Ведьма

      — Мой дорогой лисенок, однажды перед тобой может встать выбор, кем быть, человеком или волком. А, может, тебя приманит вечная ночь, но, главное, ты должен выбирать сердцем. — Женщина гладила своего маленького сына по голове, успокаивая и убаюкивая. Мальчика мучали кошмары после того, как он, пятилетний увидел своего отца разодранного волками. Все знают, что при полной луне людям нельзя выходить из дома, но в ту ночь мужчина решил испытать удачу, выходя во двор, чтобы проверить ворота. Итог, он не вернулся, а наутро его нашли в лесу, разодранного в клочья. Кошмар, который все всплывает перед глазами, стоит их закрыть.       — Волки плохие. — Шмыгнул носом ребенок, пряча лицо в мамино плечо. — И кровопийцы тоже плохие. Они тоже нас убивают. Хочу быть человеком.       — Нет абсолютно хороших или плохих. — Женщина слабо улыбнулась. Ее мальчик такой плакса, но всегда прячет лицо, когда щеки блестят от соленой влаги. Гордый плакса. — Люди тоже бывают плохими. Как и хорошими бывают волки и вампиры. Мы все божьи создания.       — Скорее уж твари. — Буркнул ребенок. Хотя, что с него взять? Он слишком юн, чтобы понять устройство их мира. Все — и люди, и вампиры, и оборотни, в народе — волки, живут на одной земле, пусть порой и случаются подобные несчастья. Поэтому и есть те, кто следит за балансом — стражи. Им то и хочет стать мальчишка, когда вырастет. Чтобы наказывать тех тварей, что нарушали закон, осознанно или нет, не важно. Людей убивать нельзя. Обращать — да, но ни как не лишать жизни.       — Уверена, рано или поздно ты подружишься с ними. — Напоследок оставив еще один поцелуй на макушке сына, женщина укрыла их одеялом. Зима выдалась слишком холодной, вот и приходилось спать вместе под несколькими одеялами, чтобы не замерзнуть. Жаль, что нельзя было выходить в одеялах их дома. Так бы она смогла еще не одну ночь успокаивать своего плаксу-сына, а не погибнуть во время метели из-за переохлаждения в следующем году.

      — Чжэнси, придурок! — Рыжий парень несся, сломя голову, таща за собой друга, который тащил за собой сестру. В горле уже чувствовался привкус крови, а бок безжалостно кололо. — И Цзы Цянь придурошная! — Захотелось, ей, блин, ягодки вечером пособирать… В лесу! В день полнолуния… Дура! Если они не найдут в ближайшее время укрытие, висеть их кишкам на деревьях. Вот деревенские обрадуются таким украшениям.       — Я забыла. Братец Шань, земляника же скоро кончится… — Через силу прокричала девочка. Она не могла уже нормально бежать из-за того, что мышцы свело и, если бы не импровизированный поезд из локомотива Шаня и вагона — родного брата, то ее бы попросту уже загрызли. — Прости!       — Если есть силы, то беги сама, а не болтай. — Чжэнси был сам еле живой от бега. Они уже около двадцати минут бегут без остановки. Как говориться, жить захочешь — побежишь. И, как они могли заблудиться? Сестру то он нашел почти сразу, еще даже небо было светлым, но выйти к деревне у них так и не вышло. Позор. Если бы не Шань, их бы точно уже сожрали. Рыжий черт! Знает лес, словно свои пять пальцев, но знания не уберегли их сначала от кроваво-красного горизонта, а после черного неба. Одно хорошо — тучи заволокли все, поэтому и луны не видно. Оборотни, значит, тише будут, чем обычно. Наверное. Главное, продержаться еще чуть-чуть. Уже виднеется дом лесника.       — Как-то тут мрачновато. — Вампир осматривал их новые владения, то и дело водя пальцем по поверхности, ища пыль. Ее не было. Как и чего-то яркого. — Вот из-за таких, как ты, люди и придумали сказки о том, что мы живем в склепах. Давай повесим красные шторы? И цветов по всему поместью расставим? Ну, давай. Давай. Давай! Давай! — Канючил парень. Прошлый их дом сожгли, вот и пришлось им перебраться к стражам поближе. Их убивать нельзя. Древняя кровь. И, если у его соседа, помимо него самого, есть еще брат, отец и один обращенный, то кроме ноющего вампира и его матери, больше представителей его крови не было. Хреново быть древним. Мол, опасные они, «волшебные». Не то, что обычные вампиры. Вот и решили жалкие кровососы проредить их и без того редкий ряд. Уроды завистливые! — И слуг давай заведем! И скот! И персики посадим. И яблоки!       — Ты под скотом подразумевал слуг или захотел фермером заделаться? — Другой вампир усмехнулся, сощурив глаза.       — Фу таким быть! — Подергав, проверяя так на прочность темные шторы, первый вампир надул губы. — Нам не позволят. Еще от людей мы не бегали… Я о курочках, уточках, корову можно еще. И поросят заведем.       — Позволят. Если никто против не будет. — Перехватив руки соседа, штора стала издавать жалобный треск, вампир потрепал другого по почти белым волосам. — В своей половине хоть все в розовый перекрась, а в мою не ногой, понял? Или я тебя обрею на лысо.       — Они все равно отрастут. — Довольно принимая такой расклад, парень подался вперед, обнимая и утыкаясь другу в ямочку между ключицами. Как же хорошо. Пусть их дома больше нет, а к своей семье им не вернуться, но сейчас было не так паршиво. Хотя, они свободны, как того и хотели, а то, что придется заново все начинать… Что ж… Их жизнь слишком длинная, чтобы переживать о том, что они что-то не успеют.       — Простите, юная леди, не подскажете, где мне найти стражей? — Незнакомец окликнул Цзы Цянь, которая только вышла из коровника, неся большой кувшин молока.       — Кто вы? — Девочка закричала от неожиданности и чуть не расцепила руки, но вовремя одумалась. Братья ей голову оторвут. И так после последнего полнолуния она у обоих в немилости, а тут молоко пропадет. Они и так еле концы с концом сводят. Осень неурожайная, зима лютая, а первые посевы еще не созрели. Из скотины остались лишь корова с быком, а теленка пришлось забить, чтобы с голода не умереть. Свиней же с курами зима не пощадила, вот и меняют молоко на яйца у соседей. У тех коровы передохли.       — Не хотел вас пугать. — Парень поднял руки, улыбаясь. Обычно женщины влюбленно охают, а мужчины не могут сдержать восхищенного вздоха, а тут… Орет, да волком смотрит. Неужели он стал менее краше? Или с такой внешностью тут каждый второй деревенщина? Он обязательно пожалуется Хэ Тяню, и они переедут.       — Я вас не знаю! Уходите! — Цзы Цянь крепче сжала кувшин. — Мне не велено говорить с незнакомцами. Я брата позову!       — Я не причиню вам вреда. Я только недавно перебрался в ваши края. — Если бы не привычки и сладкий голос, он бы точно уже накричал на эту девку. Никаких инстинктов самосохранения… Еще глаза, как у дохлой рыбы… Его глаза… Тьфу! Бесит! Вот-вот заорет дурниной. — Я не знаю, где стражей искать. — Пришлось сделать пару шагов назад от забора, а то уже девица воздуха побольше набрала, готовясь верещать.       — Знаете поместье на юге деревни? Вот я там живу со своим… — Замялся незнакомец. Кто они друг другу? А черт разберет. — Кузеном. — Ага… Обычно у родственников есть хоть что-то общее, а тут они похожи как банан на помидор. Хотя Тянь тоже бледный…       — Зачем вам стражи? — Сдув мешающую челку, девочка все так же с опаской смотрела на неожиданного гостя. — У вас что-то случилось? На вас напали вампиры или волки? Или вы сами? Того этого…       — Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не болтала с кем попало! Хочешь, чтобы волки тебя утащили или кровопийцы задурили твою голову? Хотя последнее — это вряд ли. Мозги для этого нужно иметь! — Раздался громкий и грубоватый голос, а после из-за дома вышел его обладатель. Он явно был зол больше на Цзы Цянь, чем на незнакомца. Хотя и ему сейчас попадет. — Иди, куда шел! Стражи в белом здании на площади.       — Рыжий… — Лишь произнес на выдохе нежеланный гость. Восхищенном выдохе. Это же… Быть не может…       — Че вякнул? — Брат девчонки нахмурился, а топор в руке угрожающе блеснул на солнце.       — Ты ведьма? — Не обращая внимания на топор и на то, что нельзя без разрешения заходить на, пусть и убогие, но владения, гость схватился за деревянную изгородь и одним махом перебрался на другую сторону. — Ты же ведьма? Я прав? Прав же? — Затараторил он, подбегая вплотную к парню с рыжими волосами.       — Иди в дом. — Гаркнул парень на девочку. — И не выходи, пока я не разрешу.       — Да, братец Шань. — Запищав, Цзы Цянь поспешила в дом. Пусть он и хлипкий на вид, но ни один вампир не переступит чужой порог, пока его не пригласят. Единственное, что правдой оказалось из всех россказней об этих чудовищ. А это точно вампир. Вон, как легко перебрался к ним. Волки не так грациозны, а человек бы себе что-либо свернул при попытках так перемахнуть через забор.       — Шань… Как чудесно! — Взяв за свободную руку, вампир стал ее трясти. — А я Цзянь И! Давай дружить? — Больше утверждение, чем вопрос. — Всегда хотел дружить с ведьмой! Хотя… Ведьма! Вас же по пальцам посчитать можно, сколько по всему миру осталось! Всех посжигали почти… Что умеешь? Зелья? Проклятья? Привороты? Или, белая ведьма, лечишь там, да обереги делаешь? А что еще можешь? — Тараторил Цзянь И, все крепче сжимая чужую руку. — Мой друг… Хотя, я сказал, что он мой кузен, но мы с ним не родственники, ищет уже как лет триста рыжую ведьму… Там такая история была, ух. Я тоже с ведьмой дружил его. Нас было четверо. Охотник где сейчас? Ох, сейчас разревусь… — Даже слезы на глазах навернулись.       — Эй, мужик, отпусти. — Из-за растерянности, вся злость сошла на нет, хотя мгновением ранее Шань вот-вот был готов пробить башку этому кровососу. Сдохнуть — не сдохнет, но времени, чтобы его стражам передать, хватит. А этот белобрысый все болтает и болтает. Как можно так быстро говорить?       — Слушай! Короче, ведьма рыжая был. Хотя, вы все рыжие. Огнем меченые. Не суть! — Ух, вот же Тянь обрадуется. Может даже дома станет светлее. — А он, друг мой, влюбился, прикинь, в смертного. В ведьму. Я тоже. Но не в ведьму. Извращенец он у меня. Любит с едой спать. Э? Получается и я извращенец? Забавно. Ну, так вот…       — Я не ведьма. Придурок! — Вырвав руку, Шань разрывался между желанием самому сбежать или заткнуть идиота, прогнав чертополохом. Не убьет, но кровососы ужас, как не выносят запах этой жженной травы. Волки не терпят запах зверобоя. В доме есть и то, и то. — Где это видано, чтобы ведьмами мужики были? Это бабское мракобесие. Иди на площадь. В ту сторону топай, и доберешься до стражей.       — А как тебя зовут? Шань? А полностью? — Пропустив мимо ушей чужое недовольство, вампир пристально рассматривал парня. — И, это вы думаете, что ведьмы все девками были, а на самом деле не только. Блин, не могу вспомнить. Вы, рыжие, все на одно лицо.       — Цзы Цянь, неси чертополох! — Стало как-то не по себе от чужого взгляда. — Будем кровососов гонять!       — Фи! Как грубо. — Сморщив нос, вампир зашелся добрым смехом. — Ладно, ведьма, которая имени не говорит, ухожу. Но я еще приду с кузеном. Ой, я же уже сказал, что он мне друг, а не кузен… — И, пока его не отходили по лицу дымящимся веником, Цзянь И так же ловко перелетел забор, спасаясь от головной боли и тошноты. Нужно быстрее рассказать о рыжей находке Хэ Тяню.       — Да что вы говорите? Прямо трех поросят родила… — Если бы было можно свернуть этой бабке шею, вампир оторвал бы ей голову. Беззубую, косоглазую голову. Даже капли крови бы не выпил, старухи не в его вкусе, рыжие ведьмы — да, но не без пяти минут покойные бабки, которые принимают роды у свиней. Поэтому только и оставалось, как восхищаться и сладко улыбаться. Нужно быть дружелюбным с едой — так брат говорил, так отец говорил. Мама говорила, что нужно быть вежливым со всеми… И к чему привела эта вежливость ее? Люди — еда, не более. — Не могу поверить, как такая юная особа смогла не испугаться и принять роды.       — Ой, да что ты говоришь? — Старуха вся покраснела и рассмеялась скрипучим смехом. — Тебе такие речи девкам нашим говорить. Хотя и говорить не нужно. Красивый ты. Небось, от невест отбоя не было в прошлых краях. В наших уже точно тебе проходу не дадут.       — Я уже обручен. — От фальшивой улыбки уже челюсть сводит, хотя и не врал вампир. Просто эта старуха воняла навозом и приближающейся смертью, вот и от улыбки лицо болело. — Хотя, если девушки тут такие обворожительные, как и вы, то моей невесте лучше бы поторопиться, а то уведут ведь.       — Вот же болтун. — Старуха хлопнула обаятельного незнакомца по спине, вновь заходясь скрипучим смехом.       — И это все? — Голос, полный отчаяния и раздражения раздался в коридоре. Только что из приемной стражей вышел парень, держа мешок какой-то крупы. Ну, как мешок, кулек, если быть точнее. — Нас в доме три человека. Мы не протянем на этой горстке пшена две недели.       — О, малыш Чжань Чжэнси снова ничего не смог выбить у стражей. Неурожайная осень… Жаль их. — Зашептала старуха вампиру. — Мы к стражам каждые две недели ходим, просим еды, но дела видимо совсем плохи, раз дают горсть на ребенка, а в его доме он, брат — его ровесник, да девка взрослая уж. Замуж ей пора, да не берут. Говорят, проклятые они.       — Я понимаю, но сам знаешь, голод, и это и так с учетом того, что вас трое. — Пожилой страж лишь вздохнул. — Скоро пойдет первый урожай, потерпи.       — Ага. — Сжав в руке зерно до побелевших костяшек, Чженси развернулся и, даже не попрощавшись со стражем, пошел прочь, бросая мельком взгляд на новое лицо. Этого еще не хватало. Лишние рты деревне сейчас явно не нужны.       — Жаль их. — Лишь выдал вампир задумываясь над тем, что он где-то видел такие же пустые глаза. Дохлая рыба? Похоже.

      — Мама, сделай что-нибудь! — Захлебываясь слезами просил вампир, прижимая к себе почти остывшее тело. Четыре стрелы и все в грудь, а одна попала в сердце. Тут врачом не нужно быть, чтобы понять, что человек умер мгновенно. Такая кара ждет все тех, кто покрывает и пытается помочь ведьмам. — У меня ничего не получается!       — Госпожа, вы же можете? — Другой вампир неотрывно смотрел на столб пламени, что, казалось, царапает своими языками черное небо, а голос был пустым и бесцветным, как и глаза. Не успел.       — Я сильна, но не настолько. Если бы я пришла раньше, когда тело было еще теплым, у меня бы вышло, но в твоем случае… — Женщина, такая неуместная тут, совершенно белая, как и вампир с бездыханным телом, закусила губу. И чем этой еде ведьмы не угодили? Поняли, что с вампирами не совладать, как и с блохастыми шавками, так на своих же накинулись. Если бы она только была быстрее…       — Он теплый. — Спокойно ответил другой. — Горячий. Значит, у вас все получится. Я заберу его.       — Не заберешь. — Пришлось хватать вампира за руку. Тот уже шагнул к огню. Обычный огонь их не убьет, а с пеплом ведьмы, невенноубиенного, принесет нестерпимые муки. Кошмарный способ умереть. А этот дурак и хочет смерти, но женщина не может этого позволить. Древняя кровь ценнее любой другой. — Нечего уже забирать.       — Не правда. — Повернувшись на женщину, вампир обезоруживающе улыбнулся, хотя глаза, совершенно мертвые, весь шарм сводили на нет, вынуждая плачущего вампира зайтись еще более громкими рыданиями. Он потерял смертных, еще и этот дурак жить теперь не хочет. Мертвыми они их не вернут. — Он всегда горел внутри. Теперь пламя просто вышло на свободу. Такое теплое. Пустите. Я обещал.       — Тянь… Мальчик мой. — Крепко обняв парня, женщина не сдержала всхлипа. — Послушай И, если тебя не станет, все будет напрасно. Мы не возвращаемся, в отличие от смертных.       — Мама, придумай что-либо. — Из-за того, что пальцы мертвого стали гнуться хуже, вампир, сын белой женщины, вновь взмолился. — Хотя бы его спаси!       — Не спасу я их! — Не расслабляя объятий, вампирша прикрикнула на сына. — Невозможно воскресить мертвых! Но я могу попробовать вернуть их души и, когда придет время, они вернуться в переродившиеся тела. Но цена высока.       — Заберите все, что есть, госпожа Цзянь. — Еле слышно отозвался Тянь, все еще смотря на пламя, которое, казалось, стало меньше. Догорает.       — И я, мама, отдам. Только верни. Хоть так. — Прижимая крепче, надеясь так согреть холодное тело, И умоляюще смотрел на мать.       — Позже. Для начала я разрешаю вам отомстить каждому мужчине, женщине, старику и старухе, ребенку, что отняли у вас самое дорогое. — Вынудив посмотреть на себя, а не на пламя, женщина оставила нежный поцелуй на щеке Тяня. — А я все подготовлю. Приятного аппетита, мальчики.       Позже этот случай назовут кровавым пиршеством, где жители целого города не проснулись на следующее утро. Тогда и был принят закон о запрете казней через костер, а так же ужесточился контроль за вампирами. Оно не удивительно. Всего двое вампиров уничтожили всех жителей, не щадя ни младенца, ни немощного старика. А то, что ценой возвращения души стали воспоминания, что ж, тут им повезло. Один вампир не забыл своего человека, а другой не забыл свою ведьму. Прекрасная белая женщина наоборот отобрала память, поэтому сын не узнает ведьмы, а тот, кого она поклялась защищать, словно родного, никогда не вспомнит лица человека. Небольшая цена за шанс возвращения.