Ветер Италии

      Меня пихнули в личную каюту на каком-то корабле. Я упала на пол. Дверь захлопнулась, а я подскочила и начала барабанить по деревяшке:       — Fatemi uscire! — кричала я. — Я вас достану! Bruti! Я убью вас всех!       Я осела на пол, зарыдав от бессилия. Я никогда не проявляла такие эмоции, как слёзы. Я старалась быть сильной, но сейчас… Сейчас верила во что-то более чем… В свою свободу, но надежда рассеялась, заменяя собой реальность. Реальность, в которой я захлёбываюсь и тону. Когда-нибудь я утону. Но я хочу жить!       Я познала боль. Сначала тебе кажется, что сможешь вынести её, а на деле оказывается, что не можешь. И когда это происходит, ты либо находишь причины жить дальше, либо… Неужели я нашла ради чего мне жить? Ради кого? Stupido! Я хочу жить ради себя, ради себя, а не ради кого-то, кто видит во мне шлюху!       Я встала с пола, вытерла рукавом слёзы, шмыгнула носом и подошла к столу, осмотрев его я не нашла колющие предметы, но зато смогла выбить окно. Было бы замечательно, если бы здесь ещё не было решёток.       — Пытаешься опять сбежать, rosellina? — раздался голос Деголя. Меня пробрал ужас, но я взяла себя в руки и взглянула на него. Он был просто красавцем, все придворные дамы просто завидовали мне, но они не знали, что скрывается за этой оболочкой. У него были обычные тёмные волосы, которые всегда лежали идеально, золотой зуб и проколото одно ухо.       И он всегда называл меня розочкой, будто это было моё имя.       — Подальше от тебя, Creatura, — выплюнула я ему, а Деголь покачал головой, вальяжной походкой приближаясь ко мне. Я тут же инстинктивно вжалась в стол и повернула голову в сторону. Он провёл пальцем по моей щеке.       — Милая, милая, девочка, мы же с тобой так хорошо ладили, — протянул он, а я усмехнулась.       — Пошёл к чёрту.       Это был первый удар. Я отлетела в сторону, цепляясь за щёку. Я сдержала слёзы.       — Ты сама вынуждаешь меня, розочка, — проговорил он тяжело.       — Пошёл к чёрту, — повторила я и вскочила в тот момент, когда Деголь вновь наехал на меня, прижимая к стене.       — Сама ведь портишь отношения между нами. А мы могли быть такой хорошей парой. — он гадко улыбнулся, а я, поразившись своей смелости, облизала его щёку. Его глаза округлились.       — Ты сегодня умрёшь, сволочь. И я прослежу за тем, чтобы он мучал тебя медленно, хотя… Я сама это сделаю.       Его «прекрасное» лицо исказилось в отвратительной гримасе ярости. Он схватил меня за волосы и бросил прямо на кровать. Я приземлилась на живот, но тут же повернулась, заряжая каблуком сапога ему по роже.       — Если ты думаешь, что так просто изнасилуешь меня, то ты глубоко ошибаешься! — кричу я. Деголь хватается за нос, оттуда брызгает кровь, и рычит от ярости, облокачиваясь о стол.       — Stronza! Когда-нибудь моё терпение лопнет, и я отдам тебя мои матросам! — рычит он.       — Когда-нибудь я отрежу тебе твой membro! И, поверь, это случится очень скоро.       Этот раунд я выиграла. Деголь уходит с разбитым носом, а я улыбаюсь победе, которая придала мне силы.       Мыслей было много. Я думала, что Эцио не успеет, что мы отплывём раньше того, как он найдёт меня. Думала, что вот-вот Деголь придёт, и я уже не смогу противостоять ему. Он явно дал мне поблажку, так как был трезвым. Боялась, что он всё же отдаст меня своим матросам. Он был способен на всё.       Иногда я плакала, смотрела на пристань, сидя на столе и ждала когда появится моя «белая тень», но его не было. Ожидание было томительно, особенно, когда ты знаешь, что вот-вот дверь может открыться, а потом закрыться для меня навсегда.       Но Деголь будто забыл обо мне, о чём я молилась, сжимая в руках крестик. Я не была особо верующей, я думала, что Бог покинул меня, когда заставил пройти через всё это. Но может, это лишь испытание? Тогда какой из него Отец, если он заставляет проходить своё дитя через такое? Не бывает радуги без дождя, говорила я себе. Наверное, моей радугой был Эцио, Лео, Антонио и Роза с Уго, но она была такой недолгой. Как бы я хотела видеть эту радугу каждый день.       Я тяжело вздохнула. Потом услышала какое-то шуршание за окном. Я чуть не свалилась со стола, когда в окне показалось лицо Эцио.       — Эцио! — обрадовалась я и положила свои руки на его щёки. Это получилось подсознательно. — Мне это сниться.       — Нет, — покачал он головой. — Это не сон, Мари.       — Я так рада, что ты пришёл за мной, — шептала я, глотая слёзы. Он протянул руку и коснулся моей щеки, где был шрам и туда, куда меня ударил Деголь. Щека уже не болела.       — Он тебя бил? — спросил он серьёзно.       — Это всего лишь синяк…       Его глаза тут же сузились, потемнели и он яростно зашептал:       — Будь готова. Подойди к двери и когда я открою, то тут же выходи. — он помедлил, что-то достал. — Держи.       Эцио дал мне кинжал, сказав, что если что-то пойдёт не так, то я могу им воспользоваться.       А после он прыгнул куда-то наверх. Что-то щелкнуло, и один из охранников Деголя упал в воду без крика и шума с дыркой в горле.       Я отошла от окна и подошла к двери, как и сказал Эцио. Я вытирала слёзы, когда услышала, как через весь тот шум, что образовался на борту, щёлкнул замок и я, обрадовавшись, протянула тут же руку. Но меня схватила не та рука.       — Нет! Отпусти! — кричала я, когда Деголь с безумным взглядом тащил меня куда-то.       Деголь встряхнул меня, подтянул, поставил меня к нему спиной и… приложил к моему горлу лезвие кинжала. Я пискнула, а Деголь прокричал в пустоту:       — Ну! Ассасин, покажись. Ведь ты пришёл за ней, так?! — на борту было пусто. Слышался лишь ветер и плеск воды о борт корабля. — Позови его, rosellina, — прошептал он мне на ухо. Я поджала губы и покачала головой:       — Пошёл к чёрту.       Он надавил лезвием мне на шею. Я испугалась, слёзы хлынули сами. Он мог в любой момент перерезать мне горло.       — Эцио, — шептала я.       — Громче!       — Эцио! Пожалуйста, — крикнула я, роняя слёзы.       Тогда что-то изменилось в строении паруса. Он изменил направление, корабль двинулся, но лишь на миг. Что-то заскрипело и на палубу приземлился Эцио. Он выпрямился, но не до конца, вставая в стойку.       — Это было впечатляюще, assassino, — проговорил Деголь, ухмыляясь.       — Отпусти её, — серьёзно проговорил Эцио.       — Ты ведь пришёл не только за этой милой мордашкой, верно? — он сжал мою челюсть, а я заскулила от боли. — Но и за моей жизнью.       Эцио молчал, но я видела, как дёргается его губа от злости.       — Но я предлагаю сделку. Я отдам тебе её, а ты оставишь меня в покое, — сказал уже спокойно Деголь. — Как тебе?       — Нет, — ответил Эцио, видимо предпочитая не разглагольствовать с жертвой. — Я предлагаю тебе отпустить Мари, и тогда я убью тебя быстро.       — Мой ответ точно такой же. Так не пойдёт. Но неужели тебе не жалко эту малышку, amico mio? Я могу с лёгкостью перерезать ей горло и сказать, что ты это сделал. Думаешь, кому они поверят, убийце или мне?       — Твоя правда. Но боюсь, что Мари сама убьёт тебя.       В этот момент я с силой воткнула в его живот кинжал, который Эцио мне дал. Пока парни были заняты переговорами, я, скрепя сердцем, достала спрятанный кинжал.       Деголь тут же качнулся назад и так и упал, ведь кинжал остался у меня в руке, а значит рана была довольно глубокой.       Я развернулась и тут же посмотрела на окровавленный кинжал в руке. Меня замутило, но я и раньше видела кровь, так что всё прошло за секунды. Я лишь ухмыльнулась, когда Эцио подошёл к Деголю, тот попытался как-то засадить в Эцио свой нож, но Эцио отобрал его маленькое оружие.       — Привет тебе от семейства Аудиторе. Помнишь меня? — спросил Эцио.       — Вы… Аудиторе… Всегда были слабыми… — прокряхтел Деголь.       — Да, но не я сейчас захлёбываюсь собственной кровью. Requiescat in pace, — сказал напоследок парень, как под его ладонью появился длинный клинок. Он вошёл прямо в шею уже бывшего и покойного мужа.       Тогда я выдохнула намного свободнее. Свежий запах моря и крови ворвались в меня. Эцио встал, что происходило дальше я уже не помню. Кажется, я потеряла сознание, но тёплые руки поймали меня, позволяя довериться им.       Спала я без сновидений, чему я была безумно рада. В какие-то моменты я чувствовала на себе чью-то руку. Она перебирала волосы. Но потом пропадала.       Я очнулась, когда уже был вечер. Интересно, сколько я спала? Повернулась и увидела, что в кресле, в комнате, которую мне выделил Антонио, спит Эцио, свесив голову.       Я улыбнулась и свесила ножки, чтобы в ту же минуту подойти к парню и коснуться его руки. Когда он спал, то был таким невинным. Наверное, мы все такие, когда спим. Он ещё и рот приоткрыл. Хорошо, что для полноценной картины, оттуда не спадает слюна.       — Эцио, — позвала я его, присев на корточки перед ним. — Эцио, — я положила руку ему на грудь, но тот не откликался. Зато я заметила, что я могу развязать ворот его рубашки. И я это сделала, поддаваясь каким-то инстинктам.       Рубашка чуть приоткрыла ключицы и грудь, где проглядывали чёрные волоски. Я усмехнулась и положила туда руку. Так тепло.       Внезапно, его рука поймала мою. Я вскрикнула от неожиданности, но Аудиторе лишь сжал её, когда я попыталась отдёрнуть её.       — Что ты делаешь? — прошипела я.       — У меня к тебе такой же вопрос, — ответил он с ухмылкой. Я проглотила все свои слова. Придумать оправдание не получалось, да и какое оправдание поможет в такой ситуации? О чём я только думала?       Эцио наклонился ко мне, поставив локти на колени. Он был опять слишком рядом.       — Ты как? — спросил он обеспокоенно.       — Н-нормально, — ответила я, заикаясь.       — Всё уже кончилось, Мари. Тебе нечего боятся.       — Знаю. — Тогда, что тебя пугает?       Я подняла на него глаза и опять встретилась с его чёрным взором, который в который раз меня испугал. Он меня пугал, пугал своей бесчеловечностью и слишком человечностью, эмоциональностью, озорство, как у ребёнка и этим своим великолепием.       Возможно, я делаю ошибку века, а возможно, нет, теперь я, по мере возможности, свободна, а значит могу делать всё что хочу. Проблема в том, что внутри меня идёт война. Она продолжается с тех пор, как я встретила Эцио. С тех пор, как сказала себе держаться от него подальше, пока совсем всё зашло не слишком далеко. Но думаю, уже поздно. И если мы займемся сексом сегодня, это определенно зайдёт дальше некуда.       Поэтому я первая поцеловала его. Он не стал медлить и сразу углубил поцелуй. Его губы посылают молнии сквозь меня, пробуждающие что-то странное во мне, воспламеняя меня. Его губы сухие, но невероятно мягкие. Его дыхание пахнет вином и одновременно чистой водой. Он кусает мою нижнюю губу и глотает мой воздух, посадив меня к себе на колени, когда проникает языком внутрь. Наши языки касаются и я слышу рычание внутри его груди, и он притягивает меня ближе, заставляя чувствовать его явное возбуждение между ног. Я съёживаюсь от болезненных импульсов в вершине моих бёдер. Даже пуговица моих штанов теперь становится орудием, чтобы возбудить меня.       Вот что я хочу.       Возбудиться.       Я хочу возбудиться, и хочу, чтобы Эцио был единственным, кто сделает это.