рану, а после, как посмотришь на братца Шаня, иди к стражам. Они дадут тебе крови. А если вас что-то не устраивает, то валите к чертям собачьим. Братик, дай ему повязку.       — Ага. — Лишь смог выдать Чжэнси. Иногда его младшая сестра может быть слишком взрослой. И за это ей сегодня отдельное спасибо.       — Он точно не кинется на него? — Чженси поставил перед вампиром кружку с чаем. Что он, что гость, что сестра не сводили взгляда с Тяня. Вампир сидел напротив раненного и даже руку не тянул в сторону спящего. Просто смотрел, и от этого взгляда, полного печали, становилось грустно остальным.       — Он себе сердце вырвет быстрее, чем навредит ему. Осознанно. — В этом ветхом доме и так темно было, а из-за Хэ даже огонь казался тусклым. Главное, такая тьма не навредит ни кому в этом доме. — Спасибо, что разрешили ему побыть рядом с ним.       — Сестру благодари. — Парень вздохнул, отводя взгляд. Тяжело ему смотреть, да и не правильно это как-то. Словно подглядывает за чем-то личным. — И у стражей за нас заступитесь. Нас дураками считали, когда мы просили защиты от оборотней.       — Даже если они откажутся, мы защитим. Не как сегодня. Но об этом уже на свежую голову. — Последовав примеру Сиси, Цзянь тоже отвернулся. — Завтра все обсудим.       — Тебе бы поесть. — Цзы Цянь подошла с тарелкой ухи к вампиру, который пустыми глазами смотрел на спящего Шаня. На боку уже красовалась повязка, сквозь которую проглядывала кровь. — У нас точно крови нет, но вот. — Она протянула вампиру суп. — Это братец Шань готовил. Он хорошо готовит. Твой Шань умел готовить?       — А? — Больше по инерции Тянь забрал из чужих рук тарелку с ложкой, смотря на содержимое. Человеческая еда.       — Спрашиваю, тот, другой Шань готовил вам? Вам же не нужна обычная пища, но мало ли. — Померев температуру рукой у рыжего парня, девочка взяла стул и села рядом.       — Готовил. Было вкусно. Если бы я был человеком, то только бы и ел его стряпню. — Аромат супа перебивал запах чужой крови. Она не идет, но раны есть. Шрамы могут остаться. А все из-за той шавки, что сбежала. Он убьет его.       — Тогда попробуй. Думаю, что он готовит так же, как и раньше. — Почему она с ним разговаривает? А бог знает. Просто ей жаль стало этого вампира. Сидит, выглядит, как живой мертвец, и с виной смотрит, что сердце кровью обливается. — А после позаботься о себе. Не думаю, что братец будет рад тому, что ты пострадал.       — Я могу завтра прийти? — Поджимая губы, Хэ стал помешивать суп. — Я принесу еды вам. Если что-то нужно, скажи. Деньги? Вещи, может какие?       — Я же уже тебя пригласила в дом. Даже если я скажу нет, то тебя это не остановит. — Цзы Цянь улыбнулась, вставая. — И спасибо, что спас братца. А теперь ешь, пока не остыло.       — Ага. — Лишь выдал вампир, зачерпывая суп и съедая первую ложку, а по щекам потекли слезы. Пусть в ухе только головы и хвосты с какими-то корешками, но все равно вкусно. И даже рана от клыков больше не болит. Или болит, потому что вкус еды навевает другие, приятные воспоминания, возвращая его из отчаяния в мир? Может быть. А пока он давится слезами и ест, будто голодал очень долго и сейчас ему дали тарелку самого вкусного в мире супа. Самого вкусного из человеческой еды, что он ел за последние три сотни лет.       — Вожак! — Женщина, что днем сидела возле его ног, бросилась к нему навстречу, подхватывая и не позволяя тому упасть. Он, весь в крови еле шел, пошатываясь и чуть не падая. — Что произошло?       — Свали на хер! — Оборотень грубо оттолкнул женщину от себя, вынуждая упасть. — И собери всех. Мы идем на войну.       — Но с кем? — Не обращая внимания на боль, женщина поднялась, отходя на пару шагов назад. Вожак в ярости.       — С вампирами. Мы уничтожим незваных гостей. Плюс, — оборотень оскалился, обнажая окровавленные клыки, — мелкая и парень Чжэнси — их мы разорвем до полной луны.       — А с травником что? — Зря она это спросила. Вожак рассмеялся в голос безумным смехом.       — А его мы оставим. Пусть полюбуется на то, что бывает, когда отказываешь вожаку. — И, все еще смеясь, он поковылял к своему месту в центре поселения. Вот уж интересно, что могут два вампира против целой стаи.