The Odds Are Never In Our Favor/Удача никогда не бывает на нашей стороне

За час до ужина Эбби вызвала Эндрю на очередной осмотр. По ее словам, последние две недели он держался хорошо. Во Втором Дистрикте не проводилось регулярных обследований, лишь иногда ему звонила Бетси. Но поскольку ни рецидива, ни каких-либо припадков у Эндрю не происходило, Эбби сказала, что после еще одной недели под ее присмотром он будет свободен. Нил же пребывал в полубессознательном состоянии из-за морфлинга. Он едва задремал, когда занавеска у его кровати резко отдернулась и сверху вниз на него уставился Сет. Нил напрягся, почувствовав угрозу, но он был настолько вялым и медленным, что даже не смог бы себя защитить, да и ослепляющая боль в левом боку не способствовала бы этому. Вскинутая к лицу рука тут же упала на матрас. Сет на это лишь усмехнулся. — Все еще страдаешь? — опытным движением руки он быстро вытащил иглу от капельницы с морфлингом из руки Нила и вставил в катетер на своей. — Несколько дней назад они начали сокращать мои дозы. Боятся, что я превращусь в одного из тех уродов из Дистрикта Бойда. Приходилось одалживать у тебя, когда никого не было. Думал, ты не будешь возражать. Да и не очень много, твой парень-психопат все время торчал здесь, будто приклеенный. Так вот почему морфлинг притуплял все чувства, кроме собственно самой боли. Из-за Гордона его не хватало, чтобы полностью облегчить ее. Когда морфлинг попал в кровь Сета, он блаженно вздохнул. — Может в Шестом что-то и понимали. Накачайся да обрисуй себя цветами. Не такая уж и плохая жизнь. Во всяком случае, будто бы и лучше нашей. За несколько недель с тех пор, как Нил покинул Тринадцатый, Сет снова набрал в весе. Волосы тоже отросли, скрывая теперь некоторые шрамы. Но если он воровал морфлинг Нила, значит, приходилось ему так себе. — Они заставили ту женщину из вашего Дистрикта приходить сюда каждый день. Мол поможет мне выздороветь. Будто кто-то, всю жизнь проторчавший в безопасности, сможет поправить мою крышу. Держу пари, она ни разу не замарала свои ручки в крови. Хотя она все равно лучше того ебаного идиота, который был до нее. Все талдычил, что здесь я в полной безопасности. Нил понимал, о чем он. Понятие безопасности чуждо для него. Никто, никогда и нигде не в безопасности. Мать вбивала в него это, словно гвозди, говорила, что нельзя ослаблять бдительность. — А что насчет тебя, маяк надежды и семя чресел Мясника? Когда-нибудь чувствовал себя в безопасности? Нил поморщился. — Еще бы. Пока меня не подстрелили, — ответил он. Из-за действия наркотиков его голос прозвучал не так сухо и саркастично, как хотелось бы. — Ох, пожалуйста, эта пуля даже не задела тебя. Уж Роланд позаботился, — усмехнулся Гордон. Слои защитной брони в костюме Нила и правда выдержали удар. Однако Эндрю сказал, что у него сильный ушиб ребер и разрыв селезенки. Врачи не смогли ее спасти и удалили. Видимо, не сильно-то она и нужна была. По мнению Нила, это казалось довольно подозрительным — разве отсутствующий орган не должен вызывать больше беспокойства? Но он и не врач. В дверях появился Эндрю, Сет аккуратно выдернул иглу и снова подключил Нила к капельнице. — Не волнуйся, мы лишь немного поболтали, — уходя, усмехнулся он Эндрю. — Находиться рядом с Моро — настоящая пытка. Его проблемы с гигиеной выходят из-под контроля. Как только Эндрю уселся на его кровать, Нил полностью сфокусировался на нем. В голове немного прояснилось. — Все в порядке? — Не меня же подстрелили, — ответил Эндрю, уставившись на дверь. — Нет, но тебя накачивали наркотиками и пытали в течение нескольких недель. Так что сказала Эбби? Тот искоса на него посмотрел. — Ничего. Теперь я как новенький. Нахмурившись, Нил окинул его взглядом. Эндрю прилично набрал в весе с момента возвращения, и его убежденность в реальности стала крепче за время их пребывания во Втором. Теперь он даже спал по несколько часов без пробуждений. Но костяшки его пальцев были в ссадинах, чего Нил давно не видел. — Что случилось с твоими руками? — Возникли некоторые разногласия с одним из повстанцев, — неопределенно ответил он. Нил закатил глаза. — Ты бесишь, знаешь это? Просто скажи, что случилось. Тот молчал так долго, что Джостен смирился с тем, что в ближайшее время ответа он не дождется. И уже думал вздремнуть, когда Эндрю наконец заговорил. — Глупо стрелять в своих же людей. А я слышал, что глупость лечится несколькими ударами по голове, — пожал он плечами. — Решил, отличный шанс проверить. Нил понятия не имел, что случилось со стрелком. Сейчас ему было не до этого. — Что произошло после того, как меня подстрелили? — Ничего особенного. Рабочие из Ореха напали на солдат Капитолия. Повстанцы просто сидели и смотрели, — ответил Эндрю. — Как и вся остальная страна. — У них это получается лучше всего, — усмехнулся Нил, задумавшись над тем, что противники у него теперь есть по обе стороны конфликта. Повернись спиной — и кто-нибудь воспользуется шансом отомстить за то, что, по их мнению, сделал с ними его отец. Беспокойство утомляло, а перспектива все бросить и сбежать в какую-нибудь глушь становилась все привлекательней. — Поцелуешь меня? — спросил он. — Нет, — ответил Эндрю. Нил вздохнул, хоть и ожидал это. В конце концов, Эндрю не доверял человеку, находившемуся под наркотиками, и какое-то вялое «да» не удовлетворило бы его. Но все равно было жаль.

***

Нил думал, что потеря важного органа даст ему право отлежаться несколько недель, но врачи требовали ровно обратное. Даже с морфлингом двигаться первые несколько дней было мучительно, но потом полегчало. Однако боль от ушибленных ребер обещала остаться надолго. Нил начинал возмущаться, когда Сет вновь тянул ручки к его морфлингу, но тот оказался достаточно умен, чтобы ни разу никому не попасться. И ведь не сдашь; между победителями существовала своего рода негласная договоренность — посторонних в свои дела не впутывать. О смерти Нила ходило все больше слухов, поэтому к нему отправили съемочную команду, снявшую его на больничной койке. Нил поздравил Дистрикты с успешной борьбой за единство, как и велел ему Кевин. Затем предупредил Капитолий о том, какая участь его в скором времени ожидает. После возвращения Эндрю Нил принял решение присоединиться к повстанцам, как только они достигнут столицы. Он хотел подобраться к Рико поближе, чтобы пуля уж точно попала. И к доктору. Эндрю заслуживал того, чтобы от уха до уха перерезать горло Пруста. В рамках реабилитации Нил каждый день прогуливался на поверхности. По большей части его сопровождал Эндрю. Они говорили о причинах исчезновения старого мира. Не только о повышении уровня моря и бесчисленных войнах, но и о гипотетических сценариях вроде болезни, превратившей половину человечества в ходячие трупы. — Ты иногда задумываешься над тем, что происходит за океаном? — спросил Нил. — Люди там либо ходячие трупы, либо живут своей жизнью и гадают, что за хрень здесь происходит. — Тебе не кажется странным, что никто и никогда не пытался это выяснить? То есть даже не пересекал земли на севере и юге? На старых картах так много других стран. Эндрю выпустил ему в лицо дым. — Может, они и пытались. Однажды днем к Нилу присоединился Кевин, когда Эндрю был не в настроении для компании. Дэй проинформировал его о текущей ситуации. Теперь, когда к повстанцам примкнул Дистрикт Два, они взяли некую передышку от войны, чтобы перегруппироваться. Укрепить пути снабжения, помочь раненым, сформировать войска. Капитолий, как и Тринадцатый в Темные дни, оказался полностью отрезан от помощи извне и угрожал ядерным оружием. И в отличие от Тринадцатого Капитолий не сможет отстроить себя заново и стать автономным. — Город, возможно, какое-то время и продержится, — сказал Кевин. — Запасы на случай чрезвычайных ситуаций, конечно, есть. Но его главное отличие от Тринадцатого Дистрикта заключается в людях. Здесь все привыкли к лишениям, там же знают только Panem et Circenses. Нил бросил на него хмурый взгляд. — Не увлекайся, Кевин. Говори понятнее. Тот раздраженно поджал губы и окинул его таким взглядом, словно это Нил вел себя как ребенок. — Это поговорка тысячелетней давности, написанная на языке, называемом латынью, о месте под названием Рим, — с превосходством в голосе и возбужденным блеском в глазах объяснил Дэй. — Panem et Circenses переводится как «Хлеба и зрелищ!» Писатель говорил, что в обмен на сытые желудки и развлечения его люди отказались от своих политических обязанностей и, следовательно, от власти. Нил подумал о Капитолии. Изобилие еды. Великолепное зрелище — Голодные игры. — Они назвали страну хлебом? — подняв бровь, спросил он. — Серьезно? Это все, что ты понял? Нет. Но главное развлечение самого Нила — бесить Кевина. Одарив его самодовольной улыбкой, он вернулся к теме разговора. — Так вот для чего нужны Дистрикты. Чтобы обеспечивать хлебом и зрелищами. — Да, — любезно ответил Кевин, словно Нил только что не доводил его. — И пока это продолжалось, Капитолий мог контролировать свою маленькую империю. Сейчас же он не может дать ни того, ни другого, по крайней мере, в том объеме, к которому привыкли люди. У нас же есть еда, и мы с Лайлой собираемся организовать такую развлекательную программу, которая наверняка всем понравится. В конце концов, люди любят свадьбы. Нил застыл как вкопанный, а Кевин продолжил идти, заметив, что его рядом нет, лишь через несколько метров. Свадьба. Нил очень надеялся, что Кевин имеет в виду не то, о чем он подумал. Если они заставят его выйти замуж за Эндрю на камеру, чтобы поддержать извращенное любопытство людей к его жизни и сделать ее как можно более публичной, он кого-нибудь убьет. Сожжет свой гребаный костюм, а затем и весь Дистрикт. Кевин без труда уловил ход его мыслей и поспешил успокоить: — Нет. Нет, Нил. Свадьба не ваша. Мэтта и Дэн. Все, что тебе нужно будет сделать, прийти туда и сделать вид, что ты за них счастлив. — Мне и не придется делать вид, — резко ответил Нил. Он не хотел огрызаться на Кевина, но он буквально ничего не знал о планах ребят. Вот, похоже, что они чувствовали, когда он наконец рассказал правду о себе и обо всем, что держал в секрете. Не то чтобы свадебные планы сравнимы с выдуманной личностью, но все же. Нил впервые почувствовал нечто вроде обиды из-за того, что ему не сообщили о столь важном решении друзей. Возвращаясь в палату, он застал расхаживавшего перед ее дверью Мэтта. Тот остановился, завидев его, и поприветствовал счастливой улыбкой и взмахом руки. — Как дела? Все еще лечишься? — уже в палате спросил Бойд. — Я в порядке, — ответил Нил, тут же исправившись под укоризненным взглядом. — Лучше, чем несколько дней назад. — Это хорошо! — наступила пауза, которую никто не спешил прерывать. Мэтт потер затылок и оглядел комнату. — Слушай, Нил. Я должен тебе кое-что сказать. — Ладно, — протянул тот. — Ну, так вот. Мы с Дэн женимся. Вот и оно. Нил кивнул. — Я знаю. Мэтт моргнул. — Ты знаешь? Кто тебе сказал? Я хотел это сделать! — Кевин упоминал ранее, — ответил Нил. Если Мэтт хотел сказать ему, тогда… — Почему ты не сказал мне раньше? Мэтт запустил обе руки в волосы, зарывшись пальцами в черный беспорядок. — Я собирался. Знаешь, я не соврал Кэти, сказав, что сделал Дэн предложение. Конечно, мы не хотели праздновать в Капитолии, но все же. Мы думали о свадьбе с момента прибытия сюда, в Тринадцатый, — он вздохнул и пригладил волосы. — Но после того, что произошло с Эндрю, Сетом и Жаном, это казалось неправильным. После их спасения мы подумали, что время пришло, лучше уж сейчас, чем никогда. Но мы все были так заняты, и на тебя навалилась куча проблем. Мы просили Кевина и президента Уиттьера как можно скорее официально обо всем объявить. Я хотел сказать тебе еще тогда, клянусь! Но тут появился твой отец, и у тебя стало еще больше неприятностей. Я правда не хотел тебя беспокоить всей этой свадебной суматохой. Ну, а теперь тебя подстрелили. И пока мы взяли передышку в войне, и не случилась еще какая-нибудь катастрофа, мы решили воспользоваться шансом. — Мэтт, — начал Нил, подражая ему и нервно взъерошивая волосы. — Тебе следовало просто сказать мне. Неважно, какие у нас проблемы, наверное, времени без них вообще не будет. По крайней мере, в ближайшем будущем. А вы с Дэн заслуживаете счастья. И я правда рад за вас. Так что перестань быть настолько внимательным, — довольно странно говорить такие вещи. Но Нил считал важным быть с Мэттом честным. — Нил, мне нужно обнять тебя прямо сейчас, — ухмыляясь, ответил Бойд, через секунду сдавливая Нила в медвежьих объятиях. А тот понял, что не очень-то и против. На самом деле, ему даже нравилось чувствовать себя рядом с кем-то, кому он может безоговорочно доверять.

***

Следующие несколько дней прошли в активной подготовке к свадьбе. И тут уж невозможно было не заметить, насколько Капитолий и Тринадцатый разные. Когда Уиттьер сказал «свадьба», он имел в виду двух человек, подписывающих лист бумаги и получающих новый отсек. Кевин, Эллисон и другие повстанцы из Капитолия имели в виду сотни людей, одетых в пышные наряды, на трехдневном праздневстве. Довольно забавно было наблюдать, как они с пеной у рта выторговывают какие-то мелочи. Кевин боролся за каждого гостя — ведь речь шла о том, что они покажут Дистриктам и Капитолию! — пока Эллисон чуть ли не дралась за каждую музыкальную ноту. Уиттьер наложил вето на праздничный ужин, развлечения и алкоголь, Кевин буквально рычал: «Какой смысл в пропе, если никто не веселится?!» Так или иначе, даже тихий праздник вызвал ажиотаж в Тринадцатом, где, казалось, праздников вообще не проходило. Нил понимал это чувство. Он побывал на нескольких похоронах, иногда наблюдал за праздниками в разных Дистриктах и в самом Капитолии, но никогда не был на свадьбах. Когда объявили, что для исполнения свадебной песни понадобятся дети, пришли практически все. От добровольцев, помогавших с украшениями и оформлением, не было отбоя. В столовой только и болтали о предстоящем празднике. Забылось и наследие Нила, и фамилия Веснински. Роланду поручили сшить платье для Дэн и костюм для Мэтта, что стало еще одним источником проблем, поскольку ассортимент ткани в Тринадцатом варьировался от хлопка белого и серого цвета до хлопка черного. Материал для костюма Нила был привезен из Капитолия, что и делало его таким особенным. В конце концов, именно Рене спасла положение. Она предложила слетать с Роландом и Дэн в Дистрикт Двенадцать, где они смогли бы перебрать целую кучу ее вечерних нарядов, из которых Роланд может что-то бы и сшил. А это, в свою очередь, сподвигло Эллисон выследить Ваймака и вынудить его позволить Мэтту найти что-то подходящее и для него в его доме. Нила и Эндрю никто не трогал. Разница в их размерах была слишком… очевидна. По мере подготовки Нил все реже и реже виделся с Эндрю. Только ночь они проводили за поцелуями и теплыми прикосновениями. Когда Нил спрашивал, чем Эндрю занимается днем, его обычно игнорировали или заставляли молчать с помощью руки между ног и языка во рту.

***

Несмотря на то, что Уиттьер назвал свадьбу слишком пышной и дорогой, а Эллисон — слишком скромной и серой, удалась она на славу. Триста счастливых гостей, набранных из Тринадцатого Дистрикта и многочисленных беженцев, были одеты в свою обычную одежду, украшения сделаны из осенней листвы, а за музыку отвечал хор детей и одинокий скрипач, единственно выбравшийся из Двенадцатого со своим инструментом. Просто и скромно по меркам Капитолия. Но это не имело значения — ничто не могло превзойти счастливую пару. Дэн была одета в шелковое оранжевое платье, нежный цвет которого напомнил Нилу закат с едва заметными проблесками красного, а на Мэтте — бело-оранжевый костюм, идеально подогнанный Роландом. Но не красивая одежда заставляла их светиться, а лица; два человека, празднующие то, что когда-то встретили друг друга, хотя удача никогда не была на их стороне. Нил не очень-то верил в браки — его суждения были весьма предвзяты, поскольку именно брак приковал его мать к отцу. В конце концов, она и умерла, будучи замужем за своим убийцей. Но были и другие, более удачные примеры. Дэн с Мэттом — один из них. Ниоба, ментор Дэн, проводила церемонию, являвшуюся смесью обычаев обоих Дистриктов — Шестого и Седьмого. Дэн подарила Мэтту маленькую, вырезанную вручную фигурку, олицетворяющую значение дерева в ее Дистрикте. Мэтт же преподнес взамен небольшую дорожную сумку, символизирующую начало их совместного пути. Перед поцелуем Ниоба вручила каждому по сосновой веточке, знаменующей верность, любовь, жизненную силу и силу духа. Нет, Нилу не нужно было делать вид, что он за них рад. После поцелуя, скрепившего союз, аплодисментов и тоста с яблочным сидром, скрипач заиграл мелодию, вскружившую всему Двенадцатому головы. Официально на это время Кевин ничего не планировал, но сейчас, руководя съемками из операторской, он наверняка скрестил пальцы. И действительно, Рена схватила тренера Эрнандеса за руку, вытащила его на середину зала и встала напротив. Народ хлынул к ним, присоединяясь: Рене потянула смеющуюся Эллисон, Эбби подгоняла неохотно ковылявшего Ваймака, и вскоре образовалось два длинных ряда. Танцы начались. Нил остался в стороне, не желая присоединяться и высматривая пропавшего Эндрю. Внезапно кто-то толкнул его локтем в бок. Жан с отсутствующим видом оглядывал смеющуюся толпу. — Неужели упустишь возможность показать Рико, как ты танцуешь? Действительно. Что может ознаменовать победу громче, как не счастливо кружащиеся под музыку повстанцы? — Не думаю, что мои ребра это оценят, — ответил Нил. Отговорка, которую Жан сразу же раскусил, но настаивать не стал. Он просто стоял рядом и смотрел, как Джереми пытается повторять за Бетси и терпит поразительное фиаско. Танцы преобразили людей. Беженцы из Двенадцатого учили гостей из Тринадцатого как правильно ставить ноги. Все от души веселились; ничего столь глупого, радостного и веселого не происходило уже давно. Лицо Кейтлин раскраснелось, а глаза блестели от восторга, когда Аарон с удивительным мастерством кружил ее по танцполу. Эллисон кричала, что завись все от нее, это продолжалось бы всю ночь. Но по плану Кевина вот-вот должно было состояться последнее действо для его пропа. Нил ничего о нем не знал, но, опять же, сюрприз на то и сюрприз. Четыре человека выкатили из боковой комнаты огромный свадебный торт. Среди них шел и старый пекарь. Гости расступались, когда этого гиганта катили мимо. Черничного, из огромного количества крема, шоколада и ягод. Нил немного удивился, увидев его, и задался вопросом, чья это идея. Скорее всего, Кевина, вдохновленного просьбой Нила во время съемки пропа в Двенадцатом. Несколько раздражало то, что он использовал моменты, украденные у Эндрю и Нила. Но ради свадьбы Мэтта и Дэн Нил решил, что все в порядке. По крайней мере, это порадовало его друзей, а не стало очередным продуктом повстанческой пропаганды. — Развлекаешься, лисенок? — вдруг рядом с ним спросил Эндрю. Нил вздрогнул, тут же поморщившись от боли в левом боку. Тот бросил на него скучающий взгляд. — Кто-то нервничает. — Где ты был? Я целый день тебя не видел. — Теперь же в твоих словах звучит отчаяние. — Иди нахуй, — вздохнул Нил. Из-за спины Эндрю, где тот держал левую руку, послышалось шуршание. Любопытствуя, Нил попытался туда заглянуть. — Вечно суешь нос в чужие дела, Нил, — оттолкнул его Эндрю. — Как и другие люди суют нос в мои, — парировал тот, пожимая плечами. — Неважно. На, бери, пока я не передумал, — он бросил ему что-то, и Нил рефлекторно поймал обеими руками. Кекс. Черничный кекс идеальной формы со свежими ягодами сверху. Первое мгновение Нил был так удивлен, что почти не заметил, как Эндрю начал уходить. — Ты испек кекс, — крикнул он ему вслед. Эндрю остановился. — Старик просил помочь. Взамен я получил доступ к кухне и возможность готовить самому. — Так вот чем ты был занят последние дни. Это просто потрясающе, Эндрю, — Нил улыбнулся. — Спасибо. — Я сделал это не ради тебя, идиот. — Зато теперь у меня есть кекс. — Ты мне должен, так что не лыбься, — Эндрю наклонил голову и медленно осмотрел его. — Я иду спать. Нил оглянулся — вечеринка была в самом разгаре. Кевин получил свои кадры, и теперь все его друзья веселились. Жан куда-то ушел, что, наверное, было к лучшему — Сет не врал о его проблемах с гигиеной. Кто-то должен сказать ему принять душ и желательно как можно скорее. Прикусив губу, Нил снова повернулся к Эндрю. — Я с тобой.

***

Формально Нил все еще должен был ночевать в больнице. Он не бывал в их отсеке с тех пор, как они уехали во Второй Дистрикт, не считая их кратких визитов к кошкам. Несмотря на свое отношение к Тринадцатому и их военному образу жизни, Нил скучал по своей кровати. По отсеку, в который никто не мог войти без его разрешения. Но больше всего он скучал по душу. Из-за травм он последние несколько дней совсем не мылся. Этим утром, после того как Эбби сняла швы, она разрешила попробовать. Однако ему следовало чем-то прикрыть свежий шрам и иметь кого-то поблизости. В конце концов, он мог потерять сознание и еще больше навредить себе и ушибленным ребрам. Еще не было и двенадцати, когда Нил последним вошел в комнату, однако многочасовое общение с людьми вымотало его. Кинг и Сэр сразу же начали к нему ластиться, тыкаясь мордочками в ноги. Кое-как опустившись, Нил уселся на пол, чтобы погладить их, поскольку нагнуться он даже не пытался. — Хочешь принять душ? — спросил Эндрю, примостившись на комоде. — Да, — ответил Нил, снова поднявшись на ноги и беспомощно махнув руками. — Ты можешь… можешь помочь мне? Стянуть рубашку через голову казалось сейчас непосильной задачей. Эндрю молча соскользнул с комода и подошел к нему. Какое-то время они стояли в полной тишине друг напротив друга, пока он не приподнял нижний край рубашки Нила. Почти сразу передумав, опустил подол и расстегнул ее, начав один за другим стягивать с рук Нила рукава. Тому почти не пришлось двигаться. Рубашка упала на кровать, и Эндрю осмотрел крепко забинтованный торс. В основном из-за ушибленных ребер и легких, и чтобы прикрыть шрам на месте селезенки. Осторожно расстегнув зажимы, удерживающие бинты, Эндрю начал разматывать их. — Эбби сказала, что еще несколько дней шрам нельзя мочить, — поспешно сказал Нил. Отбросив марлю, Эндрю вытащил из ящика стола что-то вроде полиэтиленовой пленки. Он молча оторвал кусок и скотчем примотал его на слегка припухшую кожу. Без бинтов на груди каждый вдох отдавался болью, но Нил напомнил себе, что бывало и хуже. Гораздо хуже. Взяв свежий комплект одежды, он направился в ванную, включив свет. Нил посмотрел на душ и подумал, не обойтись ли без него еще день-другой. Боль преследовала его даже тогда, когда он просто пытался дотянуться до волос, не говоря уже о том, чтобы держать их там достаточно долго, чтобы помыть. Но Нил чувствовал зуд и эту противную жирность, поэтому он стиснул зубы и потянулся. Ванна была бы гораздо удобнее. Эндрю бесшумно ступал по полу босыми ногами, но звук закрывающейся двери заставил Нила обернуться. Подойдя, Эндрю со скучающим видом осмотрел синяк на его левом боку, но пальцы, которые он прижимал к шраму уже на правом, ощущались тяжелыми. Нил ждал, что он что-то скажет, но Эндрю молчал. Сердце, колотящееся об ушибленные ребра, должно было причинять боль, но Нил чувствовал лишь прилив предвкушения, наклоняясь, чтобы поцеловать Эндрю, и замирая, чтобы дать тому возможность оттолкнуть его. Эндрю вместо этого приоткрыл рот и прижался к губам Нила, рукой скользнув от груди к его горлу. Участившееся дыхание, отдававшееся болью, заставило Нил почти вздрогнуть, но он постарался не обращать на это внимания. — Ты одна сплошная проблема, — тихо произнес Эндрю в губы Нила. — Я думал, мы поняли это давным-давно. Отстранившись, Эндрю обошел его и включил душ, сразу же настраивая воду. Нил, по крайней мере, за это время смог вылезти из штанов, хотя это скорее напоминало виляние ногами, нежели реальное стягивание брюк. Только с нижним бельем пришлось полагаться на помощь Эндрю. Было неловко вот так находиться голым перед кем-то еще — шрамы и синяки теперь ничего не скрывало, и чувствовалась эта общая уязвимость, возникающая, когда человек напротив все еще одет. Но отстраненность Эндрю немного ослабляла неловкое скручивание в животе Нила. Он заметил несколько брошенных украдкой взглядов, но по выражению лица Эндрю он не понял его реакции. Слегка напряженный, Нил шагнул в душ, не уверенный, стоит ли ожидать боли. Теплая вода оказалась настоящим благословением не только для его зудящей кожи головы, но и для измученного тела. Нил наклонил голову и позволил струям течь по его волосам и шее. Закрыв глаза, он дал себе возможность насладиться кратковременным покоем. Рука, коснувшаяся волос, вывела его из блаженного небытия. Нил распахнул глаза и увидел перед собой Эндрю, тут же забыв, как дышать. Тот по-прежнему оставался в штанах, но уже без рубашки и повязок. Маленькие струйки воды стекали по его вискам, щекам и подбородку. Нил не мог не смотреть, как поднимается и опускается голая грудь. Хотелось прикоснуться, но вместо этого он сжал руки в кулаки, чтобы не поддаться искушению. Это был серьезный шаг для Эндрю, возможно, даже слишком поспешный, подумал Нил, но он доверял ему — тот знает, что делает, и остановит его, если почувствует себя некомфортно. — Выше плеч, — произнес Эндрю. Нил кивнул и потянулся к его лицу. Провел большим пальцем по светлым бровям, опустившись за тонкой струйкой воды к подбородку. Эндрю оттолкнул его руку и закрыл дверь в душевую кабину. Не особо нежничая, он тщательно вымыл волосы Нила, но перейдя к телу, поцелуев стало больше, чем мытья. В какой-то момент Эндрю отвернул лицо, и Нил, воспользовавшись возможностью, провел губами по его шее, проследив за тонким потоком воды. Пальцы Эндрю сжались на бицепсах Нила, по телу пробежала дрожь. Нил почувствовал, как он открыл рот, наверняка чтобы сказать что-то язвительное, и прикусил мягкую кожу, слегка пососав. Зашипев, Эндрю снова повернул голову в его сторону. Нил улыбнулся в изгиб его шеи, уверенный, что тот почувствовал это. Ему нравилось. Нравилось, что Эндрю нравилось. Что в его силах сделать Эндрю хорошо. В конце концов, Эндрю пальцами запутался в волосах Нила и оттянул его голову, положив ладонь на живот и толкая назад, пока тот не вышел из-под брызг и лопатками не прижался к скользкой плитке. — Да или нет? — Эндрю прикусил край его челюсти. — Ты же знаешь, что с тобой всегда да. — За исключением случаев, когда это нет, так что заткнись. Нил открыл было рот, чтобы возразить, но Эндрю просто зажал его рукой, держа ее там до тех пор, пока он не встал на колени и уже не мог дотянуться. Нилу показалось, что он вот-вот потеряет сознание, когда Эндрю скользнул губами по его бедру, опускаясь еще ниже и ртом прижимаясь к внутренней стороне. Ноги задрожали, а когда Эндрю осторожно прикусил кожу и пососал ее, точно так же, как Нил до этого его шею, он ударился о стену затылком и громко застонал. Эндрю поднял голову, и их глаза встретились. Удерживая взгляд Нила, Эндрю зацепил зубами тазовую косточку. А затем заглотил его целиком. Дрожащими пальцами Нил вцепился в волосы Эндрю, отчаянно пытаясь за что-то ухватиться и не сойти с ума. Тот прижал его к стене, уперев руку в бедро, что немного помогло, но Нил все равно чувствовал, что падает. Это значительно отличалось от прикосновения руки, заставлявшей его кончать грубыми, быстрыми движениями. Нил то наблюдал за Эндрю, то закрывал глаза и затылком прислонялся к холодной стене. Когда его хватка в чужих волосах становилась слишком сильной, Эндрю предупреждающе мычал, от чего только сильнее хотелось сжать его пряди. После Нил сполз вниз по скользкой стене, задыхаясь, морщась от боли в ребрах и испытывая головокружение от удовлетвоения. — Хочешь… — начал он хриплым голосом. Эндрю поцеловал его, заставив заткнуться. Нил слегка поморщился, ощутив на его языке свой вкус, но все равно был рад подчиниться. Эндрю уперся в стену предплечьем, оставляя меж их телами несколько удобных сантиметров, дабы они не соприкасались. Нил соблюдал эту границу, но скрестил за его головой руки, удерживая рядом, стараясь при этом не касаться шеи. Поначалу он не заметил отсутствие второй руки Эндрю, пока у того не перехватило дыхание. Нил в замешательстве моргнул и почти отстранился, чтобы посмотреть вниз, но передумал. Прошли месяцы с тех пор, как поцелуи между ними стали обыденностью, но каждая ночь заканчивалась одним и тем же: Эндрю отстранялся, а затем отсылал его или уходил сам. Он даже не расстегивал штаны в его присутствии. Нил не знал, что стало причиной столь внезапного изменения, но сейчас, пока Эндрю находился рядом, ему было все равно. Он что-то промычал в губы Эндрю — нечто вроде одобрения и поощрения. Тому не очень-то понравилась его поддержка, но не настолько, чтобы отстраниться. Нил крепко прижимал его к себе, быстрыми поцелуями покрывая его челюсть и подбородок, пока Эндрю, наконец, не замер. Тому потребовалось пара секунд, чтобы отдышаться, затем он локтем уперся в стену, и Нил послушно его отпустил. Ополоснув руку под струей воды, Эндрю встал и помог Нилу подняться. Каждая часть тела последнего, казалось, была благодарна за столь активное времяпровождение, кроме левого бока. С протяжным стоном Нилу удалось вылезти из кабинки, пока Эндрю внимательно за ним наблюдал. Быстро обмотав вокруг талии полотенце, Нил, спотыкаясь, доковылял до двери, оставив Эндрю приводить себя в порядок и мыться, а сам постарался высушиться в комнате. Однако он все еще оставался почти таким же мокрым, когда тот вышел, и в ответ на его взгляд лишь пожал плечами. Было трудно дотянуться до ног, чтобы вытереть их, поскольку он едва-едва мог нагнуться, или до спины, поскольку от поднятия рук сильно ныли ребра. Эндрю насухо его вытер, осторожничая с ранами и не очень со всем остальным. Отлепив от шрама капающую полиэтиленовую пленку, он плотно обмотал туловище Нила бинтами. Задумчиво провел пальцем по багровому синяку на ребрах, выглядывавшему из-под марли, и помог одеться. А пока он его одевал, Нил взял с кровати Эндрю нетронутый черничный кекс, куда тот его положил, чтобы кошки не достали. Скрестив ноги, Нил уселся на свою кровать и подцепил с верхушки ягодку. Когда Эндрю закончил, он на раскрытой ладони протянул ему десерт: — Хочешь половину? Тот какое-то время обдумывал его предложение и, в конце концов, сел рядом, наклоняя голову и беря кекс. Эндрю прислонился к стене и вытянул ноги. Нил тут же соскользнул вниз, положив голову на его бедра. Подумав о мокрой обнаженной груди, он яростно потер щеки, скрывая возбужденный румянец, поползший от ушей к воротнику. — Нормально? — спросил Нил, щекой прижавшись к его ноге. — Да, — ответил Эндрю, передавая ему часть кекса, и каждый молча принялся есть. Нил так и заснул, проснувшись лишь от легкого прикосновения к волосам. — Ложись спать, — сказал Эндрю, имея в виду, что Нил должен перебраться на свою подушку и дать ему забраться на свою кровать. Нил сонно кивнул и, едва забравшись под одеяло, тут же уснул.

***

Обманутым. Вот каким почувствовал себя Нил, когда ему сказали, что он не полетит в Капитолий. Вскочив со своего кресла в Командовании, он уставился на Уиттьера и Реманна напротив. — Я должен пойти! Я поддержал ваше гребаное восстание! — а как еще он должен пустить пулю прямо в мерзкий рот Рико? Уиттьер едва поднял взгляд от экрана в руке. — И твоя основная цель как символа восстания — объединение Дистриктов против Капитолия — достигнута. Не волнуйся, если все пройдет хорошо, мы пригласим тебя на церемонию капитуляции. Церемонию? После того, как Рико убьет кто-то другой. Или, что еще хуже, его заключат в тюрьму, что окончательно сделает его недостижимым. — И все пропущу. А я все еще лучший стрелок, который у вас есть! — яростно произнес Нил. Обычно он не хвастал этим, но даже Кевин признал, что он не так уж и плох. А в его исполнении это почти комплимент. — Дэн и Мэтт же летят. — Солдат Бойд и солдат Уайлдс каждый день посещали тренировки, если не были заняты другими утвержденными обязанностями. Мы уверены, что на них можно положиться в полевых условиях. То же самое касается и солдата Уокер, — сказал Уиттьер. — А сколько тренировок посетил ты? Не считая силовых тренировок с Ваймаком и Эндрю, ни одной. — Я охотился. И тренировался с Джени стрелять из моего лука в Спецвооружении. — Это не то же самое Нил, — вмешался Реманн. — Мы все знаем, что ты очень хороший и способный стрелок, но ты не в лучшей форме. — Вас это не заботило, когда я был в Восьмом. Или во Втором, если уж на то пошло, — возразил Нил. — В обоих случаях изначально ты не был допущен к бою, — сказал Кевин, бросив на него свирепый взгляд. — Не будь дураком и не подвергай себя опасности. — К тому же и там, и там тебя ранили, — напомнил Ваймак. Внезапно Нил увидел себя его глазами. Низкорослый девятнадцатилетний пацан, испещренный шрамами, который из-за незаживших ребер и дышал-то кое-как. Взъерошенный. До конца не оправившийся. Едва стоявший на ногах без Эндрю, мало чем ему уступавшего. Не солдат, а человек, о котором нужно заботиться. — Я должен пойти. — Почему? — спросил Уиттьер. Нил не мог сказать, что ради мести Рико. Краем глаза он заметил многозначительный взгляд Эндрю. Давай, лисенок, придумай что-нибудь. — Из-за отца. Хочу увидеть его лицо, когда он поймет, что его мир рушится, — Нил не врал, хотя на деле не собирался приближаться к нему ближе, чем на десять миль. Даже будь его отец закован в цепи и намордник, Нил уверен — встречи с ним он не переживет. Уиттьер на мгновение задумался, рассматривая его. — Что ж, у тебя есть три недели. Это не так уж и много, но можешь приступать к тренировкам. Если Совет по вопросам назначения сочтет тебя годным, возможно, твою кандидатуру и рассмотрят. То же самое касается и солдата Миньярда, — смотря на Эндрю, он по-прежнему обращался к Нилу. — Если не получит допуск, он не будет тебя сопровождать. Вот и все. Самое большее, на что Нил мог рассчитывать. Может, он сам виноват в том, что не придавал особого значения чему-то вроде бега с ружьем, пока происходило много других событий. И теперь ему приходилось расплачиваться за свою халатность. — Ты мне должен за то, что втянул в этот идиотизм, — после окончания встречи сказал Эндрю. — Тебе не обязательно идти со мной, — ответил Нил. С одной стороны, ему бы хотелось, чтобы Эндрю остался в безопасности, но с другой, он не хотел выпускать его из виду. Безразличное выражение лица Эндрю не изменилось. — Без тебя разберусь.

***

Вернувшись в больницу, Нил обнаружил удивительно оживленного Жана и брызжущего слюной Сета, которых, видимо, тоже не пускали в Капитолий. Нил рассказал им об условии Уиттьера. — Может, вы тоже сможете тренироваться. — Отлично. Я буду. Но в ебаный Капитолий я попаду в любом случае, даже если придется убить весь экипаж и лететь туда самому, — заявил Сет. — Только на тренировках об этом не говори, — вздохнул Жан, уже уставший от его ругани. — Хотя приятно знать, что есть кому нас подкинуть, — пожал плечами Нил. На следующее утро, когда все четверо явились на тренировку ровно в семь тридцать, реальность ударила Нила по лицу. Их определили в группу новичков четырнадцати-пятнадцати лет, что показалось немного оскорбительным, пока не стало очевидно, что те находятся в куда лучшей форме, нежели они. Особенно тяжко приходилось Нилу и Жану. Дэн и другие солдаты, отобранные для полета в Капитолий, тренировались по другой, более ускоренной программе. Та самая специальная подготовка, о которой говорил Ники, и которую также проходил Эрик. После растяжки — довольно болезненной — последовало еще несколько часов укрепляющих упражнений, которые благодаря Ваймаку уже дались легче, а для Эндрю и вовсе стали простейшими, но восьмикилометровый бег добил окончательно. Нилу он дался труднее всего. Несмотря на весьма мотивационные оскорбления Сета, подгонявшие его, Нил сошел с дистанции уже спустя два километра. Бег являлся его главным преимуществом с тех пор как… ну, вообще-то, всегда. — Все из-за ребер, — позже объяснил он Ниобе, руководившей их тренировкой. — До сих пор болят. — Ну, скажу я тебе, Нил, для их полного восстановления потребуется еще как минимум месяц. — Нет у меня месяца, — Нил покачал головой. Женщина оглядела его с ног до головы. — Врачи не предлагали никакого лечения? — Есть ли оно? Они сказали, что все должно зажить естественным путем. — Вот оно что. Но они могут ускорить процесс, если я порекомендую. Однако, предупреждаю, будет совсем не весело, — сказала ему Ниоба. — Не знаю, слышала ли ты, но я уже давно привык, что жизнь — это не цирк. Женщина не стала спорить. Нацарапав что-то в блокноте, она велела идти обратно в больницу. Нил замешкался. Он больше не хотел пропускать тренировки. Но все же кивнул, и Эндрю последовал за ним. Ниоба не стала спорить и с этим. Спустя двадцать четыре укола в грудную клетку Нил лежал на больничной койке и стискивал зубы, чтобы не начать умолять врачей вернуть ему капельницу с морфлингом. Однако нельзя было рисковать, смешивая два препарата — обезболивающее и то, что заставляло его ребра гореть, поскольку это вполне могло привести к опасным побочкам. Ему сразу дали понять, что следующие несколько дней придется нелегко. Но он велел им продолжать. Ночь выдалась трудной. О сне не шло и речи. Нилу казалось, что он чувствует запах горящей плоти, шедший от груди, а Сет по соседству мучался от абстинентного синдрома. Эндрю сидел в удобном кресле около кровати и смотрел на Нила взглядом: «Ты сам виноват в своей тупости». При этом он убеждал его пить много воды, и иногда Нил чувствовал, как он перебирал его волосы. Около трех часов утра послышался приглушенный голос Сета, умудрившийся перебрать все ругательства, какие только были в Десятом Дистрикте. На рассвете появился Жан и помог Эндрю вытащить Нила из постели, твердо решив идти на тренировку. Дрожа как осиновый лист, их уже ждал болезненно-зеленоватый Сет. — Шевелите своими сраными задницами, — прошипел он, заставив Эндрю замедлиться еще больше. Каким-то образом им удалось добраться до выхода на тренировочную площадку. Нил думал, что здесь они и потеряют Жана. На улице вовсю лил дождь, лицо Моро стало пепельно-белым, и он будто бы даже перестал дышать. — Это просто вода. Она нас не убьет, — сказал Нил, вызвав у Сета безудержный смех. Жан стиснул зубы, но последовал за Гордоном по грязи. Дождь все хлестал и хлестал, пока они выполняли упражнения, а затем бегали. Нил снова сошел с дистанции после двух километров, борясь с искушением снять футболку, чтобы ребра обдало холодной водой. Полевой паек — мокрую от дождя рыбу и тушеную свеклу — он буквально запихнул в себя. Сет успел съесть лишь половину, когда его стошнило. У Жана так сильно дрожали пальцы, что он не мог удержать ложку. После обеда они учились собирать оружие. Нил справился за считанные секунды, действуя на автомате, хотя уже два года ничего такого не держал в руках. Наблюдая, Эндрю повторял за ним, но намного медленнее. Жан тоже справился, поскольку дрожь в пальцах прекратилась, в отличие от Сета, который не мог даже соединить детали из-за ослабших рук. Несмотря на не прекращавшийся дождь, дальше они отправились на стрельбище, что понравилось Нилу гораздо больше. Ему потребовалось несколько минут, чтобы перестроиться с лука на пистолет, но это было как плавание — невозможно разучиться. Спросив Эндрю, не нужна ли ему помощь, в ответ он получил лишь недовольное мычание. Однако через некоторое время тот сам подошел к нему и позволил встать позади, чтобы при необходимости поправить стойку. Ухмыляясь, Нил положил подбородок ему на плечо и прошептал на ухо инструкции. Ночью Эндрю прижимал его к матрасу, оставляя яростные поцелуи и укусы до самых бедер. Каждое утро Нил буквально заставлял себя вставать с постели. Жану разрешили покинуть больницу и поселили в комнате с Джереми, поскольку ему тоже не разрешалось жить одному. Совсем как Эндрю. Вскоре за ним последовал и Сет, соседом которого вызвался быть Мэтт, пока ему не позволят жить отдельно. К концу недели ребра Нила стали почти как новенькие, а Сет мог без проблем собрать и разобрать автомат. Ниоба ободрительно кинула им под конец дня. — Отличная работа, солдаты, — с намеком на ухмылку произнесла она, относясь к этому обращению не серьезнее остальных победителей. Часть ее группы перевели в особый класс, что давало Нилу надежду все же попасть в Капитолий. То, чем они теперь занимались, солдаты называли «Кварталом», в расписании же на руке Нила оно значилось как У.У.Б. — сокращенно от «Учебный Уличный Бой». Глубоко в Тринадцатом была построена модель городской улицы Капитолия. Нил не помнил такой, так что они либо придумали ее, либо взяли из той части города, в которой он никогда не бывал. Инструктор разбил их на отряды по восемь человек, и они принялись за выполнение задания — занятие позиции, уничтожение цели, обыск дома — так, будто и правда находились в Капитолии. Симуляция строилась таким образом, что все, что могло произойти, происходило. Неверный шаг приводил к срабатыванию мин, на крыше появлялся снайпер, оружие заклинивало, плачущий ребенок заводил их в засаду, командир отряда — программный голос — попадал под обстрел, и им приходилось самим принимать решения. Часть Нила понимала, что все это не по-настоящему и его не убьют. Если он подрывался на мине, то слышался взрыв, и он должен был притвориться, что упал замертво. Но другая его часть воспринимала все всерьез. Солдаты противника, одетые в форму миротворцев, смятение при срабатывании дымовых бомб. Нил, Эндрю, Сет и Жан стали единственными, кто успел вовремя надеть маски, остальные же выбыли из строя на десять минут. А якобы безвредный газ, которым Нил вдоволь надышался за время тренировок, вызывал у него жуткую головную боль до конца дня. Лайла с командой снимали их четверых на стрельбище. Как и Дэн, Мэтта, Рене и Джереми для новой серии пропов о подготовке повстанцев к вторжению в Капитолий. Всего за несколько дней до того, как первые войска должны были выдвинуться в столицу, Ниоба неожиданно сказала, что рекомендовала их четверых для прохождения экзамена, на который следовало явиться немедленно. Состоял он их четырех этапов: полосы препятствий для оценки физического состояния, письменного экзамена по тактике, проверки владения оружием и имитации боевой ситуации в Квартале. На первых трех Нил даже не успел разнервничаться, справившись довольно хорошо, а вот в Квартале возникла заминка. Произошел какой-то технический сбой, для устранения которого потребовалось несколько минут, во время которых группа других экзаменуемых обменивалась информацией с группой Нила. Похоже, последний этап они должны будут пройти в одиночку, совсем не зная, в какую ситуацию попадут. Один парень пробормотал, что слышал, будто бы это для того, чтобы воздействовать на слабости каждого. Нил сразу же посмотрел на Эндрю. Количество слабых мест за последний год у него удвоилось, если не утроилось. Помимо Эндрю, отца и друзей, Нилу также приходилось учитывать недостаток физической силы, минимальный уровень подготовок, несмотря на восемь лет практики, и особый статус символа восстания, не кажущийся преимуществом, когда из них пытались вылепить единую массу солдат. Сначала вызвали Сета, затем Жана, а потом и Эндрю. Нил ободряюще кивнул первым двум, а Эндрю схватил за рукав, когда тот уже собирался идти. Эндрю лишь взглянул на него, но в самый последний момент провел пальцами по щеке. Нил жалел, что не пошел первым, поскольку так оставалось слишком много времени для раздумий. Когда его наконец вызвали, он уже не знал, какой стратегии придерживаться. Что ж, импровизация и следование инстинктам — его все. К счастью, уже в самом начале тренировки дали о себе знать. Ему устроили засаду. Миротворцы появились почти сразу же, и Нилу пришлось пробираться к месту встречи со своим разделившимся отрядом. Он медленно двигался по улице, на ходу расправляясь с миротворцами. Двое на крыше слева от него, еще один — в дверном проем впереди. Приходилось нелегко, но не так трудно, как он ожидал. Однако его не покидало ощущение, что все не так просто, что он упускает главное. Нил находился в паре зданий от своей цели, когда ситуация начала накаляться. Полдюжины миротворцев выскочили из-за угла. Они бы перестреляли его, если бы он кое-что не заметил. Валявшуюся в канаве бочку с бензином. Вот оно. Его испытание. Понять, что взорвать ее — единственный способ выполнить задание. Как только Нил собрался это сделать, командир его отряда, до этого совершенно бесполезный, тихо приказал ему лечь на землю. Инстинкты Нила призывали его проигнорировать приказ, нажать на курок и подорвать миротворцев. И вдруг он понял, в чем, по мнению военных, заключалась его главная слабость. Первая же секунда в Играх, перестрелка в Восьмом, его переговоры во Втором. Упрямство в спасении Эндрю. Нил не мог подчиняться приказам. Он так быстро и сильно грохнулся на землю, что потом еще неделю выковыривал гравий из подбородка. Кто-то другой взорвал бочку. Миротворцы погибли. Нил добрался до места встречи. Когда он вышел из квартала с противоположной стороны, солдат поздравил его, поставил на руке печать с номером отряда сто девяносто четыре и велел явиться в Командование. Странно было идти туда одному. Он понятия не имел, справились ли другие, в частности Эндрю, со своим заданием. Когда Нил вошел, ему улыбнулся Реманн. — Ну давай посмотрим. Немного неуверенный, Нил протянул ему руку с печатью. Мужчина кивнул. — Ты со мной. В специальном подразделении снайперов. Присоединяйся к своему отряду, — он большим пальцем указал на группу, выстроившуюся вдоль стены. Эндрю. Мэтт. Дэн. Джереми. Сет. Рене. Ниоба. Райкер. Его отряд. Нил теперь не только в деле, но и будет под руководством Реманна. С друзьями. У стола с широкой плоской панелью в центре расхаживал Кевин, объясняя что-то о специфике того, с чем они столкнутся в Капитолии. Он нажал на кнопку, и в воздухе появилась голограмма одного из кварталов столицы. — Вот, например, территория вокруг одной из казарм миротворцев. Не самая важная, но и не самая бесполезная, так что посмотрите, — Кевин ввел какой-то код, и на экране с разной скоростью замигали разноцветные огоньки. — Каждый огонек называется капсулой и представляет собой различного рода препятствие: от мины до стаи мутантов. Что бы то ни было, оно призвано либо заманить вас в ловушку, либо убить. Некоторые из них существуют еще со времен Темных дней, другие же разрабатывались годами. Многие из них созданы… — Кевин запнулся, посмотрев на Нила. — Мясником. Нил вздохнул. Ну конечно. — Эта программа, — продолжил Кевин, — которую выкрал один из наших людей, когда мы покидали Капитолий, содержит самую последнюю информацию, которая у нас есть. Они об этом не знают, но все равно есть вероятность, что за последние несколько месяцев были активированы новые капсулы. Вот с чем вам придется столкнуться. Нил не удержался и подошел ближе, оказавшись в нескольких сантиметрам от голограммы. Он протянул руку к быстро мигающему зеленому огоньку. Слева и справа к нему подошли Рене и Эндрю. Сет, Ниоба, Дэн и Мэтт тоже должны были заметить. Как и Кевин. Арена. Усеянная капсулами, управляемыми распорядителями. Рико. — Что ж, — ухмыляясь, произнес Сет, однако в голосе слышалось презрение, — да начнутся тридцать шестые Голодные Игры. — Я даже не знаю, зачем нас снова тренировали, Кевин — тоже усмехнулся Нил. — Мы семеро в этом деле уже старички, — добавил Мэтт. — Не думайте, что я об этом забыл, — Кевин нетерпеливо махнул рукой. — А теперь вернитесь в строй, солдат Бойд и солдат Джостен. Мне нужно закончить доклад. Нил закатил глаза, Мэтт издевательски отсалютовал, а Дэн хихикнула. Кевин продолжил уже без каких-либо перебивок. Закончив заседание, всем разрешили идти. В коридоре их перехватил чем-то озабоченный Ваймак, которого не было в Командовании. — Жан снова в больнице. Нил думал, что с ним все в порядке, что он сдал экзамен, но просто попал в другой отряд. Джереми и Рене тут же насторожились. — Он ранен? Что случилось? — Все произошло, когда он был в Квартале. Выявляя потенциальную слабость солдата, они затопили улицу, — сказал Ваймак. Но это не объяснило ситуацию. Жан умел плавать. Вода была его родной стихией. — И что? — смущенно спросил Мэтт. Ваймак посмотрел на Эндрю и Сета, скрестивших руки на груди. Если первый казался полностью равнодушным, то второй нервно прищелкивал языком. Через мгновение Гордон резко пожал плечами и пренебрежительно махнул рукой. — Так его пытали в Капитолии. Обливали водой и били током. Ваймак кивнул. — В квартале у него случился приступ. Он запаниковал, не понимал, где находится. Теперь он снова под успокоительным. Они все просто стояли и не знали, что делать. Нил вспомнил, как Жан перестал принимать душ. Как он заставлял себя идти под дождь, будто с неба лилась кислота. Как в Двенадцатом он смотрел на реку, парализованный страхом. И что рос он в Четвертом Дистрикте. Вода — его дом, место, где он чувствовал себя в безопасности. А они лишили его этого. Нил думал, что задохнется от гнева. Пуля в голову отменялась, следовало разорвать Рико на куски. — Вам следует сходить к нему, — сказал Ваймак. — Не всем сразу. Сперва можете вы четверо, — он указал на Рене, Джереми, Нила и Эндрю. — А я пойду расскажу Кевину. Рене и Джереми сразу же направились к Жану, Нил же, а с ним и Эндрю, задержался у Командования, пока не вышел Реманн. Поскольку он стал их командиром, Нил решил, что именно его следует о чем-то просить. Когда он сказал ему, что хочет сделать, мужчина выписал им обоим пропуска, чтобы во время Размышления они могли сходить в лес, но при условии, что не слишком далеко. В их отсеке Нил нашел лоскут белого прочного хлопка и сунул его в карман. — Тебе следует перестать возиться с чужими проблемами, — сказал Эндрю, пока они шли по лесу. Было холодно и солнце уже садилось. — Уж кто бы говорил, — съязвил Нил. — Не тяжело таскать мои проблемы? — Нет, но и ты пока не перестал быть интересным. А твои проблемы чуть занимательнее всего остального. — Я знаю, каково это, когда твой дом забирают, — покачал головой Нил. — У Жана ничего не осталось. А Кевин так много может дать ему взамен. Минут через десять они нашли пруд, у которого Нил проводил долгие часы во время своих охотничьих вылазок. Ему повезло, кувшинка росла достаточно близко к берегу, и он смог дотянуться до нее, не намокнув. Он положил ее в центр лоскута, собрал края, скрутил их и туго перевязал стеблем. Получился узелок размером с яблоко. В больнице они столкнулись с Бетси, только что вышедшей из палаты Жана. Нил оставил Эндрю с ней и зашел в палату, остановившись в дверях и некоторое время наблюдая за Моро. Его широко распахнутые глаза боролись с желанием закрыться, дабы он наконец уснул под действием лекарств. Но он боялся того, что принесет сон. Нил подошел к нему и протянул сверток. — Что это? — хриплым голосом спросил Жан. Влажные кончики его волос напоминали маленькие шипы надо лбом. — Это тебе. Что-то, что напомнит о доме, — Нил вложил узелок ему в руки. — Понюхай. Жан неуверенно поднес его к носу. — О, — прошептал он и снова понюхал. — Кувшинка. Они растут вокруг Четвертого. Моей сестре они нравятся. — Я заметил их, когда был там, — кивнул Нил. — Подумал, тебе нужно что-то, что напомнит, зачем тебе все это. На мгновение взгляд Жана прояснился, глаза блеснули решимостью. — Не знаю, сколько раз я желал тебе смерти. Но сейчас я хочу только того, чтобы он сдох. Ты должен убить его. Нил и не думал спорить. — Он в ловушке, как крыса. Теперь ему никуда не деться. Жан прижал сверток с кувшинкой к носу и закрыл глаза. Перед палатой Нила ждал Эндрю. — И где же твой нюхательный мешочек, лисенок? — спросил Миньярд, вероятно, высмеивая его сентиментальность. Однако по ровному тону и скучающему выражению лица трудно было сказать. Не глядя, Нил потянул его за рубашку. — Прямо здесь.